Как может объединиться украинское православие? Согласно официальной позиции Украинской Православной Церкви Киевского Патриархата, объединение должно состояться на Всеукраинском поместном соборе, который бы объединил епископат всех трех юрисдикций. А основанием для такого объединения может быть только полная независимость или автокефалия Украинской Церкви. Иной точки зрения придерживается Украинская Православная Церковь, которая считает приоритетной проблему уврачевания раскола, а не обретение нового канонического статуса. Другими словами, епископат и клир УПЦ КП и УАПЦ должен сначала присоединиться к УПЦ через покаяние, а уже потом совместно стремиться к получению Украинской Церковью статуса поместной. Позиция Украинской Автокефальной Православной Церкви отображена в документах ее последнего архиерейского собора. Как явствует из специального заявления УАПЦ по вопросу объединения украинского православия, она готова к компромиссу, однако ожидает ответного шага от своего главного контрагента по диалогу сегодня — УПЦ.
Какой бы ни была позиция епископата, будущее объединенной Церкви зависит не только от него, но и от позиции приходов. Епископат УПЦ может прийти к выводу о необходимости построения церковной жизни на автокефальных началах. Но в современной ситуации это может повлечь за собой уход под непосредственное каноническое подчинение Московскому патриарху значительной части приходов УПЦ на Юге и Востоке. Епископат УПЦ КП может согласиться на присоединение к УПЦ на основе современного канонического статуса последней («независимость в управлении» в составе Московского патриархата). Но более чем сомнительно, что такое решение епископата будет поддержано даже третью приходов УПЦ КП. В свою очередь епископат УАПЦ тоже может на тех или иных условиях вынести решение о присоединении к УПЦ. Но поддержат ли такое решение приходы, и не появится ли после такого присоединения «УАПЦ-2»? Объективный анализ конфессиональной карты показывает, что автокефальное движение нашло реальную социальную базу в Западном и Центральном регионах, где УПЦ КП и УАПЦ имеют суммарно до трех тысяч приходов (из них около 1700 приходов во Львовской, Тернопольской и Ивано-Франковской областях). В свою очередь УПЦ является доминирующей Церковью в Центральных регионах, а фактически обладает «монополией на православие» на Юге и Востоке. В такой ситуации было бы ошибкой переоценивать влияние на конфессиональный выбор приходов как имени предстоятеля, так и церковной аббревиатуры. Запад объединен вокруг идеи автокефалии, Восток и Юг — идеи «славянского единства». Центр — зона острой конкуренции, и именно от его конфессионального выбора зависит судьба Украинской Церкви в ХХI столетии.
Камни преткновения
Итак, первая и главная проблема объединения — это статус Украинской Церкви. УПЦ КП и УАПЦ желают видеть ее автокефальной. Однако УПЦ сегодня к такому шагу не готова, постольку за поместность ей придется пожертвовать своим единством. Тем более что поляризация мнений по вопросу поместности сегодня нередко отражает культурно-исторические и даже политические симпатии клира. Ситуация действительно очень сложная, а потерять единство, как известно, намного легче, чем обрести его вновь.
Вплотную к этой проблеме примыкает и проблема признания поместного статуса Украинской Церкви. Ведь как мы уже писали в предыдущих очерках, и Москва, и Константинополь одинаково уверены в своих эксклюзивных правах даровать Украинской Церкви автокефалию либо автономию.
Существует и третья проблема. Ее можно назвать канонической. УПЦ КП и УАПЦ не имеют статуса в мировом Православии, а наличие апостольского преемства среди их епископата (а, следовательно, и благодатность таинств, совершаемых в этих юрисдикциях) ставится под сомнение УПЦ и канонической частью мирового Православия. Ведь большинство епископских хиротоний в УПЦ КП совершал глава этой юрисдикции Филарет, который был лишен священного сана (1992), а позже и анафемствован (1997) Московским патриархатом.
Четвертая проблема — кадровая. УПЦ обладает значимым кадровым потенциалом, и это выгодно отличает ее от автокефального движения, которое (как и всякое другое «протестное» движение) вобрало в себя людей не с лучшим набором моральных и профессиональных качеств. Поэтому можно предположить, что при возможном объединении УПЦ не захочет принимать в епископском сане всех нынешних епископов УПЦ КП и УАПЦ. «Как можно объединяться с такими епископами», — тихо задают в УПЦ вопрос сторонникам автокефалии те, кто ей сочувствует. «Ведь их реальный образовательный уровень не позволяет претендовать на должность выше настоятеля сельского храма». В УПЦ опасаются, что соединение с интеллектуально слабым и склонным к канонической анархии автокефальным клиром может принести Церкви больше вреда, чем пользы. Тем более что и сама УПЦ нуждается в наращивании своих интеллектуальных активов среди епископата, так необходимых ей в деле образования и миссии. Итак, что же делать с «кадровым преизбытком» епископата? В Украине существует до 40 полноценных епархий и около 90 епископов УПЦ, УПЦ КП и УАПЦ. Как найти выход из этой ситуации? Разделять епархии? Но это вызовет бурю протестов. Приходы, которые до момента объединения принадлежали к УПЦ, никогда не захотят добровольно перейти под юрисдикцию епископа, который «еще вчера был в расколе». И наоборот… бывшие приходы УПЦ КП и УАПЦ не будут слишком доверять епископу из УПЦ.
Как преодолеть раскол?
Во-первых, необходимо выработать и публично обсудить некую каноническую модель объединения, а во-вторых, выработать и публично обсудить модель устройства будущей объединенной Поместной Церкви.
В экспертной среде существует несколько моделей уврачевания раскола. Сторонники УПЦ КП полагают, что в обозримом будущем Константинополь решится на то, чтобы предоставить этой юрисдикции Томос (специальную грамоту) об автокефалии либо широкой автономии в своем составе. Однако такая модель сегодня нереальна. Во-первых, такой поворот событий означает полный разрыв Константинополя с РПЦ и ее верным союзником Сербской Церковью (как известно, чтобы подчеркнуть свою солидарность в борьбе с расколами, эти Церкви даже учредили общую комиссию по их изучению). Во-вторых, с точки зрения Константинополя, УПЦ КП не является сегодня канонически легитимной церковной структурой. Следовательно, прежде чем предоставлять ей автокефалию, необходимо, чтобы ее епископат обрел канонический статус. В свое время был оглашен и другой план — постепенный переход УАПЦ под омофор Константинопольского патриархата через «врастание» в Украинскую Церковь в США. Но и ему не суждено было сбыться. УАПЦ сегодня — это слишком малочисленная и слишком региональная структура, чтобы быть главным контрагентом Константинополя в Украине. Выходит, что Константинопольская Церковь, даже желая провозгласить Украину своей канонической территорией, вынуждена ждать. Ждать того момента, когда внутри УПЦ вызреют выраженные симпатии к поместности…
Существуют и другие модели канонического урегулирования. Одна из них — это возрождение Галицкой митрополии. И хотя эту модель часто связывают с именем главного дипломата РПЦ митрополита Кирилла, автор этих строк не обладает информацией, насколько приемлемой она является для Москвы сегодня. Эта модель предполагает, что православные общины на древней Галицкой земле смогут обрести автокефальный (либо автономный) канонический статус, образовав Церковь, которая будет находиться в общении с мировым Православием. Ее безусловное достоинство — хотя бы частичное уврачевание раскола. Подлежит разрешению, пожалуй, и самый болезненный вопрос: форма присутствия приходов УПЦ на территории пастырской ответственности Галицкой митрополии и Галицкой митрополии на территории пастырской ответственности УПЦ может быть сведена к церковным представительствам. Таким образом, общины УПЦ на Западе и автокефальные общины в Центральном и Восточном регионахмогли бы сохранить уже имеющиеся юрисдикционные связи.
С появлением Галицкой митрополии как отдельной Поместной Церкви в Украине появились бы две канонические Церкви: Киевская и Галицкая. И если бы последняя ориентировалась на украинский язык богослужения и традиционные формы украинской церковности, возможно, эта искусственная форма сосуществования двух митрополий в одной стране стала бы меньшим злом, чем нынешнее разделение.
Вместе с тем эта модель уврачевания раскола имеет и серьезные недостатки, главным из которых является усиление водораздела между Востоком и Западом Украины. Раскол уврачевывается, но Украина оказывается разделенной. Кроме того, создание Галицкой митрополии отсрочило бы на неопределенный срок получение полной независимости всей Украинской Церковью. Ведь отход западных епархий в отдельную митрополию существенно ослабляет социальную базу всеукраинского автокефального движения. Таким образом, создание Галицкой митрополии может войти в противоречие с общенациональными интересами.
Вторая модель, которая обсуждается в кругах УПЦ, — это воссоединение православных на основе получения объединенной Церковью статуса поместной. От нынешнего состояния УПЦ этот статус отличался бы тем, что Украинская Церковь пользовалась бы некоторыми дополнительными правами и присутствовала бы в официальном списке Поместных Церквей — диптихе. Другими словами, ее статус регулировался бы не только внутренней канонической документацией РПЦ, но и мировым Православием (что делает независимость Украинской Церкви более стабильной в исторической перспективе).
Готовы ли мы к Собору?
Какой быть Украинской Церкви — автокефальной либо автономной? Этот вопрос должен решаться соборно. Но с аналитической точки зрения оба варианта не являются сегодня (!) идеальными. Если Украинская Церковь получит статус автономной, то в ее состав, предположительно, могут войти УПЦ, а также отдельные епархии УПЦ КП и УАПЦ. Статус полной независимости или автокефалии смог бы объединить всю УАПЦ, всю УПЦ КП и… большинство, но не все приходы УПЦ. Как видим, и первый, и второй варианты не предполагают, что разделение удастся ликвидировать полностью. При любом варианте Церковь ждет долгий процесс «собирания церковных земель».
Многое, однако, зависит от способа, которым будет обретена поместность. Как мы уже писали в предыдущих очерках, теоретически существует два церковных центра, претендующих на то, что только они могут даровать Украинской Церкви автокефалию (либо автономию). Это Московский патриархат, который считает себя Церковью-Матерью для Украинской Церкви, и Константинополь, который видит в этом собственную каноническую прерогативу (и который, с исторической точки зрения, тоже может рассматриваться как Церковь-Мать для Киевской Церкви). Возникает известная проблема. Автокефалию «от Москвы» не признает значительная часть епархий УПЦ КП, а автокефалию «от Константинополя» — значительная часть епархий УПЦ. Позицию приходов УАПЦ тоже нелегко прогнозировать.
Не меньшую проблему содержит и автономный статус будущей объединенной Церкви. Если ее предоставит Украинской Церкви Патриарх Московский, то Константинополь не признает автономию уже вследствие того, что, по его мнению, автономные Церкви могут существовать только в его составе. А как мы понимаем, создавать автономную УПЦ в составе Константинопольского патриархата Москва уж точно не будет. Ее интересам автономная УПЦ в составе Константинопольской Церкви соответствует еще меньше, чем автокефальная УПЦ (которую еще можно удержать в собственной зоне притяжения). Что и говорить, украинский церковный вопрос разрешить отнюдь не легко.
Предусмотрены ли в Церкви механизмы его решения? В Книге правил, где собраны священные каноны, нет раздела «провозглашение автокефалии». Обновить и структурировать свое каноническое законодательство — это еще дело будущего для Православия. Однако Православная Церковь по сути обладает механизмом, который может помочь Украине выйти из канонического кризиса. Это соборность, выработка соборных решений. Проблема статуса Украинской Церкви может и должна подробно обсуждаться в Украине: на заседаниях священного синода, архиерейских и поместных соборах. И если на этом уровне будет достигнуто единство, то далее обсуждение можно перевести на более высокий канонический уровень: вплоть до Всеправославного совещания — современного аналога Вселенских соборов древности. Если канонический украинский епископат соборно определится в своем желании уврачевать раскол через обретение поместности, то он может инициировать созыв в Киеве Всеправославного совещания при участии всех Глав и представителей Поместных Православных Церквей. Стратегия такого Собора, его главные решения должны исходить от самих украинских епископов, ведь именно они несут ответственность за судьбы своих епархий и Украинской Церкви в целом. Но представители мирового Православия могли бы помочь Украинской Церкви обрести новый статус бесконфликтно, избежав трагического разногласия между вторым и третьим Римом. Ведь Томос, дарующий Украинской Церкви статус Поместной, необязательно должен единолично подписывать тот или иной патриарх. Его могут подписать представители всех Поместных Церквей, поставив свои имена под Томосом в том порядке, который предусмотрен «списком чести» или диптихом. Посредничество Константинополя и других Поместных Церквей могло бы способствовать и диалогу между УПЦ и автокефальным движением.
Один московский публицист назвал такую мысль автора этих строк призывом к «осуществлению интервенции против УПЦ… со стороны мирового Православия». Подобные обвинения рождаются из сугубо политического взгляда на вещи. Ведь Церковь — это не политическая партия и не государство, которые обречены на вечное противостояние с другими партиями и государствами. У Церкви иная природа. Как Тело Христово (определение св. ап. Павла) Церковь превышает тот исторический, культурный и геополитический контекст, в котором она существует. Следовательно, соборное, на всеправославном уровне, обсуждение украинской церковной проблемы — это не способ воспользоваться в интересах Киева противостоянием между «партией Москвы» и «партией Константинополя». Напротив, это способ максимально сгладить это противостояние. В таком обсуждении может и должен возникнуть иной, чем геополитический, взгляд на вещи — соборный, то есть взвешенный и объективный, а главное не политический, а церковный. Уместно вспомнить и об имеющемся позитивном опыте таких Всеправославных совещаний в недавнем прошлом. Так, Всеправославный собор в Софии (1998) подтвердил полномочия патриарха Максима, которого до этого пыталась отстранить от управления Болгарской Церковью группа мятежных иерархов совместно с государственной властью. А на Всеправославном соборе в Константинополе (2005) была урегулирована и другая конфликтная ситуация, на этот раз в Иерусалимской Церкви. Главы и представители всех Православных Церквей признали низложение патриарха Иерусалимского Иринея (отстраненного от власти своим синодом за махинации с недвижимостью). Тем самым Иерусалимская Церковь была ограждена от масштабного и длительного раскола.
Другим аргументом в пользу созыва Всеправославного совещания является проблема признания нового статуса Украинской Церкви со стороны вселенского Православия. А это не так просто, как кажется. Так, в 1970 г. от Московского патриарха получила Томос об автокефалии Американская Православная Церковь (OCA). Тем не менее ее автокефалия до сих пор не признана Константинополем и другими греческими Церквами. В аналогичном положении может оказаться и Украинская Церковь. В том случае, если Томос об ее автокефалии будет подписан только Московским или только Константинопольским патриархом. Обретение же поместного статуса на Всеправославном соборе влечет за собой автоматическое признание украинской автокефалии мировым Православием. Она будет признана уже в сам момент подписания Томоса уполномоченными представителями Поместных Церквей.
Готова ли Православная Церковь в Украине к такому Собору? Очевидно, что сегодня такой готовности еще нет. Последний архиерейский собор УПЦ показал, что хотя сторонники поместности и имеют сильные позиции в этой Церкви, форсирование событий может привести к расколу. Что же касается архиереев УАПЦ и УПЦ КП, то они сегодня не имеют канонически легитимного статуса, а, следовательно, их участие в таком соборе возможно лишь в качестве наблюдателей с правом совещательного голоса. Проведение Всеправославного совещания в Киеве может способствовать единству клириков УАПЦ и УПЦ КП. Но до тех пор, пока законность их хиротоний не будет бесспорной, в глазах епископата УПЦ и мирового Православия их голоса, а значит, и голоса их паствы, не имеют силы. Таков канонический порядок.
Объединить нельзя разделить
Это означает, что поместность должна быть обретена поэтапно. На первом этапе должен быть урегулирован канонический статус клира УАПЦ и УПЦ КП. Это может быть сделано в формате возрожденной Галицкой митрополии. Или в каком-либо другом формате, предусматривающем установление канонического общения между мировым Православием и нынешними автокефальными структурами. На втором этапе должно состояться воссоединение всего украинского православного клира в рамках одной юрисдикции. Другими словами, образована чаемая сегодня многими единая Поместная Церковь. И сделать это, как мы показали выше, было бы целесообразнее всего на Всеправославном соборе.
Что можно сделать уже сегодня, чтобы образование Поместной Церкви не затянулось на десятилетия? Во-первых, нужно перестать извращать понятие «автокефалия», вкладывая в церковное понятие не свойственный ей политический смысл. Автокефалия, которая разделяет, не нужна Украинской Церкви. Но ей нужна иная автокефалия. Автокефалия как способ объединения православных в Украине. Во-вторых, все модели уврачевания раскола должны быть публично обсуждены. Назрела острая необходимость проведения специальных научных конференций, посвященных поиску канонических моделей уврачевания раскола в Украинской Церкви. Причем особенно важно, чтобы в таких конференциях участвовали не только богословы и религиоведы из Украины и России, но и церковные ученые из других Поместных Церквей и стран. Вместе с тем, общественные форумы могли бы отследить ситуацию с точки зрения стратегических интересов Украины. В-третьих, полезным является публичная дискуссия о будущем устройстве объединенной Поместной Церкви. Ведь многие епископы УПЦ выступают против поместности, опасаясь, что она является синонимом принудительного раздела епархий, введения украинского языка в качестве единственного языка богослужения и, главное, превращения Церкви в «воспитательно-патриотический отдел» Украинского государства. Но разве такой автокефалии желают верующие? Вопрос раздела кафедр может быть решен мудро и безболезненно, в частности на первом переходном этапе может быть утверждено правило: в управлении епископа остаются те храмы и клир, которыми он обладал до воссоединения. Украинский язык может и должен соседствовать со славянским, который все еще остается «родным» для большинства верующих УПЦ. И, наконец, Церковь должна сохранить свою независимость, свое само-стояние, мужественно отвергая соблазн удобного, но и чрезвычайно опасного для духовной жизни государственного «попечения». Как показывает история, «попечительство» государства слишком скоро обращается для Церкви в насильственную «опеку», когда государство «отбирает на себя, берет на себя собственные задачи Церкви» (как писал о полицейском государстве Петра о. Георгий Флоровский). Противостоять таким тенденциям и должна сегодня Церковь, которой всегда, во все века, необходимо оставаться самой собой.