История функционирования украинского языка в естественных и технических науках до сих пор не написана. А между тем эта история наполнена знаковыми событиями и красноречиво свидетельствует об общем статусе украинского языка в нашем обществе.
Оба автора этой статьи — физики, и, следовательно, им легче привести пример именно из своей профессиональной сферы. Так что кратко напомним: война 1941 года положила конец изданию основанных еще на волне скрипниковской украинизации «Фізичних записок» (выходили на украинском языке). Вместо них после войны начали выходить русскоязычные «Труды Института физики». На волне хрущевской оттепели и связанных с ней общественных надежд в 1956 году был основан украиноязычный «Український фізичний журнал». С 1964 года (оттепель заканчивалась, в воздухе ощущались заморозки) «по просьбе трудящихся» журнал начали издавать также на русском языке. В 1979 году (преследования украинской интеллигенции достигли апогея) украинский вариант журнала закрыли. На протяжении следующих десяти лет профессиональные статьи по физике на украинском языке (как и по всем другим естественным и техническим наукам) печатать было, по сути, негде.
В апреле 1988 года (обороты набирает горбачевская «перестройка») редакционно-издательский совет АН УССР разрешает печатать в русскоязычных журналах отдельные статьи на украинском языке — по требованию авторов. И уже с первых чисел 1989 года украинский язык понемногу возвращается в «Украинский физический» — не благодаря какой-то инициативе «сверху», а по воле самих ученых. С провозглашением независимости журнал снова меняет обложку на «Український фізичний» (хотя часть статей в нем печаталась, по желанию авторов, на русском, а со временем — также на английском языке).
Наконец, в декабре прошлого года вышел последний номер «Українського фізичного журналу» — самого старого и известного профессионального журнала НАН Украины в сфере физических наук. С января этого года журнал изменил название, а самое главное — язык своего издания. Провозглашено, что отныне «Ukrainian Journal of Physics» будет выходить только на английском языке.
В принципе, в пользу такого решения бюро академического отделения физики и астрономии во главе с академиком Антоном Наумовцем можно привести немало справедливых аргументов. Наука — интернациональна, и международным языком этой науки на протяжении последних десятилетий, безусловно, стал английский. Следовательно, статьи украинских ученых на английском языке легче будут доходить до мировой научной общественности.
Однако «не все так просто в Датском королевстве». Проблема — в сегодняшнем статусе украинского языка, который до сих пор не обслуживает многие важные сферы общественной жизни. А ведь присутствие украинского языка в науке важно не только для науки, но и для самого нашего языка, который в ином случае неминуемо получит клеймо неполноценности и бесперспективности.
Это остро осознавали украинские ученые-патриоты. Когда в 1893 году Владимир Левицкий в «Записках Наукового Товариства імені Шевченка» во Львове напечатал первую статью на украинском языке по высшей математике, он прежде всего заботился не о широкой огласке труда об эллиптических функциях (работа стала известна благодаря более поздним публикациям на немецком —тогдашнем международном языке науки). Автор прекрасно понимал: язык, на котором говорит высокая наука, уже никто не имеет права назвать «наречием».
Неслучайно главные фигуры ВУАН в 1920-х приложили столько усилий для выработки стройной системы украинской научной терминологии. Еще в 1921 году начал действовать Институт украинского научного языка (ИУНЯ), сосредоточивший у себя терминологическую работу. И эта работа была по-настоящему своевременной, потому что постановление ВУЦИК и СНК УССР от 6 июля 1927 года предусматривало: «32. Высшие школьные заведения, кроме предназначенных исключительно для потребностей национальных меньшинств, проводят свою работу на украинском языке. (…)36... Всю научную исследовательскую работу и все дела научно-исследовательских кафедр и других научных учреждений в УССР, за исключением предназначенных для обслуживания потребностей национальных меньшинств, проводить на украинском языке».
И неслучайно эта терминологическая работа стала одной из мишеней для травли и репрессий, после того как «украинизацию» по указанию Кремля свернули. На печально известном процессе «Спілки визволення України» в качестве подсудимых проходили и ведущие сотрудники ИУНЯ (руководитель ИУНЯ Г.Холодный, редакторы М.Кривинюк, В.Шарко, В.Дубровский, К.Туркало). Им было инкриминировано «националистическое словарное вредительство». И академик Сергей Ефремов, тщетно назначенный ГПУ на роль «лидера» мифической СВУ, вяло возражал: «словарное вредительство» — это уже явный нонсенс, потому что вредитель действует тайно, а ученый ставит под словарем свою подпись. Однако арестованные были осуждены, и почти никто из них не вернулся из заключения...
Тем не менее инерция 1920-х оказалась настолько мощной, что серьезные научные работы на украинском языке появлялись еще и значительно позднее. Так, изданные в 1949 г. «Лекції з квантової статистики» академика Н.Боголюбова еще не одно десятилетие были настольной книгой физиков всего СССР (и языковой барьер не очень мешал, когда речь шла о действительно пионерской, исключительной по глубине монографии). Наконец, уже в 1973 г. на украинском языке под редакцией академика В.Глушкова вышло первое издание уникальной, первой в мире «Енциклопедії кібернетики». Оно также могло бы еще долго оставаться настольным, но приближались совсем другие времена, и через два года была оперативно издана русская версия (а «неактуальную» украинскую понемногу списали из библиотек).
А уже в 1970-е, во время ускоренного формирования «новой исторической общности — советского народа», с украинским языком в науке, казалось, было покончено совсем: все журналы АН УССР (кроме узкой сферы общественных наук) стали выходить на русском. На том же языке звучали университетские лекции, проводились защиты диссертаций. Итак, наука невольно становилась еще одним рычагом всеобщей русификации украинского общества.
В 1989 году тогдашний министр высшего и среднего специального образования УССР В.Пархоменко обнародовал красноречивые цифры: доля украинцев среди преподавателей вузов составляла тогда 54%, россиян — 40% («Радянська Україна», 1989 г., 26 января). И это при том, что тогдашняя всесоюзная перепись зафиксировала совсем другое соотношение украинцев и россиян в населении Украины: 73% против 22%.
Поскольку ограничений по «пятой графе» в отношении украинцев в советские времена никогда не существовало (нужно было лишь, чтобы этот украинец был политически лояльным и не совался куда не следует со своим языком), этот дисбаланс можно объяснить одним — барьером, возникавшим для учеников украиноязычных школ при поступлении в тотально русскоязычные вузы.
Во время «перестройки» украинский язык начал постепенно возвращаться в науку. Первой скромной победой, как уже упоминалось, стало постановление 1988 года. А с обретением независимости немало профессиональных изданий снова стали украиноязычными.
Начал тогда выходить на украинском языке и «Український фізичний» — благодаря настойчивости его редактора, мировой славы физика-теоретика академика Алексея Сытенко и ответственного секретаря журнала профессора Ивана Украинского (оба, к сожалению, очень рано ушли из жизни). Одновременно заботилась редакция и о международном реноме журнала, стараясь организовать выход его англоязычного варианта в США (не ее вина, что тогдашние экономические затруднения помешали это сделать).
На протяжении первого десятилетия независимости украинский язык стал довольно уверенно чувствовать себя на переднем крае научного поиска. Этому способствовало не только подвижничество отдельных энтузиастов, но и требования сугубо бюрократические (на украинском языке нужно было писать авторефераты диссертаций, научные отчеты, наконец — статьи для профессиональных изданий). Поэтому сегодня этот язык уже не является диковинкой в лабораториях университетов и академических институтов. Хотя, будем откровенными, еще отнюдь не доминирует.
Сегодняшнее «языковое равновесие» в нашей науке слишком шаткое. Конечно, никто не сможет умалять роль английского как международного языка ученых. Тем не менее этот международный язык никогда не станет языком повседневного общения в наших лабораториях. (И поэтому некорректны примеры тех, кто ставит нам за образец Польшу, Венгрию или Литву, где профессиональные издания действительно выходят преимущественно на английском. Но ведь польскому, венгерскому или литовскому языку ничего не угрожает, и в варшавских, будапештских или вильнюсских лабораториях разговаривают именно на этих языках.)
С этой точки зрения нас не может не волновать решение о прекращении издания «Українського фізичного» (принятое, кстати, без широкого обсуждения и без информирования Украинского физического общества, собиравшегося стать соучредителем УФЖ). Подчеркнем: оба автора этой статьи никогда не имели проблем с изданием своих работ за границей, в самых престижных англоязычных изданиях. Но мы считали своим долгом хотя бы раз в год издать что-то и в Киеве — по крайней мере для того, чтобы нормально развивалась украинская профессиональная терминология. Кроме того, как известно, восприятие результатов на родном языке продуктивнее, чем на чужом. Сегодня же нас фактически лишили права печатать результаты наших исследований на родном языке (права, гарантируемого нам до сих пор действующим Законом «О языках в УССР» в редакции 1989 года!). А сообщество украинских физиков (не такое и маленькое, если вспомнить сотни вузовских кафедр по физике и лабораторий физического профиля) заодно освобождено и от обязанности (и от возможности) хоть изредка что-то на этом языке писать.
Не думаем, что переход на английский язык как-то скажется на популярности журнала за границей. Будем откровенны: в очень плотном информационном потоке к нему будут обращаться разве что по случаю — и такой интерес иностранных коллег вполне могла бы удовлетворить приличная англоязычная интернет-версия (которая так до сих пор и не создана). Кстати, перевод на русский язык издания академических журналов в 1970-е так же не увеличил их тиражи — скорее, наоборот. Убеждены, что это решение «ударит» и по тиражу будущего «Ukrainian Journal of Physics», основными подписчиками которого до сих пор остаются те почти 200 украинских вузов, где работают кафедры физики.
При этом мы осознаем: следующим шагом «прагматиков от науки» (озабоченных исключительно «уровнем науки», без учета существующих общественных обстоятельств) вполне может стать разрешение писать авторефераты диссертаций и научные отчеты уже не на украинском (где из-за недостатка профессиональных изданий скоро неминуемо возникнут проблемы с терминологией) и не на английском, а на том же привычном русском языке. И тогда, если указанная тенденция окончательно победит, нам останется разве что утешиться: «зате як ми співаємо!»
Искренне надеемся: точка под историей присутствия украинского языка в естественных науках до сих пор не поставлена. Оптимизма прибавляет активная позиция Украинского физического общества (президент — профессор И.Вакарчук), которое в своем уставе, в частности, зафиксировало: «УФО заботится о развитии украинского научного языка, содействует подготовке и изданию на украинском языке научных работ, учебников, учебных пособий, физических словарей, энциклопедий, справочников». 12 января этого года бюро координационного совета УФО обратилось в редакцию УФЖ с конструктивным предложением: бумажную версию журнала оставить, как и раньше, украиноязычной, а англоязычной сделать его интернет-версию.
Уже 16 января в адрес И.Вакарчука поступил ответ, подписанный главным редактором УФЖ академиком М.Бродиным: редакция считает целесообразным издавать журнал на английском языке, а если найдутся дополнительные средства (30—35 тыс. грн. в год) — так еще и на украинском. Хотя, возможно, логичнее была бы противоположная постановка вопроса: базовое бюджетное финансирование идет на поддержку именно украиноязычной бумажной версии, англоязычную же можно печатать при условии привлечения дополнительных средств.