Стамбульские адреса генконсула Лукшина

«Шли матросы, несли кранцы.

Шли кочегары, несли лопаты.

Шел капитан, нес ответственность».

Флотский фольклор

Недавно в Стамбуле затеяли украшать холл Генконсульства Украины портретами ответственных дипломатов, которые представляли наше государство на Босфоре в разное время, начиная с сентября 1994 года. Портрета первого генконсула подходящего формата в архивах не обнаружили. Позвонили в Одессу, попросили выслать портрет по факсу. Но факса у Игоря Викторовича Лукшина дома не нашлось, как, впрочем, и сканера. Проживает академик транспортной академии Лукшин, медалист ВДНХ-84, в хрущевской двухкомнатной квартире, требующей ремонта, здесь же пишет доклады для представительных международных собраний.

Портрет по электронке

Время несется стремительно, будут пятые и другие энные, в том числе и досрочно замененные в связи с неистребимой политической пестротой жизни, но первым в череде, основателем, столбившим дипломатический форпост, как бы там ни было, останется Лукшин. Кстати, сам Игорь Викторович на приоритете не настаивает. Служа на Босфоре, пытливый дипломат Лукшин выяснил через Генконсульство Франции, с помощью работавшего там ученого Герасимоса, где именно квартировало организованное после февральской революции диппредставительство Украины в Стамбуле. С помощью старых карт города установили, что оно располагалось на улице Истикляль (Независимости), 25. Представляли же Украину в разное время дипломаты Суковкин, Левицкий и Сорокин. С апреля 1919 года в Стамбуле начало работать посольство УНР под руководством А.Лотоцкого. Посол Лотоцкий уехал в марте 1920-го, и его заменил советник-посланник князь Я. Токаржевский-Карашевич. Несмотря на вхождение Украины в состав СССР, посольство просуществовало до 1930 года.

Игорь Викторович не подвел коллег-дипломатов и выполнил просьбу, как привык выходить из положения всегда. Возможно, знавшие его при разных обстоятельствах турецкие чиновники самого высокого ранга, губернатор Стамбула Хайри Козакчиоглу или другие — при посещении Генконсульства узнают знакомое лицо, вспомнят, справятся, как у него здоровье, или даже вежливо передадут привет.

Или, скажем, немолодой одесский капитан посетит консульство, чтобы разрешить конфликт с фрахтователем, увидит на фотопортрете знакомое лицо и не сможет сдержать удивления: «Это же Игорь Лукшин, наш пассажирский помощник! Я с ним на «Аджарии» плавал».

Дважды моряк

Капитан не обознается. Игорь Викторович действительно работал на «Аджарии». Топтал палубы «Колхиды», «Таджикистана», «Собинова», «Шаляпина», «Башкирии», «Армении» «Литвы», «Шостаковича», «Белоруссии», работал на всех пяти пассажирских линиях, существовавших в ЧМП.

Как случилось, что МИД утвердил на высокий дипломатический пост кадрового морского офицера?

Заметили Игоря Викторовича еще загодя, когда тот бороздил океаны, и не без творческой инициативы со стороны самого Лукшина.

Будучи пассажирским помощником, он решал текущие производственные вопросы. Подчиненные его были преимущественно женского пола: классные номерные, прачки, врачи, парикмахеры, библиотекари, переводчицы, и управлять ими было отнюдь не просто. Урывками писал статьи по актуальным вопросам в ассоциации международного права и морского права, членом которых состоял. В отпусках наезжал в Москву на симпозиумы и конференции, где выступал с докладами. Учился на курсах итальянского языка при пароходстве. Разумеется, плавая, с трепетом ждал весточек из МИДа СССР. Но в Москве говорили, что запросы кто-то тормозит в пароходстве. Выяснил, что рогатки строит партком.

Преодолевая предрассудки

Вызова из МИДа, правда, уже Украины, а не СССР, Игорь Лукшин дождался, когда находился в экипаже бывшего флагмана пассажирского флота «Иван Франко».

Его место было там, на Босфоре. Львиную долю работы любого консула занимает рутинная возня с визами, паспортами. А паспорта могут быть фальшивыми, просроченными или просто чужими. Чего-чего, а опыта в моментальном разрешении головоломок бывшему пассажирскому помощнику Лукшину было не занимать.

При всякой возне важно сохранить баланс — и требования местного закона соблюсти, пусть они и выглядят причудливо, и ни в коем случае не унизить достоинство небогатого, но гордого иностранца. Бывало, ликвидируешь неувязку, примешь мелкого коробейника с мешками и картонными коробками на борт, а ночью в нейтральных водах к борту абордажно присоседится катер, и в него летит контрабанда. Кроме того, продолжалась цепная реакция арестов судов. Практика мирового судоходства не знала таких масштабных прецедентов. В Босфоре срочно требовался наделенный государственными полномочиями моряк, для которого не в диковинку гасить конфликты с таможенными, портовыми и другими властями. Которого многие агенты и шипшандлеры со стажем помнили в лицо, на востоке личные связи особенно важны.

В 1994-м Турция в одностороннем порядке ввела регламент судоходства через Босфор. Разворачивалось масштабное строительство нефтепровода Джейхан—Самсун через Анкару, которое на первых порах было поручено осуществлять украинской фирме. Трубы диаметром 1,4 м должны были доставляться через Стамбул.

Каботаж

В патенте на имя Лукшина был указан консульский округ со следующими илами (губернаторствами): Стамбул, Эдирне, Киркларели, Текирлаг, Чанаккале, Коджаэли, Сакария, Бурса, Биледжик, Балыкесир, Маниса и Измир. На консульские плечи легла зона ответственности у побережья четырех морей: Черного, Мраморного, Средиземного и Эгейского.

Прилетел один из Киева в Стамбул 16 сентября 1994 года. Направился знакомой еще с флотских времен дорогой через понтонный мост к Каракою, где находится морвокзал. Вперемежку с кафе, где готовят здесь же отловленных креветок, лавчонки с поблекшими вывесками на русском «Наташа», «Татьяна» — следы пережитого челночного нашествия.

На первых порах поселился в гостинице «Рива» и сразу окунулся в работу. Помещение на улице Сетюстю предложил Исхан Алтынель, хозяин фирмы «Рибал», имевшей бизнес в Крыму. Район назывался Каботаж. Привычное морское название, неподалеку исхоженные вдоль и поперек причалы с дебаркадерами, морвокзал. Через дорогу чаша стадиона «Бэшикташ». Когда «Галата-сарай» играл с «Бахчисараем», особенно неистовствовали болельщики-тарахтарлары, приходилось задраивать евроокна.

Объявили о начале регистрации граждан Украины, проживающих в Турции. Теперь на Сетюстю можно было услышать «мужчина, вас здесь не стояло!», у консульства собиралась очередь.

Межвременье

Лукшин угодил в межвременье, когда развенчивались перестроечные иллюзии, что можно заработать не потея. Скобяной бум резко пошел на спад, но авантюрные соотечественники упорно не хотели этого понимать. Игорь Викторович составил список дешевых гостиниц в неблагополучных кварталах Капалы-Чарши, Кучукбазара и Кумкапы, где постоянно происходили безобразия.

Когда четверо украинских секс-рабынь убили сутенера, Лукшин навещал их в тюрьме Байрам-Паша, на скудные представительские покупал в тюремном ларьке губную помаду заказанных тонов, чтобы на суде обвиняемые прилично выглядели. По делу состоялось 96 судебных заседаний. Прокурор требовал смертного приговора, который в Турции приводится в исполнение с помощью укола. Одну из четырех осужденных освободили по «абсолютному минимуму» уже через два года. Она укрывалась в консульстве, за ней следили, — кроме всего прочего, деятельность Лукшина была сопряжена с прямым риском для жизни.

Соотечественники несли на улицу Сетюстю свои беды и находили там участие.

Полиция задержала парня из Львова, он торговал самодельными перочинными ножиками. Благодаря хлопотам Лукшина львовянину дали только год, а не восемь или десять лет.

Врач из Ялты попросил устроить таскать мешки. Люди нынче непредсказуемые, растерянные и с культивированными семьдесят лет странностями ломятся не по адресу.

Посредническая шарага «кинула» целую группу мастеровых мужчин, не трудоустроила, как обещала, а просто бросила. Пострадавших нужно накормить, устроить, депортировать, наконец.

От забастовки к бунту

Между тем ЧМП продолжало пускать пузыри. Глотнувшие воздуха свободы наши водоплавающие быстро освободились от комплексов и на хронические задержки зарплаты реагировали неадекватно.

По приходу в Стамбул на одесском пассажирском лайнере команда объявила забастовку до полного погашения задолженности по зарплате. Людей наэлектризовали скандалами в пароходстве, требовали представителя ITF. Инспектор ITF из Анкары не приехал. Прибытие на борт представителя государства в лице Лукшина, которого еще помнили по совместным плаваниям, сняло напряжение. Игорь Викторович выступил перед командой, заверил протокол гербовой консульской печатью, пообещал немедля отправить его в Киев и тем самым прекратил забастовку, за которой маячил арест судна с последующей продажей за стояночные долги.

А ведь от забастовки до прямого бунта один шаг. На другом судне ЧМП команда от требований зарплаты перешла к экспроприации денежной массы. Берег манил, и хотелось выпить. Зачинщики избили капитана, отобрали ключи от сейфа, аккуратно распределили валюту по спискам с подписями.

Другой случай. Бывший теплоход «Осетия», принадлежавший тогда частной николаевской фирме и поменявший название, пришвартовался прямо к берегу в Мраморном море. Ночью капитана и стармеха, понятное дело, арестовали.

— Доказательства того, что они занимались контрабандой, есть? — cпросил Лукшин в морской полиции. — Тогда, пожалуйста, в соответствии с международными нормами освободите через трое суток.

Сухогруз «Вера Волошина» Азовского пароходства пришел из Арабских Эмиратов в Стамбул, а на крышках трюмов 30 автомобилей, приобретенных экипажем. В полиции Лукшину предъявили факс Интерпола с зеленой полосой, в нем сообщалось, что машины краденые. Когда автомобили арестовали, экипаж стал драться с полицией.

«В Турции есть отдел финансовой полиции, как у нас ОБХСС, я направился туда, — вспоминает Лукшин, — чтобы в соответствии с консульскими полномочиями узнать причину претензий. Пришлось организовать в консульстве прием для властей. Турки ведь по натуре добрые, отходчивые люди, но гордые, к ним нужен особый подход, как, кстати, и к любому человеку. Я объяснил экипажу, что машины все равно заберут, уладил конфликт, как мог, никого не посадили.

Юридическая грамотность позволяла находить выход из сложных, почти тупиковых ситуаций. «Академик Ковалевский» привез в Стамбул цветные металлы, не указанные в коносаментах, левый груз, так сказать, для продажи. По совету Лукшина команда уплатила 9 тысяч долларов штрафа, и пароход отпустили.

На виду у властей

Приведена лишь небольшая часть морских хроник с его участием, которое, разумеется, замечалось властями.

— У России куда больше судов, но российского консула Манжосина видим реже, а Лукшин на глазах, мы ежедневно его видим и любим, — говорил начальник морской полиции Стамбула.

Второй и основной адрес ГК Украины, где справили новоселье, возле Долма-Бахче — музея-квартиры Ататюрка. По этому адресу пришла копия ходатайства от Чрезвычайного и Полномочного Посла Украины в Турции И.Турянского начальнику управления кадров МЗС Украины:

«Лукшин неоднократно демонстрировал умение решать широкий спектр консульских вопросов в экстремальных ситуациях, — писал И.Турянский. — Исходя из этого считаю целесообразным рассмотреть вопрос о присвоении И.В.Лукшину дипломатического ранга соответственно его должности».

Распоряжением заместителя начальника Управления МИД по Европе и Америке Лукшин был назначен начальником оперативного штаба по освобождению заложников на пароме «Авразия», захваченном террористами. При освобождении никто не погиб. Российских дипломатов правительство РФ наградило орденами, Лукшин же получил бумажку-факс от МИДа Украины с благодарностью.

Благодаря его хлопотам, авторитету и обаянию пятнадцатимиллионный Стамбул стал городом-побратимом Одессы, население которой, как известно, недавно сократилось — его численность недостигает миллионной отметки. Для Одессы Стамбул стал 26-м городом-побратимом. Мэр Одессы поехал брататься в Стамбул, когда Игорь Викторович сдал полномочия преемнику и вернулся в Одессу. Лукшина на торжества даже не пригласили.

Коллеги могут по-разному, в зависимости от ситуации и симпатий, оценивать работу дипломата. Впечатления же второй стороны, в нашем случае турецких властей, независимы и убедительны:

«Несомненно, что в период пребывания на должности г. Реджепа Таиипа Эрдогана, премьер-министра Турецкой республики, в прошлом мэра Стамбульского Столичного муниципалитета, Ваш бывший пост Генерального консула Украины в Стамбуле между 1994—96 известен Вашими драгоценными усилиями по способствованию побратимских связей между Одессой и Стамбулом, — пишут Лукшину в письме, датированном 2004 годом. — Таким образом, я истинно оцениваю Ваши решающие действия, принесшие пользу двум городам.

Преданный Вам Месут Пекташ от имени Заместителя Генерального секретаря мэра».

Если уж по справедливости, то немало хлопот доставляла и турецкая сторона. В украинские вузы по фальшивым вызовам нацеливались пятидесятилетние «абитуриенты» — то ли бизнес делать, то ли просто проветриться. В ходу были искусно сработанные поддельные турецкие паспорта, пришлось приобрести дорогое импортное оборудование для проверки. В турецких подпольных типографиях печатались переходные украинские денежные знаки-купоны, Интерпол сбился с ног. Когда Лукшин замечал, что персонал из восьми сотрудников, включая его самого, вконец запарился, он давал отбой и все ехали в Шели — чудный курорт на анатолийском берегу Босфора.

Консульство осуществляло еще 21 нотариальное действие. Среди них и определение тождественности по фотографиям.

В канун Нового года в Черном море затонуло частное судно «Симба-2». Норвежский пароход обнаружил два плота с восемью замерзшими телами. Турецкий вертолет доставил скорбный груз в Стамбул. Лукшин всех опознал по фотографиям.

Он же способствовал поискам тела моряка-одессита. 22 апреля 1995 года Лукшин после рабочего дня сумел организовать встречу отца пропавшего моряка с редактором газеты «Сабах» и корреспондентами других газет, прозвучало обращение к населению огромного города по телевидению.

«В условиях становления вверенного Вам консульства в многомиллионном Стамбуле, — писал хлебнувший горя отец моряка, — при всей вашей занятости вы один из представителей государства выслушали меня… Игорь Викторович, вы не черствый чиновник аппарата, а трудолюбивый, трезвый, творческий человек»

Что и говорить, не самое счастливое время ему досталось. Но Лукшин был первым, правофланговым в шеренге украинских консулов, и итоги его деятельности — уже достояние истории, которая вершится на глазах.

Сейчас у Генерального консульства третий адрес — Шенликкее, это рядом с аэропортом и очень далеко от моря. Я туда добирался с одним подфлажным капитаном, он вез доклад-рапорт, — такой порядок установил еще Лукшин.

— Раньше консульство было в Каботаже, — сказал капитан, — и это было удобное, правильное место, а сейчас консульство, по сути дела, дистанцировалось от моряков.

— Пароходов мало, — сказал я.

— Пока мало, — взвился капитан. — Надо же смотреть в будущее!