Волею случая богатый торговец, некто Марко Поло, угодил в тюрьму, где занялся сочинением мемуаров о своей многолетней эпопее в удивительной стране, которую он называл Катай. Он был первым европейцем, забравшимся так далеко, и получил возможность остаться в Китае на целых 17 лет только потому, что особенные обстоятельства сложились тогда в мире: политика созданных великих монгольских государств позволяла торговцам любого происхождения и любой религии путешествовать и заниматься бизнесом.
«Господа императоры и короли, герцоги и маркизы... и все прочие! Если вы хотите ощутить разнообразие мира, тогда возьмите эту книгу и прочтите ее». Так начинается одна из самых знаменитых классических книг эпохи раннего Возрождения — «Описание мира» Марко Поло.
Итальянцы в Китае
Марко Поло родился в 1254 г. в Венеции в состоятельной и респектабельной семье, имевшей прочные торговые связи с Ближним Востоком. Неизвестно, были ли Поло благородного происхождения, но вряд ли это имело значение в городе республиканских и коммерческих традиций. Драгоценности были их бизнесом, а сообразительность, предусмотрительность, осторожность и храбрость — врожденными качествами. В 1260 году братья Поло — Никколо и Маффео — сумели предвидеть политические перемены в Константинополе (в 1261 г. пала Латинская династия и венецианцы были изгнаны из города), ликвидировали свою собственность, инвестировав ее в ювелирные изделия, и отправились в крымский улус Золотой Орды, а затем на Волгу. Удачная сделка драгоценностями на провинциальном монгольском дворе удвоила их фамильное состояние. Монголы, убедившись, что коммерция приносит большую прибыль, чем разбой, поощряли торговцев отваживаться на длительные путешествия. Pax Mongolica обеспечивал беспрепятственное продвижение торговых караванов на всем протяжении Великого Шелкового пути, и в конце концов деловой интерес привел братьев в Китай, во владения Кубилая — внука Чингисхана.
Монголы еще недавно были невежественными кочевниками и простые удовольствия считали наслаждениями жизни. Чингисхан отчетливо выразил их примитивную философию: «Счастье, говорил он, заключается в том, чтобы побеждать врагов и видеть их беспорядочное бегство, захватить их собственность и упиваться их отчаянием, овладеть их женами и дочерьми». С такими людьми добропорядочные христиане вряд ли могли иметь дело. Средневековый историк-летописец М.Пэрис назвал их сатанинской нацией, которая разлилась как дьяволы из ада, и потому их правильно называют татарами. Он играл словами: татары — Тартары (классическое определение ада).
Когда в 1241 г. монгольская волна схлынула из-за смерти хана Угыдея, Западная Европа смогла перевести дыхание, чтобы спустя короткое время узреть на своих восточных границах хорошо организованную Великую Монгольскую империю, простиравшуюся от берегов Днепра до Желтого моря.
В Китае братьев Поло встретили радушно. Великий хан с интересом расспрашивал их о европейских землях. Как и другие монгольские правители, он исповедовал шаманизм, но был озабочен религией и поручил братьям передать письмо Папе Римскому с просьбой прислать сто образованных мужей для чтения христианских проповедей среди своих подданных и обсуждения вопросов о преимуществах истинной веры. Еще он просил привезти немного бальзама для души и тела — священного масла из лампад, горевших неугасимо в Храме Гроба Господня. Поло обещали похлопотать насчет всего этого и тронулись в обратный путь с подарками и письмами Кубилая для Папы Римского.
Папская миссия
В 1269 г. братья объявились в городе крестоносцев — St. Jean d’Acre. На аудиенции у папского легата они сообщили новости, заслуживающие внимания. Согласно их рассказам, Кубилай был правителем иного склада, чем его дед Чингисхан. Внук разбойного кочевника обнаруживал склонность к наукам и искусствам, проявлял похвальный интерес к христианству и желал понять, почему Римская Церковь является наилучшей, а все остальные неправильны и никчемны. Братья показали легату золотые плитки с выбитыми на них распоряжениями Кубилая о том, что они должны снабжаться лошадьми, продовольствием и сопровождающими, короче говоря всем, что им потребуется на пути следования.
Папский легат Теобальдо Висконти ди Пьяченца оценил как исключительный шанс союз крестоносцев с монголами, с которыми у них был общий враг — египетские мамелюки, но не обладал полномочиями для заключения такого альянса. В 1269 г. после смерти Климента IV кардиналы только собирались с силами, чтобы встретиться и избрать нового Папу.
Братья Поло откланялись и вернулись в Венецию навестить родных и ждать избрания понтифика. Сыну Никколо — Марко — исполнилось 15 лет. Неизвестно, какое образование он получил. Возможно, немного практической арифметики плюс еще что-нибудь, почерпнутое от матросов, торговцев и уличных женщин. Он вряд ли знал латынь в совершенстве, но разбирался в валютах, товарах и грузовых операциях.
После двух лет ожидания новый понтифик так и не был избран. В 1271 г. венецианская галера с братьями и нарядным Марко на борту пришвартовалась в Акре. Поло сообщили легату, что независимо от того, выберут Папу или нет, они намерены отправиться в Китай, и в конце августа снялись с якоря. Между тем выборы понтифика превратились в международный скандал. С целью ускорить принятие решения гражданские власти заперли кардиналов в папском дворце, угрожая уморить святых отцов голодной диетой, и снесли крышу, чтобы позволить божественному озарению беспрепятственно снизойти на их трудные совещания. Необычный подход к работе Святого Духа оказался удивительно эффективным. Кардиналы, озабоченные стремлением выбраться из дворца, избрали Папу едва ли не в тот же день. Через неделю решение кардиналов достигло Акра. Новым Папой Римским под именем Григория Х стал Теобальдо.
Союз с монголами назрел окончательно. Монгольские государства были самой обширной империей мира. Потрясающие монгольские завоевания в Персии и Сирии угрожали существованию всей исламской цивилизации. Если удастся обратить монголов в католицизм, дни ислама будут сочтены и королевство крестоносцев спасено. Первым делом Григорий распорядился вернуть венецианскую галеру в Акр. Поло получили подарки для Кубилая и верительные грамоты, а также напутствие следовать в Иерусалим за священным маслом. Папа снабдил экспедицию если не сотней, то по крайней мере двумя мужами — братом Николасом из Винченцы и братом Уильямом из Триполи, самыми влиятельными францисканцами на Святой Земле.
Поздней осенью 1271 г. Поло пришли ко Гробу Господню. Усыпальница оказалась полуразрушенной. Паломники сменяли друг друга, приходили и уходили религии и империи вместе с ними, но торговцы оставались и жизнь продолжалась. Раздобыв священное масло, Поло отправились в Турцию — в порт Айас. Вскоре распространился слух, будто султан Байбарз наступает из Дамаска с большой армией, и паника охватила порт. Два монаха, призванные наставлять монголов на путь истинный, утратили мужество и сбежали в Акр. Для Поло их побег уже не имел значения. Они были заинтересованы в доходах и, похоже, быстро забыли первоначальную цель своей миссии. Мотив для ее продолжения был один — прибыль. Несомненно, Поло рисковали, но это был тщательно просчитанный риск, многократно окупивший себя. Они вернулись из Китая настолько богатыми людьми, что и через сто лет их потомки спорили за владение дворцом, приобретенным на прибыли в восточной экспедиции.
Марко говорил понемногу на нескольких языках, принятых тогда в Азии, — на фарси, монгольском и одном из диалектов тюркского. Неизвестно, вел ли он путевой журнал, однако его заметки как будто подтверждают это: «Кочевники в Турции были невежественными людьми и разговаривали на варварском языке». Но на базарах продавались красивые ковры, а «одежды из шелка малинового цвета и других цветов были прекрасны и богаты». Очутившись на пути к Каспийскому морю, Марко упоминает «фонтан, который выбрасывал масло в большом количестве», став первым европейцем, описавшим нефтяной источник. «Оно хорошо горит и им полезно натирать верблюдов при чесотке».
С целью нанять в Ормузе корабли Поло проследовали на юг к Персидскому заливу. Намереваясь совершить путешествие в Китай морем, Поло полагали, что так будет быстрее. Но будет ли это безопаснее? «Их корабли никуда не годятся и многие из них тонут, потому что не скреплены железными гвоздями». Корпуса судов скреплялись волокнами из скорлупы кокосовых орехов. «Допустимо ли это? Очень опасно путешествовать на таких судах». Поло отказались от моря и решили следовать в Китай по земле.
Из-за песчаных бурь дороги надолго исчезали в темноте. Марко считал это погружение во мрак чем-то магическим — заговорами грабителей. «Они могут весь день превратить в темноту своими заклинаниями... Потом нападают, убивают стариков, забирают молодых и продают их в рабство».
В городе Бадахшан в Афганистане они задержались почти на год из-за болезни Марко, вероятно малярии, хорошо поддававшейся лечению благотворным климатом этого региона. Никколо и Маффео, должно быть, провели много часов на базарах Бадахшана, отмечая, что здесь была ляпис-лазурь, «прекраснейшая в мире и рубины большой ценности».
Калейдоскоп религий
Поло оказались первыми европейцами, пересекшими Памир. Пережидая снежные бури, обходя трещины в ледниках и изменяя маршрут во избежание схода снежных лавин, они спустились с гор, и через два месяца их караван достиг Кашгара. Здесь жили несторианские христиане. Отец Нестор — епископ Сирии и Константинополя, человек с красивыми глазами, огненными волосами и противоречивыми взглядами на природу Иисуса — был обвинен в преувеличении человеческой сущности Христа в ущерб его божественности, и отлучен от церкви Собором в Эфесе в 431 г. Он удалился в ливийскую пустыню, а его сторонники бежали в Персию и Азию, сохранив многие идеи и обряды ранней Церкви в первозданном виде. В то же время они переняли обычаи народов, в окружении которых жили: в Персии отказались от обета безбрачия и разрешили повторные браки. Под влиянием ислама они объявили пятницу святым днем и ввели обряд омовения. Кашгар был одним из центров их экзотической веры и резиденцией патриарха.
По мере расширения своих владений монголы вошли в соприкосновение с другими религиями, и бесформенность племенного шаманства естественно иссякала под натиском божественных истин, которые миссионеры всего мира несли в их шатры. Проповедники буддизма, ислама, православия и католичества состязались за внимание ханов, как коробейники в торговле. Монголы колебались от предпочтения одной религии другой, и казалось очень вероятным, что монгольская Азия могла стать христианской империей.
В 1253 г. фламандский монах Уильям Рубрук — человек высокой интеллигентности и большого ума — с двумя собратьями-францисканцами направился в монгольскую столицу Каракорум для изучения этой возможности. Они были сердечно приняты и возвратились с хорошими и плохими новостями. Определенно, великий хан Мангу благоволил к христианам и присутствовал на их богослужениях, но проведение церковных служб и интеллектуальные способности «этих несторианцев» оставляли желать лучшего. «Несторианские священники невежественны и скандальны, они читают свои молитвы и священные книги на сирийском языке, которого не знают и не понимают. Они лихоимцы и пьяницы... и как татары, имеют несколько жен. Епископ редко навещает свою страну, возможно один раз в 50 лет. Все их дети мужского пола посвящены в монахи, даже те, кто в колыбели. Потом они женятся, что совершенно противоречит учениям Отцов, и после смерти первой жены женятся снова. Они все повинны в святокупстве и не отправляют ни одного таинства, пока им не заплатят».
Марко всегда писал об обычаях народов и религиях регионов, в которых находился. В Ташкургане, где он прожил год из-за болезни, подхваченной на Памире, ему довелось наблюдать благополучное сосуществование самых различных народов и воззрений. Здесь были несторианские христиане, верившие в загробный мир для животных, и манихейцы, убежденные в том, что Сатана всесилен, как Бог. Здесь были уйгуры, которые топили нежеланных новорожденных девочек и убивали стариков, насильно закармливая их жирной пищей. Здесь были буддисты, мусульмане и индуисты. Ему не нравились афганцы: «Это дьявольское поколение убийц, для которых высшее удовольствие — винная лавка». Уйгуры были не намного лучше. «Негодяи и скареды, они едят и пьют в жалкой манере». Он разделял предубеждения христиан против ислама, но восхищался буддистскими монахами и писал, что Будда, будь он христианином, стал бы святым.
Однако Марко было гораздо сподручнее рассуждать о материальных вещах, таких, например, как огнеупорные одежды. «Я сам видел их», — говорил он о тканях, пропитанных волокнами асбеста. Европейцы считали, что волокна получают от животного — огненной саламандры. Марко понял, что это были особые минералы.
На пути к Китаю Поло предстояло пройти пустыню Такла Макан, ее название означало что-то вроде «Войди и не выйдешь». В этом суровом царстве ветров, где осадки достигают 12 мм в год, если выпадают вообще, они тащились на двугорбых бактрийских верблюдах с усыпляющей скоростью — 15 миль в день. Многие пустынные колодцы содержали негодную воду, но и от воды в бурдюках оставалась только жидкая кашица, и путники болели после нее, особенно те, кто не имел привычки к такому питью. В пустыне Гоби своего высочайшего напряжения переход достиг, когда «надо было пройти день и ночь, чтобы найти воду». Путешественники, обезумев от жажды, могли фатально сбиться с пути, следуя за миражами. Марко писал о духах, которые завлекали отставших, называя их по именам. «Часто казалось, что вы слышите звуки множества инструментов и особенно барабанов».
Новости о приближении Поло дошли до Кубилая благодаря экспресс-доставке сообщений с помощью пони, и обрадованный монарх выслал навстречу эскорт, когда они еще были в 40 днях пути от его летней столицы. Поло прошли в общей сложности 7,5 тыс. миль и в мае 1274 г. оказались во дворце Кубилая в Шэньду. Здесь они нашли повелителя Поднебесной в окружении большой компании придворных. Путешественники преклонили колени и воздали ему должные почести со всевозможными поклонами, а потом распростерлись перед ним на полу. Затем они вручили Кубилаю воодушевившие его верительные грамоты и письмо от Папы Григория Х. Кубилай определенно был огорчен тем, что Церковь не смогла прислать сто мудрых мужей. Но Поло выполнили другую его просьбу и преподнесли священную реликвию — масло из Храма Гроба Господня.
Монгольский хан
на китайском троне
Великий хан Кубилай — правитель Монгольской империи в период ее расцвета и монгольский император Китая с 1259 г. — был вторым сыном Толуя, младшего их четырех сыновей Чингисхана от его любимой жены. Он стал великим ханом в 1260 г., и все монгольские князья, включая правителей Золотой Орды и ильханата в Персии, признали себя его вассалами и выплачивали ему дань. Марко назвал его «самым всемогущим и богатейшим человеком в мире». Кубилай оказался уникальным правителем. Он не был упрямым и мелочным и мог слушать советы других, включая свою мать — несторианскую христианку. Монгольским генералам он внушал предписания своих китайских наставников о необходимости проявлять милосердие к завоеванным. Это было большим прогрессом в сравнении с методами Чингисхана и современников Кубилая в Средней Азии и Руси, где истребление населения оставалось неизбежным последствием захвата городов. Конфуцианское окружение убедило его стать традиционным императором Поднебесной. Решительный шаг был сделан в 1271 г., когда Кубилай принял династическое имя Юань — «Высокородный». Он стал больше китайцем, чем монголом, и к его столу уже подавали не степные деликатесы с бараньим жиром, а блюда эксклюзивной китайской кухни, включая супы из морских улиток, утиных язычков, зерен лотоса, цыплячьих мозгов, мясо ланей и специально выкормленных щенков, рыбу, маринованную с еловыми шишками. Китай поглощал все интересы Кубилая и его энергию в ущерб родной Монголии. Отказавшись от прежней столицы, он основал Дайду, или Великую столицу, — теперешний Пекин. Под тюркоязычным именем Ханбалык его новая столица была известна всей Азии. Каракорум перестал быть центром Монгольской империи, и Монголия скатилась до статуса приграничной провинции.
Возрастающее стремление Кубилая иметь дело с подданными на китайский манер отдалило от него консервативных монголов, продолжавших следовать обычаям своей кочевой культуры. Он уже не мог контролировать степную аристократию. Его сводный брат Найан был первым, кто послал ему вызов. Другой брат, Кайду, еще один ревнитель традиционных монгольских ценностей, послал второй. Найана удалось закатать в ковер, и он там задохнулся, но Кайду воевал с Кубилаем много лет.
Кубилай стал первым монгольским правителем, стремившимся управлять своими владениями, а не грабить. Он завладел империей с населением 80 млн. человек, где процветали науки и изящные искусства, ученые издавали многотомные сочинения и энциклопедии, и грамотность распространялась вместе с книгопечатанием. Кажется, высокородный император так и не осилил иероглифы и каллиграфию, но признал приоритет китайской мысли. Он окружил себя группой конфуцианских советников с их обновленной философской системой взглядов на роль «Сына Неба» — повелителя Вселенной. Отношение Кубилая к управлению сформировалось под влиянием этих образованных китайцев, укрепивших его стремление к гуманизму и величию. С их помощью он учредил гражданскую администрацию наподобие китайской и при своем дворе восстановил конфуцианские церемонии.
Но его отношения с китайцами никогда не были простыми. Несмотря на восхищение китайской экономикой, он не доверял китайцам и избегал назначать их на ключевые посты. Однако и степные пастухи не могли управлять Китаем. Потому Кубилай отдавал высокие должности тысячам иностранцев — в основном персов и арабов. В результате его владения управлялись достаточно эффективно и он заслужил одобрение китайских подданных. В 1279 г. Кубилай завершил завоевание Китая, окончательно сломив сопротивление величайшей династии Сун. Ее последний император — Пин-ти, осознав бесполезность борьбы, бросился в море. С той поры монголы контролировали весь Китай, он оказался частью Монгольской империи. Правление Кубилая было периодом религиозной терпимости и реальных достижений с точки зрения современников, включая Марко Поло.
Заняв почетные должности, венецианцы сумели быстро приспособиться к пестрому монгольскому обществу. Старшие Поло, вероятно, продолжали свой бизнес драгоценностями в компаниях, инвестируемых Кубилаем и его чиновниками. Что касается Марко, к тому времени знавшего четыре языка, то, согласно книге, Кубилай назначил его посланником по особым поручениям в дальние регионы Китая и другие страны. Великий хан был тронут восторженным интересом Марко к Китаю, и молодой дипломат стал любимцем Кубилая. Есть основания полагать, что Марко имел отношение к государственной монополии на соль. Согласно тексту его книги, он в течение трех лет был губернатором Яньчжоу.
Вопреки обвинениям в отказе от монгольского военного наследия, Кубилай воевал часто. По словам Марко Поло, желал присоединить Японию только потому, что был очарован рассказами о ее богатствах. Однако преследовал и политические цели — сделать Китай центром мира. В серии кампаний он завоевал Вьетнам, Бирму и Кампучию. Марко Поло посещал эти регионы с дипломатической миссией. Зоркий наблюдатель, он был впечатлен эффективностью монгольской администрации в Китае, дорогами, почтовой системой, переписью населения, строительством, рынками и бумажными деньгами — всем, что Кубилай, потомок варваров, перенял от китайцев. При нем торговые гильдии множились и процветали, и деловая активность брокеров, судовладельцев и оптовых торговцев достигла небывалой интенсивности. Индустрия развлечений обеспечивала горожан ежедневными праздничными шоу и профессиональными куртизанками. Марко восхищался многолюдными улицами Дайду — «такими прямыми и широкими». Дома обогревались черным камнем, который «горел как дерево». По одной из версий книги Марко, уголь, неизвестный в Европе, был тут в таком достатке, что любой житель мог принимать горячую ванну трижды в неделю. Тем не менее, ничто так не пленяло Марко, как Хрустальный дворец в Шэньду — городе 108 храмов, где, по его словам, великий хан мог пить «молоко рая».
В Дайду Кубилай тосковал по степи, поэтому участки земли в дворцовом саду велел засадить монгольской травой, чтобы она напоминала ему о его родине. В жаркие месяцы он переезжал в Шэньду — свою восхитительную и благородную летнюю столицу среди гор и сосновых лесов. Марко оставил описание резиденции императора: «На этом месте расположен прекрасный дворец, стены комнат в котором позолочены и разрисованы фигурами людей, животных и птиц, разнообразными деревьями и цветами, исполненными с величайшей утонченностью, и вы вспоминаете об этом с восторгом и удивлением... Вокруг дворца построена стена, охватывающая на протяжении 16 миль заповедные парки, фонтаны, реки, ручьи и прекрасные луга со всеми видами диких животных, исключая, конечно, особо свирепых. Здесь обитают более 200 соколов-кречетов. Великий хан каждую неделю отправляется лично посмотреть на птиц и иногда ездит верхом в сопровождении дрессированного леопарда и, если встречает какое-либо животное, понравившееся ему, то выпускает на него своего леопарда. Более того, посреди прекрасного леса там стоит еще один дворец, построенный из бамбука. Он весь позолочен, украшен колоннами с драконами, поддерживающими крышу дворца... Конструкция дворца устроена так, что можно быстро собрать и разобрать его с легкостью. Он может быть перемещен в любое другое место, куда пожелает император».
Марко описывал Кубилая как идеального правителя, но и он не мог не увидеть в нем человеческих слабостей — вспышек ярости, эксцессов в обжорстве и пьянстве, одержимости в праздниках и охоте. Мечта Кубилая о хорошо управляемой единой империи, состоящей из различных народов и религий, не осуществилась. Отсутствие контроля за подчиненными привело к эмиссии и инфляции, финансовым злоупотреблениям со стороны недобросовестной иностранной верхушки. Возросли трения между китайскими и некитайскими чиновниками, буддистами и таоистами. Огромная империя не могла управляться одним человеком. Монгольские наместники в Персии, Крыму и Руси уже не были его союзниками и вассалами. Саморазрушительное поведение неизбежно сказалось на здоровье: в свои последние годы Кубилай был чрезвычайно тучен, подвержен депрессии и постоянно во хмелю. Подагра, одышка и другие проблемы доводили его до исступления. Его вероятная смерть и неминуемые перемены в режиме могли быть опасными для группы изолированных иностранцев. Поло, между тем, стали «очень богатыми в драгоценностях и золоте». Пришла пора возвращаться домой.
Увы, Кубилай и слышать не хотел об отъезде Поло, несмотря на то, что они много раз деликатно просили его об этом. Помог случай: три эмиссара из Персии прибыли сватать монгольскую невесту для ильхана Аргуна. 17-летняя Кокежин — Голубая Принцесса — сыграла ключевую роль в их возвращении тем, что Кубилай после долгих колебаний позволил Поло сопровождать ее в Персию. Император облагодетельствовал их щедрыми подарками и простился.
Возвращение
В 1291 г. флотилия из 14 кораблей покинула Зайтун. Марко было тогда 37 лет, его отцу и дяде, вероятно, около 70. Из-за того, что северо-восточный муссон иссяк, свадебный кортеж сделал остановку на Суматре. Марко открыл, что жизнь здесь чудесна. На острове оказалась «лучшая рыба в мире» и «очень хорошее вино» из сока кокосовых орехов. Но все же пребывание на Суматре было далеким от идиллии из-за ужасных ливней, ядовитых насекомых и эпидемии лихорадки. В глубине острова жили люди в некотором роде довольно утонченные, у них была письменность и календарь, а самым изысканным лакомством считались кисти человеческих рук. Только 18 из 600 пассажиров уцелели в этом путешествии. Через пять месяцев благоприятные ветры задули вновь, поредевшая флотилия приняла курс на запад вдоль Никобарских островов, Цейлона, западного берега Индии и достигла Ормуза в 1293 г. или в начале 1294 г. Свадебное посольство направилось в Хорасан, где их ждала новость о смерти жениха. Принцессу выдали замуж за его сына — Махмуда Газана.
Марко говорил, что персидская знать одарила их дорогими подарками и золотом. В сопровождении почетного кавалерийского эскорта Поло проследовали в Трабзон. Здесь монгольские владения заканчивались и золотые плитки с охранными распоряжениями Кубилая ничего не значили. Правитель Трабзона предложил Поло поделиться по-хорошему. О факте рэкета стало известно не из книги Марко, но из завещания Маффео, который упоминает эту потерю в перечислении семейных убытков.
Весной 1294 г. Поло настигла весть о том, что великий хан Кубилай навсегда избавился от своей меланхолии и роскоши. Он оставил после себя обширную империю и двор, чей блеск и толерантность так пленяли Марко Поло. По мере того, как похоронная процессия в горах Большого Хингана приближалась к тайной могиле, сложные мысли одолевали опечаленных приближенных: как долго продержится династия с великолепным двором и несметными богатствами? При его жизни монголы наслаждались процветанием, но, адаптировавшись к высокой цивилизации, они утратили боевой дух. Многочисленные тайные общества готовились изгнать чужаков. Для Юаньской династии настали трудные дни. В личности последнего монгольского императора Шэн-ти воплотились все пороки его предков. Наводнения и мятежи ускорили крах и в 1368 г. этот последний из рода Чингисхана бежал. В любом случае монголы не могли долго править Китаем как выдающаяся и привилегированная каста. Только блестящие достижения Кубилая до поры скрывали эту истину. Даже в официальной китайской историографии о Кубилае упоминают с уважением. С падением династии монголы убрались из Китая и никогда больше и нигде не играли важной исторической роли, кроме своей степи. Порох и артиллерия изменили концепцию войны: исходы битв уже не решались выносливостью и меткой стрельбой из лука.
Новые правители Китая разрушили прежнюю политику и не подпускали к себе иностранцев. Сильный национализм династии Мин обрек на погибель христианские миссии. Францисканские церкви и соперничающие с ними несторианские приходы растворились в океане официального буддизма и всеобщего безразличия. Коллапс христианства в Азии, начальные перспективы которого выглядели так многообещающе, был неизбежен. Религия Пророка Мохаммеда наступала. Мамелюки заключили мир с монголами, и потомки Чингисхана приобщились к мусульманским обычаям, тем самым положив конец наивным европейским надеждам на то, что татары могут быть приведены к Риму.
St. Jean d’Acre — последний оплот крестоносцев в Палестине — пал под натиском правоверных 5 мая 1291 г. Перепившиеся шевалье однажды устроили религиозные разборки, нарушив договор, который защищал местных мусульман. Египетский султан объявил джихад, и 10 тыс. мамелюков осадили порт. После разгрома своего последнего бастиона европейцы потеряли интерес к Палестине. Убийственная пандемия чумы в 1347 г. отрезала слабые попытки к возвращению. Европа переключилась на Атлантический океан, конкисту в Африке и Америке и оставила Святую Землю мусульманам.
В 1295 г. Поло пришли к родному порогу. Драматическая встреча с родственниками, которые считали их давно умершими, является хорошо известной историей, рассказанной самим Марко. Их не узнали: они были в лохмотьях и выглядели как татары со своими жестами и невообразимым причмокиванием. Но эта жалкая троица на глазах преобразилась и стала деловито вспарывать свои потрепанные одежды, извлекая из подкладки несметные сокровища — рубины, бриллианты и изумруды.
Через год Венеция и Генуя затеяли очередную войну. Марко не то командовал военной галерой, не то путешествовал на торговом судне, но в любом случае попал в плен и очутился в генуэзской тюрьме. Его сокамерником по счастливой случайности оказался участник боевых действий из Пизы — писатель Рустичелли, чьи романы о рыцарях были тогда в моде. Возможно, Марко подумывал о написании мемуаров, но не чувствовал себя достаточно уверенно ни в одном европейском языке. Тюремная обстановка располагала к воспоминаниям, и Рустичелли подвернулся очень кстати. Марко начал диктовать свою историю, которую специалист по рыцарям записывал на франко-итальянском языке — странной смеси, принятой в XIII—XIV вв. Страница за страницей великая книга была создана, и путешествия Марко Поло вошли в вечность.
После перемирия в 1299 г. Марко вернулся в Венецию с законченным манускриптом. Он возобновил свой обычный бизнес, женился, а после смерти в возрасте 70 лет оставил трем дочерям значительное состояние.
«Описание мира»
Известны около 40 копий книги Марко Поло в виде манускриптов. С изобретением книгопечатания первые экземпляры увидели свет в 1477 г. в Нюрнберге и пользовались огромным успехом. Благодаря монахам-переписчикам, переводчикам и печатникам число версий достигло 150. Они часто корректировали его по своему усмотрению, если он противоречил морали и церковным догмам, к тому же неточно переводили и меняли название книги. Наиболее близкая к оригиналу версия в настоящее время находится в Национальной библиотеке Парижа.
Книга Марко Поло — не приключенческий роман и не история мира в духе Геродота. Марко не был галантным романтиком, каким сделали его легенды. Он был сыном торговца, заинтересованным в доходном бизнесе, и мало размышлял о дипломатическом характере миссии, изначально призванной спасти королевство крестоносцев. Порой его книга напоминает справочник по торговле с Востоком, составленный коммерсантом для коммерсантов, содержащий основной список наличных товаров для продажи на караванных маршрутах, детальную информацию о местах происхождения предметов восточной роскоши и конкретные советы, где запасаться продовольствием, в каких местах избегать грабителей и как пересекать пустыню. Книга изобилует описанием шелковых тканей, пряностей, драгоценностей, фарфора и названиями мест, неизвестными средневековой Европе, — не только Китай, но Ява и Сипанго. Он рассказывал о таких вещах, которые даже самые осведомленные европейцы не видели никогда, — бумажных деньгах и горючем камне. Истории о людях с хвостами, очевидно, упоминаются с чьих-то рассказов, как и описания Японии и Арктики, в которых он никогда не был. Для большинства читателей он был беспристрастным наблюдателем и преуспевающим чиновником при дворе Кубилая. Другие считали, что он все это сочинил, сидя в Константинополе, и его рассказы о каннибалах Суматры, о камне, который горит, и одежде, которая не горит, принимали за базарные слухи. Кому-то он показался человеком невысокой культуры, не удосужившимся упомянуть о Великой Китайской стене и употреблении чая.
Современные китайские ученые отзываются о Марко с большим уважением. Они указывают на то, что Великая Китайская стена, о которой знает весь мир, была построена после монгольской династии. К приходу Марко от древней стены династии Хань оставались заброшенные развалины. Города в Европе и Азии были обнесены крепостными стенами, и он видел их во множестве.
Что касается чая, то, как следует из книги, мессир Марко предпочитал кое-что покрепче, и вероятно, чай ему был просто не интересен. Он часто хвалит местные горячительные напитки, сделанные из чего угодно: винограда, риса, кобыльего молока или сока пальмового дерева. Совершенно непростительная вещь для венецианца заключается в другом: мессир Марко считал рисовую водку — этот сомнительный на вкус напиток — «лучшим вином мира».
Скрытность Марко в отношении личных дел породила много вымыслов, в которых молодой придворный очаровывает принцесс и правит провинцией. С другой стороны, пытливые исследователи указывают, что китайская хроника той поры не содержит никаких упоминаний о нем. Но под каким именем он жил при дворе Кубилая? Китайским, монгольским? Многие документы династии Юань были уничтожены.
Марко всегда защищал свою книгу, даже на смертном одре. Другу, который умолял его отречься от своих вымыслов, прежде чем он предстанет пред Господом, он ответил: «Я не написал и половины того, что видел». По мере того как западные горизонты расширялись, значение книги становилось все более очевидным. Точное описание местонахождения пряностей и предметов роскоши вдохновляло европейцев искать новые пути в заветные регионы, подрывая арабскую монополию на восточные товары и предвещая новый мировой порядок в торговле. Колумб читал книгу и делал заметки на полях. Именно туда, в Катай и Сипанго, он отправился в 1492 г.
Вряд ли кто сегодня сможет повторить маршрут Марко Поло, даже на ультрасовременных джипах с кондиционерами и при наличии всех виз. Многие гавани и реки обмелели, многих городов и империй, толерантных ко всем религиям, давно нет. Природные стихии и месть династии, сменившей монголов, ничего не оставили от Шэньду и Хрустального дворца с его прекрасными росписями, «вызывающими восторг и удивление».