В моей трудовой книжке после окончания в 1956 году Киевского университета сохранились первые очень интересные записи: тренер по легкой атлетике Ворошиловградского облсовета «Буревестник», тренер Киевского облсовета «Авангард», тренер Киевского горсовета «Спартак», инструктор физкультуры фабрики игрушек «Победа», инструктор производственной гимнастики Лозодревкомбината, инструктор физкультуры артели имени Калинина, опять тренер по легкой атлетике Киевского
облсовета «Авангард», юрисконсульт комбината «Стройиндустрия» и художник (!) этого же комбината. Вершиной моей трудовой деятельности должна была стать должность мастера кортов спортклуба «Темп» антоновского авиазавода. Но генеральный конструктор занимался теннисом всерьез и пресек попытки устроить мастера спорта по ходьбе в лице меня на липовую должность.
Вот таким образом с 1956 по 1961 год бросала меня спортивная судьба, а все названные выше рабочие места я занимал лишь для прикрытия очевидного факта: единственной моей работой было профессиональное занятие спортивной ходьбой и «защита спортивной чести» СССР, Украины и ряда добровольных обществ путем быстрого переставления ног по гаревым тогда дорожкам разнообразных стадионов.
Элита советского спорта находилась в штате Спорткомитета СССР, и в трудовых книжках Валерия Брумеля или Игоря Тер-Ованесяна можно было прочесть, что они являются служащими этой почтенной организации, так как тренер тоже считался профессионалом спорта и выступать на Олимпийских играх не мог. Вся эта липа расцвела в послевоенные годы, когда СССР впервые начал потихоньку вступать в международные федерации и официально участвовать в чемпионатах Европы, мира и Олимпийских играх. Ну а спортсмены всесоюзного и республиканского масштаба, перворазрядники и даже в отдельных случаях второразрядники получали деньги за занятия спортом в различных организациях, будучи фактически профессионалами.
Вся эта странная система сплошной липы была невероятно засекречена, являлась государственной тайной, хотя любой болельщик, скажем, донецкого «Шахтера», мог перечислить, на какой из шахт числится рабочим очистного забоя или горным мастером тот или иной футболист любимой
команды.
А борьба с профессионализмом в спорте велась суровая, и за малейшее его проявление наказывались, невзирая на лица, самые великие и знаменитые чемпионы. Очень долгое время объявлялся профессионалом и дисквалифицировался любой человек, получивший на соревнованиях приз больше 40 долларов. Были случаи чудовищные, вошедшие в историю борьбы за якобы чистоту спорта. Блестящий американский атлет Джим Торп, выигравший на Олимпиаде 1912 года в Стокгольме пятиборье и десятиборье с рекордами, которые не были превышены следующие 15 лет, был дисквалифицирован и лишен чемпионских медалей Национальным олимпийским комитетом США через десять месяцев после окончания Игр. С этим решением согласился Международный олимпийский комитет, основываясь на том, что, играя подростком в школьной бейсбольной команде, Торп получал какие-то гроши! Бедный индеец умер в 1953 году, так и не дождавшись прощения. Дисквалификация была отменена символически еще лет через двадцать...
Роковой рубеж в 40 долларов прервал фантастическую карьеру другого знаменитейшего спортсмена - девятикратного олимпийского чемпиона в беге на средние и длинные дистанции финна Пааво Нурми. Перед четвертой своей Олимпиадой в 1932 году в Лос-Анджелесе он имел неосторожность во время турне по США принять от поклонников подарок - свои же шиповки, выкупанные в золоте. Разумеется, после такой обработки они стоили больше 40 долларов - и Нурми был объявлен профессионалом.
Нечто подобное чуть не произошло и с другим великим бегуном Владимиром Куцом - прямо во время парада перед матчем Великобритания - СССР ему пытались подарить золотую брошь с бриллиантами, которую успел перехватить из рук дарившего руководитель советской делегации.
Уже во время Олимпийских игр 1956 года в Австралии был дисквалифицирован один из американских метателей молота - он выпустил книгу о своем спортивном пути, что было расценено как проявление профессионализма и использование своих спортивных достижений, кстати, не очень высоких, для заработка.
Недаром, нет, недаром все советские спортсмены уже с первых Олимпийских игр, в которых они участвовали - XV в Хельсинки в 1952 году, - были официально студентами, педагогами, служащими спорткомитета с соответствующими записями в трудовых книжках. Истинное положение вещей в советском спорте было величайшей тайной, впрочем, известной всему миру. Но доказательства хранились за семью печатями, как атомные секреты.
Даже наши звезды, скрипя зубами, отказывались от любых гонораров на соревнованиях, и мне лично пришлось слышать рассказы Брумеля, Тер-Ованесяна о том, как их любили зарубежные менеджеры - они получали звезд мирового спорта совершенно бесплатно, в то время как рядом с ними клали в карман тысячи долларов спортсмены с менее впечатляющими достижениями. Еще долго спорт у нас открыто не признавался профессией и, скажем, гроссмейстер Василий Смыслов часто слышал вопрос: «Ну хорошо, в шахматы вы играете, а где вы работаете?» Кстати, даже в шахматах, где профессионализм всегда был нормой, в СССР придумывали должности редакторов шахматных журналов для Таля, Карпова, Каспарова...
Во всем мире статус любительства был прикрытием для великих спортсменов и поддерживался очень просто. Если, скажем, рекордсмен мира в беге Рональд Кларк летел из Австралии в Европу и выступал в Бельгии, ему организаторы соревнований оплачивали перелет в оба конца, питание и проживание в гостинице. Потом он переезжал в соседнюю Голландию и получал там то же самое, ехал в Норвегию и т.д. Сделав турне на пару недель, он летел на Гавайские острова и спокойно отдыхал там на вырученные командировочные, оставаясь всегда несомненным любителем.
Разоблачить такого любителя ничего не стоило - надо было лишь сложить дни, проведенные Кларком на соревнованиях в разных странах, и задаться чисто советским вопросом: когда именно он работает в какой-то австралийской конторе? Еще более интересно было бы подсчитать дни, проведенные на теннисных турнирах официальными любителями - Ольгой Морозовой и Александром Метревели, что, собственно, и делали различные представители «реакционной» западной прессы. Но в массовой дисквалификации всех великих спортсменов никто не был заинтересован.
В конце концов, когда уровень результатов в мировом спорте уже явно требовал от спортсмена трехразовой ежедневной тренировки, бессмысленность олимпийского любительства стала очевидной. В начале 70-х годов наступил перелом в непримиримой ранее позиции Международного олимпийского комитета, с трудом изменявшейся чуть ли не с 1894 года, когда он был создан. Скажем, в 1932 году в программе Олимпийских игр в Лос-Анджелесе не было футбола, потому что ФИФА требовала компенсировать футболистам затраты за время участия в Играх. Вопрос о материальных выгодах любого рода от занятий спортом был камнем преткновения, основной проблемой отделения любителей от профессионалов, как этого требовало правило 26 Олимпийской хартии.
Серьезный шаг вперед был сделан в 1971 году, когда спортсменам разрешили принимать помощь Национального олимпийского комитета или Национальной федерации за период от 30 до 60 дней в году нахождения на сборах или участии в соревнованиях, в том числе и в Олимпийских играх. В 1974 году на сессии МОК в Вене правило 26 стало называться не «положение о любительстве», а «положение о допуске». Теперь МОК разрешал спортсменам получать возмещение заработной платы за период подготовки к соревнованиям и участия в них, помощь для оплаты питания и размещения, транспортных расходов, спортивного инвентаря и формы, страхования, стоимости лечения, физиотерапии и оплаты тренеров. Студенты могли получать спортивные и академические стипендии. Тем самым прекращалась целая эпоха лицемерия и обмана в спорте, и естественным следствием новых правил допуска к Олимпийским играм стало появление на аренах рядом с любителями профессионалов. Все наконец увидели, что профессиональный баскетбол красивее и лучше любительского. Появились и первые олимпийские чемпионы среди теннисистов - людей, зарабатывающих знаменитые 40 долларов за 0,1 секунды, спортивных миллионеров. Пока что избегают допускать на Игры профессиональных боксеров, но исключительно во избежание массовых убийств на ринге - именно этим может кончиться встреча неподготовленых бойцов, которых в первом круге олимпийских соревнований множество, с профессионалами.
Ныне быть профессионалом не стыдно, это почетно, к этому стремятся, как и в любом другом виде человеческой деятельности. Изменилось и отношение к спорту со стороны сильных мира сего. Теперь, когда чемпионы сказочно знамениты и богаты, дружить с ними почитают за честь. А ведь на первых Олимпиадах современности короли или принцы, награждавшие чемпионов, стояли на помосте, а спортсмен снизу подставлял шею под ленту для медали. Сейчас чемпион главнее любого знатного человека и всегда на пьедестале стоит он, а не тот, кто его награждает.
Но не думайте, что сейчас на Олимпиадах и других соревнованиях исчезли чистые любители, не получающие денег за свои выступления. Их достаточно много. Вспомним олимпийского чемпиона по парусному спорту, греческого короля в изгнании Константина, чемпионку Европы в конном спорте 1972 года английскую принцессу Анну, монакского принца Альбера, увлекающегося бобслеем и дружащего с Сергеем Бубкой. Это и австралийский чемпион по плаванию миллионер Джон Хенрикс, у которого бассейн находился в саду при доме. Деньги этим людям не нужны, они любят спорт просто так. Ну а все остальные с удовольствием погрязают в таком приятном болоте профессионализма, где за адский труд и риск для жизни и здоровья платят сумасшедшие деньги.