Распрощавшись со старыми иллюзиями, мы постоянно норовим попасть в плен иллюзий новых. От некоторых из них мы под влиянием реалий тоже избавляемся, например, от сказки о том, что Запад нам поможет.
От мифа о передовом среднем классе, который спасет наше многострадальное отечество, наша социологическая тусовка избавиться никак не может. Основные догматы этого мифа суть следующие.
1. Среднего класса у нас очень мало, поэтому мы живем так плохо.
2. Как только его станет много, мы сразу станем жить лучше.
3. Средний класс является носителем прогрессивного социального и рыночного мировоззрения, а посему, с одной стороны, стабилизирует общество, а с другой — дает импульс прогрессу.
Я рискну утверждать, хотя, возможно, это спорно, что само понятие среднего класса размыто и несколько надуманно.
Достаточно ли у нас среднего класса?
Товарищи Маркс и Энгельс сделали гениальное для своего времени открытие классовой структуры общества и доказали, что она состоит из ряда социальных классов, интересы которых находятся в противоречии друг с другом. Более того, утверждали классики, на которых недавно у нас истово молились, а теперь также усердно пинают ногами, классовая структура по мере развития производительных сил непрерывно, но с некоторым отставанием, изменяется и развивается. Основой для такого раздела Маркс взял отношение к средствам производства и наемному труду. Все было очень просто. Прослойка, имеющая средства производства в частной собственности, покупает на рынке труда наемную рабочую силу, в процессе эксплуатации которой появляется пресловутая прибавочная стоимость, являющаяся источником прироста капитала. Имущие классы названы капиталистами (буржуазией), наемные — рабочим классом (пролетариатом). Все просто и понятно даже для армейского политработника и секретаря парторганизации колхоза. Такой фразеологией пользовались идеологи КПСС аж до распада Союза, не желая видеть, что социальная стратификация в рамки представлений о ней не вмещается.
Есть лавочники и мелкие товарные производители, средствами производства владеющие, но наемный труд не использующие или использующие незначительно. Есть учителя, врачи, адвокаты, инженеры, служащие, управляющие (менеджеры), которые продают свой наемный труд, иногда дешево, иногда очень даже дорого, но назвать их пролетариатом язык не поворачивается. И, наконец, есть крестьянство, которое хотя и батрачит на хозяина или в колхозе, но все же имеет приусадебный надел земли, хозяйство, скот, орудия труда, технику в личном пользовании, т.е. неимущим его никак не назовешь. Даже у большей части наших современных пролетариев в селе есть «хата, садок, город, хазяйство» и т.д., короче, это не совсем пролетариат, особенно если учесть, что у большей части в городе есть приватизированное жилье. Вот их всех классики и назвали МЕЛКОЙ БУРЖУАЗИЕЙ, а пользуясь современной терминологией — СРЕДНИМ КЛАССОМ.
Теперь оглянемся вокруг. Да у нас, наверное, 90% населения можно отнести именно к среднему классу.
Желающие спорить могут произвести безумное количество соцопросов. Я утверждаю, что мы живем в классической мелкобуржуазной стране, в которой незначительно количество тех, кому «нечего терять, кроме своих цепей», у нас мало и очень богатых, а мультимиллионеров нет вовсе, сколько бы наши «новые» ни надували щеки.
Первый догмат мифа о среднем классе отвергнут. Среднего класса у нас предостаточно. Правда, лучше жить мы от этого не стали. Второй догмат о том, что увеличение среднего класса сделает нашу жизнь лучше, опровержен автоматически. Почему не стали жить лучше? А причем здесь средний класс?
Так что же это такое — средний класс?
Выше перечислены категории граждан, относящихся к среднему классу. Перечень этот наверняка неполный. Но возникает вопрос: что общего между наманикюренными секретаршами всяческих офисов, благоухающими буржуазным одеколоном менеджерами различных контор, еле сводящими концы с концами работниками народного образования, базарными лоточницами и сельскими тружениками с въевшейся под ногти землей? Это люди с различным уровнем образования, положением в социальной иерархии, уровнем доходов. Часть из них имеет определенные средства производства и капитал в любом его виде, часть не имеет, часть использует наемный труд, а часть нет.
Отсюда следует вывод: четкого понятия среднего класса нет. Этим термином обозначается очередная абстракция, модель, слабо соотносимая с реальным объектом. Подчеркиваю: то, что называется средним классом, наличествует, но наше представление об этом социальном явлении, формализованное в названии, этому явлению не соответствует. Основная масса, или толпа (по выражению Г.ЛеБона), средним между чем-либо быть не может, это вам скажет любой учитель словесности. Надо попытаться понять суть, которую обычно прячут за терминами и фразеологией.
Что объединяет таких разных индивидов в общее понятие? Ранее показано, что имущественно это абсолютно разные люди, поэтому социально-экономическая терминология здесь мало что дает. Ясно, что средний класс — это не представители крупного олигархического капитала, имеющего тенденцию к монополии, или чиновничества, живущего исключительно на трудовую зарплату, и не представители люмпена, роющегося в мусорнике, — в этом смысле такой класс действительно средний.
Социально-психологическая картина
У менеджера риэлторской фирмы и труженика полей сходный социальный характер. Бред? Вовсе нет, и сейчас мы это увидим. Речь идет о совокупности черт характера, которая присутствует у большинства членов социальной группы и возникла в результате общих для них переживаний и общего образа жизни.
Первобытная и общинно-феодальная системы отношений предполагали зависимость человека от природы или от социального положения, но обеспечивали каждому индивиду определенную нишу, а вместе с ней уверенность, стабильность и осмысленность бытия. Разрушение этих отношений привело к обретению свободы, получению доселе невиданных возможностей, но породило боязнь этой свободы и связанной с ней ответственности, чувство постоянной тревоги и неудовлетворенности. Такое «бегство от свободы» Эрих Фромм считал основной доминантой психологии современного массового человека. Три основных типа социального характера определяются механизмами этого бегства: авторитаризм, разрушительность, автоматизированный конформизм.
Авторитарный характер находит свое выражение в стремлении к подчинению и к господству. Эти садистские и мазохистские импульсы могут рационализироваться в каких угодно символах, но в основе всегда будет лежать желание подчиняться самому и подчинять себе для нахождения новых вторичных уз взамен полученной свободы. Такой тип развит в тоталитарных обществах с монополизированной экономикой и в период накопления капитала.
В основе разрушительного характера лежат все те же изоляция и бессилие индивида, а целью такой личности является разрушение ненавистного ей объекта, устранение его. Рационализация, опять-таки, может быть любая — долг, совесть, патриотизм. Впервые на это явление обратил внимание З.Фрейд в книге «По ту сторону принципа удовольствия» и назвал его инстинктом смерти. Уровень разрушительности в индивиде пропорционален степени ограничения его экспансивности.
Автоматизированный конформизм наиболее характерен для демократических обществ. Индивид усваивает тип личности, предлагаемый ему общепринятым шаблоном, и становится таким, как остальные, каким они его хотят видеть. Чувства и мысли внушаются со стороны, но субъективно воспринимаются как собственные, рационализируясь как здравый смысл. Еще Маркс предложил эту идею отчужденности.
В социальном характере современного массового человека наличествуют все три описанные очень кратко тенденции. Третий догмат о прогрессивности среднего класса опровергается.
Причем здесь фашизм?
Хорошо, не фашизм, а сталинизм, авторитаризм, если кому-либо так больше нравится. Средний класс сам по себе ничего ни отрицательного, ни положительного не представляет. В демократическом экономически развитом обществе он действительно является основой благополучия и стабильности, поскольку он есть масса. Все зависит от условий, в которых сформировался социальный характер массового человека.
У нас этот социальный характер сформировался под крайне негативным влиянием перманентного экономического кризиса, агрессивной монополизации экономики. У среднего класса накопительские тенденции характера из-за бедности преобладают над потребительскими. Очень велика составляющая конформизма, что, правда, стабилизирует общество. Велико значение мазохистского компонента авторитарного типа характера, что выражается в почитании и боязни дискредитировавших себя государства и чиновничества. А вот садистский и деструктивный компоненты пока подавлены. Подчеркиваю — пока.
В ходе парламентских выборов электорат обрабатывался целой толпой высокооплачиваемых «экспертов», прошедших «специальные курсы» и имеющих «лицензии на право морочить людям головы». Только очень немногие — если не ошибаюсь, доктора социологии Евгений Головаха и Николай Шульга — робко пытались объяснить, что повсеместный пиар-технологический шабаш не имеет ничего общего с социологией и социальной психологией. Несмотря на ведра компромата, вылитые на Виктора Ющенко, «Наша Украина» уверенно прошла в парламент. Во многих мажоритарных округах прошли неизвестные кандидаты — только потому, что их поддерживал «бренд Ющенко». На вопрос «почему?» не ответил никто! «Наша Украина» не имеет ни идеологии, ни четких политической и экономической платформ, а персональный состав блока вызывает недоумение. А «Блок Юлии Тимошенко» и Соцпартия Александра Мороза вообще отправили в глубокий нокдаун наших «гадалок на кофейной гуще» от политологии. Слышен некий бред о «российско-американском влиянии», говорится нечто о харизме этих лидеров. У кого харизма? У Ющенко? У Мороза? У Тимошенко? Нет у них никакой харизмы. А есть социальный заказ на харизму со стороны масс, которые устали жить в бесперспективной нищете! Коллективное бессознательное формирует религиозные объекты из подручного материала, выдавая желаемое за действительное. Интересующимся рекомендуется ознакомиться со взглядами Фрейда о явлении «перенесения», Юнга — о компенсаторных явлениях бессознательного, Фромма — о «бегстве от свободы», а более всего нужно изучить «Легенду о Великом Инквизиторе» в «Братьях Карамазовых» великого Федора Достоевского.
Итак, мессии уже найдены, вопрос теперь в том, куда они поведут страждущих. Дай Бог, чтобы названные и неназванные мессии оказались не способными ни на что серьезное, ибо мессианство еще ничего хорошего не давало.
Ядром германского нацизма были низы среднего класса. Психологический портрет этой прослойки дает Фромм: «…черты, характерные для этой части среднего класса… любовь к сильному и ненависть к слабому, ограниченность, враждебность, скупость — в чувствах, как и деньгах... Эти люди всегда отличались узостью взглядов, подозрительностью и ненавистью к незнакомцу, а знакомый всегда вызывал у них завистливое любопытство, причем зависть всегда рационализировалась как презрительное негодование; вся их жизнь была основана на скудности — не только в экономическом, но и в психологическом смысле». Это та «духовная нищета», о которой писал еще З.Фрейд. Этот портрет практически полностью соответствует психологическому портрету нашего обывателя, что бы там ни говорили о «розважливості пересічного українця». Большинство нашего среднего класса представляет именно его низы в социально-экономическом плане. В этом повинна и сама эта масса, которая не может организовать свою же судьбу, и власть, оказывающая постоянное давление на эту массовую прослойку, и монополистический капитал, активно сотрудничающий с властью и вытесняющий средний класс из экономического поля.
Масса нашего обывателя пребывает в угнетенном состоянии, ни на что серьезное не способна, в ее социальном характере преобладают соглашательские и накопительские черты. Деструктивные тенденции этой массы находятся в подавленном состоянии, а превалируют социальная апатия и бессилие. Короче, фашистские пророчества кажутся бредом.
Так вот, для того чтобы эта мрачная футурология не казалась игрой воспаленного воображения, напомню: именно на социальной апатии и бессилии Гитлер пришел к власти, причем законно, парламентским путем, манипулируя психологией масс, рационализовав массовое экономическое и психологическое оскудение в национальной идее, распрямив пружину социальной деструктивности, которая до этого долго сжималась. Поэтому нашей власти и монополистическому капиталу следует заставить своих штатных социологов не кичиться своей квалификацией, заключающейся в наличии ученых степеней докторов околовсяческих наук, не манипулировать результатами различных соцопросов у ближайшего гастронома и не изучать «вероятность распределения погрешности произвольной выборки социального мониторинга», а заняться, наконец, изучением реального состояния нашего общества. Прецеденты в виде германского и итальянского фашизма, советского сталинизма, исламского экстремизма уже есть.
Фашизм в том или ином виде — не просто маниакальный бред какого-нибудь политического выскочки или партии. Фашизм — это политическое движение масс, имеющих авторитарно-соглашательский тип социального характера и живущих в условиях резкого ухудшения социально-экономических условий. Что и наблюдается в Украине в настоящий момент. Основы фашизма составляет средний класс, взбесившийся от невозможности рационально решить комплекс социальных проблем. А у нас уверовали в басню о том, что средний класс — это флагман социального прогресса и стабилизатор общества. Стабилизатор, только смотря в каких условиях.