Гигантский корпус, сколоченный из крепкого, как камень, манильского дуба, три мачты, высокая, как церковная башня, резная корма, сорок тяжелых пушек, четыреста отчаянных головорезов на борту и набитый золотом трюм — такими были испанские галионы. В XVII веке они выходили из Кадиса и через Гавану и Веракрус шли на Филиппины, а оттуда возвращались в Испанию.
На те деньги, что перевозил один корабль, можно было содержать небольшую армию. Но плавучие сейфы отличались неважной маневренностью — галионы гибли один за другим. Все прибрежье Калифорнии усеяно корабельными обломками и золотыми монетами, на дне морском лежат миллионы долларов — ведь один королевский эскудо стоит сейчас около семидесяти тысяч! Но подобраться к ним непросто: якоря и шпангоуты обросли кораллами, ил глубоко засосал золото и алмазы. Для того чтобы поднять на поверхность тысячу долларов, надо потратить десять тысяч: многие кладоискатели утопили в море свои состояния, не одному из них страсть к испанскому золоту стоила жизни.
Полвека тому назад Мэл Фишер был нищ, безвестен и полон надежд: он охотно брался за все, что могло принести деньги, и в каждое новое дело вкладывал всю свою душу.
В начале тридцатых годов штат Индиана был богат энтузиастами. Мэл, скуластый парнишка из маленького захолустного городка, все время что-то изобретал — водолазный шлем, сделанный из старой кастрюли, садового шланга и велосипедного насоса, до сих пор красуется на полке в адмиральской каюте его галиона. Он работал на отцовской ферме и играл на трубе в местном оркестре, затем учился на инженера в университете Алабамы, а во время второй мировой подразделение Фишера шло вслед за войсками и восстанавливало дороги и мосты. После войны он перебрался в Калифорнию и принялся разводить кур. Тут и родилось увлечение, ставшее делом всей его жизни.
Море было совсем рядом, и Мэл открыл при своей ферме небольшой магазинчик водолазного снаряжения: он и продавал его, и сдавал напрокат. Дочка владельца соседней фермы, рыжеволосая и смешливая Долорес, брала у него уроки подводного плавания — через несколько месяцев дело кончилось свадьбой. Вскоре Фишеры распродали все свое куриное поголовье — подводный мир был куда интереснее и приносил совсем неплохие деньги. Мэл и Долорес давали уроки подводного плавания, снимали фильмы о морских обитателях и понемногу заражались страстью к кладоискательству: несметные сокровища лежали совсем рядом — человек с аквалангом мог дотронуться до них рукой.
В 1612 году буря разбросала и разбила о прибрежные скалы «Серебряный флот» — после этого Испании не на что было содержать армию. В 1715 году пошел на дно конвой, перевозивший золото и изумруды. Для того чтобы наполнить его трюмы, золотодобытчики Потоси и загнанные в изумрудные копи Колумбии индейцы трудились около года. Шторм не пощадил никого: адмирал, командовавший галионом «Nuestra Senora de Atocha», собрал своих офицеров, обсудил с ними последний сонет Лопе де Вега, прочел молитву и утонул, не посрамив достоинства кастильского идальго. Точных координат кораблекрушения не сохранилось. Мэлу предстояло отыскать иголку в стоге сена, причем на деньги, взятые в кредит, да еще все время находясь под бдительным оком властей штата, готовых конфисковать любую ценную находку. У него не было никаких шансов, но он был Мэлом Фишером...
Чтобы привлечь внимание к поискам, его жена установила мировой рекорд по пребыванию женщины под водой: Долорес просидела в батискафе 55 часов, пила сок, ела бананы и читала отсыревшие газеты. И речь уже не шла о деньгах — они оба были готовы расшибиться в лепешку ради своей мечты. Фишеровскому напору поддались даже видавшие виды водолазы. «Серебряный флот» теперь искала команда энтузиастов, а для инвесторов Мэл разработал ряд хитроумных приемов. Он предлагал каждому из них принять участие в поисках — давал акваланг и металлоискатель, а затем отправлял туда, где накануне заботливо прикопал две-три золотые монеты. Счастливчика радостно приветствовали на берегу, вечером у костра за его здоровье пила вся команда, угощая жареными омарами и лангустами... И банкиры, ссужавшие Мэлу деньги (до Фишера этого не удавалось сделать никому), быстро становились его единомышленниками.
Поиски сокровищ продолжались больше 20 лет. Огромный испанский якорь, несколько золотых монет, обрывок золотой цепи, пара оправленных в серебро пистолетов — случайные находки будили воображение, но неоплаченные счета росли, как на дрожжах. Долгие годы удача водила Фишера за нос: прежде чем отдать свои сокровища, море потребовало от него жертвы...
В 1975 году волна перевернула катер, в котором находились старший сын Мэла Дирк, его жена Анджела и двое водолазов. Погибли все: шторм налетел неожиданно, и кладоискатели не успели надеть спасательные жилеты. Тех, кому удалось удержаться на воде, волны разбили о прибрежные скалы...
После смерти сына Фишер изменился до неузнаваемости. Раньше он был великим оптимистом и каждое новое утро встречал фразой: «Ловите сегодняшний день!» Теперь Мэл стал мрачным и, казалось, упорно искал смерти. Он пересекал вплавь кишевшую акулами лагуну, выходил в бурное море на хрупком боте. Однажды суденышко опрокинулось, и его спас лишь случай: с проходившего мимо сухогруза заметили человека. К тому времени Мэл находился в открытом море уже несколько часов... Он словно бросал вызов стихии, и она, проверяя его на прочность, наконец уступила.
В один прекрасный день Грэг Уорхэм, водолаз из команды Фишера, нашел россыпь серебряных брусков, помеченных знаком испанской короны. «Nuestra Senora de Atocha» раскрыла Мэлу содержимое своих трюмов. А вскоре водолазы обнаружили большую подводную скалу, перед которой суматошно запищал металлоискатель: под грудой ила лежали несколько тысяч больших серебряных слитков и три тысячи ящиков с золотыми монетами.
Кладоискателям открылась поистине фантастическая картина: на дне среди водорослей и кораллов, под лениво плывущими разноцветными рыбами раскинулся ковер из золотых дублонов, каждый из которых стоил не меньше десяти тысяч. Фишер размывал ил при помощи изобретенного им устройства, напоминавшего гигантский пылесос: вниз опускалась большая труба, всасывающая донные отложения. Когда отключили компрессор, дежуривший на месте работ аквалангист ахнул: на него хлынул дождь из изумрудов и аметистов, переливающиеся в морской воде драгоценные камни медленно кружились и опускались на дно — их было несколько тысяч...
«Nuestra Senora de Atocha» везла драгоценные камни для испанского короля, но большая часть изумрудов в трюмах галиона являлась контрабандой. Гигантские алмазные серьги, вес которых не смогло бы выдержать ни одно женское ухо, сделали специально для того, чтобы укрыть камни от налогообложения.
Каждый день приносил все новые находки, и водолазы фотографировались на небольших подводных рифах, оказавшихся грудами серебра... Двадцать процентов найденного получил штат, двадцать — инвесторы, остальное досталось самому Мэлу Фишеру.
С тех пор удача его не покидала. Он нашел столь же богатый галион «Santa Margarita», затем каравеллу конкистадоров: с нее подняли бомбарды, изъеденные ржавчиной шлемы, бронзовые циркули и наконечники алебард. Фишер стал легендой всего калифорнийского побережья и при жизни вошел в историю подводной археологии — такого количества фантастических находок больше нет ни у кого.
Те, кто пишут о Фишере, считают его счастливчиком. Но люди, близко знающие Мэла, предпочитают не говорить на эту тему — вплоть до своей смерти, последовавшей в декабре 1998 года, он так и не смог простить себе того, что не остановил отправившегося в море Дирка и не напомнил ему о штормовом предупреждении...