Говорят, что совершить подвиг легче, чем определить ради чего его стоит совершать. Для Алексея Бубликова, отставного подполковника, одного из трех(!) кавалеров пяти(!) медалей «За отвагу» в СНГ, вопрос цены был предельно ясен — в опасности оказалась Родина, и дополнительных мотиваций не требовалось.
Первую свою медаль «За отвагу» Алексей Васильевич получил в декабре 1943-го, за то, что отличился во время разведки боем в районе Новоржева. Минометный батальон 247 стрелкового полка, в котором он служил, обеспечивал продвижение пехоты и участвовал в отражении контратаки. Алексею было всего 18 лет, когда на его гимнастерке появилась первая «Отвага».
Алексей Бубликов с дочерью, зятем и внуком |
А в августе 43-го курсанты отправились на фронт простыми рядовыми, не доучившись до офицерских погон несколько месяцев. Железнодорожный состав прибыл на станцию Пола, под Старой Руссой. И с первой минуты юноши ощутили все прелести фронтовой жизни, напрочь лишенной романтического флера. До расположения 247-го стрелкового полка, стоявшего в лесу, было чуть больше километра. И эти несколько сот метров пришлось бежать, причем очень быстро, так как прибытие поезда не прошло незамеченным — над городом висел дирижабль немцев, и они отслеживали прибывающее пополнение, которое потом и обстреливали с немецкой педантичностью. В лагере добежавших курсантов приняли, накормили и вооружили, а потом распределили по подразделениям. Алексей Бубликов попал в минометную роту, и после успешного проведения операции в Новоржеве (Пушкинские горы) прикрепил к гимнастерке первую «Отвагу».
Вторую медаль «За отвагу» Алексей получил в боях за станцию Пустошка, где в составе стрелковой роты участвовал в отражении контратак немецких войск.
После сражения у Пушкинских гор полк Бубликова маршем перебросили в треугольник Великие Луки — Невель — Новосокольники. В этом районе осенью и зимой 1943—1944 годов велись так называемые бои местного значения. Людей потеряли много, чуть меньше чем на передовой, и командование постановило из оставшегося боевого состава сформировать стрелковые роты. В декабре 43-го Алексея перевели в стрелковую роту автоматчиком. Фашисты прочно заняли высотки, и для того чтобы их оттуда выбить, был сформирован сборный стрелковый батальон. Туда попал и рядовой Бубликов, отличающийся верным глазом и твердой рукой. Спустя несколько дней поступила команда занять плато, которое находилось буквально в сотне метров от первой траншеи противника. В тот день рядовому Бубликову впервые стало страшно по-настоящему.
Картина маслом: январь, холодная слякотная погода, бойцы новообразованного батальона практически не знакомы друг с другом, и перезнакомиться шансов мало, но благодаря «солдатскому радио» все знают, что вечером предстоит атака близлежащей высоты, где прочно укрепились немцы. Кто-то из бойцов тоскливо предложил: «Братишки, пока есть время, напишите невестам, женам и мамкам. Пусть нас не ждут».
С наступлением темноты солдаты расположились в первой траншее. Командир указал направление атаки — ориентирами служили печные трубы сгоревшей деревни. Задача — взять высоту и закрепиться на ней. Атака началась поздно ночью, огонь открыли, подойдя к противнику вплотную, и немцы отразить ее не успели.
Награждали отличившихся солдат медалями «За отвагу».
30 января 44-го Бубликов был ранен. Осколок мины попал под правую лопатку, прошел через мягкие ткани и засел в мышцах шеи. Санитар осмотрел его рану, и пообещал, что жить будет, и даже будут дети, а 2 февраля с оказией отправил в тыл. Около месяца Алексей провел в госпитале в Торопце, Калининской области, а потом вернулся на передовую и был зачислен в 255 гвардейский стрелковый полк 65 гвардейской стрелковой дивизии. В полку его определили в стрелковый батальон, 1-й взвод минометной роты рядовым, где Алексей и прослужил до января 45-го вначале наводчиком, а после окончания фронтовых командирских курсов — сержантом, командиром боевого расчета.
В тот период началась подготовка к восьмому «сталинскому» удару, направленному на окончательное освобождение Прибалтики от фашистов. После возвращения на передовую для Алексея Бубликова начался новый этап боевой жизни — более осмысленный, спокойный и уверенный. Война приближалась к концу, и это чувствовали все. За освобождение Риги, Ауце, Солдуса, Опочки и форсирование реки Великой (ее солдаты переходили по остову разрушенного моста под огнем немецкого стрелкового оружия) в августе 1944 года Алексея Бубликова наградили третьей медалью «За отвагу».
Четвертая медаль «За отвагу» была получена в сентябре того же года, когда Алексей Бубликов в составе гвардейской стрелковой роты участвовал во взятии первой полосы немецкой обороны под Цейсвайне. Но больше в тех боях запомнилась «пьяная» атака немцев. Ранним утром, когда солдаты только сели завтракать, прозвучала команда: «Рота, тревога!» Всего несколько минут потребовалось на то чтобы занять места в машинах, и колонна выехала к месту боя — железнодорожному вокзалу. Там открылась сюрреалистическая картина, напоминающая знаменитую сцену психической атаки белогвардейцев из «Чапаева», но в немецкой интерпретации. По открытому, ровному полю, идеальным строем, четко как на параде идут немецкие колоны. Идут молча, без выстрелов, парадным шагом, под барабанный бой и с развевающимися знаменами. Командир роты отдал приказ: «Без команды не стрелять. Подпустить как можно ближе». Немецкие колонны приближались и когда оставалось примерно 100 метров, перешли на бег и открыли огонь. Наконец командир дал команду: «Огонь!», немцы падали, но оставшиеся продолжали бежать вперед. Ближе 50 метров их не подпустили. Передние фашистские шеренги полностью полегли. Команда «Вперед!» закончила эту бессмысленную атаку. При допросе пленных оказалось, что рядовые получили тройную порцию шнапса.
Кысмет, или судьба пехотинца, такова, что он не может знать, что его ждет и сколько раз смерть пройдет мимо, а осколок или пуля найдут себе иную мишень. Алексей Бубликов рассказывал о ситуациях, когда смерть в буквальном смысле прошла в миллиметре от него. «Был такой случай: рота с ходу стала занимать позиции у железнодорожной насыпи под Великими Луками, противник нас заметил, открыл ураганный пушечный огонь, потом — удар, взрывная волна, шипение снега. Я кричу расчету: «Ложись! Ползком от пулемета! Головы не поднимать!» Мгновения, как годы. Ждем взрыва. Но к счастью, его не последовало. Снаряд не разорвался. Судьба сжалилась над нами. Но позицию пришлось сменить. Был и другой случай. Наступаем. Противник закрепился на заранее подготовленной позиции у реки Великой. День близится к вечеру. Командование решило атаковать утром, а днем окопаться и оборудовать позиции. При занятии позиции минометчики делали площадку для миномета и неглубокие ровики для себя. Когда все приготовления были окончены, должен был остаться расчетный дежурный, а остальные могли лечь немного отдохнуть. Я и заряжающий спорили, кто будет спать первым. Решили, что он. Рядом с нашей позицией остановились танки и самоходки. Я дежурил и рассматривал технику. Вдруг артналет — огонь мощный, но недолгий, я успел спрятаться за танк. Когда артналет окончился, я побежал к нашей позиции и замер от страха: напарник мой мертв, мина попала прямо в грудь. А на его месте мог спать я. Мы его похоронили там же. Поставили знак, по которому похоронное подразделение смогло определить место захоронения и личность бойца, чтобы он не числился в пропавших без вести».
Пятую «Отвагу» Алексею Бубликову вручили 9 мая 1995 года, спустя 50 лет после окончания войны. От первых четырех ее отличает только отсутствие номера. Таким «заблудившимся» медалям номера не присваивают, чтобы не создавать путаницы в архивах. Медаль «За отвагу» заменил орден Славы, обещанный за участие в завершающих боях 1945 года. В 1999 году приказом министра обороны Украины Алексея Бубликова зачислили почетным солдатом 4-й радиотехнической бригады города Василькова.
P.S. Судьба нашего героя сложилась так, как и следовало ожидать. Когда закончилась Великая Отечественная война, Алексей Васильевич Бубликов остался в армии, а в 1971 вышел в отставку в звании подполковника. Он и сегодня живет в Василькове, являясь его Почетным гражданином.
Справка «ЗН»
Медаль «За отвагу» — советский эквивалент солдатского Георгиевского креста, была учреждена 17 октября 1938 года для награждения воинов Красной Армии, Военно-Морского Флота и пограничной охраны за личное мужество, проявленное в боях при защите неприкосновенности государственных границ, борьбе с диверсиями и шпионажем. Медаль была номерной и учреждалась для награждения рядовых, сержантов и офицеров младшего состава, так как для поощрения данной категории военнослужащих в наградном арсенале Советского Союза ничего не было.
Каждый боец знал, что этой медали удостаивали только тех, кто проявил отвагу в бою, на передовой. Случалось, что солдаты с гордостью носили только эту медаль, игнорируя все остальные награды. К тому же в военное время, медаль «За отвагу» была эквивалентом пресловутой хлебной карточки — за нее полагалось ежемесячное денежное вознаграждение, которое легко переоформлялось на любого родственника. Иногда эти деньги спасали семью от голода.
Вручали первые медали «За отвагу» после операций у озера Хасан и реки Халхин-Гол. Награждали солдат спустя два дня после учреждения медали — вышел указ Президиума Верховного Совета СССР, в котором значилось, что этой награды достойны воины, сражавшиеся у монгольского озера Хасан. Всего в списках числилось 62 бойца. Еще через три дня к награде представили пограничников Н.Гуляева и Б.Григорьева, которые вдвоем отбили нападение группы диверсантов, нарушивших советскую границу у Хасана. А спустя восемь дней медаль «За отвагу» получили 1322 солдата, проявившие мужество у того же озера.
До начала Великой Отечественной войны за отвагу было отмечено около 26 тысяч военнослужащих. За период с 1941-го по 1945 год было произведено более четырех миллионов награждений.