Раскройте рты, сорвите уборы!
По улице чешут мальчики-мажоры.
«ДДТ»
Украинские новости снова запестрели событиями о диких и безнаказанных выходках богатых молодых людей. Таких ли уж диких и так ли уж безнаказанных?
Прошло более двадцати лет, как Юрий Шевчук в своей песне «Мальчики-мажоры» издевательски воскликнул вышеупомянутое. Тогда казалось, что вот пройдут перестройка с ускорением, и сие уродливое явление застойных времен как минимум станет неактуальным.
Получилось наоборот. Коммунистическую номенклатуру, тогда считавшуюся верхом безнравственности, сменили многопартийные демократы, зачастую оказывавшиеся сволочью похлеще. Откровенно тупых бандитов со стволами сменило достаточно интеллектуальное бюджетное ворье. У них выросли дети. Согласно генетике, первому закону Менделя («Гибриды первого поколения от скрещивания чистых линий особей с противоположными признаками всегда одинаковы по этому признаку»), потомство тех и других мутировало. Все ярчайшие первичные признаки воспроизвелись. Так появилось на свет современное поколение мажоров.
В целом это избалованные дети богатых родителей, которые не просто считают себя лучше всех остальных, но абсолютно уверены, что все остальные хуже. Для поддержки этого мировоззрения им необходимо периодически унижать окружающих. Демонстративно и абсолютно безнаказанно.
Главные поведенческие черты — вульгарное и навязчивое демонстрирование богатства, драчливость и истеричность в случае отпора. Дорогие «клубные» наркотики — амфетамины, экстази, кокаин, создающие иллюзию жизнерадостности и сексуальное возбуждение. (Каналы распространения и места употребления гарантируют от случайных проверок.) Мажоры особенно злобны к «непонятливым» представителям власти. Основное средство расширения кругозора и инструмент для отмазывания — мобильный телефон.
В общем, перечень разных пошлостей и безвкусицы можно умножать вроде именных номеров и нелепого тюннинга на автомобилях, «сезонных» женских украшений и пластических операций, похвальбы гомо- и бисексуальностью в сочетании с демонстративной религиозностью и т.п.
Но при более пристальном рассмотрении в этих людях проступают другие, не менее узнаваемые поведенческие черты. А именно: кроме очень дорогих китчевых аксессуаров мажоры по характеру особо не отличаются от любого понаехавшего жителя пригородов. Предоставьте среднестатистическому гопнику значительное количество денег, мобилу с «чудесными» номерами и полную родственную гарантию защиты от уголовных преследований — и через неделю вы увидите чудо превращения. Его природная чумазость вполне сойдет за эффект от SPA. Опыт мелкого налетчика — за посещение спортзала. Лексика… да и так сойдет.
Общеизвестно, что в Европе и США не принято одеваться слишком дорого или вычурно — опрятность и аккуратность превыше всего. И если стоимость одежды на вас превышает ваши легальные финансовые возможности, вы сразу ощутите осторожную отстраненность собеседника. Дело не только в белых — местные китайцы, арабы, индусы (не говорим о туристах) тоже следуют этому неписаному правилу бытовой скромности, осторожно добавляя лишь национальный или религиозный колорит.
С афроамериканцами, по моим наблюдениям, дело обстоит несколько иначе. Самыми большими модниками (с нашей точки зрения науки о прикидах), ценителями косметики-парфюмерии и потребителями автоэксклюзива всегда были именно они. Во всяком случае в этой среде их на порядок больше. Все ярче, выпуклее, громче. В некоторых районах за удивленное рассматривание этого колорита запросто можно получить по шее. Это явление (в весьма сдержанном и отредактированном виде) мы видим даже в политкорректных голливудских фильмах.
Будешь ржать открыто над этой клоунадой — мигом пришьют расизм. Но это единственная крыша, и то не всегда срабатывающая. Такая вот подсознательная гиперкомпенсация за вековые унижения предков.
Наши чиновники и блатные, хлебнувшие совковой полунищеты и быстро укравшие первый миллион, психологически остались в состоянии рабства. В фильме Ларса фон Триера «Догвиль» замечательно показано, как разлагается и деградирует общество бывших рабов, опьяненное возможностями либерализма. В этом смысле можно сказать, что рабы бывшими не бывают.
Украинское мажорство представляет собой похожее сочетание факторов. Во-первых, попытки забыть свое неаристократическое происхождение.
Во-вторых, подсознательный страх того, что богатство в любой момент могут больно отнять другие понаехавшие. В-третьих, хроническое раздражение от несоответствия их быта выдуманной голливудской картинке. Ну, и сексуальность, точнее, ее особая мажорская форма. Как пел тот же классик:
Зарывшись в объемах сексбюрократок,
Уткнувшись в плюющее
спермой видео,
Нежась в минорах
новомодных кастратов,
Мажоры грустят
по испанской корриде...
Здесь замечательно подмечен особый конфликт между количеством сексуальных возбуждений и дефицитом содержательных переживаний. Ведь сексуальность — это тот путь, посредством которого мы испытываем и выражаем самих себя как индивидуума определенного пола.
Сексуальность влияет на характер, но обратная связь еще сильнее. Если человек выбрал себе соответствующий образ жизни и ему кажется, что он полностью реализован, то у него обычно отсутствует потребность демонстративно это подтверждать. Если же он сексуально неблагополучен, то и социально неуспешен. Дело не в деньгах. Социум — это же не банк и не вещевой рынок. Общество выражает свое приятие или неприятие какого-либо явления отнюдь не пропорционально вложенным средствам, а «по сердцу». На этом основывается феномен оглушительных провалов дорогостоящих избирательных кампаний.
Гибрид интернационального жлобства и худших национальных особенностей разных этносов порождает особый тип социальной импотенции. Мажор и хотел бы «вставить» обществу, причем всему сразу, но не тут-то было.
Так называемая сублимация, то есть перенос энергии для интимных отношений в сферу работы, встречается сплошь и рядом. По Фрейду, способностью к сублимации обладают все животные. Но при этом многие из них обладают ею лишь в незначительной степени.
Сублимация представляет собой защитный механизм, способствующий выходу сексуальной энергии и предохраняющий человека от психических расстройств. Но это в том случае, если русло выхода не ведет к новой психической травме. Механизм сублимации может трансформировать нежелательные, травмирующие и негативные переживания в различные виды конструктивной и востребованной деятельности и поведение. В случае мажоров мы имеем дело с сублимацией рабского сознания в сферу публичной клоунады. При этом клоун сам оплачивает свой выход на арену, а зачастую и саму арену, и зрителей.
Гегель в «Феноменологии духа» историю развития культуры описывает как переход от господства господ к господству рабов. Но раб так и не стал господином, более того, он усовершенствовал свои рабские качества.
Поскольку господин обращался с рабом хуже, чем с домашними животными, раб перенял наиболее характерные повадки этих животных, чтобы как-то облегчить собственную участь. А так как свинья в национальной пищевой культуре — животное культовое, то повод для заимствования был, есть и будет.
Проблема в том, что общество в массе своей осуждает мажоров не столько с точки зрения исчезающей общественной морали, сколько из плохо скрываемой зависти. Поэтому любой правоохранительный начальник всегда изначально будет на стороне сына другого начальника. Мало ли как жизнь обернется.
Никаких рецептов борьбы с этим явлением, кроме обычного игнорирования, нет. Если вы не пускаете завистливые слюни при виде каких-нибудь силиконовых форм в стразах Сваровски и в розовом джипе с номерным знаком «ПУПСИК», то лишаете мажоров смысла их существования. Закройте рот и верните головной убор на место, господа.
Если вы, конечно, господа.