1936-1937 годы. Мировая демократическая общественность все более убеждалась в нарастающей агрессивности нацистской Германии и ее союзников, прежде всего в отношении стран Центральной и Восточной Европы. В разгар войны Италии против Эфиопии гитлеровские войска, перечеркнув положения Локарнского договора 1925 года, в марте 1936-го оккупировали демилитаризованную Рейнскую зону, которая служила существенной гарантией безопасности Запада против захватнических планов фашистского рейха. В июле 1936 года против правительства народного фронта в Испании, победившего в феврале на выборах, вспыхнул мятеж Франко. В ноябре 1936 года Германия и Япония, которая вскоре напала на Китай, подписали «Антикоминтерновский пакт», а через год к нему присоединилась Италия. Приведенные примеры из международной жизни свидетельствовали о приближении нового мирового вооруженного столкновения.
Начавшаяся подготовка к захвату других стран государствами, недовольными Версальско-Вашингтонской системой договоров, заключенных после окончания первой мировой войны, и практическое осуществление этих замыслов не могли не затрагивать интересов Англии, Франции, США и Советского Союза. Многие члены тогдашнего английского кабинета во главе с Н.Чемберленом, резко настроенные против СССР, благосклонно принимали заверения нацистов о стремлении к дружбе с Великобританией, но при условии предоставления Германии «свободы рук на востоке Европы». Откуда им было знать, что одна из приоритетных задач нацистской дипломатии заключалась в «сколачивании в глубокой тайне, но со всей возможной решительностью союза против Англии».
Аналогичной была политика правящих кругов Франции, прежде всего премьер-министра Э.Даладье и некоторых членов его правительства, которые имея подписанный в 1935 году договор о взаимной помощи с СССР, все же считали своей важной союзницей Англию. Правительство США, президент Ф. Рузвельт, также не намеривались принимать каких-либо мер против агрессоров, поощряя политику соглашения с ними, проводимую руководителями Англии и Франции. В целом, у западной демократии существовала мечта о «чудесном возникновении» благословенной войны между нацистами и Советами», что было бы политическим фоном развития англо-французских и франко-германских отношений до и после Мюнхена.
Иными, отличными от этой точки зрения, были официальные взгляды СССР на происходившие тогда события в Европе и во всем мире. В декабре 1933 года Советский Союз выступил с идеей коллективной безопасности, которую он активно пропагандировал и развивал, в том числе в Лиге наций, но последняя не получила поддержки западных держав. Ее противники использовали в своих целях противоречия в оценке сталинским руководством жестокого подавления демократии в гитлеровском рейхе, его предложения о заключении пактов о ненападении с рядом стран с учетом «некоторых изменений в политике Германии», его определения фашизма как разновидности буржуазного строя, открытой формы диктатуры той же буржуазии, что ставило знак равенства между фашистскими и демократическими государствами. Но по количеству и по конструктивности публичных заявлений в адрес агрессоров советские руководители значительно превосходили лидеров Запада, вынужденных констатировать наступательность советской дипломатии.
Первой жертвой фашистской Германии стала Австрия. В июле 1936 года гитлеровцы навязали ее правительству соглашение, обязывающее его координировать с Берлином свою внешнюю политику, а через год утвердили директиву о подготовке вторжения на территорию этого государства, которое перестало существовать 12 марта 1938 года. Стало очевидным, что следующей жертвой агрессора станет Чехословакия, для которой по словам фюрера аншлюс Австрии был «большим неудобством», 7 декабря 1937 года генеральный штаб германской армии утвердил план захвата этого независимого государства. Само его название должно быть стерто с карты Европы, а экономике, особенно оборонной промышленности, надлежало укреплять боеспособность вермахта и способствовать установлению мирового господства арийской нации.
Рассказ о том, как и кто тогда предал Чехословакию, следует начать с напоминания о том, что в мае 1935 года между СССР и Чехословакией был заключен договор о взаимной помощи, обязывающий ее предоставление Советами своему партнеру в случае вступления в силу аналогичного франко-чехословацкого соглашения. Насколько серьезными были намерения Парижа в этом плане свидетельствовало заявление тогдашнего премьер-министра К. Шотана и министра иностранных дел И. Дельбаса на переговорах в Лондоне в ноябре 1937 года о том, что Франция придет на помощь Чехословакии исключительно в случае «акта агрессии» Германии против нее. Тогда же прозвучало заверение Н. Чемберлена, что Англия «не должна быть втянута в войну из-за Чехословакии».
Драматические события вокруг чехословацкого вопроса стали более динамично развиваться после аншлюса Германией Австрии. 16 марта 1938 года народный комиссар иностранных дел СССР М. Литвинов в ответ на вопрос американских журналистов о том, как Советский Союз сможет оказать помощь Чехословакии, пообещал найти «какой-нибудь коридор», имея ввиду возможность прохода частей Красной Армии на ее земли через территорию Польши и Румынии. На следующий день, 17 марта он сделал заявление с осуждением вторжения гитлеровских войск в Австрию, подчеркнув при этом угрозу для всех европейских государств, в первую очередь Чехословакии. От имени правительства СССР высказывалась готовность «участвовать в коллективных действиях, которые были бы решены совместно с ним» и которые «смогли бы приостановить дальнейшее развитие агрессии и устранение усилившейся опасности новой мировой бойни», что по дипломатическим каналам было передано Англии, Франции, США и другим странам.
Заявление советского правительства от 17 марта стало предметом обсуждения в руководящих кругах Запада, которые не замедлили высказать свое отношение к этому документу. Н. Чемберлен, выступая в палате общин 24 марта, заявил о неприемлемости его для правительства ее величества. Но, как подчеркивал он, если начнется война, представляется «вполне возможным почти немедленное вовлечение в нее других стран помимо участников первоначального конфликта». Среди них он назвал Великобританию и Францию, которые «связаны давними узами дружбы и интересы которых тесно переплетаются». Однако Лондон серьезно не предупреждал Берлин об ответственности за его агрессивные действия, скорее «увещевал» не развязывать вооруженный конфликт, убеждал нацистов в возможности достижения ими своих целей иными средствами. Прежде всего в отношении Чехословакии, а далее в восточном направлении.
Франция также не поддержала советское предложение от 17 марта, хотя события 12 марта, как известно, представляли собой прямую опасность безопасности для Чехословакии, гарантом которой она практически выступала. Э.Даладье высказал капитулянтскую точку зрения, утверждал, что его страна не в состоянии оказать своей союзнице «никакой непосредственной помощи». Единственно, что возможно сделать, так это осуществить мобилизацию и попытаться сковать германские войска на франко-германской границе. Не могло идти речи о сотрудничестве с СССР в деле оказания помощи будущей жертве гитлеровцев. Вообще считалось, что сподручнее будет отсидеться за надежными фортификационными укреплениями «линии Мажино».
Существенное значение имела позиция США. Советское предложение от 17 марта правительство Соединенных Штатов практически проигнорировало, ибо, как отмечал государственный секретарь К. Хэлл, американский ответ на него, «диктуемый политикой уклонения от связывающих обязательств», должен быть отрицательным. Поэтому, чтобы не обескураживать СССР, принято решение вообще не посылать русским никакого ответа. Вашингтон, как и Париж, и Лондон, надеялся, что фашистская военная машина осуществит вожделенный «Дранг нах Остен».
Для разъяснения позиции Советского Союза в отношении своих обязательств по отношению к Чехословакии важным является решение ЦК ВКП (б), принятое в апреле 1938 года, основные положения которого будут отчетливо прослеживаться в последующих советских документах по этому вопросу. Имеются в виду утверждения о том, что «СССР, если его об этом попросят, готов вместе с Францией и Чехословакией предпринять все меры по обеспечению безопасности Чехословакии».
О том, что Англия и Франция и дальше продолжали свою прежнюю политику в чехословацком вопросе, убеждали результаты переговоров руководителей их правительств в Лондоне в конце апреля 1938 года. Достаточно напомнить, что Н. Чемберлен решительно предупредил Париж, что в случае оказания им помощи Чехословакии «Англия останется в стороне», на что услышал заверение Э. Даладье о необходимости навязать чехам «любое решение», включая ее нейтрализацию, лишь бы избежать войны. Министру иностранных дел Чехословакии было заявлено об «абсолютной необходимости» пойти на уступки гитлеровцам.
В мае 1938 года произошли события, предоставившие возможность иного решения судьбы Чехословакии. В этом месяце на ее территории должны были начаться муниципальные выборы. По мере их приближения резко активизировали свою античехословацкую деятельность немцы, проживавшие в Судетской области, которую намеревались присоединить к себе гитлеровцы. В ответ на концентрацию немецких войск у границ своей страны правительство Чехословакии быстро и организованно провело частичную мобилизацию. Под угрозой вооруженного конфликта в центре Европы Лондон и Париж вынуждены были публично сделать заявления в поддержку Чехословакии, что однако существенно не повлияло на их прежнюю политику урегулирования судетского вопроса мирным путем. Учитывая такую позицию Англии и Франции, в конце мая в фашистском рейхе начали подготовку к вторжению в Чехословакию, датой которого было назначено 28 сентября 1938 года.
Англия не собиралась уступать лидерства в решении чехословацкого вопроса. Стараясь удержать Францию от оказания помощи Чехословакии, она стремилась освободить ее от «обязательств перед Чехословакией». Не оказывал сопротивления такому вниманию к себе Париж. 20 июля 1938 года министр иностранных дел Ж. Бонне заявил, что чехословацкое правительство должно точно знать, что «Франция не будет воевать из-за судетского вопроса», что она, «как и Англия, на войну не пойдет». Для посредничества в переговорах между чехословацким правительством и судетскими немцами был послан английский представитель лорд Ренсимен. Одновременно в Прагу прибыл американский посол в Берлине Вильсон, который убеждал чехов, что нормализация их отношений с Берлином зависит от прекращения своего договора с СССР. Таким образом и американская дипломатия поддерживала политику Лондона в деле «выкручивания рук» правительству Э. Бенеша.
Такие действия Англии, Франции и США давали возможность советскому руководству резко критиковать их и завоевывать авторитет последовательного защитника мира и демократии у мировой общественности. 17 августа 1938 года полпред СССР в Лондоне И. Майский в разговоре с министром иностранных дел Англии лордом Галифаксом охарактеризовал ее политику как «слабую и близорукую», способную лишь поощрять агрессора к дальнейшим захватам. В Праге английские и французские представители, иронизировал он, «говорят столь громким голосом, что это не без основания воспринимается чехами как явная несправедливость, а в Берлине же говорят столь тихим голосом, что Гитлер игнорирует все их демарши». «Мы не можем сочувствовать такой политике, - продолжал он, - и считаем, что судьба Чехословакии в первую очередь зависит от того, сумеют ли Англия и Франция в этот критический момент занять твердую позицию против агрессора».
Вполне естественно возникал вопрос, как реально мог СССР оказать помощь Чехословакии? Ответ на него прозвучал 2 сентября 1938 года в разговоре французского поверенного в делах в Москве Ж. Пайяра с М. Литвиновым. Нарком иностранных дел СССР напомнил, что «Франция обязана помогать Чехословакии независимо от нашей помощи, в то время как наша помощь обусловлена французской» и поэтому «мы имеем большее право интересоваться помощью Франции». Он убеждал собеседника, что «при условии оказания помощи Францией мы исполнены решимости выполнять все наши обязательства по советско-чехословацкому пакту, используя все доступные нам для этого пути». «Что касается определения конкретной помощи, - продолжал нарком, - мы считаем для этого необходимым созвать совещание представителей советской, французской и английской армий». Английской и французской сторонами высказанные предложения не обсуждались. 3 сентября нацисты приняли решение о приведении германских войск в боевую готовность к назначенному ранее 28 сентября.
Обстановка вокруг Чехословакии все более накалялась. И прежде всего в главном - передаче Судетской области, в которой начались провокационные волнения, Германии. Этот вопрос должна была решать предложенная лордом Галифаксом конференция четырех держав - Англии, Франции, Германии, Италии без участия в ней Советского Союза. Но до ее открытия, 15 сентября 1938 года Н. Чемберлен побывал у Гитлера, в его резиденции, Берхтесгадене, чтобы убедить того в достижении англо-немецкого понимания мирного решения назревшего вопроса. Британский премьер-министр с готовностью воспринял требование фашистского канцлера о передаче рейху Судетской области и не протестовал против угрозы начать новую мировую войну в случае его невыполнения.
Итоги данного визита 18 сентября получили одобрение на совещании глав правительств Англии и Франции, после чего чехословацким лидерам было заявлено о необходимости отторжения Судетской области и присоединения ее к рейху и невозможности оказания помощи им в случае вооруженного сопротивления этой акции. «Самой ужасной, безжалостной жертвой» назвал ее Ф. Рузвельт, при этом одобряя проводимый англичанами курс на умиротворение агрессора и оставляя без внимания обращение чехов к американскому правительству сделать хоть какое-то заявление в их поддержку.
На этом фоне убедительными были заявление Советского правительства от 20 сентября 1938 года о «немедленной и действенной помощи Чехословакии», но при условии «если Франция останется ей верна и также окажет ей помощь», и выступление М. Литвинова 21 сентября на ассамблее Лиги наций по вопросу борьбы с агрессором, к которому едут «за получением диктатов и ультиматумов, принося в жертву интересы того или иного государства», его последующие разъяснения этой позиции английским дипломатам. «Но «советские предложения фактически игнорировались», - писал У. Черчилль. - к ним отнеслись с равнодушием, чтобы не сказать с презрением. События шли своим чередом так, как будто Советской России не существовало. В последствии мы дорого поплатились за это». А чехам было заявлено, если они посмеют объединиться с русскими, то «война может принять характер крестового похода против большевиков. Тогда правительствам Англии и Франции будет очень трудно остаться в стороне», после чего чехословацкое правительство дало согласие удовлетворить требования Гитлера.
Поддержку агрессивным замыслам рейха оказывала Польша, которая заявляла о своих претензиях на Тешинский район Чехословакии, для «приобретения» которого она готова была «применить силу». Концентрируя свои войска у ее границы, она заслужила благосклонность фюрера и предупреждение советской стороны о возможном денонсировании их договора о ненападении. Очевидно, такой поворот дела не особенно обескуражил польское правительство, представитель которого в Париже выражал уверенность в том, что в случае конфликта «в течение трех месяцев русские войска будут полностью разгромлены, и Россия не будет более представлять собой даже подобия государства». На стороне Варшавы была Румыния, для которой «союз с Польшей будет иметь приоритет перед обязательствами в отношении Праги».
Мировой общественности была предоставлена еще одна возможность убедиться в готовности Англии и Франции идти на все уступки нацистам. 22 сентября 1938 года Н. Чемберлен во второй встрече с Гитлером в Бад-Годесберге, услужливо выслушал его ультимативные требования о немедленной передаче, с 26 по 28 сентября, Германии Судетской области и некоторых районов Чехословакии Польше и Венгрии. Прощаясь с британским премьер-министром, фашистский лидер заявил о невозможности дальнейшего существования чехословацкого государства и угрожал войной в случае отклонения его требований, услышав от собеседника заверения в их выполнении.
27-28 сентября 1938 года в решении вопроса о «мирной передаче» Германии Судетской области наступила решительная стадия. Н. Чемберлен согласовал с Гитлером состав участников конференции четырех держав, еще раз заверил его, что только таким путем можно добиться осуществления его притязаний, получил моральную поддержку Ф. Рузвельта, информировал чехословацкого посланника в Лондоне о невозможности пребывания на заседаниях конференции представителя его страны и Советского Союза. По словам У. Черчилля «игнорировать и отталкивать» СССР было «не только нелепо, но и преступно», а англо-французский план расчленения Чехословакии представлялся ему возмутительным.
Конференция в Мюнхене, в которой участвовали Н. Чемберлен, Э. Даладье, А. Гитлер, Б. Муссолини, состоялась 29-30 сентября 1938 года. Она завершилась их сделкой об «упорядоченном» отторжении от Чехословакии и присоединении к Германии широкой, с населением почти в 5 миллионов человек, полосы территории, имевшей исключительно важное экономическое и военное значение, поскольку там находились долговременные укрепления и значительная часть тяжелой промышленности. Возмущения представителей Чехословакии по поводу такого возмутительного беззакония не были приняты. Зато в резиденции британского премьер-министра с удовлетворением выслушали текст поздравительной телеграммы, присланной Ф. Рузвельтом. Как результат разговора Н. Чемберлена и А. Гитлера с глазу на глаз было подписание англо-германской декларации о ненападении, что оценивалось германскими дипломатами как «смертный приговор Британской империи», который предоставлял нацистам право «проставить дату приведения этого приговора в исполнение».
Условия Мюнхенской сделки, переданные Праге на рассвете 30 сентября 1938 года, тогда же обсуждались на чрезвычайном заседании правительства Чехословакии, на котором присутствовал и выступал президент Э.Бенеш. Были отклонены сомнения отдельных членов кабинета в его правомочности решать данную проблему и приняты предложения большинства о капитуляции перед фашистской Германией. Затем президентом был снят его запрос советскому правительству, отправленный утром этого дня и выяснивший отношение Москвы к возможному решению Чехословакии в связи с вручением ей соглашения, принятого на конференции четырех держав.
Мюнхенское соглашение коренным образом изменило военно-стратегическую обстановку в Европе. Англия и Франция пошли на уступки Гитлеру за счет союзной Чехословакии, способствовали усилению фашистской Германии, поощряя ее на захватнические действия на Востоке. Мюнхен подорвал веру в эффективность политики коллективной безопасности, надежды на которую еще теплились в демократических кругах, и породил недоверие к декларациям Лондона и Парижа в защиту суверенитета малых стран континента, оказавшихся под угрозой подчинения воле четырех великих держав. «Капитуляция Англии и Франции перед агрессором, - писали «Известия» 4 октября 1938 года, - по видимости отдалив войну, в действительности ее приближает».
Резюме автора. Прошло 60 лет после державших в напряжении весь мир сентябрьских дней 1938 года. Конечно, их итоги сейчас не обсуждаются так активно, как, скажем, характер взаимоотношений президента США со своей бывшей сотрудницей, его методы борьбы с международным терроризмом или финансовые катаклизмы в экономике соседней России. Но, как и в прежние годы, остаются дискуссионными некоторые важные аспекты дипломатической борьбы вокруг Мюнхенского соглашения, на которые необходимо обратить внимание широкого круга читателей.
Например, насколько были эффективными действия Советского Союза в чехословацком вопросе? Следует отметить, что заявление правительства СССР от 17 марта прозвучало с явным опозданием, так как сталинское руководство в период бывшего террора, занятое подготовкой и проведением печально известных показательных московских процессов против «врагов народа», сосредотачивало свои усилия прежде всего на проблемах внутренней политики. Ведь по времени насильственное присоединение Австрии к Германии совпало с предпоследним днем рассмотрения дела Н. Бухарина, Н. Крестинского и других. Отсюда, на наш взгляд, правильные, но такие общие обвинения в адрес агрессора, обозначеные в данном документе.
Поэтому возникает сомнение в желании И. Сталина и его окружения оказать конкретное содействие Чехословакии в защите от гитлеровских захватчиков ее территориальной целостности. Все советские заявления по этому поводу, громко прозвучавшие в 1938 году, особенно в тревожные сентябрьские дни, говорят о том, что они были рассчитаны скорее на политический эффект и ничем не связывали их авторов. Они понимали, что гарантией независимости чехов выступала Франция, без согласия с ней они не решатся начать вооруженное сопротивление германской агрессии и не обратятся за помощью к СССР, а она шла в фарватере английской внешней политики. Эти страны не собирались обсуждать данную ситуацию с СССР ни на высшем уровне, ни на совещаниях военных и дипломатических представителей. Сближению Советов с Западом не способствовали участившиеся исчезновения в 1937 - 1938 годах в небытие тех из них, которых знали английские и французские партнеры и с которыми можно было бы иметь дело.
Известно достаточное количество противоречивых примеров о степени готовности советских вооруженных сил к отражению возможного фашистского нашествия на территорию Чехословакии в 1938 году, но все же следует констатировать, что намерения отдавать соответствующий приказ, к тому же при условии перехода армейских частей через соседние Польшу и Румынию, которые не соглашались на это, у И. Сталина очевидно не было. Такой освободительный поход ему был не выгоден: Чехословакия неблизко и нет прямой угрозы своим границам. Иная ситуация сложилась в сентябре 1939 года, после нападения Гитлера на Польшу, когда малейшее промедление могло лишить СССР Западной Украины и Западной Белоруссии. Или совсем недавно, в августе 1968 года, когда нависла угроза завоеваниям мирового социализма и брежневскому режиму необходимо было с помощью танков доказывать неправомочность заблудшихся чехословацких коллег по-своему трактовать перспективы светлого будущего.
Можно утверждать, что в 1938 году у Чехословакии была реальная возможность отстоять свою независимость. У нее имелись достаточно отмобилизованная армия, хорошо оснащенная отечественным оружием, мощные оборонительные сооружения типа «линии Мажино» на границе с Германией, поддержка населения действий правительства, о чем свидетельствовала майская мобилизация и другие примеры. Тем более, что приготовление Гитлера к вторжению в этом году, как нам представляется, были демонстрацией «мускулов». Иное дело, что руководство страны не обращалось к сталинскому руководству о безусловной помощи, не питая особых иллюзий в отношении реальности его заявлений по оказанию ей военной помощи, не желая открыто идти только с ним, и вынуждено было под сильным давлением Англии, Франции и США придерживаться их политики умиротворения фашистского рейха. Напомним о мае 1945 года, когда едва прозвучал призыв восставших чехов к командованию Красной Армии, ее танки были немедленно направлены им на выручку и их восторженно приветствовали благодарные пражане.
И в заключение. Из всего происходившего в прошлом, в том числе в сентябрьские дни 1938 года, необходимо делать своевременные и объективные выводы. Тогда не придется ни в чем оправдываться, ничего переписывать и доказывать от обратного.