В последние годы немалый интерес к личности Сергея Есенина в России связан главным образом с его безвременной смертью. Насколько вероятна возможность убийства поэта? Этим вопросом задаются не только литературные критики. И вопрос этот одно время был камнем преткновения в мировоззренческих противоборствах.
Приводимые здесь уголовные дела на Сергея Есенина из Российского государственного архива литературы и искусства свидетельствуют о состоянии Есенина последних лет жизни, а точнее о трагедии художника, парадоксально принявшего октябрьский переворот и СССР, а вновь вернувшегося к Расее - идеалу лубяной Руси. Он так и не сумел разглядеть реальную Россию с ее историей, её болью. Отсюда метания в последние годы жизни, внутренний раздрызг, хулиганство...
Читая уголовные дела, заведенные на поэта, трудно не констатировать то, что его состояние в 1923-1924 годах лишний раз подтверждает версию о самоубийстве.
Копии пяти уголовных дел Есенина были сняты В.Н.Полянским, служившим в 1925 году секретарем Краснопресненского нарсуда Москвы, и переданы им в 1937 году в Государственный литературный музей. Полянский отмечал: «Что касается способа снятия копий, то должен сказать, что все производство записано с достаточной тщательностью, с полным сохранением стиля протоколов, а иногда даже и грамматики (например, в двух протоколах милиции Есенин был назван то Ясениным, то Эсениным, в одном из протоколов на вопрос о том, чем поэт занимался с 1914 г., записано «поэтом» и т.д.)». Есенин привлекался, в частности, по статье 88 (публичное оскорбление представителя власти), статье 176 (хулиганство), статье 219 (неисполнение законного распоряжения или требования милиционера, находящегося на посту). Ни одно из пяти дел так и не стало предметом судебного разбирательства, так как Есенин всякий раз исчезал из поля зрения нарсуда в критический момент. Нужно ли обращаться к этим источникам, добавляющим вовсе не хрестоматийные штрихи к портрету Сергея Есенина? Нет сомнения в том, что в биографиях подлинных поэтов по мере возможности не должно оставаться белых пятен. В сущности, публикуемые документы - еще одно свидетельство трагедии Есенина послереволюционных лет.
Приняв октябрьскую революцию, замечательный певец России не мог не увидеть в скором времени антинародный и антигуманный характер новой власти, насаждавшей «веслами отрубленных рук» новую жизнь. Вся природа Есенина оказалась чуждой навязываемой ему большевистскими идеологами схеме служения интересам классовой борьбы, В 1926 году Владислав Ходасевич писал о Сергее Есенине: «Если бы его приняли в РКП, из этого бы не вышло ничего хорошего. Увлечение пролетариатом и пролетарской революцией оказалось непрочно. Раньше, чем многие другие соблазненные дурманом военного коммунизма, он увидел, что дело не идет не только к Социализму с большой буквы, но даже и самой маленькой... Хочется надеяться, он вновь обращает все упования на деревню. Он пишет «Пугачева», а затем едет куда-то в деревню... Деревня не оправдала надежд. Есенин увидел, что она не такова, какой он ее воспел. Последнее наступило, когда Есенин загулял, запил. Ему чудится, что вся Россия запила с горя оттого же, отчего и он сам: оттого, что не сбылись ее надежды на то, что «больше революции», «левее большевиков», оттого, что былое она сгубила, а к тому, о чем мечтала, - не приблизилась... В литературе он примкнул к таким же кругам, к людям, которым терять нечего, к поэтическому босячеству... Они питались за счет его имени, как кабацкая голь за счет загулявшего богача».
После публикации фрагментов уголовных дел приводится письмо Х.Г.Раковского в ГПУ к Ф.Э.Дзержинскому от 25 октября 1925 года, хранящееся в РЦХИДНИ (бывшем центральном партархиве). Раковский, занимавший многочисленные партийные и государственные посты, в том числе в недавнем прошлом - представителя украинской ЦК, обращается к «железному Феликсу» с предложением «спасти жизнь известного поэта», приставив к нему «товарища из ГПУ, который не давал бы ему пьянствовать». На письме резолюция Дзержинского, адресованная к его секретарю, управляющему делами ГПУ В.Д.Герсону: «М.Б., Вы могли бы заняться?» Рядом пометка Герсона: «Звонил неоднократно - найти Есенина не мог». Советская охранка явно предпочла бы разгульному образу жизни Есенина сохранение его близости к большевистским идеалам. Наверное, ее устраивало бы и сочетание одного с другим.
Через два месяца - 28 декабря 1925 года Сергея Александровича Есенина не стало.
УГОЛОВНЫЕ ДЕЛА
НА С.А.ЕСЕНИНА (1923-1924)
ДЕЛО «№ 01»
Нарсуда Краснопресненского района гор. Москвы № 1598, стол 6-й. Началось 11/Х-1923 г. Назначено к слушанию 23/XI-1923 г. в 1 час дня. На обложке надпись: «Розыск».
Дело это началось в 46 отд. милиции г. Москвы 15 сентября 1923 года в 23 часа 16 минут.
Участковый надзиратель Припутнев в протоколе № 1382 пишет: «Сего числа милиционер поста 228 Чудородов доставил неизвестного гражданина в нетрезвом виде и заявил следующее: стоя на вышеуказанном посту, услышал - раздалось два свистка. Я побежал к тому месту, откуда были поданы свистки, и увидел следующее. Свисток давал дежурный дворник, находившийся у кафе «Стойло Пегаса»; когда я посмотрел в окно кафе, то увидел, что столы и стулья были повалены; я зашел в кафе, и неизвестный гражданин бросился на меня, махая кулаками пред моим лицом, и ругал «сволочью», «взяточником», «хулиганом» и «мерзавцем», угрожал именами Народных Комиссаров, хотел этим запугать, но, несмотря на все это, я просил его следовать в отделение милиции. Неизвестный гражданин продолжал меня ругать, тогда я уже взял его за руку и привел в отделение. Прошу привлечь к законной ответственности по ст.ст. 176, 86, 88 Уг. Кодекса».
Есенин был направлен в приемный покой при МУРе, где доктор Перфильев дал такое заключение: «Гр-н Есенин по освидетельствовании оказался в полной степени опьянения, с возбуждением».
Во время нахождения Есенина в отдел(ении) милиции было допрошено по его делу еще несколько лиц, которые дали такие краткие показания: милиционер Дорошенко: «Он (Есенин) позволил себе нанести словесное оскорбление по адресу Советской Р(абоче)-Кр(естьянской) милиции, называя всех находившихся «сволочью» и другими скверными словами». Милиционер т. Каптелин показал: «Гр. Есенин, будучи в отделении милиции, говорил по адресу находившихся граждан: «жулики», «паразиты» и т.д.».
Эти показания подтвердил и милиционер Ходов. Милиционер Нейберг показал: «Гр. Есенин обзывал работников милиции старыми жандармами, мерзавцами, а также позволял и другие нескромные вещи».
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ОБВИНЯЕМОГО
Допрос производил учнадзиратель 46 отд(еления) мил(иции) т Леонтьев.
Допрошенный гр-н показал: Я - Есенин Сергей Александрович. Профессия - поэт. До 1914 г. - учился. С 1914 г. занимался поэтом. После Октябр(ьской) революции по настоящее время занимался - поэтом. Родители - крестьяне. Образование - высшее. В какой школе учился - университет Шанявского. Национальность - русский.
По существу дела могу сообщить: 15/IX с.г. в 11 ч. 30 м. вечера, сидя в кафе «Стойло Пегаса» на Тверской ул., дом 37, у меня вышел крупный разговор с одним из посетителей кафе «Стойло Пегаса», который глубоко обидел моих друзей. Будучи в нетрезвом виде, я схватил стул, хотел ударить, но тут же прибыла милиция, и я был отправлен в отделение. Виновным себя в нанесении оскорбления представителям милиции не признаю, виновным в хулиганстве признаю, в сопротивлении власти виновным себя не признаю. Виновным в оскорблении представ. власти при исполнении служебных обязанностей не признаю. Больше показать ничего не могу. Показание мое точно записано с моих слов и мне прочитано, в чем и подписуюсь.
Сергей Есенин.
Приписка: «Личность С.А.Есенина удостоверена пом(ощником) секретаря газеты «Беднота» т.Бениславской.
ПОДПИСКА О НЕВЫЕЗДЕ ИЗ МОСКВЫ
1923 года сентября 16 дня я, нижеподписавшийся Есенин С.А., даю настоящую подписку в том, что по первому требованию властей обязуюсь явиться, куда мне будет указано, и не выезжать без разрешения на то властей из г.Москвы и губернии. Кроме того, обязуюсь в двухдневный срок прописаться по адресу: Богословский пер., дом № 3, кв. 46, в районе 26 отд(еления) мил(иции), в чем и даю настоящую подписку.
С.Есенин
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
1923 г.11/Х дня Народный Суд Краснопресненского района г.Москвы, рассмотрев поступившее дознание от 2/Х за № 1382 и усматривая в нем наличность достаточных поводов к предъявлению гр. Есенину Сергею Александровичу, 28 лет, служащему, обвинения в совершении деяний, предусмотренных в ст. 176 УК на основании ст.ст. 91, 96, 233 и 247 Уг.-Проц. Код. ПОСТАНОВИЛ: привлечь гр. Есенина С.А. к уголовной ответственности по ст. 176 Уг. Код., назначив слушание дела на 23 ноября, вызвав к судебному заседанию обвиняемого, потерпевшего Чудородова и свидетелей. Н.судья.
Секретарь (подписи)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
о предании суду гр-на Есенина С.А. по обвинению его по ст.ст. 88, 176, 219 Уг. Код. 1923 года 15 сентября в кафе «Стойло Пегаса», что на Тверской уд, явился гр-н. Есенин, который, сев за столик, без всякой причины затеял ссору с другими посетителями и затем начал буйствовать, перевертывая стулья и столы, и бить посуду. Заведующим кафе был приглашен милиционер Чудородов, при появлении которого Есенин стал наносить ему оскорбления, называя его мерзавцем, сволочью, хулиганом и т.д. По доставлению Есенина в отделение милиции он начал наносить оскорбления дежурному учнадзирателю, называя его хамом, сволочью, взяточником и т.д. 20-го января с.г. гр-н Есенин, явившись в кафе «Домино», начал придираться без всякого повода к посетителям и кричал: «Бей жидов». Явившийся милиционер 46 отд(еления) милиции Громов предложил гр. Есенину следовать в милицию, на что он ответил отказом и стал оказывать сопротивление, нанося удары милиционеру, и лишь с помощью дворников был доставлен в отделение милиции. Дорогой в милицию гр-н Есенин продолжал буйствовать и кричать «бей жидов» и т.д. Гр-н Есенин признал себя виновным в хулиганстве, но в оскорблении милиционера виновность свою отрицает, ссылаясь на нетрезвое состояние. На основании изложенного: 1) Есенин С.А., 28 лет, из гр-н Рязанской губ. и уезда, с Константиново, беспарт., несудившийся, поэт, обвиняется в хулиганстве, публичном оскорблении милиционера и в неподчинении законному распоряжению органа милиции, т.е. в преступлениях, предусмотренных 88,176, 219 ст.ст. Уг.Код., имевшим место 15 сентября 1923 г. в кафе «Стойло Пегаса» и 2) в тех же преступлениях, имевших место 20 января 1924 г. в кафе «Домино». Вследствие сего и на основании ст.ст. 25, 29, 34 Уг.-Проц. Код., гр-н Есенин подлежит суду нарсуда Кр(асно)преснен(ского) района. В судебное заседание подлежит вызову Есенин и следующие свидетели (следует перечень).
Помгубпрокурора по Краснопресненскому
району (подпись)
СПРАВКА
Дана сия 46 отделени(ю) милиции в том, что проживающий в доме 2/14 по Брюсовскому пер. в доме «Правды» С.А. Есенин находится в Шереметьевской больнице на излечении порезанной руки.
20 февраля 1924 г.
Комендант домов «Правды» (подпись)
ДЕЛО «№ 05»
По производству Краснопресненского Нарсуда г.Москвы за № 433/25
ПРОТОКОЛ
6 апреля 1924 г. в 22 часа учнадзиратель 26 отделения милиции г.Москвы Белоусов, бывший дежурным по Малому театру, составил следующий протокол.
Я был вызван из зрительного зала инспектором театра Неровым М.И., который заявил следующее. «Во время спектакля в артистическую уборную к артистке Щербиновской в совершенно, пьяном виде ворвался известный нам товарищ - поэт Есенин, который вел себя вызывающе и пытался прорваться на сцену, но был задержан рабочим Кузьмичевым и артистом Истоминым. Во время его задержания т.Эсенин за кулисами, близ сцены, учинил дебош, который был ликвидирован благодаря вмешательству дежурного по театру. А потому считаю такое явление недопустимым и прошу привлечь Эсенина к ответственности.
Белоусов
В 23 ч. 10 м. гр-н Есенин был освидетельствован в приемном покое МУРа и оказался в состоянии полного опьянения.
(подпись)
Опрошенный по настоящему делу в качестве свидетеля гр. Богачев, служащий Малого театра, показал: Я шел от тов. Нерова около железной двери, ведущей на сцену, догнал неизвестных, из которых оказался впоследствии гр.Есенин. Я остановился, дав им дорогу, в это время Есенин размахнулся и ударил меня по носу. От полученного удара я упал и ударился о стену, а очнулся уже на лестнице. После полученного удара я три дня чувствовал боль в голове.
Богачев
ТЕЛЕФОНОГРАММА
5 мая 1924 г. Начальнику 46 отделения мил(иции) г.Москвы от Нарсуда Краснопресненского района.
Нарсуд предлагает Вам обязать гр. Есенина Сергея Александровича явкой в суд (Долгоруковская, дом 34) к дежурному судье на 8 мая с.г. для вручения обвинительного акта по делу об обвинении его по 88, 176 и 219 ст.ст. Уг. Код. В случае неявки гр. Есенина он будет арестован. Н.судья (подпись)
27 мая 1924 г. состоялось постановление Краснопресненского нарсуда о предании гр. Есенина суду по (последнему) делу по ст. 176 и 157, ч.1, т.е. за хулиганство и нанесение побоев.
На обороте этого постановления есть небольшое определение того же нарсуда от 30/ХII 1925 г.:
Дела в отношении гр. Есенина С.А. ввиду трагической смерти его, производством прекратить по ст.4, п.1 Уг.-Проц. Кодекса.
ПИСЬМО Х.Г.РАКОВСКОГО К Ф.Э ДЗЕРЖИНСКОМУ
Себеж. 25.Х. 1925
Дорогой Феликс Эдмундович!
Прошу Вас оказать нам содействие - Воронскому и мне - чтобы спасти жизнь известного поэта Есенина - несомненно самого талантливого в нашем Союзе.
Он находится в очень развитой стадии туберкулеза (захвачены и оба легкие, температура по вечерам и пр.). Найти куда его послать на лечение нетрудно. Ему уже предоставлено было место в Надеждинском санаториуме под Москвой, но несчастье в том, что он, к несчастью его хулиганского характера и пьянства, не поддается никакому врачебному воздействию.
Мы решили, что единственное еще остается средство заставить его лечиться - это Вы. Пригласите его к себе, проборите хорошо и отправьте вместе с ним в санаториум товарища из ГПУ, который не давал бы ему пьянствовать... Жаль парня, жаль его таланта, молодости. Он много еще мог дать, не только благодаря своим необыкновенным дарованиям, но и потому, что, будучи сам крестьянином, хорошо знает крестьянскую среду. Зная, что Вас нет в самой Москве, решился написать, но удалось это сделать только с дороги - из Себежа.
Желаю Вам здоровья.
Крепко жму руку.
Х.Раковский.