Улыбки в Цюрихе
Пассажиров из Киева в Цюрих прилетело немного. Да и в аэропорту людей не густо: осень, ее в этом вина. А я переживаю: чужой город, незнакомые люди. Непонятный язык. Встретит ли меня барон Эдуард Александрович Фальц-Фейн, по приглашению которого я здесь оказался? А вот и он. Почти рядом. Высокий, стройный, с продолговатым приветливым лицом, отмеченным высокими чертами интеллекта и благородства, он радушно встречает меня.
У Эдуарда Александровича хорошее настроение, и оно передается мне. Мы спешим в Цюрих. Не только для того, чтобы я составил для себя хотя бы мимолетное представление об этом уголке Швейцарии. Барон должен выручить русско-швейцарский бизнес-клуб. Его председатель неожиданно заболел, а именно он готовился сделать основное сообщение присутствующим на заседании. Как всегда в таких экстремальных ситуациях, вспомнили о Фальц-Фейне.
Обладающий енциклопедическими знаниями, неотразимо привлекателен даже в свои 84 года, он притягивает к себе лю-дей, как магнит. Пообщаешься с ним - становишься, наверное, мудрее, просвещеннее. По-другому смотришь на себя, свои проблемы.
- Я был у дочери в Монте-Карло, - сообщает Эдуард Александрович. - Там отметил день своего рождения. Вернулся домой - приболел. Еще вчера лежал в постели, сегодня на ногах. Но еще не совсем здоров...
Когда мы, покинув Цюрих, на стремительной скорости начали преодолевать расстояние, отделяющее нас от территории княжества Лихтенштейн, барон, внутренне довольный своим выступлением в бизнес-клубе, поинтересовался моим впечатлением.
- Ну как я выглядел? - спросил он. - Не было заметно, что меня подняли с больничной койки?
- Вы смотрелись, как кинозвезда, - без преувеличения ответил я.
- Здорово, а?! - воскликнул, сверкнув по-юношески глазами, Эдуард Александрович. - Час стоял у трибуны, ноги страшно болели, но этого никто не заметил.
Похожий на приготовившегося к прыжку автомобиль барона знает одни руки. Они сейчас уверенно лежат на руле. Стрелка спидометра застыла на цифре «200». Но нет даже намеков на внутреннее напряжение Эдуарда Александровича. Как заправский гид, он подробно, интересно рассказывает о том, что предстает впереди и по бокам дороги перед моими любопытными, жадными глазами. Делает это с нескрываемым удовольствием и вполне понятной гордостью.
Не переставайте удивляться
Цель моей поездки в Лихтенштейн - ознакомление с архивными документами, их отбор для книги Владимира Фальц-Фейна «Аскания-Нова». Написана она в двадцатые годы, издана в Германии еще в 1930 году. Пришел черед выпустить в Украине, где расположена эта самая Аскания-Нова и откуда пошла слава на весь мир о славном семействе Фальц-Фейнов.
Раньше, летом этого года, с Едуардом Александровичем я встречался в Киеве. На теплоходе. Тогдашнее короткое знакомство привело меня сегодня в швейцарские Альпы, в городок Вадуц, столицу Лихтенштейна. Окруженная со всех сторон горами, она не велика. Здесь проживает пять тысяч человек - шестая часть населения княжества. Практически каждый дом - неповторимое творение архитектурной мысли. Да и сами его обитатели изо всех сил стараются быть непохожими на своих соседей. Каждый во всем стремится к оригинальности, фамильной самобытности.
И на этом поприще Едуард Александрович входит, скажем так, в число призеров. Никто ведь не станет оспаривать тот факт, что средневековый замок князя Лихтенштейна, поставленный добротно и надежно высоко в горах, - вне конкурса. Он неизменно первый и лучший. А вот среди остальной массы строений вилла Фальц-Фейна, как ни посмотреть, имеет действительно облик единственной в своем роде. Причем это только первое, самое первое достоинство. А их еще наберется с добрый десяток - от выбора места на крутом склоне горы, вблизи княжеского замка, до планировки здания в целом и каждого из трех его уровней в отдельности. Вилла построена по чертежам самого барона.
Комнаты и двери не сразу пересчитаешь. Как и их содержимое. Но главное, что здесь преобладает и постоянно является предметом особой заботы барона, - книги, картины, архивные исторические материалы и, улыбнитесь, домашние растения, цветы. В целом вилла напоминает музей, Эдуард Александрович Фальц-Фейн - хранителя его ценностей. Но это слабо сказано. Вернее - далеко не точно. Барон потратил десятилетия на поиски различных архивов, художественных ценностей, которые возвратил в страны, откуда их в свое время вывозили похитители. Он не жалел заработанных своим трудом средств для приобретения книг, скульптур, картин больших мастеров прошлого.
И здесь, на вилле, от посетителей нет отбоя. Из США, Японии, Франции, Англии к Эдуарду Александровичу ежедневно приезжают знающие его туристы, хотя он, Фальц-Фейн, не имеет о них ни малейшего представления. А телефон, что называется, разрывают. Со всего мира к нему обращаются с предложениями, просьбами, советами. Если к этому прибавить ежедневную почту, когда корреспонденция превышает килограммовый вес, то в пору схватиться за голову. Впрочем, Эдуарда Александровича не покидает олимпийское спокойствие. Он везде успевает, будучи во всех лицах одним-единственным, потому что достаточно оптимально сочетает в себе немецкую точность, русскую настойчивость, украинскую расчетливость. Короче - он философ, он аналитик. Отсюда у него избирательный подход ко всем вещам и явлениям.
Эдуард Александрович может многим удивлять своих близких, знакомых и гостей. Не каждому, к примеру, объяснить, почему барон так предан истории, особенно Украины, России. Далеко не всякому понятна непреодолимая его тяга к земле, на которой он родился и прожил всего пять лет, а потом был вместе с семьей выдворен оттуда большевиками.
Впрочем, я отвлекся, ведь мы с бароном должны были изучать прошлое по архивным документам. Их объем здесь тоже можно определять не количеством папок с документами в окольцованных полиэтиленовых конвертах, а десятками, сотнями килограммов.
И если Эдуард Александрович с присущей ему енергией принялся за этот неиссякаемый источник достоверности, то, во-первых, потому что он спешит максимально продуктивно использовать оставшееся для жизни время, во-вторых, не хочет, чтобы результаты его многолетней поисковой работы были похоронены в собственных сундуках или на полках государственных архивов.
Уже не раз он бывал в нашей стране, не однажды посещал Асканию-Нова. Это его самая большая любовь и одновременно - незаживающая кровоточащая рана. Барон никак не возьмет в толк, почему в Украине, ставшей свободной и независимой, так трудно жить. Отчего люди, с которыми он знакомился и общался в разных местах, в том числе и в Аскании-Нова крайне апатичны. Многим из них безразлично прошлое, будущее. Ни в первом, ни во втором они не пытаются определить свое место.
Не воспринимает барон нашу трактовку бедности. По западным стандартам, человек, как и страна в целом, не познает нищету, если умеет и хочет работать, проявляя в этом упорство, волевые качества, сообразительность и находчивость. Собственно, каждый день своей долгой жизни Эдуард Александрович надеялся только на самого себя. Поэтому, наверное, он являет собой подлинный образец собранности, дисциплинированности, инициативности и других далеко не всем присущих, но крайне необходимых для биз-несмена черт. Как признается барон, ему неведома горечь поражений в тех сферах деятельности, к которым приобщался.
Итак - об Украине. Отсюда, как уже упоминалось, Эдуард выехал с семейством Фальц-Фейнов в пятилетнем возрасте, а вернулся туда в качестве гостя-руководителя группы спортсменов из Лихтенштейна, участвующих в Олимпийских играх в Москве, - через 63 года. Позднее благодаря помощи президента академии наук Украины Б.Е.Патона барон приедет в эти места как член семейства, некогда арендовавшего у России часть таврийской земли. После обретения Украиной независимости на дороге от Лихтенштейна до Аскании-Нова были подняты шлагбаумы, мешающие беспре-пятственному движению Эдуарда Александровича в восточном направлении. На открытом для Украины счету добрых дел записано их в актив барона уже немало: в Гавриловке, бывшем имении своих родителей, что вблизи Аскании-Нова, возвел за свои средства церковь, выкупил бесценную библиотеку своего друга, известного в мире культуры, Сержа Лифаря и передал его безвозмездно Академии наук Украины. Такая благородная деятельность Эдуарда Александровича Фальц-Фейна вызвала определенный отклик.
На встрече, состоявшейся в 1996 г. в посольстве Украины в Берне, Л.Д.Кучма вручил Эдуарду Александровичу высокую награду - Почетное отличие Президента Украины.
- Дядя Федя, - замечает барон, - мне неоднократно повторял: ты должен не только брать (имеется в виду - зарабатывать), но и давать, не рассчитывая при этом на прямое адекватное вознаграждение. Но когда замечают и отмечают - вдвойне приятно.
«Дядя Федя» - это Фридрих Эдуардович Фальц-Фейн, сотворивший чудо в таврийской степи. Наверно, во всем мире и во все времена ни один круп-ный землевладелец не потратил столько собственных средств, преследуя далекую от своей основной работы цель. Фридрих Эдуардович в полупустын-ной южной степи вырастил сады, организовал зоопарк, акклиматизировал десятки видов диких животных и птиц, завезенных сюда практически со всех континентов планеты. Конечно же, для такого дела, кроме денег, ну-жен был человек с выдающимися качествами организатора, ученого. Природа наградила Фридриха Эдуардовича всем этим, и он не остался в долгу ни перед нею, ни перед людьми. Об этом и книга «Аскания-Нова».
- Я выделил средства, - говорит барон, - для реставрации усадьбы Фальц-Фейнов в Аскании-Нова. - Вместо этого старую усадьбу разрушили, на ее месте начали строить новую. Денег хватило только на возведение стен. Но я ведь банкноты не печатаю, а зарабатываю в условиях жесткой конкуренции с соперниками. Так и стоят стены без крыши. Неужели в самой Украине некому подключиться и помочь в этом деле? Ведь не только для себя я стремлюсь оставить потомкам хоть что-то из нашей истории в овеществленном, если можно так выразиться, виде.
- А знаете, с приглашением для вас не все было гладко, - сообщает Эдуард Александрович. - В полиции мне сказали: «Зачем ему приезжать, лучше поезжайте к нему». Но у меня, объясняю им, целые чемоданы архивных материалов, не могу же я их с собой возить. «А вы знаете, что на уме у тех, кто к нам прибывает? - ставят они вопрос ребром и тут же сами спешат дать ответ: «Остаться здесь!»
Мне нечего сказать. Я просто улыбаюсь. Хорошо, думаю, уже то, что здесь, за границей, знают о нашем существовании. А имидж, как и все на этом свете, - только представление. Его, уверен, удастся изменить со временем настолько, что нам будут рады в чужих землях. И фраза «Я из Украины!» станет вызывать у произносящего ее законную гордость, а у слушающего - неподдельное уважение.
Счастье на каждый день
Когда я спросил Эдуарда Александровича, счастлив ли он, ответ оказался неожиданно кратким: «Каждый день своей жизни». Наверное, нет в этом ничего удивительного, если принять во внимание кредо барона: все делать, за все отвечать только самому, во всем винить только себя.
Только с первого взгляда герой нашего рассказа может показаться баловнем судьбы. На самом деле она всегда обходилась с ним жестко, не предупреждая о своих беспощадных ударах, на которые, кстати, не скупилась. Еще в детские годы Эдуард познает горечь изгнанника с земли, на которой родился, где сделал свои первые шаги. Будучи неотразимым мужчиной, перед которым не могли устоять даже титулованные красавицы, он дважды пытался построить семью, но в обоих случаях познал только разочарование и боль. Эпизодические радости в личной жизни не могли стать ее основным смыслом. Такой смысл, выходящий за бытовые рамки, помогли ему, Эдуарду, увидеть и им руководствоваться повседневно бабушка Софья Богдановна Фальц-Фейн, дедушка, генерал от инфантерии, Николай Алексеевич Епанчин, а также другие близкие, среди которых особое место принадлежит Фридриху Эдуардовичу Фальц-Фейну. Тому самому волшебнику, который написал новую страницу в истории таврийского края и о котором Эдуард многое узнал из книги «Аскания Нова», написанной братом «дяди Феди» Владимиром. Сам Эдуард Александрович убежден, что главное богатство, унаследованное им от его предков, - деловые качества, неиссякаемая воля, постоянно растущее желание все совершенствовать и непрерывно совершенствоваться самому. И в самом деле. Император Николай II в 1914 году пожаловал семье Фальц-Фейнов, русским подданным, потомственное дворянство за научные заслуги перед Отечеством. Другими словами, за тяжкий, но благородный и результативный труд. В другое время и в другой стране история, можно сказать, повторяется. Франц I, князь Лихтенштейна, который до революции был послом в России и хорошо знал семью Фальц-Фейнов, представляет им, беженцам из России, возможность обосноваться в Лихтенштейне, дает баронский титул, наделяет определенными привилегиями. Понятно, это не столько оценка прошлых заслуг знатного рода перед старой Россией или частичная компенсация потерянного в ней, сколько признание уже новых заслуг новых граждан княжества.
Впрочем, ни Фридрих Эдуардович в России, ни Эдуард Александрович в Лихтенштейне никогда не ограничивали свою деятельность рамками государства проживания. Ей всегда была присуща международная направленность. Вот и сейчас в Вадуце, столице Лихтенштейна, а также на границе этого княжества с Австрией бойко торгуют туристическими товарами магазины Эдуарда Александровича. Таких магазинов в Швейцарии, не говоря уже о всей Европе, более чем достаточно.
...В спальню, отведенную для гостей, доносится перезвон посуды из кухни. Значит, барон уже на ногах, готовит легкий, но питательный завтрак для двоих. Он непревзойденный кулинар, многим блюдам можно присвоить его имя. Но ест мало. По его выражению, как птичка. Поэтому стройный, легкий на подъем, подвижный.
Но барон самостоятельно хозяйствует не только на кухне. Он вообще все делает сам. В его большой вилле не увидеть слуг, поваров, садовников, шоферов. Да, Эдуард Александрович действительно привык всем заниматься лично, делая все так, чтобы сам процесс работы, и ее результаты доставляли ему удовольствие.
Барон на своем автомобиле опустился с гор вниз, в Вадуц, взял на почте адресованную ему корреспонденцию. Сейчас рассматривает ее, полулежа на диване в гостиной. Бандеролей и писем десятки. Больше от женщин, не скрывающих своих чувств. Но вот парижский штемпель. Приглашение от президента Франции Жака Ширака на торжества по случаю столетия самого красивого моста столицы.
- Не поеду, наверное, - вздыхает Эдуард Александрович. - Что-то неважно себя чувствую. И вообще с каждым днем ощущаю, как старею. Надо поменьше порхать по всему миру, бережнее относиться к себе...
Недомогание, как говорят в таких случаях, имело место. Очевидно, простудное. Но настроение в большей мере определялось хандрой, тем упадком духа, который иногда страшнее любой болезни. Барон, привыкший к вниманию царствующих особ и первых руководителей многих стран мира, умеющий с завидной легкостью преодолевать любые трудности, объектив-ные и субъективные преграды, внешне оставаясь неизменно спокойным, предупредительным и галантным, вдруг как-то потускнел, сник. Вывел его из привычного равновесия раздавшийся 29 сентября 1996 года звонок из Херсона. С нескрываемой радостью директор заповедника «Аскания-Нова» Виктор Семенович Гавриленко приглашал Эдуарда Александровича в гости, на международную научно-практическую конференцию по случаю 125-летия со дня рождения Иванова. Он возглавлял институт животноводства степных районов, основанный в той же Аскании-Нова, и, как считают ученые, многое сделал для науки. Гавриленко добавил - выделены деньги для подготовки и проведения этого мероприятия. По слухам, сюда прибудет сам премьер Лазаренко.
Все это нормально, даже правильно. Но Эдуард Александрович, неоднократно повторявший, что он мог бы вернуться в Асканию-Нова, если бы такое предложение поступило ему лет пятьдесят назад, погрузился в размышления. Почему, скажем, ему не прислали заблаговременно такое письменное приглашение, которое он сегодня по другому поводу получил от президента Франции Жака Ширака. Не может глава семейства Фальц-Фейнов объяснить себе и другую ситуацию: для юбилея Иванова бедное государство деньги нашло и «выложило на бочку», а для Фальц-Фейна, благодаря которому Аскания-Нова в свое время не исчезла с лица земли и стала известна всему миру, не находится и ломаного гроша. Поэтому усадьба Фальц-Фейнов выстроена нынче в Аскании-Нова лишь на столько, на сколько хватило денег барона. Даже мемориальная доска изготовлена на его средства и привезена сюда из-за границы.
Уже перед моим отъездом с виллы барону позвонили из Токио. Звонивший сообщил, что он был в Киеве, встречался с Лазаренко и ему обязательно необходимо повидать его, барона. Для такого делового свидания он спешит в Лихтенштейн. Позднее я узнал, что барон встречался с этим, как он выразился, спонсором и что-то вроде вырисовывается в плане достройки усадьбы Фальц-Фейнов в Аскании-Нова, а также - возведения гостиницы. «Я лечу в Асканию-Нова!», - сказал Эдуард Александрович прежним голосом уверенного в себе и своих силах человека.
Мне припоминаются слова Эдуарда Александровича Фальц-Фейна: «Я никогда в жизни не был должником, я всегда своевременно платил по счету». Я подумал: а не останется ли Украина в вечном долгу перед этим удивительно прекрасным человеком?