Сыновья

«Если завтра война…» — распевала страна в конце 30-х годов прошлого века. Профессия военного была тогда сродни нынешним юриста или экономиста. Получить два кубика в петлицы и опоясать себя портупеей, обуть яловые сапоги со скрипом мечтал, казалось, каждый юноша Страны Советов. Все высшее руководство государства, не отличавшееся изысканностью вкуса, поголовно облачилось в полувоенные френчи и сапоги. Но главное, чада великих государственных и партийных руководителей не отсиживались за широкими отцовскими спинами, а вместе со сверстниками грызли гранит военной науки. И когда грянула ВОЙНА, большинство из них ушли сражаться за Родину.

Яков Джугашвили. Старший сын Сталина Яков Джугашвили в 1935 году окончил Московский институт инженеров транспорта. А в 1937-м поступил на вечернее отделение Артиллерийской академии РККА. Решение Якова связать свою судьбу с армией было продиктовано, скорее всего, желанием примириться с отцом, с которым у старшего отпрыска вождя были непростые отношения. Его сестра Светлана вспоминала позже: «Я не знаю, почему Яша сделался профессиональным военным. Он был глубоко мирный человек — мягкий, медлительный, очень спокойный, но внутренне твердый и убежденный».

А между тем глубоко мирный и мягкий человек перед самой войной успешно окончил Артиллерийскую академию. 22 июня 1941 года он позвонил по «кремлевской вертушке» отцу и объявил о своем решении уйти на фронт. На что Сталин коротко ответил: «Иди и сражайся». Но случилось непоправимое. 19 июля 1941 года берлинское радио передало, что командир батареи старший лейтенант Яков Джугашвили попал в плен… Немцы решили извлечь максимальную выгоду из столь важного пленника. Пропагандистская машина заработала на полную мощь. С немецких самолетов на позиции Красной Армии, ведущей тяжелые бои, обрушились тонны — нет, не смертоносных бомб, а гораздо хуже — листовок, на которых были изображены немецкие офицеры, беседующие с Яковом. Под снимком подпись: «Сын Сталина Яков Джугашвили, старший лейтенант, командир батареи сдался в плен. Если уж такой видный советский офицер сдался в плен, то это доказывает очевидность, что всякое сопротивление германской армии бесполезно. Поэтому прекращайте войну и переходите к нам». Спус­тя некоторое время немцы сбросили новую листовку с текстом письма, которое Яков написал отцу: «Дорогой отец, я вполне здоров, буду отправлен в один из офицерских лагерей в Германии. Обращение хорошее. Желаю здоровья, привет всем. Яша».

Сталин поверил в измену сына. Вскоре были расстреляны его ближайшие родственники. Упрятана за решетку жена «изменника» — Юлия Мельцер. Распростра­нился слух о том, что немецкая сторона предложила Сталину обменять его сына на пленного фельд­маршала Паулюса. Отец будто бы гордо ответил: он, мол, солдата на фельдмаршала не меняет. А между тем было создано несколько диверсионных групп, которые получили задание выкрасть сына вождя или же, в крайнем случае, убить его. Но все они бесследно исчезли. Истинная же картина пленения Якова Джугашвили прояснилась несколько позже. Командир 303-го легкого артполка полковник Иван Сапегин написал письмо Василию Сталину. «Дорогой Василий Иосифович! Я полковник, который был у вас на даче с Яковом Иосифовичем в день его отъезда на фронт. 12 июля, без боеприпасов, полк был брошен в бой с вдесятеро превосходящим противником. Командир дивизии уехал с поля боя на танке. Проезжая мимо Якова Иоси­фовича, он даже не поинтересовался его судьбой…»

В плену Яков провел полтора года. Понимая всю безысходность своего положения, он решился на отчаянный шаг. В своем рапорте командир батальона СС, охранявшего лагерь, Густав Вагнер писал: «В конце 1943 года арестованные были на прогулке. В 7 часов приказано было пойти в барак, и все пошли. Джугашвили не пошел и потребовал коменданта лагеря. Эсесовец пошел зво­нить коменданту по телефону. Пока он звонил, произошло следующее. Джугашвили, задумавшись, перешел через нейтральную полосу к проволоке. Часовой крикнул: «Стой!» Джугашвили продолжал идти. Часовой крикнул: «Стрелять буду!» После этого окрика Джугашвили начал ругаться, схватился руками за гимнастерку, обнажил грудь и закричал часовому: «Стреляй!» Часо­вой выстрелил в голову и убил Джугашвили… Джугашвили одновременно с выстрелом схватился за проволоку с высоким напряжением и сразу упал на пер­вые два ряда колючей проволоки. В этом положении он висел 24 часа, после чего труп отвезли в крематорий».

Леонид Хрущев. Сын Ни­киты Сергеевича Хрущева родился в городе Сталино. Окончил семилетку и ФЗУ. В 1937 году успешно окончил школу пилотов ГВФ. В 1939-м Леонид — слушатель подготовительного курса Военно-воздушной академии им. Жуковс­кого. Военную карьеру лейтенант Леонид Хрущев начал летчиком скоростной бомбардировочной авиации. В его личном деле хранится боевое донесение, датированное 16 июля 1941 г., которое под­писал командир 46-й авиадивизии полковник Писарс­кий. Вот его текст: «Командир экипажа, Леонид Никитович Хрущев, член ВЛКСМ, имеет 12 бое­вых вылетов. Все боевые задания выполняет отлично. Мужест­венный, бесстрашный летчик. В воздушном бою 6 июля храбро дрался с истребителями противника, вплоть до отражения их атаки». Донесение завершалось ходатайством о награждении Леонида Хрущева орденом Красного Знамени.

26 июля 1941 года во время воздушного боя «мессеры» сбили четыре наших самолета. Среди них был и бомбардировщик Леонида Хрущева. Летчик с трудом посадил поврежденную машину, но при этом сломал ногу и был отправлен в госпиталь в Куйбышев. Именно там, по словам Серго Берия, друга Леонида Хрущева, и произошла трагедия. Во время очередной попойки Леонид Хрущев, «утомленный» тыловой жизнью, застрелил человека… А случилось это так. В ком­пании с сыном секретаря КП(б) Украины оказался бравый моряк. Последний, приняв лишнего и услышав о снайперских способностях лейтенанта Хрущева, предложил себя в качестве подставки для мишени. На голову смельчака водрузили пустую бутылку. Первым выстрелом Леонид отбил горлышко бутылки. Мо­ряк на этом не успокоился. Второй выстрел стал для него роковым…

Правда это или досужие домыслы, неизвестно. Но в апреле 1942 года, после лечения, приказом наркома обороны Леониду Хрущеву было присвоено звание старшего лейтенанта. После бомбардировочной авиации сын Хрущева продолжил службу в 18-м гвардейском истребительном полку. 11 марта 1943 года гвардии старшие лейтенанты Заморин (ведущий) и Хрущев (ведомый) вылетели на боевое задание. На высоте 2500 метров пара была атакована двумя «Фокке-Вульфами-190». Замо­рин стремительно атаковал самолет противника и сбил его. Хрущев умело прикрывал ведущего. В это время второй вражеский самолет пристроился к истребителю Леонида и открыл огонь. Заморину удалось маневром отогнать самолет противника. Но было поздно — хрущевский истребитель сорвался в штопор. Был это маневр или же Леонид Никитич получил смертельное ранение — неизвестно.

Командующий 1-й воздушной армией генерал-лейтенант авиации Худяков приложил максимум усилий для поиска сбитого самолета. Предполагаемое место падения истребителя несколько раз прочесывали партизаны, но, увы, так ничего и не обнаружили. Генерал-лейтенанту Худякову ничего не оставалось, как в письменной форме обратиться к Никите Сергеевичу: «В течение месяца мы не теряли надежды на возвращение Вашего сына, но обстоятельства, при которых он не вернулся, и прошедший с того времени срок заставляют нас сделать скорбный вывод, что Ваш сын — гвардии старший лейтенант Леонид Никитич пал смертью храбрых в воздушном бою против немецких захватчиков».

Тимур Фрунзе. Сын знамени­того полководца времен Гражданской войны, председателя Реввоенсовета СССР и наркома по военным и морским делам Михаила Фрунзе перед войной окончил среднюю школу с артиллерийским уклоном, затем была знаменитая Качинская авиашкола. Когда началась война, младшего лейтенанта Тимура Фрунзе отправили доучиваться в запасной полк. Вот что писал Тимур своей сестре: «Летаем в месяц по чайной ложке. Программа же увеличена: введены стрельбы, полеты строем и воздушный бой. Видно, не скоро я попаду на фронт…» Однако вскоре младший лейтенант Фрунзе получил назначение в 161-й истребительный полк.

10 января 1942 года Тимур совершил первый боевой вылет, а спустя девять дней — последний… Беспристрастные строки боевого донесения свидетельствуют: «19 января 1942 года летчики 161-го истребительного авиаполка — ведущий старший лейтенант Шутов и ведомый лей­тенант Фрунзе — на самолетах Як-1 в 11 часов 48 минут вылетели с аэродрома Крестцы на прикрытие наших войск в район северо-восточней Старой Руссы.

Патрулируя над своими войсками, в 12 часов 15 минут Фрунзе и Шутов встретили на высоте 900 метров четыре истребителя типа Ме-109 и Ме-115. После первой же атаки один истребитель противника был сбит и рухнул на землю в районе деревни Балогижа, в 5—6 километрах севернее Старой Руссы. Во время первой атаки к четверке вражеских истребителей подошли еще три истребителя Ме-115. Имея численное превосходство, врагу удалось расколоть пару советских истребителей... В ходе боя Шутов был подбит и произвел вынужденную посадку в расположении своих войск. Летчик остался жив. Тимур же некоторое время продолжал сражение один против всех стервятников, но тоже был сбит…»

Неуправляемый самолет 18-лет­него Тимура упал возле дерев­ни Отвидино, неподалеку от Старой Руссы. Летчику 161-го истребительного авиаполка лейтенанту Тимуру Михайловичу Фрун­зе было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Владимир Микоян. Сын члена Государственного комитета обороны и председателя Комите­та продовольственного и вещевого снабжения РККА Анастаса Ивановича Микояна Владимир погиб в первом же бою. 18 сентября 1942 года он вылетел на прикрытие наших войск в районе станции Котлубань. Краткое боевое донесение, подписанное командиром 434-го истребительного авиаполка, гласит: «Прикры­вающая группа наших истребителей, которую вел капитан Долгушин, видела, как старший лейтенант Микоян после второй атаки зажег еще самолет противника — Хе-111, который горящим стал падать в трех-четырех километрах южнее деревни Котлубань. Затем прикрывающая группа была атакована истребителями противника. После окончания воздушного боя все наши самолеты вернулись на свой аэродром, за исключением старшего лейтенанта Микояна Владимира».

Вилен Рыбалко. В начале лета 1942 года командующему 5-й танковой армией генералу Павлу Рыбалко сообщили, что его единственный сын Вилен, тоже танкист, пропал без вести. Это произошло после катастрофы под Харьковом, где части РККА потерпели сокрушительное поражение. Никому из боевых товарищей Рыбалко и словом не обмолвился о своем горе. Лишь спустя некоторое время командарм проговорился своему комиссару Семену Мельникову. Уже после смерти маршала в книге «Маршал Рыбалко» он написал: «Однажды, сидя в блиндаже после совещания командиров, Павел Семенович заговорил: «Беда у меня с сыном, Семен, беда… Пропал без вести». «Где?» — переспросил комиссар. «Не знаешь, где пропадают сыновья? На войне», — резко ответил Рыбалко. И потом, уже смягчившись, произнес: «Под Харьковом… Моя Надежда не раз просила: мол, Павлуша, возьми Вилю к себе. Но я говорил: сколько сыновей вда­ли от отцов воюют, а ты хочешь, чтобы хлопец по отцу шел, как генеральский сынок. Как я после этого другим батькам в гла­за смотреть буду? Вот и досмотрелся…»

Мельников, не говоря ни слова своему командиру, лично начал расследовать обстоятельство гибели лейтенанта Вилена Рыбалко. Вел поиски комиссар больше года. Только после того, как в 1943 году советские войска снова заняли Харьков, Мельников, опросив местных жителей, бывших окруженцев и пленных, смог выяснить, что лейтенант Вилен Рыбалко сгорел в своем танке. Когда об этом узнал командующий, он смог произнести только одно слово: «Спасибо» — и по-дружески обнял комиссара.

Весть о гибели сына подкосила здоровье Рыбалко. У него обострилась старая болезнь почек, начали отекать ноги. Всю войну Рыбалко проходил, опираясь на палку, брал ее даже в свой командирский танк. Суровый и скупой на эмоции, маршал стал очень чутко и бережно обходиться с ребятами из пополнения.

Владимир Говоров. По-иному сложилась судьба сына прославленного полководца Великой Отечественной войны Леонида Го­ворова. После окончания в 1942 году Рязанского артиллеристского училища Владимир Го­воров был назначен командиром огневого взвода в действующую армию. Войну он закончил коман­диром артиллеристской батареи. В последующие годы командовал артдивизионом, мехполком, дивизией. В 1969 году был назна­чен первым заместителем главнокомандующего Груп­пой советских войск в Германии. По­том последовательно возглавлял Прибалтийский и Москов­ский округ. Службу закончил, пребывая на должности начальника Гражданской обороны — заместителя министра обороны. Герой Советского Союза генерал армии Владимир Говоров был награжден двумя орденами Ленина, двумя орденами Крас­ного Знамени, двумя орденами Отечественной войны II и I степени, а также мно­гими другими орденами и медалями.

Всеволод Блюхер. Сын знаменитого маршала Всеволод после расстрела отца попал в приемник-распределитель, потом пошел на фронт, воевал мужественно и был представлен ко многим наградам, но как «сын Блюхера» не получил ни одной. Лишь в 1964 году ему вручили орден Красного Знамени.

Пытались уйти на фронт и дочери казненных в конце 30-х годов прошлого века военачальников. Так, Вета Гамарник, Мира Уборевич и Светлана Тухачевс­кая после детского дома просились в действующую армию. В своих заявлениях на имя Сталина дочери «врагов народа» писали, что хотели бы своими подвигами смыть позор своих отцов. Но просьба их так и осталась без ответа.