Это геополитическая карма — не иначе. Как еще объяснить ту необыкновенную роль, которую мы привычно приписываем Украине и ее потенциальной поместной церкви? Помните, как всего несколько лет назад мы гордились своим «выдающимся положением» между Востоком и Западом, еще не до конца осознавая, что «между» — это не такое уж уютное местечко. Мы и теперь носимся с этой нашей «исключительностью», как с чем-то безумно привлекательным. Кто только из церковников ни сказал чего-нибудь об «определяющей роли Украины». Глава греко-католиков, например, считает, что Украина может сыграть определяющую роль в объединении христиан, а заодно показать всем этим погрязшим в потребительстве европейцам-американцам, как можно быть одновременно богатыми и духовными. Лидеры УПЦ смотрят на вещи под другим углом, противопоставляя православную духовность и славянскую душевность европейскому потребительству и социальной атомизации. В их понимании Украина — форпост и заслон на пути «западной бездуховности». А вот патриарх Филарет видит «украинскую миссию» ни много ни мало в перераспределении сил во Вселенском православии, где пока Русская православная церковь имеет возможность диктовать условия. В общем, мы, украинцы, без Миссии не останемся.
А значит, как ни глянь — автокефальная, поместная, независимая, называйте как хотите — украинская церковь нужна как воздух и нам, и Европе, и миру, а может, и всей Галактике (она еще просто об этом не знает). И только непонимание и косность окружающих не позволяют им немедленно кинуться нам на помощь в построении этой самой церкви. То есть все, как с украинской демократией и Украиной вообще. Европа просто не понимает, какие мы классные и как мы ей на самом деле нужны — уж, конечно, нужнее, чем Турция. НАТО кривит губки — и абсолютно напрасно, потому что мы им нужнее, чем они нам (мы-то в этом не сомневаемся). О ВТО и говорить нечего. Так вот, римская, константинопольская, да и московская церковные власти точно так же в нас нуждаются, но недопонимают. Апостольская столица, ослепленная перспективами диалога с Московской патриархией, готова жертвовать интересами греко-католиков не только в России, но и в Украине. При этом она в упор не видит той роли, которую может сыграть УГКЦ, облеченная статусом Патриархата и Киевской церкви. Константинополь тоже не хочет лишний раз из-за нас ссориться с Москвой — ведь только-только помирились. А сама Московская патриархия вцепилась в свою доктрину Третьего Рима и ни за что не хочет с ней расстаться. В общем, все носятся со своими цацками и за ними не могут разглядеть нашей великой миссии.
Что бросается в глаза в первую очередь во всей этой карусели лично мне, так это схожесть положения УПЦ и УГКЦ. И одна, и другая наиболее многочисленные церкви в мире — одна православная, вторая восточно-католическая, — и при том не имеют возможности самостоятельно строить собственную политику на собственной территории. Какая ирония судьбы! Кто бы мог подумать, что часть католической церкви и часть русской православной окажутся в таком схожем положении. Все-таки целых три Рима для одной Украины — слишком много. Эти две конфессии как повзрослевшие дети хотели бы сами решать свою судьбу, разговаривать между собой, решать вопрос сосуществования в общем доме, а вместо этого вынуждены смотреть друг на друга исподлобья, стараться не разговаривать и вообще делать вид, что другой тут — временное недоразумение. Потому что их взаимоотношения решаются за них не здесь и не ими, а их «взрослыми». «Взрослым» — им виднее. Но у «взрослых» свои интересы, свои обиды и свои торги. Такие вот Монтекки и Капулетти получаются.
Что поделать, раз нашу миссию стараются не замечать окружающие, следует заявить о ней погромче. Ну ладно, хотя бы тихонько сформулировать для самих себя. И если подобные выступления представителей Украинской греко-католической и УПЦ Киевского патриархата уже стали привычными и даже местами навязли в зубах, то «украинская миссия» в исполнении архиепископа Черкасского и Каневского УПЦ Софрония удивила многих. Конечно, идея автокефалии УПЦ не нова — о том, что она существует, бродит по кулуарам, возникает на архиерейских соборах, знали давно. До сих пор она глухо проскакивала в прессе, как правило, в сослагательном наклонении и на уровне не выше протоиерея. Поэтому открытое обращение архиепископа, содержащее призыв к коллегам — архипастырям УПЦ пересмотреть свое отношение к вопросу автокефалии Украинской православной церкви, — своеобразный знак. По мнению архиепископа Софрония, время пришло определиться самим, «чьих мы будем», объяснить доходчиво всем прочим, а там взяться за реализацию проекта «каноническая автокефалия». Идея обосновывается не только численностью и зрелостью самой церкви, но и теми проблемами, от которых церковь уже устала, но которые она не вольна решать самостоятельно в силу своего неопределенно-автономного статуса. Учитывая же то, что после неудачной политической ставки УПЦ усилились позиции «конкурента» — УПЦ КП и патриарх Филарет после пары лет кучмовской опалы снова расправил плечи, а тут еще и государственные мужи клином перелетным потянулись в Стамбул, вопрос о статусе и будущем УПЦ становится ребром. И кому, как не архиереям УПЦ, этот вопрос решать?
Конечно, в ответ на это обращение посыпались обвинения в адрес владыки — в предательстве, «скрытой бандеровщине» и прочих страшных вещах. Но исходят они, что характерно, совсем не от «непосредственного начальства», которое так до сих пор и не «взяло свои меры». Исходит поток брани от сопредельных УПЦ одиозных общественных организаций — Союза православных братств, «Единого отечества» и т.п. Более того, сам предстоятель УПЦ митрополит Владимир в интервью-разъяснении, данном агентству Associated Press, сказал не просто о существовании в Украине «поместной православной церкви», имея в виду, разумеется, УПЦ, но и присовокупил туманную фразу об «обретении нового канонического статуса, в результате чего УПЦ займет приличествующее ей место в Диптихе Православных Церквей». Напомню, что в Диптихе перечислены только поместные церкви, в большинстве своем имеющие статус автокефальных. Не имеют этого статуса только Китайская и Японская поместные церкви — их зависимость от Московского патриархата вызывает раздражение участников межправославного диалога. Но украинская церковь — не японская. Как по количеству верных, так и положению, занимаемому в обществе и государстве. Поэтому ее дорога в Диптих, скорее всего, должна пролечь через этап автокефализации.
По сути, одним из наиболее сильных аргументов владыки Софрония для коллег-архиереев УПЦ должно было бы стать предупреждение, что «Михаил Денисенко не дремлет». В смысле, если не мы, то очень вероятно, что он. И это будет провал «проекта УПЦ», который ударит не только по украинской церкви, но и по могущественному патрону — Московскому патриархату. Потому что в межправославном диалоге вместо УПЦ — безоговорочного партнера и союзника РПЦ он получит УПЦ — непримиримого противника. Надо отметить, впрочем: чьим союзником станет поместная УПЦ в исполнении патриарха Филарета — бабка надвое гадала. Учитывая определяющую роль, отводимую патриархом Филаретом в процессе образования автокефальной поместной церкви государственной власти, а также некоторые сугубо византийские традиции, свойственные православию вообще и патриарху лично, можно не сомневаться, что церковный флюгер повернется туда, куда царь-батюшка укажут. Правда, у наших царей-батюшек, как известно, «векторов» полные карманы, да и царь-батюшка сегодня один, завтра другой, а автокефалия, раз полученная, уже так легко не рассосется, так что привнести свежую интригу в межправославный диалог новоявленная украинская поместная церковь могла бы.
А шанс у патриарха Филарета есть, по крайней мере, теоретически. Учитывая то, что Константинопольский патриархат сейчас не в лучшем положении, его действия столь же непредсказуемы, как и действия новой украинской власти. Брожения в греческих приходах США, которые раньше составляли основную силу Фанара, могут поубавить прыти, а могут, наоборот, заставить искать скрытые резервы, среди которых многочисленная церковь модной нынче Украины — не худший вариант партнерства. Даже если эта церковь не захочет жить под омофором, а с места в карьер потребует автокефалии, она вряд ли скоро забудет об оказанной услуге и кинется искать покровительства РПЦ — скорее, она будет занимать позиции греческих церквей, традиционно оппонирующих Московскому патриархату. То есть, дабы сохранить свои позиции, РПЦ надо на что-то решиться — либо найти способ повлиять на Вселенского патриарха с тем, чтобы он отказался от участия в украинском вопросе, или попытаться оседлать волну и возглавить движение за автокефалию, если уж она не в силах его остановить.
Итак, проект автокефальной УПЦ сейчас не так уж одиозен и страшен, как можно было подумать еще полгода назад. УПЦ в том виде, в котором она есть сейчас, не только натирает мозоль «національно свідомим» оппонентам (да и властям) в Украине. Она сильно жмет в плечах Церкви-матери — РПЦ. В некоторых исключительных случаях даже собственную жену выгоднее выдать за свободную женщину. Что в свое время и попыталась сделать РПЦ, объявив своему украинскому экзархату автономию. Но повела себя непоследовательно, как ревнивый муж, одергивая ее на каждом шагу и принуждая выполнять свою волю — тут и ежу становится понятно, что развод фиктивный. Конечно, можно попытаться законсервировать ситуацию с «неопределенно-ограниченной» автономией и подождать, пока Украина наиграется со своими внешнеполитическими цацками вроде евроинтеграции, ВТО, НАТО и прочим, и вернется в стойло, определенное для нее «основным и безотказным» стратегическим партнером — Россией. Тогда и вопрос о церковной автокефалии вернется на те же рельсы, на которых он простоял последнее десятилетие. Но что, если упомянутые «цацки» так понравятся украинцам, что они и правда начнут делать эту сказку былью? Разумеется, из Сергиева Посада такая перспектива может казаться еще более невероятной, чем с высоты Лаврской колокольни. Но от такой возможности отмахиваться было бы крайне самонадеянно. Да и не в перспективах дело. А дело в том, что даже на данном этапе — далеком от евроинтеграции — дружба патриарха Алексия с президентом Путиным несколько мешает дружбе митрополита Владимира с Президентом Ющенко. И проблема не только в той непримиримой к Ющенко позиции, которую официально заняла иерархия РПЦ и, соответственно, УПЦ во время прошедших выборов — кто старое помянет... Дело в той откровенно антиукраинской пропаганде, которую, в пику новоизбранной власти, проводит ряд архиереев теперь. Можно не сомневаться в том, что антиукраинские политинформации, проводимые приходскими священниками в некоторых храмах Крыма, Одесской области и Восточного региона Украины — это не самодеятельность священников.
Так значит, выступление архиепископа Софрония и реакция церковных властей, вернее, отсутствие оной, — артподготовка к эпохальным переменам в статусе УПЦ? Пробный камень? Можно было бы так и подумать. Но есть одно серьезнейшее «но». Нечто совершенно иррациональное и потому почти непреодолимое — доктрина Третьего Рима. Утешаться одной только Беларусью с ее скромным экзархатом как-то несерьезно. А тут еще дружба Московской патриархии и хозяина Кремля, который так любит подчеркнуть свое покровительственное отношение к УПЦ и отеческое — к Украине в целом. Отпустить УПЦ в формально свободное плавание — это нанести серьезный удар по имиджу не только православного Третьего Рима, но и в целом России как великой державы. Ведь если для нас проблема — сращение церковного и политического, то для России и РПЦ это даже не проблема — это естественное состояние организма. Что же победит — практические соображения о выгодном для РПЦ формально свободном статусе УПЦ или идеология? Ну чем вам не миссия для украинской церкви — быть камнем преткновения на чьих-то великодержавных путях...
А согласитесь, насколько проще было бы без всех этих глобальных «миссий», без этого болезненного стремления «показать всему миру...». Есть в этом что-то прожектерско-хрущевское. И самое обидное, что по-прежнему жить не можем без таких фраз и идей. Вот уже скоро полтора десятка лет независимости мы живем под этими лозунгами. Их не церковники придумали — мы сами очень любим произносить их, когда речь заходит о духовности и культуре вообще. Заметьте, мы не собираемся становиться лучше, чище, добрее или религиознее. Мы собираемся по-прежнему хамить друг другу, справлять малую нужду в лифтах, жить круглый год без горячей воды, но при этом «показать им всем», какие высоты духовности мы покорили. Наша «политическая элита», в свое время сбежавшая из своего села и зубами рвавшая себе место под солнцем в столице, теперь устраивает сеансы скулежа на тему «кладезей духовности», трепетно хранимых тем самым селом. И хочется спросить: а почему, собственно, вы оттуда так драпали н-цать лет назад или теперь не возвращаетесь туда на ПМЖ? Сидели бы у своих чистых родников и наслаждались пейзанской первозданностью. А потому, что вздыхать о сельской Аркадии удобнее всего в комфортабельной городской квартире с центральным отоплением. Вот и с церковью так же. В ней у нас тоже «истоки духовности», «символ единства» и «гарантия нравственности», не говоря уже о «народных традициях», каковые, как известно, — «наше все». Ничему не учат примеры локальных взрывов — протестов против отождествления национального и церковного, государственного и церковного, которые мы наблюдаем последнее время в Южном и Восточном регионах Украины. Идеологизация, то есть, фактически, политизация церковной принадлежности, больно бьет по обществу в целом и по церкви — общине верных и мистическому Телу Христову. Не за правду Христову, не за истинное понимание Слова идут стенка на стенку верные, принадлежащие к разным конфессиям, — они бьют друг другу морды, как в детстве, «за белых» и «за красных». За язык. За ЕС или ЕЭП. За Москву. За Ющенко. За Ленина. За Сталина...
Не надо о «тяжелом наследии кучмизма». О нем достаточно сказано. Давайте о нынешних. О Президенте Ющенко, который вдохновенно провозглашает церковь «одним из важнейших факторов самоопределения нашей нации, ее идентичности и единства». Об его стремлении замкнуть церковный вопрос на себя — упразднив Госкомрелигий, он создал в структуре своего секретариата подразделение, которое будет координировать работу с религиозными организациями. Президент, знаете ли, «готов взять под персональный контроль». Действительно, зачем нам какой-то Госком, если у нас есть Президент? Ему и решать, какой быть идеологической, пардон, культурной и духовной, сфере вверенного ему общества. Пожалуй, и Министерство культуры пора ликвидировать, извините, реорганизовать — пускай туризмом занимается. Ведь культурой, как неоднократно было отмечено представителями исполнительной власти, у нас тоже занимается лично Президент. Ведает душами, так сказать.
Или давайте лучше о наших пастырях, которые не просто внимают высочайшим пассажам о «роли церкви в мировой революции», но при этом еще и с гордостью расправляют плечи, чувствуя свою значимость. И никому в голову не придет встать и сказать честно: «Знаете, уважаемый Президент, нация — это прекрасно. Но ее единство и самоопределение — это ваша задача, а не моя. А моя цель — Царствие не от мира сего». И не просто сказать, а вплотную заняться выполнением этой «скромной» программы — воспитывать священников, печься об их образовательном уровне и моральном, простите, облике, гнать их проповедовать в массы, воскрешать старые и находить новые способы привлекать людей к церкви и превращать их в полноценных, а не «традиционных» христиан. Христиан разумных. Христиан по внутреннему выбору, а не по «национальной самоидентификации» — таких, на которых может действительно стоять, как на камне, церковь современного мира. Наша «духовно богатая нация» настолько запущена духовно, что работы у церковников непочатый край. Черной работы, незаметной, по-человечески неблагодарной, по-церковному подвижнической. Но результат в конце концов будет оправдан в том числе политически — церкви, сильной верными, нет нужды заигрывать с властью и ждать от нее милостей. Наоборот — тут уж власти придется подсуетиться.