Заявлением о том, что на проспекте Жукова в Одессе обитает потомок Великого короля Мадагаскара, сегодня обывателя не шибко удивишь.
— Ну и что? — скажут. — Мало ли кто учился на Шестой станции Фонтана…
Действительно в престижном командноинженерном училище на Большом Фонтане в Одессе в разное время постигали ракетную технику с полдюжины индонезийских принцев (ввиду узаконенного многоженства они имели одного августейшего родителя и индивидуальных матушек в ассортименте), дети диктаторов и самозванцев. Всего на плацу маршировали выходцы из трех десятков развивающихся стран — всех не упомнишь.
Но в томто и дело, что родственник короля Мадагаскара отнюдь не мальгашских корней, а исключительно славянских. Уважаемый человек, авиатор, подполковник в отставке Евгений Николаевич Биневский.
Родство убедительно доказано архивными справками и другими документами и не вызывает какихлибо сомнений. В выписке из ЗАГСов указано, что после революции одна буква в фамилии была изменена: дедушка подполковника Владимир Александрович Беневский, работавший главным инженером на Южной железной дороге в Харькове, стал Биневским. Копия из Полтавского епархиального управления удостоверяет, что бывший путеец в 1941—1943 годах служил протоиереем в Преображенском кафедральном соборе Полтавы — крутые повороты и даже зигзаги на жизненном пути характерны для Беневских—Биневских. Причастность к знатному роду узаконена свидетельством дворянского собрания юга Украины. Герольдмейстер М.Емельянов сопровождает свидетельство на право пользования гербом Радван (Radwan) cловесным описанием: «Щит увенчан стальным рыцарским шлемом с золотой дворянской короной. Клейнод: три серебряных страусиных пера…»
Точно такой же фамильный герб Radwan с перьями украшал ворота крепости Луисбург, что на юге Мадагаскара, резиденции Великого короля Мауриция Августа Первого.
Предок
Полковник барон Мауриций Август Аладер фон Беневский, он же король Мадагаскара, родом из Словакии и был лидером восстания конфедератов. Католическо-дворянское сопротивление диктату России сфокусировалось против ставленника Екатерины короля Станислава Понятовского, позволившего ввести в Речь Посполиту войска А.Суворова. Оккупация была не последней, ссыльные поляки, как известно, на царских каторгах не переводились.
Мауриция Беневского недальновидно сослали сначала в Казань, откуда он бежал и почему-то… в Петербург, сам по себе такой дерзкий побег в столицу, а не наоборот, выглядел вызовом. Всего же он совершал побеги из плена дважды, и потому матушка Екатерина благословила «диссидента» на этап по «владимирке». Пунктом назначения маршрута стал Большерецкий острог на Камчатке. Дальше русских земель не водилось, только чайки горланили да злобно плевался пеной океан. Вот этого-то обстоятельства в тайной канцелярии не учли.
В ночь с 26 на 27 апреля 1771 года в Большерецке, поселении на 40 дворов, вспыхнул бунт. Зачинщиком беспорядков был Мауриций Беневский. Восставшие ворвались в канцелярию, и ссыльный гвардии поручик Василий Панов застрелил из штуцера капитан-командира Камчатки Григория Нилова. Непосвященным объявили, что Нилов якобы скончался от злоупотребления алкоголем.
После похорон Беневский, естественно, объявил себя первым лицом на полуострове. Восставшие присягнули на Евангелии в верности царевичу Павлу Петровичу. Политический протест был оформлен в «Объявлении» к Екатерине. Манифест, уличавший императрицу с фаворитами в сознательном государственном вреде, сочинил «от имени дворянства и простого народа» ссыльный помещик, идеолог восстания Ипполит Степанов. С рассветом снялись из опостылевшей Чекавинской гавани на казенном галиоте «Святой Петр».
Беневского сгоряча называют чуть ли не первым российским капером. Барон не капер, конечно, и не первый, и не второй, на рашен Генри Моргана не тянет. Как не может галиот сравниться с каравеллами, осаждавшими Санто-Доминго. Галиот — скромное двухмачтовое судно, преимущественно для прибрежного плавания. Предназначен исключительно для перевозки колодников, которым, как известно, спешить особенно некуда. Поэтому рассчитывать на экзотическую жизнь не приходилось. С другой стороны, и догонять было некому, других серьезных плавсредств в акваториях не водилось, а до Охотска далеко.
Надо заметить, что публика на галиоте, вместившем 70 душ, собралась пестрая. Например, среди них был Александр Турчанинов, камер-лакей правительницы Анны Леопольдовны, матери малолетнего Иоанна Шестого. Провинился камер-лакей тем, что усомнился в наследственных правах Елизаветы Петровны. Для показа в заморских гаванях прихватили семью аборигенов-камчадалов Парнчиных. Не последним человеком на борту был поручик лейб-гвардии Измайловского полка Петр Хрущев, готовивший дворцовый переворот.
Главный штурман Максим Чурин уверенно повел галиот к шестнадцатому Курильскому острову Симуширу. Стали на рейде для выпечки хлеба. Стукачи вовремя доложили о затеянной смуте, и Беневский подавил бунт — явление обязательное в любом дальнем плавании. Только если Магеллан развешивал зачинщиков на реях, Беневский ограничился «публичным наказанием кошками». Обязанности «ревтрибунала» выполнял П.Хрущев.
До Хоккайдо было рукой подать, и штурман М.Чурин, бывавший не раз и на Аляске, и в Японии, повел галиот к японскому архипелагу. Интересно, что Чурин, кадровый моряк, назначенный Адмиралтейством, перешел на сторону восставших добровольно. Этому способствовали долги, которые начальство приписало находившемуся почти в непрерывных плаваниях морскому офицеру. Максим Чурин был едва ли не первым отечественным капитаном, который в «загранку» брал жену Ульяну Захаровну.
У японских берегов белых пришельцев не жаловали, и галиот продолжил плавание к острову Формоза, что в переводе с португальского означает прекрасный. Пребывание на Прекрасном острове Тайване закончилось побоищем: палили из пушек по пирогам, вязаной картечью туземцев разрывало на куски.
Подались в португальскую колонию Макао. Здесь Беневский продал казенное плавсредство и вызвался плыть во Францию на французских фрегатах «Делаверди» и «Дофин», чтобы предложить Людовику XV колонизацию острова Формоза. Выбор союзников был не случаен, честолюбивый Беневский все-таки рассчитывал на логичный реванш, Франция была вероятным противником России. В команде произошел раскол. Часть экипажа, отказавшаяся служить французам, была отправлена в тюрьму Макао, где половина бедолаг померло от малярии, в том числе и главный шкипер Максим Чурин.
Другие отдали богу души в Порт-Луи на юге Бретани. Кто-то добрался до Парижа, чтобы упасть к ногам резидента России. Раскаявшиеся были императрицей прощены с условием хранить в тайне подробности большерецкого бунта. Двенадцать же самых авантюрных и отчаянных отправились завоевывать Мадагаскар для французской короны. Хрущову и Кузнецову, адьютанту барона Беневского, даже были жалованы соответственно чины капитана и поручика французской армии.
Наиболее ретивые историки обвиняют Беневского в вероломстве, предательстве, коварстве — в чем угодно. Но позвольте, он — не русский человек, пусть из ближнего зарубежья, но формально иноземец. Посудите сами: родился в словацком Вербово, где родовая усадьба, матушка — венгерская баронесса из рода Ревай, закадычная подруга королевы Австрии, отец — генерал, в конце жизни осел в Шотландии.
В Россию, сорванный с якорей аристократ вовсе и не собирался, как, впрочем, и в растоптанную суворовскими сапогами Польшу, к последней он, словак, выросший в Англии, особых чувств не испытывал. Он был человеком планеты и всеми своими немыслимыми авантюрами доказал это.
Людовик XV дал «добро», только изменил географическую привязку. Беневский вместо Формозы высадился на Мадагаскаре, где и основал с остатком русской команды небольшую факторию, крепость Луисбург. Преодолевая враждебность мальгашей, уже наэлектризованных произволом колониальных властей Иль-де-Франса, Беневский прожил на Мадагаскаре полтора года и 10 октября 1776-го был провозглашен племенами северо-восточной части острова Великим королем. Политическая обстановка во Франции изменилась, и его отозвали в Париж. Понимая, что интерес к Мадагаскару угас, Беневский возвращается сначала в Англию, а затем в Америку. Момент был тоже не самым подходящим, он угодил в Новый Йорк в разгар войны за независимость, но зато сдружился с Беджамином Франклином, который помог найти толстосумов, финансировавших экспедицию для американизации Мадагаскара. В июне 1785 года, то есть через восемь лет, Беневский прибывает на американском клипере «Интерпид» к скалистым берегам Мадагаскара, которым грезил. Небольшой отряд поплыл на шлюпках к берегу. Со стен Луисбурга их приветствовали салютом: возможно, короля Мадагаскара разглядели в трубу, узнали. Американский же капитан, не разобравшись, бросил Беневского с людьми на произвол судьбы.
23 мая 1786 года отряд французского капитана Ларшара штурмовал крепость Луисбург, во время сражения Беневского ранили из мушкета в грудь навылет. Ему было всего 45.
Потомок
— Удивляешься, с какой циничной легкостью автор изобразил отважного польского дворянина, конфедерата, — возмущается потомок Мауриция Беневского подполковник Евгений Биневский по поводу одной публикации.
Обнаруживая характер и на службе, перед авторитетами и лампасами Евгений Николаевич никогда не пасовал. Острая потребность в справедливости порой затрудняла отношения с командованием с одной стороны, а с другой — требовательность упрощала отношения с подчиненными, которые испытывали к нему заслуженное уважение. Такую твердость и неустрашимость Биневский демонстрировал с «зеленого» возраста, а мотал он портянки с 1944-го, с шестнадцати лет.
Подполковником Биневским написано более тысячи материалов и заметок, опубликованных в «Защитнике Родины» и других армейских изданиях. Баловался захватывающей биографической прозой и Мауриций Август, что-то напутал в хронологии, обеспечив головной болью издателя своих мемуаров Гасфильда Оливера.
Евгений Николаевич отдал армии и авиации 36 лет честной службы. Согласитесь, в условиях компанейской подковерщины, интриг и откровенной травли честно служить непросто. Тем не менее безропотно колесил по гарнизонам с маленькими детьми, география службы достаточно разнообразная и одновременно традиционная для его поколения: Приднестровье, Западная Украина — здесь он на Ту-2 летал в 63-м БАПе, бомбардировочном авиаполку, стрелком-радистом, в его хозяйстве был спаренный пулемет УБ-16. Потом полигоны в Казахстане, учения в Болгарии, аэродром Отопени в Румынии, еще ГДР и Куба. На Кубе служил заместителем начальника политотдела в полку крылатых ракет. Позиции располагались в 90 километрах от города Гранма.
Не исключено, что при известном развитии революционных событий мог угодить и на Мадагаскар. Этот гигантский остров, как известно, тоже не обошла эпидемия марксизма, вялотекущая партизанская война продолжается там до сих пор. Мадагаскарские партизаны вооружены «калашами», есть и более серьезное отечественное вооружение, которое не всегда попадает в кадр. Поэтому не исключено, что Евгений Николаевич в качестве какого-нибудь ограниченного секретного контингента мог быть командирован на остров, который приобщил к цивилизации его дальний предок. Прошелся бы по горбатым улочкам к средневековой крепости, поднял бы голову и увидел табличку с собственной фамилией. В Луисбурге есть улицы и даже площади, названные именем Великого короля Мадагаскара Мауриция Августа Аладера фон Беневского, его неунывающего предка.