Тот факт, что айсберг грядущего хоть и внушительный, но пенопластовый, никак не отменяет нарастающей паники. Макет очень похож на оригинал.
Похоже, что заказывали и панику, и айсберг, но подрядчики что-то напутали. И паника получилась настоящей.
Первое явление, вызывающее панику, - "мир в обмен на территории". Неважно, в какие красивые европейские бумажки это заворачивают. И даже неважно, что вина и ответственность за Минские соглашения полностью лежит на предыдущей власти. Если эта бывшая власть за "Минск" и прочие кровавые договорняки до сих пор не сидит в тюрьме, то она в сговоре с нынешней. Такая вот напрашивается логика. Этот тезис о мире любой ценой выглядит как предательство.
Второе явление вытекает из предыдущего. Между отводом войск и уводом войск есть принципиальная разница.
Одно дело, когда предыдущий президент накануне выборов имитировал бессмысленные "победоносные наступления", вынуждая сокращать дистанцию на линии разграничения порой до 50 метров, облегчая работу снайперам противника и как минимум делая невозможным минометный и артиллерийский заградительный огонь.
Совсем другое - когда говорят об уводе войск на сотни километров в тыл. Это означает окончательное признание военного поражения и одно из условий капитуляции. Опять же, не имеет никакого значения, в какие красивые бумажки заворачивается слово "капитуляция".
То, как в конечном итоге пытаются разрулить ситуацию представители власти, больше похоже на конкурсный отбор дирижеров оркестра "Титаника". Невнятность вперемешку с не очень оправданным высокомерием и неуклюжими пиар-попытками выглядеть "своими ребятами с района" вызывают опасения.
Проигранную войну еще можно простить. Тем более, если не при тебе ее проиграли. А вот капитуляцию - никогда.
Наиболее категорические и наиболее невнятные заявления по первому и второму форматам как раз делают не официальные представители власти, а черт знает кто (включая и нас с вами, если быть самокритичными).
Внятное - это приемлемое. Неприемлемое -значит невнятное. Объяснение, что, дескать, "неблагодарный народ не тот" и более мерзкие разновидности этого объяснения - верный маркер политических лузеров и их малограмотных подпевал.
Раньше мы получали информацию в искаженном виде, но близкие к руководящим телам журналисты препарировали ее и подавали в выгодном для спонсоров виде.
Гражданское общество научилось делать поправки на ветер, политологи и прочие говорящие головы в телевизоре предоставляли богатый материал для любителей декодировать правительственные сигналы. В итоге информация получалась полезная для психического здоровья, хотя и влиять на ее первоисточники не представлялось возможным.
То, что мы получаем теперь, постепенно порождает страх перед будущим.
Страх - дитя неизвестности и невежества из пригорода Содома.
Невежество не является само по себе каким-то особенным недостатком. Человеку вовсе не обязательно знать то, что его в принципе не должно касаться. Но каждые 18 месяцев количество информации в мире удваивается, и накопление знаний превращается в бессмысленное и трудоемкое занятие. Знания устаревают прежде, чем мы успеваем воспользоваться. Знания о политике - тоже.
На порядок выросла агрессивность информационного пространства. Она агрессивна не только из-за фейковости и прочей рукотворности, о которой уже написано предостаточно.
Это и есть прототип настоящего искусственного интеллекта, а не сказки о гуманном отношении железяк к человеку. Как бы мы ни изолировали себя и своих близких в надежде защитить разум, отношения и культуру, информационные миазмы все равно проникают к нам, словно потусторонний туман Стивена Кинга.
Таким образом, наша естественная ограниченность превращается в критическую уязвимость. Инстинктивная попытка вдохнуть побольше знания с естественным желанием избежать удушья приводит к еще большей интоксикации организма.
В этом, к сожалению, глобальном когнитивном кризисе роль государства в подготовке и защите своих граждан должна была быть ведущей. Но - нет.
Во-первых, украинское информационное пространство в высшей степени игриво и кокетливо. Это такая пошлая национальная традиция.
В отличие от классических подходов к описанию процессов в информационной среде, где доминируют Йохан Хейзинга, теория игр и стратегические коммуникации, украинская политическая реальность постоянно предлагает нам настольные игры от национального производителя. Нечто среднее между "монополией" и "лото" с затертыми до неузнаваемости цифрами.
Во-вторых, демонстративный заговор молчания молодых представителей молодой власти был бы хорош и даже тактически объясним, если бы они не делали это столь демонстративно.
То есть если бы они вообще молчали, невзирая ни на что, было бы гораздо лучше. Недруги могли бы свободно интерпретировать это по-своему, сторонники - по-своему, и все были бы счастливы. Может быть, для дела это было бы и плохо, но для нервов - хорошо.
Но функционал вынуждает публичных политиков говорить. И вот ровно с этого места начинается паника.
В-третьих, процесс превращения человека в депутата - явление весьма болезненное. Кафка бы обзавидовался. Вчера ты еще был ярким гражданским активистом, дерзким интеллектуалом и успешным менеджером. Мог нести любую высокопарную "пургу" и самому решать - быть в тебе телевизоре сегодня умным или красивым.
Но внезапно лафа закончилась, и еще даже императивный мандат не настал. Тебе в первые дни показали досье не только на тебя, но и на всю страну.
И если из дара красноречия вычесть реальные факты, которые знаешь, но на которые опираться уже (безнаказанно) не можешь, получаются из людей вот эти самые "начальники паники" (как говорили когда-то в Кривом Рогу).
Общество устроено таким образом, что его не устраивают сложные ответы на простые вопросы. Более того: чем сложнее ответы, тем больше поводов для беспокойства. У нас так исторически сложилось и подкреплено горьким опытом.
Разумеется, какие-то истерические темы генерируют и удерживают в этом большом пространстве штатные и нештатные сторонники предыдущей власти. Странно, если бы этого не было. Но списывать недовольство исключительно на порохоботство можно было еще месяц после выборов, а не сейчас. Если какая-то тема, помимо старательных объяснений и комментариев, продолжает оставаться источником раздражения и недовольства, то что-то не так с самими объяснениями.
К власти пришли молодые, успешные люди (что уже само по себе хорошо с точки зрения политической зоологии). Их успех является продуктом менеджерского мышления. Такой тип мышления предполагает мгновенную реакцию, гибкое реагирование на возникающие угрозы и нестандартные решения. Предполагает, в конце концов, высокую конкурентоспособность.
Что касается конкурентоспособности - мы наблюдаем уже совершенно невооруженным глазом лютую дружбу и безжалостное единство политических мажордомов и дворецких при робком ропоте слуг. И это тоже уверенности не прибавляет.
У менеджерского мышления, при всех его безусловных тактических преимуществах, есть один существенный изъян. Такое мышление по определению не является стратегическим. Менеджер называет стратегией сумму тактик, которая в краткосрочной перспективе приносит ему выигрыш. Но любая количественная последовательность тактических действий не является стратегией. Из горы мышей не сделаешь льва.
Добавим сюда еще постсоветскую методологическую травму, при которой стратегическим горизонтом планирования являются максимум три года.
Предыдущий политический режим выстраивал систему управления гражданским обществом. Не будем говорить о моральности или аморальности такого механизма, но он функционировал. Противники этого механизма, принимавшие активное участие в его сломе, справедливо считали его недемократичным и боролись за апгрейд отношений в гражданско-государственное партнерство.
Возьмем, к примеру, сектор национальной безопасности. В Соединенных Штатах после атаки террористов на "башни-близнецы" был принят Патриотический Акт, согласно которому участие гражданского общества во всех его формах и видах в деле обеспечения национальной безопасности (и без того немалое) выросло в десятки раз.
Это отнюдь не рекрутирование служащих в государственные структуры, как принято считать у нас. А именно партнерские отношения, регулируемые принятым и постоянно обновляющимся федеральным законодательством США.
Нынешняя украинская власть плохо понимает то обстоятельство, что рекрутирование выходцев из гражданского общества и комплектация ими органов власти совершенно не является приемлемой формой общения с гражданским обществом.
Это вообще никакая не форма общения с обществом. Просто более-менее удачная попытка решения катастрофической кадровой ситуации.
Впрочем, если у вас нет стратегии, то с кадрами можно вообще не заморачиваться. От перемены мест слагаемых сумма стратегического положения не изменится.
Вопрос лишь в том, откуда именно прискачет белый пушистый зверек, с Востока или с Запада. А может и всем выводком, судя по тому, какие похожие звуки раздаются, казалось бы, с совершенно противоположных сторон.
Подытожим еще раз. Мы видим судорожные попытки разных групп, на одной волне пришедших к власти, наглухо закрыться как друг от друга, так и от общества.
Мы видим, как эти судороги имеют тенденцию перейти в конвульсии, что может быть крайне плохо для всего опорно-двигательного механизма государства. То есть для нашей с вами личной безопасности в итоге.
Попытки выехать на авторитете или через специально нанятых людей тоже ни к чему не приводят. Попытки послать всех подальше или объяснить все самим приводят к обратному эффекту.
Попытки играть в сложные кадровые игры с ископаемыми монстрами украинской политики вообще обречены на оглушительный провал, ибо эти хищники-долгожители таких эффективных менеджеров десятилетиями на завтрак кушали.
Говорят, что курица с отрубленной головой может пробежать еще сколько-то там шагов, прежде чем упадет. Так вот, это как раз тот случай.
У украинского государства, как и любого другого, если говорить всерьез, не может быть никаких друзей в виде других стран. Дружба народов - это постсоветские выдумки для сентиментальных провинциалов. У нас могут и должны быть союзники, когда союз включает в себя безусловную и понятную выгоду для союзника. Эту выгоду мы должны понимать и обеспечивать на основах взаимности. А не основываться на истерических требованиях безвозвратной военной, гуманитарной и правовой помощи в обмен на доморощенный политический фольклор.
Но друзья у власти могут быть. В виде гражданского общества.
Ни в одной стране, где эта связка работает, такое взаимодействие совершенно не выглядит гармонично. Посмотрите на Израиль (который часто ставится нами самими в пример как образец страны граждан, умеющих эффективно ее защищать). Там только что прошли выборы, хайп на них стоял ничуть не меньше, чем у нас. Но тандем власти и общества там - работающая и постоянно действующая структура, защищенная основными законами и судебной системой страны. Таких примеров достаточно много.
Если власть не понимает, что ее единственные друзья - само общество, а не зарубежные дяди и тети, то такая власть - просто кучка молодых и талантливых самозаговорщиков, которые ведут себя, словно насмотревшись голливудских фильмов. И неважно, что они эти фильмы могут смотреть на языке оригинала. Жизнь предлагает совсем другие сценарии, и тем более другие роли, чем мечталось.
Как говорил генерал и диссидент Петр Григоренко, "в подполье можно встретить только крыс". Пока еще не поздно вернуться от квази-заговоров к реальности.