Совсем недавно наше телевидение повторно «крутило» добрый старый фильм «Старики-разбойники». Помните, следователя пенсионного возраста, которого играл Юрий Никулин, собирались отправить на заслуженный отдых. И он, поддавшись уговорам друга, решился «ограбить» музей, чтобы иметь возможность «раскрыть серьезное преступление» и заработать право остаться в милицейских рядах... Наверное, не все знают, что фильм этот снимали во Львове. И уж тем более, мало кто знает, что в этом же городе есть невымышленный старик-неразбойник, беззаветно служащий музейному делу. Борису Григорьевичу Возницкому 72 года, но никто и ничто не в состоянии отправить его на пенсию. Во-первых, музейный комплекс, который еще недавно назывался Картинной галереей, создан его подвижническим трудом, во-вторых, энергии и энтузиазма у него хватит еще на охапку нынешних юношей.
Меня, впервые попавшего в Олесский замок, расположенный недалеко от Львова, очень удивило, что это чудо фортификационно-дворцовой архитектуры является филиалом «какой-то там Картинной галереи» во Львове. Потом обнаружилось, что помимо Олесского замка Картинной галерее подчинялись еще и другие объекты. Каждый из которых, как я это себе представлял, должен был бы иметь если не самостоятельный статус, то, во всяком случае, мог быть частью какого-нибудь объединения с каким-нибудь громким названием, вроде «Историко-архитектурный комплекс» или «Национальный архитектурно-ландшафтный заповедник»... Но - не частью Картинной галереи!
Когда я позже увидел саму Картинную галерею, это внешне слабовыразительное помещение в стиле историцизма на улице Василя Стефаныка, удивление мое только усилилось. Однако все эти недопонимания исчезают, как только ты знакомишься с человеком, который (скажу, забегая наперед) и стал поводом для подобного формального казуса. Я даже допускаю, что если бы Бориса Возницкого в 1962 году назначили не директором Картинной галереи, а, предположим, - музея-аптеки, также имеющегося во Львове, то все перечисленные историко-культурные объекты были бы филиалами музея с запахами снадобий. И рядом со старинными ступами и флакончиками из-под средневековых микстур красовались бы живописные полотна, скульптурные или ювелирные шедевры. Уживаются ведь в хранилищах Картинной галереи вместе с холстами коллекции монет, икон, старинной мебели и т.д.
Полижанровость (позволю себе такой неологизм) галереи - это как раз тот случай, когда гора идет к Магомету, когда не место определяет судьбу человека, а - наоборот. Возницкий пришел в Картинную галерею, так сказать, с «приданым». В Музее украинского искусства во Львове, где Борис Григорьевич дорос до уровня заместителя директора, не совсем приветливо, мягко говоря, относились к его увлечению сакральным искусством и предложили забрать с собой на новое рабочее место уже собранные экспонаты. Дело в том, что Борис Возницкий, не особенно оглядываясь на идеологическую конъюнктуру, ходил в экспедицию за экспедицией спасать то, что еще можно было спасти от наступления советской власти на украинскую церковь. В 50-е годы на Львовщине было закрыто 700 культовых учреждений греко-католической конфессии. А еще раньше, с 46-го года, в результате оттока польского населения из Западной Украины на территории той же Львовской области без присмотра осталось 400 костелов. Многие из этих культовых учреждений располагали немалым количеством произведений религиозного искусства. В «освободившихся помещениях» устраивались склады. Предметы культа в лучшем случае сваливались где-нибудь в углу новообразованного склада и ответственным часто за шедевры делали малограмотного кладовщика, у которого Возницкий потом мог выменять будущий экспонат «за бутылку», купленную на сэкономленные скудные командировочные. В худшем случае содержимое бывших храмов надо было искать в кустах, на крышах... Деревянными иконами и скульптурами могли печи топить.
Борис Григорьевич вспоминает, как мотался из области в область на мотоцикле в поисках скульптур Пинзеля, бесследно исчезнувших из костела в Монастырисько на Тернопольщине, и, случайно завернув на тамошнее кладбище, нашел сакральное произведение... украшающее свежую могилку. Скульптурное изображение Иисуса было объемистым, и Возницкий не смог его сразу увезти с собой. Довелось в рюкзаке везти одну голову, а за остальным на следующий день прислать грузовик. А случалось и такое, что директору галереи приходилось скульптурного Христа привязывать к себе и везти его на двухколесной «эмзетке», подаренной бывшим однокурсником по Ленинградской академии, во Львов.
Результатом поисков в несколько десятилетий стала коллекция: 300 больших и 200 малых распятий. А всего в экспедициях спасено 10 тысяч произведений сакрального искусства. (Для сравнения: Национальный музей в Киеве располагает только неполными двумя десятками деревянных скульптур, привезенных из Галичины.) С 11 тысяч экспонатов, имевшихся в Картинной галерее на момент прихода Возницкого в нее директором, фонды этого теперь музейного комплекса выросли до 56 тысяч.
Не знаю, кто решится отрицать, что усилиями и этого человека Львовщина вышла в лидеры среди областей Украины по объемам музейных фондов. Львовские музеи, среди которых Картинная галерея - наикрупнейший, - это 50-60 процентов всего музейного достояния страны. Понятно, что одинокое помещение галереи на Стефаныка уже не в силах было вместить в разрастающуюся коллекцию. Да и роль скупого рыцаря Борису Возницкому подходила меньше всего - ему хотелось как можно больше показать народу. Поэтому в процессе поиска экспонатов неизбежно должен был настать этап приобретения помещений под собираемое. В числе первых под натиском Возницкого пал Олесский замок. Правда, «падать» ему несложно было - он представлял собой полуразрушенную руину. Затем профтехобразование сдало монастырь капуцинов, где галерейщики обустроили открытое фондохранилище. Затем приступом был взят Золочивский замок-дворец. А в прошлом году Возницкий принял капитуляцию у главврача туберкулезного санатория, последние десятилетия оккупировавшего Пидгирецкий замок. Одним словом, чтобы не утомлять читателя банальным перечислением, скажу: под контролем директора Картинной галереи оказалось 47 объектов общей площадью 24 тысячи квадратных метров и 200 гектаров земли, включительно с летописным городищем Плиснесько (VIII-XIII столетий) и тремя парками.
В конце концов несоответствие де-юре Картинной галереи и ее де-факто стало бросаться в глаза не только мне одному. И музейному комплексу присвоили титул - Львовская галерея искусств. Теперь вроде бы не ощущается ограничения деятельности до узкого картинного профиля.
«Обеспечивая жильем» предметы сакрального искусства, собрание регионального портрета и старинной книги, «музейный айболит» не мог столь же полно решать проблемы «европейского искусства», которое пока что теснится в «старом» корпусе на Стефаныка. Музей не выставляет полотна художников многих европейских государств. Посетители галереи не подозревают, что в ее запасниках покоится собрание английской живописи. Франция выставлена в одном зале, а материала хватит на четыре, Италия сегодня занимает четыре зала - возможности позволяют заполнить десять... Здесь имеется единственная в СНГ коллекция австрийского искусства, единственная в Украине коллекция польского искусства (шесть тысяч экспонатов). ЛГИ располагает полотном француза Ла Тура. В фондах галереи «отдыхает» сам Тициан. (Собрания европейского искусства ЛГИ превосходят подобное собрание Московского художественного музея имени А.Пушкина.) Из всего этого богатства экспонируется лишь 3-4 процента. Такое соотношение имеющегося и выставляемого, наверняка, является рекордом в музейном деле. В целом по Украине пропорция экспонируемого колеблется в рамках 26 процентов (но в других местах Украины это достигается, скорее, за счет бедности собраний, чем обилия площадей). В Лувре же треть экспонатов хранится в запасниках. А Возницкий имеет намерение подарить Львову и Украине свой Лувр. С этой целью Борис Григорьевич пошел приступом на дворец Потоцкого, занявшего позицию рядом с ЛГИ (их разделяет только новый выставочный зал). Несмотря на близкое расположение, родовое гнездо Потоцких достается Возницкому труднее других крепостей. Потому что на дворец в центре Львова претенденты оказались тоже неслабые. Официальных подтверждений нет, однако долгая волокита с определением нового статуса дворца Потоцкого, как предполагают, была вызвана тем, что сюда желал въехать бывший губернатор области. Сегодня передача дворца ЛГИ тормозится якобы желанием сделать здесь для Президента резиденцию в Западной Украине.
Дабы не воевать с «мельницами» слухов и домыслов, Возницкий вышел на администрацию Президента и получил однозначный ответ: «Никаких резиденций мы не собираемся устраивать. Нужно сделать там музей и выискать возможность, чтобы Президент там мог время от времени принимать сановных зарубежных гостей». Нет проблем - Возницкий готов хоть сейчас воссоздать на первом этаже интерьер дворца, вернув туда комплект «родной мебели». К временным (как это имеет место во французском Версале или польских Вилануве и Вавеле) услугам нашего главы державы будут предоставляться кабинет, приемная, бальный зал и даже часовенка, коими пользовался сам магнат Потоцкий.
И как бы в подтверждение позиции администрации Президента в середине октября в СМИ прозвучало сообщение о выделении на реставрацию дворцов Потоцкого и Бандинелли 4 миллионов гривен. (Смета же полномасштабной реставрации дворца Потоцкого до последней инфляции измерялась 6 миллионами гривен.)
Если все сложится благополучно, то уже в мае следующего года наш гарант Конституции сможет в стенах отреставрированного дворца принимать глав центральноевропейских держав, которые съедутся во Львов на проведение саммита. Возницкому не жаль - пусть Президент иногда и ночует во дворце Потоцкого. Это даже хорошо, что Президент иногда будет здесь жить. Может быть, тогда в нашего Президента вселится дух покойного графа, величайшего строителя и мецената (Потоцкий в Украине был вторым по масштабности после Мазепы покровителем искусств). Думается, что директор галереи как патриот своего города мог бы даже согласиться на постоянное поселение Президента во Львове.
На втором и третьем этажах дворца Возницкий устроит экспозицию европейского искусства XIV-XVIII веков, а в «старом» помещении галереи на Стефаныка останется коллекция европейского искусства XIX-XX веков (вместе с новой экспозицией «Львов в XIX-XX веках»... Львов - ведь тоже Европа). Вот тогда коллекция европейского искусства обретет истинно европейскую традицию экспозиции: и в Париже, и в Праге, и в Лондоне, и в... принято музеи делить по хронологическому принципу «до XVIII столетия и после XVIII столетия». Даже если это один музей, его экспозицию расчленяют напополам именно по 1800 году. Расширение галереи позволит увеличить цифру выставляемых произведений до 10 процентов.
Так будет. Так должно быть. А пока за дворец Потоцкого идут последние тактические бои в коридорах власти, Возницкий как опытный стратег уже разработал при участии архитектора Василя Каменщика план-диспозицию обновления дворца. Нет, стеклянную пирамиду перед украинским Лувром зарывать не станут - обойдутся скрытыми подземными помещениями, где разместятся и дополнительные экспозиции, и киоски, и кафетерии. Предусматривается подземный переход, который соединит дворец Потоцкого со строением на Стефаныка. Надземная часть дворца будет обрамлена, как главная площадь Ватикана, колоннадой... Своей решительностью и знанием перспективы Возницкий дает форы большинству наших политиков.
Возницкий, в отличие от многих, понимает: мало захватить объект - важно вернуть его к жизни. А реанимация исторических сооружений, как ни банально это звучит, требует немалых средств. Государственный бюджет весь комплекс ЛГИ вытащить не в состоянии. Поэтому директор для удержания своих завоеваний создает различные союзы и блоки, вроде коалиции «Общество возрождения Пидгирецкого замка». В «своих корыстных целях» укрепить старинный замок Возницкий, словно старик Мазепа, сумел «обольстить» поп-звезду Руслану Лыжичко и склонить ее к совместной творческой жизни. Юная хрупкая и голосистая Руслана взяла на себя проведение гастрольного турне по замкам и городам Украины, собранные средства от которого пойдут на счет упомянутого общества. Мало того, Возницкий договорился с Министерством культуры Польши, чтобы Руслана сделала тур еще и замками польского Приморья.
Лыжичко не единственная, кого Борис Григорьевич сумел заразить своей любовью к старине. Джон Элсон, общественный деятель, драматург, почетный президент Международной ассоциации театральных критиков, доктор, на своей английской родине этих замков насмотревшийся предостаточно, увидев Пидгирецкий замок в обрамлении парка XVII века, воскликнул, что ничего подобного нет даже в Великой Британии. Англичанин вызвался «протянуть» Пидгирецкий замок в Список мирового наследия, помочь добиться грантов от ЮНЕСКО, ЭКОС-Увертюры, международной сети отелей... «Загоревшийся» доктор пошел по своим европейским инстанциям с агитацией создать в Пидгирцах Центр для проведения международных политических, дипломатических, экономических встреч на высшем уровне. Аргументом для этого приводилось то обстоятельство, что Пидгирцы расположены на расстоянии краткого перелета от Кракова, Варшавы, Вены, Будапешта, Бухареста, Берлина... К тому же, рядом проходят главные железнодорожная и автомобильная магистрали.
Когда будет восстановлена былая мощь каждого из оборонных сооружений, курируемых ЛГИ, когда каждое из них вооружится коллекциями произведений других статических искусств, тогда будет провозглашено появление новой историко-архитектурной сети «Золотая подкова Украины».
Апогеем «экспансионистских» устремлений Возницкого станет создание «собственной» «боевой дружины»... Отряд рыцарей, которых подготовят в Польше, будет разыгрывать перед туристами турнирные бои. Но Возницкий не хотел бы, чтобы его бойцы слепо копировали западный рыцарский опыт, и дал распоряжение найти в летописях упоминание о древнерусских традициях боевых искусств... Реставраторская одержимость распространилась и на такую «мелочь».
Кому-то может показаться странным, что 72-летний старик развлекается «детскими играми». На самом же деле создание «потешных полков» должно стать той каплей, которая превратит количество искусствоведческих трудов Бориса Григорьевича в экономическое качество. Он предполагает своей «Золотой подковой» подковать экономику края - привлекать зарубежных туристов. Возницкий осознает, что город и область уже не смогут зарабатывать на жизнь тяжелой промышленностью. Множество государств Европы собственные бюджеты больше чем наполовину наполняют за счет международного туризма. А привлечь западных и любых других любителей старины, как вы смогли понять из предыдущего описания, ЛГИ имеет чем. Только одна из коллекций при помощи зарубежного эксперта приблизительно оценена в 4,2 миллиарда долларов США. Это если грубо считать. А в собственности галереи имеются вещи не то чтобы редкостные или уникальные - бесценные. Взять хотя бы коллекцию скульптур уже упоминавшегося Пинзеля, по единодушному признанию специалистов, второго после Микеланджело. Того самого Пинзеля, из-за которого у Возницкого возникали трения с начальством от культуры. Картин этого автора, кроме как в Украине (считай, у Возницкого), больше нигде в мире не имеется. Точнее, Пинзель (или как его там могли называть) в Западной Европе должен был оставить свой творческий след, потому что на Галичину он прибыл сформированным мастером. Но того Пинзеля, которому суждено было синтезировать западный реализм и византийские каноны «бестелесности» как высшего выражения христианской духовности в православной практике мозаик, фресок и икон, не найти больше нигде.
Не сочтите за повтор, но не отважься Возницкий в разгар коммунистического тоталитаризма собирать «идеологически враждебные» произведения, сегодня нечем было бы ни туриста привлекать, ни целой армии искусствоведов кандидатские с докторскими на тему истории украинского искусства делать.
Для красоты слога я намеренно использовал терминологию военных («армия», «оккупация»...). Предполагаю, как от этих слов при чтении статьи будет морщиться Борис Григорьевич. Потому что для него как человека, которого успела захватить в свой последний год вторая мировая война, и как члена Международного комитета Всемирного совета музеев (ІКОМа), знающего, чем для культуры заканчивается настоящая агрессия, война - это самое страшное. Возницкий с содроганием рассказывает, как во время относительно недавних боевых действий американские солдаты, представители цивилизованной страны, полностью разграбили Панамский музей... Не так давно директор ЛГИ вернулся из Москвы, где имел возможность лицезреть фотовыставку о том, «как московские реставрационные мастерские спасают полотна художественного музея Грозного». Возницкого поразило даже не то, сколь варварской была последняя кавказская война, а то, что настоящий виновник пытается переложить ответственность на жертву. Уж как могут обходиться с произведениями искусства армия и чиновники, управляемые из Белокаменной, Возницкому рассказывать не надо! Если на то пошло, то к немцам у Бориса Григорьевича меньше претензий. Те хоть вывозили произведения искусства, оставляя расписки. В галерее до сих пор хранятся бумаги на один из автопортретов Рембрандта и портреты другого голландца Госсарта, оставленные фашистскими офицерами.
Львовскую галерею искусств и другие музеи Украины, даст Бог и НАТО, новые войны обойдут. Сегодня ЛГИ угрожает другое - невнимание большой власти. Невыплаты зарплат, коснувшиеся и работников галереи, провоцируют людей на непрогнозируемое... Музейщик ведь не имеет других статей дохода, кроме зарплаты. Если хирургу не дадут зарплату, это плохо, но не катастрофично - его пациент «отблагодарит». Гаишники сами возьмут. Таможенники тоже увольняться не поспешат, если государство о них забудет. А работник музея вынужден будет делать неморальные умозаключения... Как президент Украинского национального комитета Всемирного совета музеев Возницкий уже сталкивался со случаями по стране, когда оригиналы подменивались копиями... К сожалению, музейщики Украины могли унаследовать от своих предшественников из Советского Союза незаконный интерес к подотчетным ценностям: в бывшем СССР 60 процентов музейных краж приходилось на собственных работников. Возницкий верит, что ему удалось подобрать добросовестный персонал, и все же... Ведь если голодный работник фондов решится на нарушение закона, подменив «какую-нибудь плохенькую вещицу», то сможет обеспечить безбедное существование до конца своих дней. Тем более что делать это стало достаточно несложно - «антикварный бизнес» теневого характера получает все большее развитие. Лично Возницкому, зная его музейный фанатизм, никто ничего не предлагает, но ведь «эксперты» от контрабанды могут выходить и напрямую.
Сам Борис Григорьевич мог бы свою частную жизнь устроить так, что не один новый украинец ему бы позавидовал. Да сидит в нем нечто, не позволяющее ему приобрести даже модный костюм, столь необходимый при его контактах с потенциальными инвесторами. Сам свято блюдущий моральные принципы желает и остальных видеть придерживающимися правил чистой игры.
«Черный» рынок художественных ценностей существует и стремится преодолеть отечественные кордоны. Склады таможен завалены произведениями искусства. До 1985 года механизм обработки контрабанды работал четко - все передавалось по акту Картинной галереи. Со времен перестройки галерея никак не может наладить с таможенной службой конструктивные отношения. Как только Раиса Максимовна учредила известный Фонд культуры, все ценности, задерживаемые на границах, отправлялись прямо в Москву. Таможня успела отвыкнуть от Бориса Григорьевича и все годы «самостийности» отказывалась передавать ему конфискованные, скажем, предметы сакрального искусства, ссылаясь на то, что молодая держава поддерживает возрождение церкви. Какая часть задержанного передается на приходы и куда деваются произведения светского характера, Возницкий добиться не может. Зато он прекрасно знает, что многое из переданного религиозным общинам уже утрачено. Например, музей как-то по настоянию областной комиссии передал одной из церквей Дрогобыча старинные иконы. Парафияне же, ожидая «красивые» (в их понимании) лики святых, получили «какое-то старье» - и 20 образов были преданы очистительному огню.
Сегодня до Возницкого дошла информация, что таможенное руководство в Киеве уже вроде бы согласно выполнять закон «О музеях и музейном деле», принятый Верховной Радой еще в 1995 году, и передавать задержанное музейным учреждениям. Вместо того чтобы расслабиться и облегченно вздохнуть, Борис Григорьевич опять тревожится: «Если предметы искусства с региональных таможен будут отправляться прямо в Киев, то их судьбу отслеживать будет все так же сложно».
Покой этому человеку даже не снится... Где Возницкий в свои годы берет здоровье на это все! Возможно, и впрямь существует какая-то мистическая связь между ним и подопечными экспонатами: то он им спасал жизнь, а они ему дотачивают годы, наполняя их смыслом и целесообразностью.
Обычно, чтоб сделать карьеру, подобную той, которую сделал герой этой статьи, человеку надо иметь достаточную стартовую позицию, обеспечиваемую предками. Может быть, и Борис Григорьевич имел славную генеалогию? И фамилия у него для этого подходящая, «панская». Нет, отец Бориса был сельским портным. Ну разве что дед по материнской линии был инженером... Отсутствие знатного происхождения, конечно, не могло не сказаться на темпах развития карьеры. Никто его не мог «отмазать» от семи лет службы в «непобедимой Красной Армии». Львовское художественное училище он окончил только к 24 годам... А еще надо было освоить специальность «История и теория искусства» в Ленинградской академии...
Осязая житие Возницкого, приходишь к мысли, что если бы он развернул свою кипучую и сверхрезультативную деятельность, допустим, в Англии, то он уже давно бы получил титул лорда. Но что мешает нам этого аристократа духа считать родоначальником новой династии?! Во всяком случае, дочь Лариса Возницкая, в буквальном смысле выросшая в галерее, потому что отец от первой квартиры отказался в чью-то пользу, сегодня работает заведующей отделом здесь же, в музее.