Большие христианские праздники иногда прочно входят в общественную и политическую жизнь какими-нибудь неожиданными высказываниями, аналогиями и обращениями. Для меня, например, до последнего времени лидером такой христианско-идеологической риторики оставалась уже и не помню кем запущенная в обиход пасхальная присказка «Воскрес Христос — воскреснет Украина». Не знаю, как такая аналогия согласуется с христианской доктриной, но зато вполне патриотично, оптимистично и легко запоминается — рекламный брэнд да и только. Впрочем, с тех пор, как это высказывание было запущено в массы, церковные общественно-политические акции и высказывания, приуроченные к большим праздникам, стали менее плакатными (что не может не тешить) и более содержательными. Окончание цикла зимних праздников в этом году было ознаменовано двумя неординарными событиями: награждением архиереев УПЦ президентом России «за укрепление дружбы между народами» и Обращением Синода епископов Киево-Галицкой митрополии УГКЦ касательно социально-политической ситуации в Украине.
Скорее всего, особый шарм этим двум событиям придавало как раз то, что они почти совпали по времени, и это дало исключительное по интенсивности осознание полярностей в нашей церковной, и не только церковной, жизни. Если бы не совпадение между собой, если бы не совпадение с празднованием 350-летия Переяславской рады, если бы не совпадение с оценкой политической реформы в Украине со стороны ПАСЕ — если бы не такие совпадения, возможно, эти два события остались бы отдельными «знаками» конфессий. Но они совпали — и превратились в символы идеологической поляризации нашего общественного сознания, нашедшего в данном случае церковное выражение.
Что же на полюсах? На одном — «колыбель братских народов», в данное время, согласно выступлению президента Путина, связанных только церковными узамии: «это то немногое, что осталось абсолютно единым, и мы должны сохранить это единство для будущего поколения». Наверное, именно поэтому из шести человек, награжденных орденом «за укрепление дружбы между Российской Федерацией и Украиной» оказалось три архиерея УПЦ — предстоятель УПЦ митрополит Владимир, митрополит Одесский Агафангел и архиепископ Львовский Августин. По мнению одного из архиереев УПЦ, совместный визит президентов в Киево-Печерскую лавру имеет особый смысл, «поскольку наши президенты возглавляют народы, которые объединяют одна вера, одна история, одна кровь и культура. Сегодня в наших странах нужны подобные движения, чтобы духовные ценности, накопленные нашим народом за много веков, сохранились и мы могли противостоять мировому злу, которое надвигается не только на нас, но и на все доброе в мире». Такая вот декларация о союзничестве против «вредных влияний». Что именно понимается под надвигающимся «мировым злом», которому мы сможем противостоять, поддерживая означенное единство, не уточняется. Лейтмотив встречи наиболее ярко прозвучал у архиепископа Августина: «Сегодня люди по-разному толкуют Переяславскую раду — воссоединение, присоединение... Этими понятиями постоянно спекулируют ультраправые патриоты. Но почему-то мы забываем о другом, более удачном девизе: «Навеки вместе».
Фактически церковное единство, связывающее УПЦ с РПЦ, растягивается не только на не совсем церковные области — историю, культуру и «кровь», — но и на совсем не церковную область государственных отношений. Сама модель церковного единства очень привлекает светскую власть как в федеральной России, так и в унитарной Украине. Вот только российская власть со свойственной ей решительностью реализует свои симпатии в действии, а украинский президент — все больше в речах. Вроде той, что была сказана на церемонии награждения: «...вас всех тревожит вопрос о сосуществовании нетрадиционных, ортодоксальных церквей. Они растут как грибы. В одной церкви напакостил, пошел в другую. Совсем как в нашем парламенте... Не замечать, смотреть сквозь пальцы на эту важнейшую проблему, не только православия, но и государства, нельзя». Что имелось в виду под «нетрадиционными, ортодоксальными церквями», также не уточнялось. Впрочем, наверное, не совсем то, что думали представители УПЦ, —в те же дни Президент Украины наградил орденом Ярослава Мудрого Патриарха УПЦ КП Филарета. Такая она, многовекторность при «сохранении единства»...
На этом фоне синхронное с резолюцией ПАСЕ Обращение Синода епископов УГКЦ прозвучало несколько резче, чем, может быть, хотелось самим епископам. Думаю, некоторые идеологи еще скажут свое слово по поводу «подпевания Западу», что греко-католикам ставили на вид уже неоднократно. Поэтому обратим внимание означенных идеологов на то, что высказаться по поводу политреформы кардинал Любомир Гузар обещал в интервью газете «Экспресс» еще накануне Рождества, т.е. до того, как стало известно о предупреждении ПАСЕ. Впрочем, стоило ожидать, что епископат УГКЦ в начале года выборов в той или иной форме будет говорить как раз о выборах. По сути, этим документом церковь определила свою позицию в отношении политических процессов в Украине — и среди украинских конфессий в этом она пока одинока.
В обращении епископат УГКЦ, стараясь подчеркнуть, что его позиция не имеет идеологической подоплеки, не удержался и ввернул-таки коронный пассаж об «аморальном наследии коммунистической системы». Не уверена, что определение «коммунистический», пусть даже в конструкции прошедшего времени, не имеет идеологического содержания для современной политической карты Украины — и, мягко говоря, «натянутые» отношения между УГКЦ и КПУ только добавляют этому пассажу идеологической краски. С другой стороны, без подобных пассажей документы УГКЦ потеряли бы свой неповторимый шарм в первую очередь в глазах главного реципиента — собственных верных.
Но совсем не идеологические спекуляции занимают центральное место в Обращении. Церковь, выступавшая ранее в поддержку социально незащищенных граждан — т.е. подавляющего большинства населения Украины, — на сей раз выступила в защиту закона. И если с церковной критикой расслоения на немногих богатых и многочисленных бедных мы уже встречались не раз, то в данном случае речь идет о «богатом меньшинстве при власти и доведенном нищетой до отчаяния абсолютном меньшинстве». Епископы УГКЦ определяют политическую ситуацию в Украине следующим образом: «...не Конституция, а коррупция и вера во всевластие денег и насилия все больше становятся «основным законом». Именно с этим, по мнению церковников, связано угрожающее понижение рейтинга Украины в мире. А с усилением отчуждения между властью и народом растет социальное напряжение и возникает угроза авторитаризма. Согласитесь, звучит интригующе.
Вопрос выборов и изменений в Конституции в этом контексте стоит во главе угла. Епископы УГКЦ прямо говорят о том, что результаты прежних выборов искажались самыми разными способами. Что же до Конституции, то голос УГКЦ резко диссонирует с теми победными реляциями, которые мелькали в прессе в период «всенародного обсуждения инициативы Президента»: попытки приспособить Основной Закон к сиюминутным потребностям «производят впечатление политического оппортунизма и волюнтаризма», дестабилизируют общество. В этом контексте епископат напоминает об ответственности каждого за состояние общества: в покупке голосов, как и во взяточничестве, виноват не только тот, кто дает, но и тот, кто принимает. Изменить жизнь можно только изменив себя, надо быть готовым принять на себя ответственность, проявить смелость и даже «быть готовым на большую жертву». Что это за «жертва» — не уточняется, но важен сам призыв к готовности, «ведь так получается в нашем несовершенном мире, что свободу и мирную жизнь люди заслуживают, как правило, жертвой и подвигом». Разумеется, понимание «жертвы» и «подвига» в христианстве исключают всякую возможность обвинения епископата УГКЦ в подстрекательстве к гражданскому неповиновению. Но слово сказано. И очень важно, что сказано именно церковью.
Разумеется, в связи с политическими и идеологическими процессами в украинском политикуме не только УГКЦ ощущает тот отнюдь не европейский крен, который дает Украина, стоящая на распутье своих «векторов» — как внешних, так и внутренних. И описанные в этой статье «совпадения», скорее всего, не столько случайность, сколько симптом нашей все углубляющейся и все больше разделяющей нас раздвоенности в вопросе о том, какими нам быть и с кем именно нам оставаться «навеки вместе».