«Когда я вырасту, то никогда не буду заставлять своих детей кушать!» — захлебываясь слезами от обиды и отвращения к ненавистной каше думает пятилетняя девочка. «Какая связь между моими оценками в табеле и новыми кроссовками?» — угрюмо размышляет тринадцатилетний паренек, косясь на сурового родителя. «Господи, почему ее больше интересует вымытая посуда, чем то, что я наконец-то влюбилась!» — с тоской думает о матери юная девица, разглядывая в зеркале так не вовремя появившиеся прыщи.
Общий итог этих детских, подростковых и юношеских переживаний одинаков — все уверены в том, что уж своих детей они никогда не будут «заставлять, унижать или терроризировать», а исключительно «понимать, любить и жалеть». Однако с течением времени многие из нас с удивлением ловят себя на том, что, воспитывая собственных детей, повторяют родительские схемы. Неужели так силен генетический код, заложенный изначально? Можно ли утверждать, что стереотипы поведения и отношений в семье, которые ребенок наблюдает с рождения, могут со стопроцентным повтором спроецироваться на его дальнейшую жизнь? Или с этим все-таки можно и должно бороться, начав процесс воспитания исключительно с себя? С этим и другими вопросами мы решили обратиться к психологу Виктории БЕРЕЖНОЙ.
— Примитивный пример: зимой никто из подростков не хочет надевать шапку, да и малышам не особенно хочется это делать, а родители постоянно стараются одеть их потеплее. Вы совершенно правы, утверждая, что дети думают: «Когда я вырасту, то никогда не буду заставлять своих детей одеваться». И вот мы как-то с учениками вывели такой закон, наверное, чисто физиологический: «Количество одеваемой одежды обратно пропорционально возрасту одевающего человека». С возрастом каждому хочется утеплиться посильнее, поэтому свои желания он переносит на ребенка. Но опять-таки замечу, что подобный пример — буквально физиологичен и касается конкретно одежды.
— Эрик Берн, известный специалист в этой области, говорил, что всегда существует сценарий. Это давно научно доказано.
— Готовый сценарий нашей будущей жизни мы «тянем» из семьи. Часто дети из многодетных семей категорически заявляют: «Я не хочу иметь много детей, и не буду!». А как правило, у них рождается ровно столько же детей, сколько было в их семье, — добавляет психолог Ирина Малыхина.
— Как заставляли кушать манную кашу в семье, и ты ее ненавидел, но потом начнешь повторять то же самое, — продолжает Виктория Бережная. — «Раскодироваться» от этого можно, однако сделать это достаточно тяжело. Человек должен осознать, откуда это идет. В каждом из нас «сидят» «жертва», «преследователь» и «судья», и периодически эти роли меняются. Все зависит от того, в какой ситуации нам сегодня выгоднее быть.
Проще простого повторять уже знакомое, чем изобрести нечто новое. И поверьте, что многих родителей подобные вопросы вообще не волнуют, им это не нужно.
«Спроецируем модель!»
— У нас в школе, — продолжает рассказ Виктория Владимировна, — начали читать уроки психологии для детей, и мы полностью стараемся пересмотреть все ранее утвердившиеся подходы. Самый элементарный пример — ставим рядом девушку и парня из 11-го класса и говорим: «Представьте себе, что вы родители, а ты — Иванов — вообрази себя маленьким ребенком, встань на колени и иди рядом с ними. Предположим, вы гуляете по улице, ребенок к вам обращается, вы ничего не слышите: «Говори громче, говори громче!» — орете вы ему. Элементарный пример, но кому проще — вам наклониться или ему прыгнуть выше головы?
Еще мы спрашивали у восьмиклассников, регулярно прогуливающих уроки: «Что с вами делать? Родители тоже не знают. Представьте себя родителями и подумайте, что бы вы сделали на их месте?». Одна девочка говорит: «Я бы взяла своего ребенка, провела по всем «злачным» местам города, там, где дети просят милостыню, сидят с протянутой рукой, и сказала бы: «Вот, смотри, сынок, как некоторым плохо живется!». Тут же весь класс радостно закричал: «Да там же сидят самые богатые, о чем ты?». Другой мальчик сказал бы своему сыну: «Если ты не будешь учиться хорошо, то я тебя отдам в армию!». Услышал от одноклассников в ответ: «Да это чепуха, родителям ведь жалко, это они просто пугают».
Что оказалось самым страшным для детей? Когда родители приводят их в школу и оттуда забирают. Это прозвучало самым унизительным наказанием. Некоторые даже пошли дальше. Они заявили, что если их будут заставлять что-то делать либо требовать нечто непомерное, то у них в запасе есть метод шантажа, посредством которого они спокойно (!) могут разделаться с родителями. И точно так же предлагают родителям шантажировать их.
— Им это более понятно, чем внушение чего-либо «нравственного»?
— Абсолютно. Главное, чему мы сейчас пытаемся научить их на уроках — это разговаривать с родителями. «Мама, я очень люблю тебя, но тем не менее я не хочу есть манную кашу (примитивно выражаясь). Ты должна меня понять». А родителям мы пытаемся внушить, что методом давления эту пресловутую кашу вы все равно в них не впихнуть, давайте переходить к японскому способу воспитания, где наряду с кашей ребенку будет предложена еще овсянка, и он скажет…
— Мама, а я хочу хот-дог…
— Мне кажется, что у сегодняшних детей стереотипы будут все-таки изрядно поломаны. Больше свободы, больше прав на эту свободу. Если раньше все в семьях решалось через скандалы, то сейчас, на мой взгляд, дети все-таки больше могут объяснить свои чувства родителям и больше смогут понимать потом своих детей. Но этому надо учить.
У нас однажды было очень интересное задание. Девочкам, которые в будущем станут женами и матерями, задали вопрос: «Каким бы вы хотели видеть своего будущего мужа?» И по окончании 8-го класса каждая написала «Письмо моему будущему мужу». Каким бы хотела его видеть, что будет делать, когда выйдет замуж, как она будет его любить, помогать ему — то есть весь аспект будущей семейной жизни глазами сегодняшней восьмиклассницы. И что мы увидели, или, говоря научным языком, как прослеживался сценарий? Стало попросту жутко.
Одна девочка написала, что она хочет любого мужа, лишь бы он у нее был. Самое главное — чтобы он не пил, приходил домой ночевать, и не бил ее…
— Вопросов нет, семья…
— Но на тот момент мы этого не знали! Однако, «сценарий пошел». Позже выяснилось, что аналогичная ситуация была в доме: отец ушел, и дети видели, как нелегко приходилось маме их содержать и воспитывать. Вдумайтесь, насколько это страшно — девочка в 8-м классе уже «запрограммирована» на то, что должен быть муж, неважно какой, но должен быть… И тут же рядом, у одноклассницы, абсолютно противоположный пример: «Хочу мужа богатого, с машиной, дачей, собственным бизнесом, и вообще — обеспеченную жизнь». Причем звучит это из уст девочки, выросшей в аналогичных условиях с вышеупомянутой, то есть на грани полнейшей нищеты. Что характерно, по прошествии пяти лет я встретила эту девушку, и оказалось, что она добилась своего. Может, это и хорошо? То есть планку нужно ставить выше, ей, как было известно изначально, не нужен был муж «хоть хроменький, хоть горбенький, лишь бы был».
* * *
Конечно, достаточно сложно выразить в процентном соотношении, что играет доминантную роль — гены либо воля самого индивидуума. А пока… «Пока все не съешь, из-за стола не встанешь!» — по прошествии четверти века грозно заявляет своему чаду бывшая пятилетняя девочка. «С твоими оценками метлой во дворе махать, а не деньги на новые диски просить!» — орет лысый дядька, бывший бунтарь-битломан, а ныне верный апологет дивана и телевизора. «И чтоб дома была ровно в девять, и ни минутой позже!» — раздается из соседнего окна. И все опять повторяется…