В жизни Юрия Николаевича Косача, украинского писателя-изгнанника, племянника Леси Украинки, было много надежд, разочарований и ошибок. Избрав в юности светлые идеалы, путь неповиновения властям, Юрий Косач прошел польские и немецкие тюрьмы. Но к концу своей жизни пришел к убеждению, что место Украины в ... Советском Союзе.
Протест и независимость всегда живили душу и сердце Юрия Косача. Принципы Миколы Хвылевого были ему верным ориентиром во время политических и творческих поисков в конце 20-х годов. Невероятная печаль по утерянной самостийности Украины и надежда, что украинские «лыцари» все-таки скинут ненавистное ярмо, звучат в произведениях молодого писателя. Двадцатилетний Юрий напишет «Поэму весны» с программными для него на много лет строчками:
Мені сьогодні снилась слава,
І я живу у тому сні.
Мені ввижається заграва
І повні сонця юні дні.
Изреченное молодой писатель дополнит прозой: «І радіє пуща в заграві, бо б’ються мужики за право своєї землі споконвічної...»
Во время празднования 100-летия со дня рождения Леси Украинки писатель, прибыв из США, вспомнил тяжелые 20—30 годы, неоднократно повторяя, что не принадлежал ни к какой националистической организации. Но это не так...
Уголовное дело, рассматриваемое Луцким окружным судом в 1932 году, не оставляет никаких сомнений, что Юрий Косач принадлежал к УВО (Украинская военная организация).
УВО была организована в 1920 году по инициативе украинских военнослужащих, пребывающих в эмиграции в Чехословакии и Германии. Возглавлял эту националистическую организацию полковник Евген Коновалец. Главное направление деятельности УВО — саботаж, терроризм.
Польские полицаи начали слежку за Юрием Косачем в 1929 году. А с 12 февраля по 3 ноября 1931 года студент и молодой писатель пребывал под арестом. Причиной стал национализм. Арестовали Юрия в Варшаве, где он учился на юридическом факультете университета. В это время следственный отдел полиции в Ковеле имел обширную информацию о подпольной антигосударственной деятельности организации, в которую входили, кроме Юрия Косача, Владимир Маркевич, Павел Витрук, Мирослав Онишкевич, Георгий Лисневич, Зиновий и Сергей Сомчинские, Илья Куница, Илья Сидорский... Через Косача полиция вышла на других ковельских подпольщиков, которые состояли в «Культурном обществе», тоже нелегальной организации.
«Культурное общество» было прикрытием для УВО, замысел рождения которого был достаточно умным. Приехав на каникулы в Ковель в 1930 году, Юрий Косач встретился с товарищем по Львовской гимназии Мирославом Онишкевичем и попросил, чтобы он подыскал молодых людей для «Культурного общества», которое будет воспитывать в духе самостийности. Через некоторое время Юрий Косач известил Мирослава Онишкевича и Владимира Маркевича, что на Ковельщине на базе «Культурного общества» рождаются группы УВО.
Когда Юрий Косач был арестован, в Ковеле и близлежащих селах действовали две группы УВО. Подпольщики занимались самообразованием, воспитанием патриотизма. К сожалению, они не знали, что были под наблюдением полиции. Юрий Косач перед этим передавал на Волынь националистическую литературу «Сурма», «Розбудова нації», а после ареста подпольщики получали ее из Львова почтой.
В августе 1931 года ковельских членов УВО информировали, что в ближайшее время они для активных действий получат оружие. И хотя предательство в УВО наказывалось смертью, подпольщик Дмитрук известил об этом солтыса Пахольчука. Подпольщиков арестовали.
Многочисленные свидетельства арестованных были против Юрия Косача, которого на два месяца выпустили под залог. С 4 февраля 1932 года Юрий Косач снова за решеткой, на этот раз в Луцкой тюрьме. Ему припомнили «разрешенный» польской властью национализм — организацию «Украинских государственных националистов», с которой Юрий Косач порвал, вступив в радикальную организацию украинских националистов «Черноморы», где смело выступали за идеалы УНР. Расхождения с так называемыми государственными националистами усложнили ситуацию, в которой находился националист-самостийнык Юрий Косач. Руководитель варшавской организации «Украинских государственных националистов» Николай Ливицкий расскажет полиции, что именно Юрий Косач составил «План обустройства национального руха на Волыни». Юрий Косач не будет возражать против этого и в сознании напишет следователям такой пункт документа: «В першім періоді: поширення сфер впливу свідомими активістами, котрі шляхом селекції зорганізовуються в ядро майбутньої організації волинських націоналістів. Само ж поширення осягнеться через становлення цими ж нац.-активістами якнайбільшого числа освітньо-громадських платформ праці і через постійну пропаганду нац. ідеології».
Юрий Косач отрицал принадлежность к УВО, а получив кратковременную свободу, порвал связи с просоветским изданием «Нові шляхи». Но допустил ошибку, оправдываясь в глазах тех, кто живет на Западе, а не в Польше или СССР.
Газета украинских эмигрантов «Тризуб», издаваемая в Париже, опубликовала «Письмо в редакцию»: «Вельмишановний Пане Редакторе! Прошу ласкаве вміщення в Вашому цінному органі заяви наступного змісту: «Стверджую, що моя співпраця в місячнику «Нові шляхи» не була засвідченням якогось політичного наставлення, маючи виключно літературний характер із застереженням повної ідеологічної незалежності. Однак до уваги на лінію редакції «Нових шляхів» в напрямі механічного сприйняття і попутницького пристосування до совітської дійсності, з чим я суб’єктивно, як патріот-українець й емігрант, погодитися не міг, а впливати на зміну лінії редагування не мав змоги, я перестав бути співробітником згаданого журналу, що й подаю до відома отсією дорогою. Варшава, 13 листопада 1931 року. З глибокою пошаною Юрій Косач».
В процессе следствия обнаружилось отношение ковельских подпольщиков к польской власти. Соратник Юрия Косача Зиновий Сомчинский сознается: «Не так то вже й тиха земля волинська, хоча поставлена вона долею у самий закуток життя, де шугають вітри та польські поліцаї, все ж почався деякий громадський і політичний рух...»
Луцкий окружной суд, заседавший 4—5 ноября 1932 года, осудил на один год заключения всех подпольщиков. Принимая во внимание, что Юрий Косач находился под арестом 17 с половиной месяцев, его освободили. Но апелляционный суд в Люблине был строже: Юрий Косач получил 4 года, остальные от 1 до 1,5 года тюрьмы. Приговор прозвучал 22 апреля 1933 года, а в начале мая молодой писатель уехал в Прагу. Не спасли его от наказания многочисленные прошения профессора Варшавского университета Романа Смаль-Стоцкого, известного в то время ученого. Позиция вечного революционера, последователя Миколы Хвылевого, а также найденные во время обыска записки Юрия, где он писал, что украинская молодежь должна организовать свою хаотичную деятельность, возродив революцию 1917 года, — все это играло на руку обвинителям молодого писателя.
В Праге Юрий Косач работал в архивах, много писал. Тогдашнее авторитетное Товарищество писателей и журналистов им. И.Франко в 1934 году присудило Юрию Косачу вторую премию за поэтический сборник «Черлэнь», посвященный М.Хвылевому, а также за книжку прозы «Солнце в Чигирине». (Первая премия была присуждена Уласу Самчуку за первую часть «Волыни», а третья — Б.-И.Антоничу за сборник поэзии «Три кольца».) Кроме «Черлэни», в изгнании Юрий Косач пишет и издает «Мгновение с мастером» (1936), «Клубок Ариадны» (1937), «Волшебная Украина» (1937), «Глуховская пани» (1938).
В Украину Юрий Косач возвращается после ее оккупации гитлеровцами. Но во Львове его арестовывают, бросают в концлагерь, в потом вывозят в Германию.
Послевоенные годы в Германии были для Юрия Косача очень продуктивными. На родную землю он не возвращается. По его мнению, в это время литературный процесс в Украине в глубоком кризисе. И.Багряный, В.Домонтович, Ю.Шерех — его политические единомышленники. В Германии печатается его повесть «Эней и другие», которая перекликается с написанным в 1929 году рассказом «Конец атамана Козыря», где показана душевная драма украинского националиста. Эти произведения стали пророческими в дальнейшей судьбе Юрия Косача.
Через некоторое время, поехав в Америку, Юрий Косач сменил идеологические ориентиры. В национализме он увидел зло, а советская Украина стала для него райским уголком. Продолжительное время Ю.Косач в США зарабатывал на хлеб тяжелым трудом. А в 1959 году начал редактировать просоветский журнал «За синім океаном». С этого времени американский образ жизни, эмигранты- националисты для Юрия Косача — злейшие враги.
В 1964 году писатель посещает СССР, куда его приглашают на 150-летие со дня рождения Т.Шевченко. Возвратившись в США, в интервью «Украинским вестям» Юрий Косач сказал: «Україна — це країна розкованого Прометея. Того, що стільки сторіч карався за своє дерзання бути рівним богам. Нині Прометей визволений. Вчорашній плебей, варнак, парій, кріпак, раб став володарем духа: він будує міста, організовує області, економічні райони, планує, творить, наказує, веде народ вперед і вперед...»
Только Богу известно, каким образом националист, мечтавший о самостийной и вольной Украине, стал патриотом Украины советской, как оказался в очень сложной ситуации, «поставивши своєю метою боротьбу не на життя, а на смерть з так званою доктриною і людьми націоналізму, усвідомивши собі величезну шкоду, яку вони наносять українському народу...»
Изгнание российского писателя Александра Солженицына Юрий Косач воспринял как человек с устоявшимися советскими стереотипами. Не понравилось Юрию Косачу и то, как быстро в США Александра Солженицына морально и материально поддержали влиятельные люди. Как ножом по сердцу ударило писателя дружелюбное отношение заокеанских националистов к Солженицыну. «Єднає їх, — писал Юрий Косач, — з Солженіциним зоологічна ненависть і безсила лють до Радянського Союзу, де збудовано першу в історії державу робітників і селян і де український народ так само, як і інші братні народи, має всі можливості для розвитку своєї національної культури, своєї державної радянської суверенності...»
Юрий Косач неоднократно бывал в Украине. Здесь он стал желанным гостем высоких чиновников, встречался с известными писателями. Очень любил Киев, часто повторял, что именно в этом городе родился. Хотя архивные документы свидетельствуют о другом: место рождения Ю.Косача — село Колодяжное возле Ковеля на Волыни. Впрочем, это не так уж важно.
Юрий Косач — фигура, безусловно, трагическая. Он не просто любил жизнь. Он был по духу братом Б.-И.Антонича, который, как известно, «був хрущем і жив колись на вишнях, на вишнях тих, що їх оспівував Шевченко». Юрий Косач тоже был таким хрущом. Где бы ни жил — в Западной Европе или в США, орбиты его творческого полета были вокруг украинских вишен. Но «полеты» Б.- И.Антонича имели космичность, таинственность, неистребимость. А Юрий Косач тяжело страдал от прерывности своих «полетов», счастливым становился лишь на расстоянии — и во времени, и в пространстве. То, что находилось на расстоянии руки, вызывало неудовлетворение («Москаливщина», «Якимова рекрутчина», «Лихая судьба в Маракайбо», «Лето над Делавэром»). Не потому ли советская Украина представлялась писателю райским уголком, что была далеко за океаном?
Все, что было близко, Юрий Косач рисовал в темных тонах. Близкое и сегодняшнее писателю всегда мешало. И он искал равновесие в прошлом. Так родилась его историческая проза — «Солнце в Чигирине», «Рубикон Хмельницкого», «Властительница Понтиды». Во время такого равновесия Юрий Косач написал свои сильнейшие новеллы, повести, романы...
...Умер писатель 11 января 1990 года на чужбине, в США.