Призер Римской Олимпиады
Я несколько раз видел его в электричке.
(В то лето я каждую субботу ездил к бывшей жене на станцию с красивым названием «79-й километр». Ругаться. Мы не обо всем доругались. В общем, к одиннадцати утра я приезжал у ней, мы ругались с получасовым перерывом до семи вечера, потом она провожала меня на поезд, и я ехал обратно).
И вот я несколько раз видел этого человека. Внешность у него была приметная: массивная челюсть и вообще какая-то мясистая и обширная нижняя часть лица.
- Да, вот так и получилось, - говорил он тоже мясистым голосом. - пятьдесят лет - и ни жены, ни детей. Все отдано науке. Из родственников - только тетя. Милая тетя! - он доставал платок и прикладывал его к глазам. - Ей уже девяносто три года, а участок - двенадцать соток, одной тяжело управляться. Вот еду помогать.
В другой раз он рассказывал о себе так:
- Четверо детей, все маленькие. Милые крошки! (Он прикладывал платок к глазам). А работа у меня! Ох, работа! Главный инженер клеевого завода. (Он опять прикладывал платок). Сырья вечно не хватает! Вот еду в пригород, может, там костей соберу - и он показывал на сумку, до половины заполненную какими-то крупными костями.
- Вчера освободился, - плакался он в следующий раз. - Столько лет отсидел! Еще при Берии сел, - он достал нож с кривым лезвием и рукояткой вытер глаза. - Всего и имущества - только этот нож.
Потом он представился как призер Римской олимпиады (1960 г.) по городкам, ныне влачащий жалкое существование в качестве смотрителя бесплатного туалета. (Тем не менее от предложенных кем-то сорока копеек и половины огурца отказался).
В тот день скандал у нас с женой был особенно бурным, но в его ходе мы неожиданно помирились и решили вновь зарегистрировать свой брак - тихо, без лишних гостей, не как в первый раз.
Мне всегда казалось, что браки, как правило регистрируют женщины. Но наш брак регистрировал мужчина. Тот самый. (Меня он, конечно, не узнал).
- Поздравляю, и все такое прочее, - мясисто сказал он. - Желаю, и так далее...
Когда мы вышли из ЗАГСа, тот же самый человек, только уже в ватнике, мел тротуар. Мы с женой поехали ко мне домой. К нам домой. В автобусе. За рулем сидел тот же человек. На лестнице кто-то в промасленной спецовке возился с лифтом.
- Что, сломался? - риторически спросила жена.
- Да, немного, - раздался мясистый голос.
Я почувствовал себя как-то нехорошо. И, уговорив жену, в порядке исключения в последний раз отпустить меня на два - три часа из дому, пошел к психиатру.
В приемной сидел тот же самый человек.
- Вы последний? - спросил я.
- Да, - мясистым голосом сказал он. - Нужно подлечиться. Какое-то бесконечное раздвоение личности...