67 лет назад, 22 июня 1941 года, нацистская Германия напала на Советский Союз. Как готовились немцы к вторжению, ни для кого не секрет. Разбор плана «Барбаросса» проводился неоднократно. А вот о планах наступательной войны, которую готовил Кремль, мы знаем больше из беллетристики. Попытаемся провести скрупулезный разбор — а он необходим, так как уж слишком много фальсификаций по поводу сталинских планов в преддверии войны появилось в последнее время.
Речь пойдет о «Соображениях по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками» от 15 мая 1941 года (Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации, фонд 16А, опись 2951, дело 237, листы 1—15). Этот документ был рассекречен лишь после августа 1991 года, его фрагменты впервые были обнародованы в статье кандидата военных наук В.Киселева «Упрямые факты начала войны» (ВИЖ № 2, 1992 г.). Полный текст «Соображений…» от 15 мая 1941 года в России впервые опубликовал генерал-полковник Ю.Горьков в статье «Готовил ли Сталин упреждающий удар против Гитлера в 1941 г.» («Новая и новейшая история» № 3, 1993 г., с. 29—45).
Краткая предыстория
Катастрофа первого года войны. Поле боя восточнее Киева, осень 1941 г. Фото: Фотоальбом «Київ. 1941—1943», «Кий», 2000 |
Еще 1 октября 1938 года Иосиф Сталин на совещании пропагандистов Москвы и Ленинграда объяснял, что «бывают случаи, когда большевики сами будут нападать, если война справедливая, если обстановка подходящая, если условия благоприятствуют, сами начнут нападать. Они вовсе не против наступления, не против всякой войны. То, что мы кричим об обороне, — это вуаль, вуаль. Все государства маскируются».
Как отметил в своей статье Ю.Горьков, в различное время оперативные планы войны носили разные названия: «О стратегическом развертывании Красной Армии на случай войны на Западе по варианту ПС» (1924 г.), «Записка по обороне СССР» (1927 г.), «План стратегического распределения РККА и оперативного развертывания на Западе» (1936 г.), «Основы стратегического развертывания на Дальневосточном театре военных действий» (1938 г.), «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940—1941 гг.» (18 сентября 1940 г.), «Уточненный план стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке» (11 марта 1941 г.), «Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками» (15 мая 1941 г.).
В основу последнего были заложены положения мобилизационного плана МП-41 (ЦАМО РФ, ф. 15А, оп. 2154, д. 4, лл. 199—287). Сразу же после утверждения «Соображений…» от 15 мая 1941 года (о самом утверждении разговор ниже) в штабы всех воинских подразделений (до полков включительно) были разосланы красные пакеты с конкретными оперативными планами боевых действий и предупреждающей надписью «Вскрыть по сигналу «Гроза». Как известно, команда на их вскрытие так и не поступила. Но это совсем другая тема.
Упреждающий удар — наступление методом нападения
В первом же разделе «Соображений…» их главный составитель генерал-майор А.Василевский сформулировал основную идею плана:
«Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить (подчеркнуто в тексте. — В.Н.) нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому Командованию, упредить (подчеркнуто в тексте. — В.Н.) противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск».
После приведенной фразы теряет смысл любая полемика по поводу казуистических рассуждений сторонников сталинских мифов о том, что «наступательная — не значит нападательная».
Второй раздел «Соображений…» целесообразно процитировать полностью, ибо он содержит основные задачи наступления:
«Первой стратегической целью действий войск Красной Армии поставить — разгром главных сил немецкой армии, развертываемых южнее линии Брест—Демблин, и выход к 30 дню операции на фронт Остроленка, р. Нарев, Лович, Лодзь, Крейцбург, Оппельн, Оломоуц». Далее рукою заместителя начальника Генштаба РККА генерал-лейтенанта Н.Ватутина дописано: «Последующей стратегической целью иметь наступлением из района Катовице в северном или северо-западном направлении разгромить крупные силы центра и северного крыла германского фронта и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии.
Ближайшая задача — разгромить германскую армию восточнее р. Висла и на Краковском направлении, выйти на р. р. Нарев, Висла и овладеть районом Катовице», для чего (продолжает Василевский):
«а) главный удар силами Юго-Западного фронта (подтверждение заблаговременной организации фронтов. — В.Н.) нанести в направлении Краков, Катовице, отрезая Германию от ее южных союзников;
б) вспомогательный удар левым крылом Западного фронта нанести в направлении Седлец, Демблин, с целью сковывания Варшавской группировки и овладения Варшавой, а также содействия Юго-Западному фронту в разгроме Люблинской группировки противника;
в) вести активную оборону против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии, Румынии и быть готовым к нанесению удара против Румынии при благоприятной обстановке». Заканчивает Ватутин: «Таким образом Красная Армия начнет наступательные действия с фронта Чижев, Лютовиско силами 152 дивизий против 100 германских. На остальных участках госграницы предусматривается активная оборона».
Как пишет Горьков, глубина планируемой операции при нанесении упреждающего удара составила бы 300—350 км, а полоса фронта наступления — 350—400. По поводу активной обороны на других направлениях он сообщает, что последняя «…может состоять из совокупности оборонительных и наступательных операций».
Силы и средства
Третий раздел «Соображений…» содержит план распределения видов Вооруженных сил СССР по фронтам (на западе) и округам (на остальной территории СССР), вплоть до дивизий и полков. Процитирую лишь ту часть плана, которая касается сухопутных сил, сосредотачиваемых на западе:
«1. Сухопутные силы Красной Армии в составе — 198 сд, 61 тд, 31 мд, 13 кд — всего 303 дивизии и 74 артполка РГК, распределить следующим образом:
а) Главные силы в составе 163 сд, 58 тд, 30 мд и 7 кд (всего 258 дивизий) и 53 артполка РГК иметь на Западе, из них: в составе Северного, Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов — 136 сд, 44 тд, 23 мд, 7 кд (всего 210 дивизий) и 53 артполка РГК; в составе резерва Главного командования за Юго-Западным и Западным фронтами — 27 сд, 14 тд, 7 мд (всего 48 дивизий)»…
Четвертый раздел «Соображений…» называется «Состав и задачи развертываемых на Западе фронтов (карта 1:1 000 000)».
Процитирую лишь его часть, касающуюся самого мощного «нашего» Юго-Западного фронта:
«Юго-Западный фронт — восемь армий, в составе 74 стрелковых, 28 танковых, 15 моторизованных и 5 кавалерийских дивизий, а всего 122 дивизий и 91 полка авиации, с ближайшими задачами:
а) концентрическим ударом армий правого крыла фронта окружить и уничтожить основную группировку противника восточнее р. Вислы в районе Люблин;
б) одновременно ударом с фронта Сенява, Перемышль, Лютовиска разбить силы противника на Краковском и Сандомирско-Келецком направлениях и овладеть районом Краков, Катовице, Кельце, имея в виду в дальнейшем наступать из этого района в северном и северо-западном направлении для разгрома крупных сил северного крыла фронта противника и овладения территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии;
в) прочно оборонять госграницу с Венгрией и Румынией и быть готовым к нанесению концентрических ударов против Румынии». Закончил этот пункт Ватутин: «Из районов Черновицы и Кишинев с ближайшей целью разгромить сев. крыло Румынской армии и выйти на рубеж р. Молдова, Яссы».
Маскировка подготовки
Необходимые мероприятия по маскировке подготовки упреждающего удара изложены в конце четвертого раздела:
«Для того чтобы обеспечить выполнение изложенного выше замысла, необходимо заблаговременно провести следующие мероприятия, без которых невозможно нанесение внезапного удара по противнику как с воздуха, так и на земле:
1. произвести скрытое отмобилизование войск под видом учебных сборов запаса;
2. под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить все армии резерва Главного командования;
3. скрытно сосредоточить авиацию на полевые аэродромы из отдаленных округов и теперь же начать развертывать авиационный тыл;
4. постепенно под видом учебных сборов и тыловых учений развертывать тыл и госпитальную базу».
Комментарии здесь не нужны. Ясно, что перечисленные мероприятия предложены профессионалом высокого класса.
Пятый раздел «Соображений…» называется «Группировка резервов Главного командования». В нем конкретно указаны районы сосредоточения и состав резервов Главного командования для обеспечения успеха и развития наступательных действий основных сил РККА, предназначенных для нанесения упреждающего удара.
Продолжение глобальной лжи
Перед рассмотрением шестого раздела «Соображений…» необходимо сделать небольшое отступление. Дело в том, что генерал-полковник Горьков, оценивая значение последнего директивного оперативного плана войны (т. е. «Соображений…»), в начале своей статьи сделал вынужденное признание: «Именно с этим планом мы вступили в войну, им руководствовались командующие войсками округов и их штабы, действовали войска». (Правда, в конце статьи он весьма неубедительно, скорее по чужому настоянию, пытался доказать, что в 1941 году Сталин против Гитлера упреждающий удар не готовил. Уверен, что мое мнение разделят и читатели, на основании анализа, изложенного в предыдущих разделах «Соображений…»).
Вероятно, за столь откровенное признание Горькову крепко «перепало», потому что через три года он вместе с Ю.Семиным опубликовал серию статей под весьма тенденциозным и броским заголовком: «Конец глобальной лжи. Оперативные планы западных приграничных военных округов 1941 года свидетельствуют: СССР не готовился к нападению на Германию» (ВИЖ, №№ 2—6 за 1996 год). В них на самом деле были опубликованы не оперативные планы (они до сих пор за семью печатями), а планы прикрытия (обороны) границ четырех западных военных округов, т. е. совершенно другие планы. Весьма мягко говоря, Горьков умышленно допустил «неточность» в расчете на неосведомленность и наивность читателей. Жаль, что эту «неточность» пропустила редакция столь уважаемого издания.
Прикрытие подготовки
Шестой раздел под названием «Прикрытие сосредоточения и развертывания» процитируем полностью:
«Для того чтобы обеспечить себя от возможного внезапного удара противника, прикрыть сосредоточение и развертывание наших войск и подготовку их к переходу в наступление, необходимо:
1. организовать прочную оборону и прикрытие госграницы, используя для этого все войска приграничных округов и почти всю авиацию, назначенную для развертывания на западе;
2. разработать детальный план противовоздушной обороны страны и привести в полную готовность средства ПВО.
По этим вопросам мною отданы распоряжения и разработка планов обороны госграницы и ПВО полностью заканчивается к 1.6.1941 г.
Состав и группировка войск прикрытия — согласно прилагаемой карте».
Здесь комментарии необходимы. Как известно, прикрытие (оборона) госграницы производится только частью войск (специально для этого выделенных) для обеспечения проведения открытой мобилизации, сосредоточения и развертывания главных сил при подготовке стратегического наступления (при подготовке стратегической обороны, которая должна проводиться заблаговременно, прикрытие границы не требуется). Похоже, что составитель «Соображений…» Василевский имел в виду не только оборону госграницы. Планы прикрытия, поступившие в штабы войск после оперативных планов, содержали также и наступательные задачи. Потому-то для их реализации и было предназначено столько войск (см. выделенное мною в пункте 1 шестого раздела и пункт а) третьего раздела). Иначе напрашивается резонный вопрос: если для прикрытия используются все войска приграничного округа, то что же им предстоит прикрывать?
Подтверждением сказанного является план прикрытия и обороны границы Киевского особого военного округа, т. е. Юго-Западного фронта, опубликованный в ВИЖе № 4 за 1996 год. Для прикрытия выделялись четыре армии из восьми — 5, 6, 12, 26-я. Им были поставлены задачи действительно оборонительные, а вот резервам командования округа, помимо завершения разгрома соединений вторгнувшегося противника, также предписывалось:
«в) при благоприятных условиях быть готовыми по указанию Главного командования нанести стремительные удары для разгрома группировок противника, перенесения боевых действий на его территорию и захвата выгодных рубежей».
Кроме задач прикрытия, перед авиацией округа (ЮЗФ) были поставлены и наступательные задачи:
«а) последовательными ударами боевой авиации по установленным базам и аэродромам, а также действиями в воздухе уничтожить авиацию противника и с первых же дней войны завоевать господство в воздухе…
б) разрушением железнодорожных мостов и узлов Ченстохов, Катовице, Краков, Кельце, а также действиями по группировкам противника нарушить и задержать сосредоточение и развертывание его войск…»
Еще более «крутые» задачи были поставлены перед авиацией Главного командования (т. е. стратегических резервов):
«а) разрушение железнодорожных узлов Бреслау, Крайцбург, Оппельн;
б) систематические налеты на основные военно-промышленные объекты».
Вероятно, постановка наступательных задач перед разработчиками конкретных планов прикрытия помешала им провести тщательную оценку возможных действий противника, в первую очередь — варианта внезапного перехода в наступление превосходящих сил врага.
Неудачная «деза»
Заканчивается шестой раздел «Соображений…» абзацем, дописанным рукою Ватутина: «Одновременно необходимо всемерно форсировать строительство укрепленных районов, начать строительство укрепрайонов на тыловом рубеже Осташков, Почеп и предусмотреть строительство новых укрепрайонов в 1942 г. на границе с Венгрией, а также продолжать строительство укрепрайонов по линии старой госграницы».
Можно понять озабоченность заместителя начальника Генштаба по поводу соблюдения абсолютной секретности «Соображений…», специально написанных от руки в единственном экземпляре с пометкой «Только лично», вместо самого высокого грифа секретности «Совершенно секретно. Особой важности». Но меры дезинформации должны были быть более изощренными и более правдоподобными. А получилось, как в известной пословице «В огороде бузина, а в Киеве дядька». Не то что завербованный немецкой разведкой агент, но и любой нормальный человек, ознакомившись с содержанием «Соображений…», посчитал бы написанную «дезу» примитивной. О каком строительстве укрепрайонов в 1942 году могла идти речь, если в восьмом разделе «Соображений…» указаны нормы обеспечения боеприпасами и горюче-смазочными материалами, необходимыми для нанесения упреждающего удара в 1941 году?
Однако историки — сторонники сталинских мифов (конечно же, понимающие, что это была «деза»), на основании ватутинской приписки долгое время после обнародования «Соображений…» пытались всех уверить в том, что в 1941 году Генштаб не готовил внезапного нападения на Германию и ее союзников. Сейчас они немного приутихли.
Неподписанный подлинник
Эти же историки утверждали, что если «Соображения…» не подписаны наркомом обороны С.Тимошенко и начальником Генштаба Г.Жуковым (хотя их подписи и обозначены), а тем более не утверждены И.Сталиным, то они, мол, не имели юридической силы. Чистая казуистика! И эти «Соображения…», и предыдущие никем не были подписаны с целью обеспечения абсолютной секретности.
То же можно сказать и по поводу их утверждения. Вот мнение упомянутого в преамбуле кандидата военных наук Киселева: «Таким образом, намеченные в «Соображениях…» от 15 мая 1941 года мероприятия начали претворяться в жизнь, что было бы невозможным без их утверждения политическим руководством, то есть Сталиным».
Претворение в жизнь
Вот факты выполнения мероприятий по маскировке:
1. Под видом учебных сборов запаса с конца мая 1941 года проводилось скрытое отмобилизование войск. Дополнительно было призвано 805,2 тыс. человек (24% приписного личного состава по плану мобилизации), что дало возможность усилить 99 дивизий как в западных приграничных округах, так и выдвигаемых из внутренних округов. Их численность достигла 85—95% от плановой по штатам военного времени.
2. Под видом выезда в лагеря с 13 мая 1941 года было произведено выдвижение к западной границе 16, 19, 21 и 22-й армий и началось выдвижение 77 дивизий второго эшелона: «12 июня командование приграничных округов (читай фронтов. — В.Н.) приступило к скрытому развертыванию войск уже вторых эшелонов» (ЦАМО РФ, ф. 16А, оп. 2951, д. 842, с. 132—133). Еще 114 дивизий из второго эшелона и западных приграничных округов должны были занять районы сосредоточения в 20—80 км от границы к 1 июля. «Эта передислокация из внутренних округов, по сути дела, являлась началом стратегического сосредоточения советских войск на театрах военных действий. Выдвижение производилось с соблюдением строжайших мер маскировки, с большой осторожностью, постепенно, без увеличения обычного графика работы железных дорог» (Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. М., 1961, с. 146). Большая часть дивизий второго эшелона на 22 июня находилась в движении — в эшелонах или походных колоннах. Одновременно к западным границам по железным дорогам перебрасывалось 47 тысяч вагонов воинских грузов.
Сказанное опровергает распространенный тезис о том, что «все приготовления к войне на местах пресекались сверху». Точнее было бы сказать, что пресекались они только на словах и на бумаге для того, чтобы сбить с толку немецкую разведку.
3. На полевые аэродромы в полосе 20—100 км от границы перебрасывались авиационные полки и дивизии из отдаленных военных округов. К 22 июня в западных округах имелось 64 истребительных, 50 бомбардировочных, семь разведывательных и девять штурмовых авиаполков, в которых насчитывалось 7628 самолетов. Чуть дальше располагались четыре дальнебомбардировочных корпуса и одна дальнебомбардировочная дивизия, в которых насчитывалось 1346 самолетов.
Продолжалось развертывание авиационного тыла (с 10 апреля 1941 г. автономного от строевых частей ВВС). На складах западных округов уже хранились сотни тысяч тонн бензина, бомб, патронов, снарядов, запасных частей, продовольствия и т. п. (1941 г. — уроки и выводы, с. 198—199; Статистический сборник № 1, с. 16—18).
4. Тыл сухопутных войск и госпитальная база под видом учебных сборов и тыловых учений перемещались ближе к западной границе. Окружные склады были переполнены, поэтому на открытом воздухе хранилось 14400 вагонов боеприпасов и 4370 вагонов материальной части и вооружения. Все это было подготовкой «…к обеспечению глубоких наступательных операций» (Пастуховский Г.П. Развертывание оперативного тыла в начальный период войны. ВИЖ № 6, 1988 г., с. 19).
Госпитальная база, увы, после 22 июня была почти целиком потеряна. Генерал-полковник медицинской службы Ф.Комаров свидетельствует, что «формируемые санитарные учреждения фронта (Западного. — В.Н.) на территории восточной Белоруссии остались без имущества» (ВИЖ № 8, 1988 г., с. 43).
Дата начала
В «Соображениях…» ее нет. Вот что по этому поводу считает кандидат исторических наук Б.Соколов (Вторая мировая. Факты и версии. М., АСТ—ПРЕСС, 2006 г., с. 64):
«Есть один документ, который фиксирует предполагаемую дату нападения на Германию в 1941 году. На плане стратегического развертывания Красной Армии, составленном 11 марта 1941 года, заместитель начальника Генштаба генерал-лейтенант Н.Ватутин на разделе, посвященном юго-западному (т. е. основному) направлению, оставил весьма красноречивую резолюцию: «Наступление начать 12.06». Ясно, что назначить дату предполагаемого нападения на 12 июня Ватутин мог только по приказу Сталина. Однако сосредоточить войска и необходимые запасы к планируемой дате не удалось, и она была отнесена на июль. Вполне возможно, что на этот раз точной даты заранее устанавливать не стали, поставив ее в зависимость от реального сосредоточения на границе войск и запасов».
С тезисом недостаточной готовности, которым так любят козырять официальные историки, можно согласиться лишь частично. Во-первых, потому, что полной готовности никогда не бывает, — военные знают, что наступательные операции планируются и начинаются до достижения полной готовности. Во-вторых, готовность (и намерение) было еще в 1940 году, когда немцы держали в Польше только немногочисленные оккупационные войска. Тогда осуществлению сталинского намерения помешало неожиданно быстрое падение Франции. В-третьих, и гитлеровский план «Барбаросса» был обеспечен всего двухмесячным запасом топлива и боеприпасов, что вовсе не помешало начать его осуществление 22 июня 1941 года.
Основная причина отсутствия даты заключалась в том, что Сталин до последнего надеялся на начало операции «Морской лев», т. е. на немецкое вторжение на Британские острова. Даже в последнем своем письме к Сталину от 14 мая 1941 года Гитлер продолжал его дурачить, обещая скорую высадку в Англии и прося при этом «…убедительнейшим образом… не поддаваться ни на какие провокации со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой разумеется, постараться не давать им никакого повода».
Подтверждением сказанному является текст совершенно секретной ориентировки за подписями С.Тимошенко, Г.Жукова и А.Жданова, поступившей 11 июня 1941 года в Военные советы приграничных округов:
«По информации, поступающей по разведывательным и правительственным каналам, в период с 4 по 10 июля 1941 года немецкие войска предпримут широкомасштабные боевые действия против Англии, включая высадку на Британские острова крупных сил воздушного и морского десантов.
В связи с этим может возникнуть необходимость в проведении мероприятий военного характера для защиты государственных интересов СССР в свете изменившейся военно-политической обстановки в Европе.
…Штабам военных округов (фронтов) и подчиненным им армейским и корпусным штабам к 1 июля 1941 года быть готовыми к проведению наступательных операций, завершив соответствующие командно-штабные игры… Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить» (Бунич И. Операция «Гроза». Киев, АСК, Санкт-Петербург, Облик, 1998 г. Книга вторая, с. 597).
Оборона, которой не было
В контексте обсуждаемых «Соображений…» необходимо напомнить о том, что планов обороны у Красной Армии не было. Ни стратегических, ни фронтовых, ни армейских, ни дивизионных. Их даже не разрабатывали. Будь они, ими бы давно уже козыряли сторонники сталинских мифов. А то, что нам «подсунули» планы прикрытия (т. е. обороны границ), которые, как было показано выше, содержали и наступательные задачи, свидетельствует лишь о том, что нас до сих пор принимают за «винтиков». Доколе?
Даже после «внезапного» нападения (кавычки потому, что военно-политическое руководство СССР просто не хотело верить в его возможность, несмотря на донесения разведки и показания перебежчиков) команды перейти к хотя бы позиционной обороне (т. е. отступить, окопаться, перегруппировать силы с учетом конкретной обстановки) не последовало. Она была дана только в августе, когда уже были «перемолоты» в бесплодных попытках наступления кадровые, наиболее подготовленные части Красной Армии, и дыры в разваливающемся фронте пришлось затыкать горами трупов необученных ополченцев.
Разбирать сейчас заведомо неосуществимые генштабовские директивы от 22 июня 1941 года №№1, 2, 3 и другие причины июньского разгрома в настоящей статье не будем — это тема отдельного большого, серьезного и необходимого разговора. Наиболее нетерпеливым и любознательным могу посоветовать ознакомиться с указанными директивами самостоятельно (ВИЖ №№ 5, 6 за 1989 г. «Первые дни войны в документах»). Скажу лишь, что директива № 3 содержит много наступательных положений из рассматриваемых «Соображений…», особенно для «нашего» ЮЗФ.
Если бы… (вместо заключения)
Позволю себе завершить разбор «Соображений…» тремя цитатами, которыми, на мой взгляд, сказано почти все.
«Упреждающий удар спас бы нашему Отечеству миллионы жизней и, возможно, привел бы намного раньше к тем же политическим результатам, к которым страна, разоренная, голодная, холодная, потерявшая цвет нации, пришла в 1945 г., водрузив знамя Победы над Рейхстагом.
И то, что такой удар нанесен не был, что наступательная доктрина, тщательно разработанная в Генеральном Штабе Красной Армии и начавшая энергично осуществляться в мае-июне 1941 г., не была реализована, возможно, является одним из основных просчетов Сталина» (Сахаров А.Н. Война и советская дипломатия: 1939—1945 гг. () Вопросы истории № 7, 1995 г., с. 26).
С этим мнением перекликается позиция доктора исторических наук М.Мельтюхова: «К сожалению, не сумев правильно оценить угрозу германского нападения… Сталин как минимум на месяц отложил завершение военных приготовлений к удару по Германии, который, как мы теперь знаем, был единственным шансом сорвать германское вторжение. Вероятно, это решение является одним из основных исторических просчетов Сталина, упустившего благоприятную возможность разгромить наиболее мощную европейскую державу и, выйдя на побережье Атлантического океана, устранить вековую западную угрозу нашей стране» (Правда Виктора Суворова. М., Яуза, 2006 г.,
с. 99).
Но более реалистическим мне представляется мнение ранее упомянутого Б.Соколова:
«Если бы советские генералы могли взглянуть правде в глаза и реально оценить состояние своих войск, то они должны были бы еще накануне войны постараться убедить Сталина в следующем: Красная Армия против вермахта в ближайшем будущем успешно наступать не может. Оптимальным способом боевых действий для Красной Армии была бы оборона с расположением основной группировки войск по линии укреплений на старой государственной границе. В западных районах Белоруссии и Украины и в Прибалтике следовало бы держать только небольшие подвижные части прикрытия, которые должны были бы лишь выяснить группировку и направление основных ударов противника, а затем отступить к главным силам. Самолеты надо было применять лишь над боевыми порядками своих войск для отражения вражеских атак, а танки — лишь небольшими группами для непосредственной поддержки пехоты. Это больше отвечало бы уровню подготовки советских солдат и офицеров. Однако вместо этого Сталин и его генералы от первого и до последнего дня войны стремились придерживаться наступательной стратегии, что привело к тяжелым потерям» (Вторая мировая. Факты и версии. М., АСТ—ПРЕСС, 2006 г.).
Правильно. Во всех отношениях оборона является более простым видом боевых действий, чем наступление. Тем более, когда она осуществляется на своей территории. Тактика изматывания и истощения немецко-фашистских войск намного раньше позволила бы перейти к успешным наступательным действиям. Эх, если бы да кабы…
В заключение необходимо сказать, что и Гитлер, и Сталин одновременно готовили друг против друга не упреждающие (превентивные) удары, а наступательные, агрессивные войны. Первым напал Гитлер, поэтому вермахт и добился поначалу известных успехов. Но начавшаяся с осени 1941 года народная война обусловила, в конце концов, нашу Победу.