Михаил Дегтерев |
Наша история богата именами созидателей. О жизни и деятельности некоторых мы знаем больше, о других — меньше, а о ком-то неизвестно почти ничего. Забвение особенно коснулось тех, кто не принадлежал к числу заметных общественных и государственных деятелей, полководцев, мыслителей, писателей, артистов, художников. Однако создать объективную картину прошлого нельзя, оставляя без внимания тех, кто не был «на авансцене истории», но творил благие дела, стал примером человеколюбия, милосердия и благотворительности.
Во всех изданиях БСЭ понятие «благотворительность» вообще отсутствует. Это естественно. Вековая славянская и христианская традиция общественного призрения в 20-х годах была прервана. Слепая вера во всемогущее государство, которое всех накормит, утешит и обогреет, позволяла не замечать, как много вокруг людей слабых, больных, увечных, одиноких и просто сбившихся с пути, потерявших кров и работу, тех, кто без помощи других уже не поднимется на ноги.
А до революции многие жили, руководствуясь знаменитыми словами из «Поучения Владимира Мономаха»: «Всего же более убогих не забывайте». И отдавали средства, время и энергию нуждающимся, организовывали благотворительные общества, открывали детские приюты, богадельни и больницы, строили школы и ремесленные училища, учреждали общины сестер милосердия. Именно таким человеком был купец Михаил Парфентьевич Дегтерев, почетный гражданин города Киева.
Каждый человек имеет три образа: тот, который он создает себе сам, тот, который ему создают другие, и тот, который есть на самом деле. До этого третьего очень трудно добраться. Лишь время отсеивает лишнее, ненастоящее, высвечивая суть...
«Ничего не хочет знать — только свою выгоду»
Купцы Дегтеревы поселились в Киеве в начале ХIХ века, когда Николай I в одном из своих указов предложил известным русским купцам «обратить свои взоры и купеческий интерес» на юго-запад Российской империи, давая им различные привилегии и льготы. Жили Дегтеревы на Подоле, на Ильинской улице. В семье одного из братьев — Парфентия — 26 августа 1831 года и родился сын Михаил.
В 1834 году по высочайшему повелению прекратилась деятельность старого Киевского магистрата и изменилась система самоуправления, а через год прошли первые выборы городского головы. Им стал Парфентий Дегтерев.
Михаил из-за смерти отца (Парфентий Дегтерев скоропостижно скончался в 1837 году) не сумел получить серьезного образования, о чем всегда весьма сожалел. Но острый ум, прекрасная память, воля и огромная работоспособность сделали свое дело — Михаил Дегтерев рано, еще юношей, сумел на равных со старшим братом вести сложные торговые дела.
Потом, когда произошел раздел имущества, Михаил Парфентьевич смог в короткое время умножить свое состояние за счет работы приобретенных за бесценок небольших мастерских и артелей, производивших хорошо продававшиеся товары. Он открыл новые магазины не только в Киеве и ряде городов Украины, но и имел торговлю в Москве, Ростове. Самаре, Екатеринбурге. Сперва в его магазинах продавались скобяные товары, а со временем — чего там только не было! Вот объявление в газете о товарах магазина М.Дегтерева на Александровской улице: «Покупайте у нас биллиардные шары, ваксу, гитары, гребни, детские игрушки, золотые и серебряные вещи, зонтики, канву, клеенки, конторские книги, кофе, кувшины, кучерские кафтаны, лото, маски карнавальные, ножи и вилки, обои, обувь разную, одеколон, очки, персидский порошок, перчатки, помаду, почтовую бумагу, пуговицы, сахар, свечи, скрипки, сургуч, табак, треуголки, фарфор китайский, фуражки, чай, чернила, шелк, шерсть, шляпы и шпаги. Кроме означенных, получены в среду еще самые разнообразные товары».
Михаил Дегтерев был в числе тех, кто отстаивал необходимость организации в Киеве общественного транспорта. Так, в 1869 году он с другими горожанами представил Думе четыре проекта конной железной дороги. Их отвергли из-за дороговизны. После этого было еще несколько проектов, которые постигла та же участь. И только в 1886 году городская управа утвердила проект инженера и предпринимателя Аманда Струве о трамваях на конной и паровой тяге (Струве писал Дегтереву: «Благодаря Вам и Вашим настоятельным предложениям я взялся за столь трудное предприятие и надеюсь с Божьей и Вашей помощью его осуществить на благо города нашего»). Через пять лет в Киеве впервые появился вагон, который везла пара гнедых. Но скоро выяснилось, что кони не в состоянии преодолевать крутые киевские подъемы. Появившийся впоследствии паровой трамвай, построенный в том числе и на пожертвования Дегтерева, также забраковали. Он отравлял густым дымом воздух, ужасно гремел, а выхлопы пара просто пугали киевлян.
Были у Михаила Парфентьевича и более удачные проекты — строительство или покупка доходных домов, магазинов. Он вошел в круг самых именитых и влиятельных киевлян, был избран попечителем Сиротского дома и старостой Александро-Невской церкви, товарищем (заместителем) председателя Киевского биржевого комитета, а с 1871 года являлся бессменным гласным городской Думы.
Нельзя не отметить, что во второй половине ХIХ века положение торговца-предпринимателя в Российской империи было сложным. С одной стороны, он являлся носителем прогресса, способствовал развитию производительных сил, а с другой — мироедом, продававшим товары втридорога, «новым рабовладельцем», заставлявшим трудиться на себя армию неимущих рабочих и обогащавшимся за их счет. Это естественное противоречие облика предпринимателя усугублялось тем, что в среде «просвещенного общества» преобладали критические взгляды на подобную деятельность. Образы ограниченных и корыстолюбивых купцов из пьес Островского надолго утвердились в общественном сознании и определяли отношение к предпринимателю и в другую историческую эпоху. Этому «скептическому отношению» несомненно, способствовало и то, что в России, в отличие от многих других стран, исстари не было культа богатства и, скажем, в русской и в украинской литературах нет ни одного примера апологетики капиталистической наживы, ни одного положительного образа торговца, ростовщика, купца или предпринимателя.
Видимо, недолюбливали и
М. Дегтерева. Во всяком случае, юный Владимир Винниченко в одном из первых своих очерков писал: «Имея возможность близко наблюдать жизнь торгового люда в магазинах и лавках
М.П. Дегтерева, я мало вижу разницу в положении бывшего крепостного и приказчика у названного господина. Один был вьючным животным, а другой — бессмысленной машиной, протест которой немыслим, ибо тут же получишь штраф и будешь выгнан взашей. Дегтерев ничего не хочет знать — только свою выгоду. Он жесток, нетерпим к малейшему проявлению нерадивости, а уж за незначительную выпивку сживет человека со свету».
В весьма известной книге «Киев в 80-е годы. Воспоминания старожила», вышедшей в 1910 году, ее автор адвокат и журналист Сергей Ярон о М.Дегтереве тоже пишет критически: «Человек он очень богатый, его называли «миллионщиком». Но независимо от своей специальности, он занимается отдачей денег в рост под верное обеспечение, преимущественно под закладные домов и имений. Даже рассказывали, что, содействуя и помогая деньгами киевскому купеческому собранию при постройке собственного здания, М.П. Дегтерев брал проценты и довольно значительные. Словом, его знали и изображали заправским ростовщиком... Дегтерев состоял председателем совета старшин купеческого собрания и настольно забрал в свои руки все дела этого собрания, что стал полным его хозяином. Он являлся в клуб ежедневно и смотрел на него исключительно как на собственное коммерческое предприятие, имел в виду главным образом свои интересы. Доходило до того, что ежедневная выручка от биллиардов получалась лично Дегтеревым в погашение долга... Все эти обстоятельства привели к тому, что купеческое собрание, при управлении Дегтерева, не пользовалось симпатиями и просто называлось «лавочка Дегтерева».
У четы Дегтеревых детей не было. Киевский городской голова Степан Сольский, «человек добрейший и обремененный большой и любящей его семьей» (как писала газета «Киевлянин» в день его юбилея), много раз предлагал Елизавете Ивановне и Михаилу Парфентьевичу взять на воспитание ребенка из приюта. Но Дегтеревы, по свидетельству Сольского, «отказывались категорически, ибо душа их была против того, чтобы брать чужого как родного».
Еще цитата из книги С.Ярона: «Дегтерев был невероятно скуп, прижимист… Владея тремя крупными домами на главной улице Киева — Крещатике — и обладая миллионным состоянием, Михаил Парфентьевич личные свои потребности довел до minimum’а, а скупость его доходила до того, что из-за пяти копеек он способен был торговаться до бесконечности».
Да не оскудеет рука дающего...
И все-таки Михаил Дегтерев относился к тем замечательным людям, которые, по словам известного украинского мецената Евгения Чикаленко, «любили Украину не только до глубины души, но и до глубины собственного кармана».
Оказалось, что почти легендарная скупость и прижимистость Дегтерева соседствовала с его щедрой благотворительностью. Воспитанный в патриархальных правилах, исповедуя христианскую этику и мораль, Михаил Парфентьевич всячески старался «пособить сирым и убогим», что вело к выделению средств на богадельни, приюты, ночлежные дома, лечебницы, школы, училища...
В 1883 году Дегтерев купил на улице Покровской усадьбу с двухэтажным домом и устроил богадельню для сорока немощных христиан. Он внес в банк в качестве неприкосновенного капитала 100 тысяч рублей. На проценты с этих денег и содержалась богадельня.
За первым крупным благотворительным делом последовали другие. Дегтерев построил на углу улиц Покровской, Андреевской и Боричев Ток четырехэтажное здание и учредил в нем «Вдовий дом». Здесь в отдельных комнатах бесплатно жили малоимущие вдовы с детьми. И тоже в банк было внесено 100 тысяч рублей на их содержание.
Он пожертвовал 40 тысяч рублей на больницу для чернорабочих и 30 тысяч на стипендии студентам Политехнического института и Коммерческого училища.
18 марта 1893 года городская Дума с благодарностью приняла предложение Дегтерева о строительстве за его счет церкви на территории Александровской больницы. А неделей раньше Дегтерев писал городскому голове Степану Сольскому: «Александровская больница ежегодно увеличивает прием больных и, кроме того, при больнице находится богадельня для призрения бедных граждан и много служащих, которые, как и больные, не имеют возможности посетить храм Божий, а многие больные, за отсутствием при больнице постоянного священнослужителя, не могут исполнить христианский долг и умирают без напутствия к загробной жизни. Побуждаемый чувством христианского долга, я предлагаю выстроить при Александровской больнице домовую церковь во имя святителя Михаила, первого митрополита киевского, для постройки которой прошу Думу избрать место в усадьбе больницы. Постройку церкви и церковной утвари я произведу за свои средства». На это благодеяние Дегтерев израсходовал 50 тысяч рублей.
Через два года состоялось освящение Свято-Михайловской церкви, а Михаил Парфентьевич в октябре 1895 года митрополитом Киевским и Галицким был утвержден в должности церковного старосты.
Разумеется, добрые дела Михаила Дегтерева были значительны, и все-таки его благотворительность в то время не была явлением особенным и единичным. Многие богатые киевляне вели себя аналогичным образом. Вот что написано в объемном труде «Христианские благодеяния России», вышедшем в 1902 году в Москве: «Киев является образцом значительных пожертвований и благотворительных дел... Княгиня С.Донато пожертвовала средства на строительство домовых церквей при женских духовных училищах... В 1888 году на пожертвования знатных горожан был открыт Дом трудолюбия, где есть много мастерских и школы для детей... Замечательно в Киеве работает на пожертвования глазная клиника Поповых, где за 15 прошедших лет проведено 22 тысячи операций от катаракты под водительством профессора Караваева... Ее Величество Великая Княгиня ухаживала за больными в качестве сестры милосердия, она создала многочисленные больничные учреждения, одаренные именем Императора Николая II, и лично спасла не одну сотню душ... За счет промышленника
Н. Терещенко построены — ночлежный приют с бесплатными квартирами для вдов с детьми, родильный приют, бесплатная больница Цесаревича Николая для чернорабочих и различные просветительские образовательные учреждения... Многие киевские благотворительные общества попечительствуют над детскими приютами, которые состоят под покровительством Их Императорских Величеств и находятся в ведомстве учреждений Императрицы Марии Федоровны, которая собирает значительные средства на благое дело...»
Мотивы, побуждающие людей к благотворительной деятельности, всегда различны. Это может быть сознание общественного долга, исполнение евангельских заповедей милосердия и любви к ближнему, просто сердоболие. А может и попытка достигнуть общественного признания, наград или титулов. В том или ином случае можно ставить под сомнение искренность человеколюбивых намерений, но трудно отрицать общественную пользу подобных поступков и дел.
К концу ХIХ века в Киеве было не менее двадцати различных благотворительных обществ. Это не считая множества церковных попечительств, а также попечительств о слепых, о глухих, о немых. Такие организации, как «Общество подаяния медицинской и материальной помощи бедным роженицам и родильницам», «Общество покровительства лицам, отбывшим наказание», «Общество попечения о бедных рабочих-евреях», «Общество призрения бедных художников и литераторов», не только существовали, заявляли о себе, но и тратили значительные средства на помощь нуждающимся.
Вернемся к Михаилу Парфентьевичу Дегтереву. Когда после смерти (он скончался 21 декабря 1898 года) обнародовали его завещание, то оказалось: этот, один из самых богатых граждан Киева, передавал все свое состояние бедным и больным людям. Вот строки из завещания: «Желаю и прошу, чтобы после моей смерти были устроены богадельня и детский приют для детей старшего возраста от 6 до 13 лет. Богадельня имеет назначение призрение 500 престарелых и увечных лиц обоего пола, православного исповедания, не имеющих ни собственных средств, ни родственников, могущих оказывать им помощь. Приют желаю устроить на 60 детей обоего пола, без различия звания, круглых сирот, полусирот и таких, родители коих не имеют средств для воспитания и обучения… Сверх указанного желаю, чтобы был устроен приют для 100 детей возраста до 6 лет как бесприютных младенцев, так и вообще бедных».
В завещании были также оговорены суммы, которые надо потратить на стипендии для бедных учащихся подольских гимназий, на строительство дополнительного корпуса больницы для чернорабочих, на расширение Покровской богадельни... Были подарены городу два больших дома на Крещатике, а после смерти Елизаветы Ивановны к этим двум домам добавился еще один... Были осуществлены пожертвования в несколько тысяч рублей каждому из десяти монастырей и каждой из тридцати церквей, а также переданы храмам ценные иконы...
Газета «Киевлянин» с восторгом писала: «Капиталы господина Дегтерева превзошли все ожидания, и его душеприказчики значительно расширили заветы великого почетного киевлянина. Ведь на эти огромные средства можно уже призреть не 660 душ (500 богадельцев и 160 детей), а почти втрое больше. Как же славен наш славный город именем славного нашего и почетного горожанина Михаила Парфентьевича Дегтерева! Да упокоит Господь его светлую душу».
Дегтереву принадлежали лучшие гостиницы и доходные дома, которые ежегодно давали весьма большую прибыль. Он завещал все эти строения городу, но с обязательной оговоркой: будущие доходы от имущества не должны использовать на иные цели, кроме благотворительства и помощи бедным и больным. В общей сложности Михаил Парфентьевич передал Киеву недвижимости на 2,5 миллиона рублей, а также почти 2 миллиона наличными и ценными бумагами.
Строительство богадельни началось в 1900 году, и 26 октября 1902 года она была торжественно освящена, а на следующий день приняла первых обитателей (Елизавета Ивановна не дожила до этого счастливого события — скончалась 4 июня). Такой большой богадельни у Киева еще не было. Тринадцать корпусов, где размещались отделения для женщин, для мужчин, для хронических больных, где были библиотека-читальня, столовая, кухня, прачечная, баня, мастерские, два ледника... Через год здесь открылся детский приют имени М.Дегтерева — для него построили два трехэтажных корпуса. Замечу, что воспитанники приюта после детского сада посещали двухклассное училище, где получали начальное образование и навыки трудовой деятельности. Кому исполнялось 13 лет, вручалось приданное: две пары белья и одежды, обувь для лета и зимы, а также сумма денег на съем жилья и первоначальное обустройство в самостоятельной жизни.
С годами богадельня расширялась, был построен двухэтажный приют для ста детей дошкольного возраста, разбит фруктовый сад, парк с широкими аллеями и цветниками, устроены площадки для игр и гимнастических упражнений, установлены электрические фонари, проведено пароводяное отопление и канализация… Всего на строительство и функционирование богадельного комплекса был израсходован почти один миллион рублей.
А вот строки из большой статьи, напечатанной в 1903 году в «Киевской газете»: «Его врожденная скупость и вместе с тем щедрые пожертвования — всегда были для киевлян большой и неразрешимой загадкой. Те самые киевляне, которые считали Дегтерева ужасно жадным к деньгам, поняли после смерти Михаила Парфентьевича, что благородный Дегтерев и его дражайшая супруга Елизавета Ивановна всю жизнь отказывали себе во всех житейских радостях, дабы собрать средства и осуществить поставленную перед собой великую задачу — облагодетельствовать бедное население Киева. Имя Дегтерева никогда не забудется Киевом, для которого Михаил Парфентьевич так много сделал необходимого, доброго, благородного!»
Прах М.Дегтерева покоился в усыпальнице у левой стены Свято-Михайловской церкви, а у правой стены точно в такой же усыпальнице завещала себя похоронить Елизавета Ивановна, что и было сделано душеприказчиками и родными. В путеводителе «Киев и его окрестности», изданном в 1912 году, Свято-Михайловская церковь и находящаяся в ней усыпальница М.Дегтерева были включены в число главных достопримечательностей Киева, куда «обязательно надо зайти и помолиться».
И мертвого можно задеть за живое
Век двадцатый начинался для Киева счастливо, спокойно и, казалось, ничто не предвещало кровавых катаклизмов и революций. Как писал Михаил Булгаков об этом времени: «А Днепр! А закаты! А Выдубицкий монастырь на склонах! Словом, город прекрасный, город счастливый. Но это были времена легендарные, когда казалось, что вся жизнь пройдет в белом цвете, тихо, спокойно, зори, закаты, Днепр, Крещатик... И вышло совершенно наоборот».
С приходом большевиков имена тех, кто с трудом наживал свои богатства и затем бескорыстно отдавал их на благо людей неимущих, были срочно забыты и даже предавались анафеме. Ну а богадельня имени М.Дегтерева вообще перестала существовать — новая власть не считала опеку старости, помощь инвалидам и больным своей обязанностью. В бывшей богадельне в 1923 году был открыт детский городок имени В.Ленина — «Ленинск», чьи воспитанники «осваивались с трудовой советской жизнью». Считалось, что «Ленинск» является «всесторонней экспериментальной базой в создании детской трудовой интернациональной коммуны». Но в 1931 году «Ленинск» был передан 133 полку 45-й дивизии. А вскоре здесь было размещено Киевское танко-техническое училище, затем — Киевский институт сухопутных войск МО Украины.
Непростая история Киева привела к тому, что наш город не очень богат на старину. Каждый новый хозяин на протяжении веков пытался доказать, что именно с него и начинается история. И рушил построенное до него. Ну а годы «развитого социализма» побили все рекорды по разрушению памятников истории и культуры, старых строений, кладбищ. Но особенно пострадали церкви и храмы. Ведь на протяжении всей истории существования Киева церковный силуэт был преобладающим. Путешественник издалека видел ослепительно сияющие на солнце золотые купола и стройные белые силуэты колоколен. Сформированная столетиями главная панорама города, в 30-е годы ХХ столетия перестала существовать.
Страшная участь постигла и Свято-Михайловскую церковь. Она в 1931 году наряду с другими христианскими храмами попала в список сооружений, «не имеющих исторического значения». И на Пасху церковь была взорвана. Через два дня «Правда Украины» писала: «Очистился воздух Киева! Комсомольцы, преданные ленинским идеям и воодушевленные своим комсомольским энтузиазмом, снесли Михайловскую церковь, которая мешала улучшению работы Октябрьской больницы»...
Вообще, жители нашего города и даже старожилы не всегда знают, что, возможно, у них под ногами находятся фундаменты когда-то почитаемых всеми святынь. А ведь большинство памятников и достопримечательностей было стерто с лица земли не так уж и давно.
Но наступило время раскаяния. И признания тех, кто незаслуженно забыт. Справедливость восстановлена хотя бы в малом — с 1906 года улица, на которой располагалась богадельня М.Дегтерева, называлась Дегтеревской, но в 1944 году она была переименована в улицу Пархоменко и с 1993 года — снова стала Дегтеревской.
Восстанавливается Свято-Михайловская церковь. Вот что рассказывает дьякон Владислав Татарчук: «В 1995 году отец Роман пришел к главврачу Октябрьской больницы с предложением освятить все больничные помещения. Именно тогда отец Роман увидел на территории большой холм земли, на котором росли деревья. Проглядывались остатки цоколя, который указывал на то, что здесь когда-то стоял христианский храм. Тем более что рядышком с холмом находился небольшой деревянный домик, на наличниках которого виднелись кресты и церковные орнаменты. И тогда отец Роман возгорелся идеей возродить храм. Уже 17 декабря 1995 года в домике рядом с будущим храмом была отслужена первая литургия. Кстати, в этом домике до революции жил псаломщик, а потом — размещался партком больницы. И вот каждое воскресенье здесь начали служить литургии и молебны целителю и покровителю больных Пантелеймону.
Отец Роман предложил прихожанам самим расчистить руины. И мы увидели не только весь цоколь и часть разрушенных стен, но самое главное — остатки престола, самой святой части храма. Это — место, делающее храм храмом. Мы расчистили алтарную часть, и 16 апреля 1999 года, в праздник Живоносного источника, была отслужена первая литургия уже здесь…
О заботах нашей общины чудесным образом узнал Киевский военный гарнизон, и для расчистки развалин стали присылать курсантов. Уже к Храмовому празднику 28 июня был полностью расчищен цоколь, открыт пол и установлен временный иконостас. Пригласили Митрополита Владимира и отслужили литургию. Христианское богословие гласит: литургия составляет основное таинство церкви… Литургию отслужили, а ровно через две недели наши раскопки увенчались обнаружением усыпальницы Михаила Дегтерева. Казалось, все было взорвано, и по всем документам явствовало, что храм уничтожен полностью. Но вдруг под полом обнаружены были ступеньки, которые повели вниз. Спустились и увидели старую железную решетку. Очистили ее от земли и обнаружили за ней помещение, а в нем — огромный лабрадоровый саркофаг и плиты с церковным орнаментом. Тут же отец Роман и я отслужили заупокойную литию.
На следующий день у нас побывал мэр Киева Александр Александрович Омельченко. Он с нами спустился в усыпальницу и прочитал надписи на саркофаге: «Здесь погребено тело строителя храма сего, почетного гражданина города Киева, коммерции советника Михаила Парфентьевича Дегтерева». И мэр сказал: «Отстроим храм — оставим о себе память»… В сентябре 2000 года начались восстановительные работы, которые проводила «Укрреставрация» при финансовом содействии города. Возведены стены, купола и 26 мая 2001 года на куполах были установлены Митрополитом Владимиром кресты в присутствии Президента Украины, премьер-министра и председателя Верховной Рады...
Сейчас строительство храма несколько приостановилось. Говорят — недофинансирование. Но мы — люди церковные — знаем, что в этом может быть и промысел Божий. Ведь храм находится на балансе «Укрреставрации» и неизвестно кому он перейдет — нам или другой конфессии. Возможно, если бы он был готов сейчас, то возник бы спор. Вот Господь его и придерживает до того времени, когда уже спорить будет незачем... Хотим, чтобы этот храм снова стал украшением города. Ведь он имел три престола, посвященных киевскому митрополиту святому Михаилу, святому Александру Невскому и праведникам Захарии и Елизавете. Мощный свод храма опирался на почти трехметровые стены. В нем был резной дубовый иконостас, а также паркетные полы и калориферное отопление. В храм можно было подняться по широкой и красивой гранитной лестнице. Все это будет непременно. Настоятелем нашего храма является протоирей Роман Барановский. Он же — смотритель больничных храмов Киева, которых в городе уже больше двадцати…
Знаете, что особенно радует? В православной церкви принято обращаться к святому со своими нуждами и просьбами. Михаил Парфентьевич еще не канонизированный святой, но деловые люди, бизнесмены и предприниматели приезжают и заказывают панихиду в его усыпальнице. Они, как и он, занимаются предпринимательством и как бы просят благословения у Михаила Дегтерева на свои добрые дела».
...Сколь ни было бы велико число ныне живущих, оно несопоставимо с числом тех, кто ушел. Память о них священна, и так должно быть всегда. Она, эта память, выше часто меняющихся политических или каких-либо других симпатий или антипатий. История у нас одна, и мы не можем без конца ее переписывать, подделывая документы и факты под эти изменения.
Более 70 лет у нас искажалось само понятие «благотворительность». В «Истории КПСС» так и сказано: «...буржуазия маскирует свою эксплуататорскую сущность посредством лицемерной, унизительной «помощи бедным» в целях отвлечения их от классовой борьбы». Революционный максимализм, нетерпимость и нетерпение в послеоктябрьский период, изменение коренных основ жизни и переосмысление нравственных ценностей — все это привело к тому, что благотворительность была исключена из социальной действительности. В общественном сознании утверждались формулы жизни (типа пресловутой «жалость унижает»), не оставлявшие места для общественного проявления таких естественных человеческих качеств, как сочувствие, сострадание, милосердие.
Вот почему необходимо вернуть из исторического небытия не только отдельных деятелей, но и целый исторический пласт, имя которому — благотворительность. Дореволюционная библиография по этой теме насчитывает тысячи специальных книг, брошюр, газет, журналов и буквально бесчисленное количество заметок и статей в периодической печати.
Сегодня же об этом уникальном явлении пишут мало. А если и появляются статьи (или даже книжки) на эту тему, то обязательно о том, как какой-то наш политик дарит школе перед очередными выборами компьютеры, и его в связи с этим называют не иначе, как современным Терещенко или Бродским. А о самих этих выдающихся гражданах нашей страны пишут между прочим. Приятным исключением из такого печального правила являются труды историка Виталия Ковалинского «Меценаты Киева» и «Семья Терещенко» (тиражи, увы, мизерные — пять тысяч и одна тысяча экземпляров).
Сегодня можно услышать, что благотворительных фондов у нас уже слишком много. А ведь по сравнению с дореволюционным временем у нас ничтожно мало и фондов, и средств, и людей, особенно молодых, желающих принять посильное участие в подвиге милосердия. Гражданская война, в огне которой сгорели все благотворительные попечительства, еще живет в психологии нашего общества, осколки ее жестокости и непримиримости еще сидят в сознании людей, а постоянная изматывающая борьба за самые необходимые условия жизни не способствует смягчению нравов. Вот почему для многих наших политиков, предпринимателей и банкиров благотворительность — это что-то вроде макияжа, чтоб красиво и с пользой для себя выглядеть в обществе. А конкретная помощь обездоленным для них, как говорится, дело десятое. Ну да Бог им судья. Есть, к счастью, и те, кто самолюбованием не занимается, кто не словами сорит, а делает столь необходимое для беднейших членов общества дело.
И вообще, все, что человек творит на земле, не проходит бесследно. Не случайно говорят, что там, где раньше располагалось кладбище, — нельзя строить дома для живых, а там, где много лет назад стояла церковь, никогда не случится убийства...