Но помимо своеобразной детективной фабулы и попыток установить истину, во всей этой истории есть еще один интересный аспект: оказывается, это не первое восстание прилучан против "стражей порядка". И первые, и вторые народные волнения были вызваны гибелью молодых людей, к которым так или иначе оказались причастны милиционеры-полицейские. Причем первое из известных мне восстаний произошло во времена, когда его не должно было быть в принципе. Ведь пришлось оно на советскую эпоху, когда, с одной стороны, официально царила эра всеобщего благоденствия и справедливости, а с другой - все подобные выступления нещадно подавляли власти. Это случилось в период брежневского "развитого социализма". Наша семья переехала в Прилуки в 1966 г., когда я пошел в пятый класс, и в том году восстания не было. Произошло оно после того, как мы купили в следующем году дом в микрорайоне, который все называли Кустовцы. Название это неофициальное, по крайней мере в советские времена, но до сих пор всеми употребляемое и весьма древнее. Еще со времен казачества там проживали разные кустари, и в советские времена их тоже хватало. Эти мелкие "промышленники и предприниматели" действовали, конечно, в основном подпольно, поскольку тогда любой "капитализм" подпадал под строгий запрет. Их всячески преследовала доблестная советская милиция. Борьба с кустовскими "спекулянтами" была бескомпромиссной, поскольку этого требовал сам принцип "развитого социализма", а чиновники из "белого дома" тщательно следили за его соблюдением. Большинство рядового и сержантского состава милиции в советские времена, как известно, набирались из отдаленных сел, поэтому с населением городов, в которых они работали, эти люди были связаны довольно слабо. Это были молодые люди по большей части с не слишком высоким уровнем образования и общей культуры, зато полные желания вырваться из обреченного на нищету "колхозного рая". Для этого они были готовы на все, и осуществить свою мечту им казалось проще в рядах "доблестных стражей порядка". А коли так, то, выслуживая свое будущее, эти выходцы из глубинки, как правило, по отношению к кустовским "спекулянтам" участия и сантиментов не проявляли. Аборигены Кустовцев, впрочем, как и прилучане в целом, платили этим, как их называли, "кугутам" откровенным пренебрежением, подкрепленным ненавистью, вызванной различного рода экспроприациями, которым они регулярно подвергались со стороны милиционеров по заданию советских "блюстителей социалистических порядков". Поэтому именно кустовчане как радикальные "антисоветчики" и стали основной движущей силой восстания, о котором пойдет речь. При этом "стражи порядка" в Прилуках, очевидно, сильно перегнули палку в своих расправах со "спекулянтами". Только этим можно объяснить упорство и бесстрашие, с которыми люди во время дальнейших событий громили милицию.
Итак, восстание произошло где-то в 1967–1969 годах, точнее сказать, к сожалению, не могу. Прилуки - довольно большой райцентр. Слава бывшего полкового казацкого города во времена, о которых идет речь, здесь уже окончательно померкла. О казацком прошлом напоминали лишь порядком обветшавшиее церкви, группка которых возвышалась в центре (сегодня они уже отреставрированы, а тогда делать этого никто не собирался, да и не мог), да еще экспозиция местного краеведческого музея, довольно неплохая как на советские времена. Поэтому, когда начали рыть котлован под строительство универмага на территории бывшего рынка, рядом с центральным парком, и, как оказалось, на старом казачьем кладбище, - никто из прилучан не заявил никаких протестов. Экскаватор выкапывал целые горы казачьих костей, бульдозеры сгребали их в кучи, а грузовики куда-то вывозили. Самому довелось видеть, как собаки растаскивали казачьи кости, а мальчишки гоняли в футбол черепами своих славных предков. И "славных прадедов великих правнуки поганые" по большей части нисколько тем не смущались. Однако в них, где-то на уровне стихийного бессознательного, все же "тлел порох" из казацких пороховниц.
Однажды глубокой и серой осенью, где-то в октябре-ноябре, ожидая автобус, чтобы ехать из школы домой, я услышал, как напуганные и взбудораженные люди на остановке говорили, что "легавые" кого-то замучили до смерти. Люди рассказывали прямо-таки ужасные вещи: что, мол, убитому перед смертью милиционеры закладывали пальцы в двери и выламывали их из суставов и т. п. Правда это была или нет - утверждать не берусь. Скорее всего, это были обычные фейки, как сказали бы в наше время. В автобус людей набилось много, поэтому я встал впереди, около водителя, и смотрел в лобовое стекло. Ехать было далековато, поскольку родители отдали меня в престижную школу №7, расположенную в центре, а Кустовцы находились на окраине города. И вот, едва автобус миновал центр и подъехал к перекрестку с улицей, где через квартал слева стояло здание милиции, я увидел огромную разъяренную толпу, перекрывшую путь. Люди размахивали какими-то палками и что-то кричали. С места, где был райотдел, в небо поднимался широченный и высоченный столб черного дыма, - горели явно какие-то горюче-смазочные материалы, к тому же в большом количестве. Далее проехать водителю не удалось, и он повернул автобус на соседнюю улицу. Так он ездил и в дальнейшем не менее недели.
Дома в этот, или, скорее, на следующий день я услышал официальную версию событий. Ее сообщил отец, работавший тогда директором пермского совхоза "Прилукский" и вхожий к руководству города. По этой версии, на танцах подрались два парня, и их обоих забрали в милицию. Там одному из них стало плохо, а нерасторопные милиционеры забили тревогу, когда он уже умирал, тем более, произошло это ночью. Вызванные слишком поздно врачи ничем не смогли помочь. Вскрытие показало, что у пострадавшего была какая-то давняя хроническая болезнь мозга, и удар, полученный им в драке, повлек за собой смерть. Так оно было или нет, судить не берусь, ведь всем известно, что наши доблестные "стражи порядка", случается, и в наши дни не останавливаются перед применением силы к задержанным. Между тем прилучанам, особенно местным "промышленникам и предпринимателям", ненавидевшим лютой ненавистью советскую милицию в лице наделенных властью, как они говорили, "туповатых кугутов" в милицейских погонах, за ее постоянные преследования, правда и не была нужна. Оказывается, фитиль уже давно тлел, и смерть парня в горотделе лишь спровоцировала взрыв.
Погибший парень был из Кустовцев. Перед похоронами, которые должны были состояться на местном кустовском кладбище, похоронная процессия сделала большой крюк и демонстративно прошла по улице, на которой стояло здание горотдела милиции. После похорон, на которых, судя по всему, в траурных речах и выступлениях люди выплескивали накопившийся за годы гнев на "проклятых легавых", процессия вернулась под окна милиции. Здесь стихийный митинг продолжился. Толпа на тот момент собралась уже огромная. Люди, среди которых было много соседей и других кустовчан, видя горе родных покойного, начали выкрикивать угрозы в адрес милиционеров. Толпа раззадорилась не на шутку, и в этот момент, как рассказывали очевидцы, бабушка пострадавшего бросила камень в сторону милиции. После этого разъяренная толпа, разобрав окрестные заборы и вооружившись кто чем мог, пошла на штурм ненавистного учреждения. Ворота и забор вокруг здания милиции были снесены, загорелись автомобили и мотоциклы в гаражах. Толпа, ворвавшись в помещение, разнесла все, что попало под руку, ободрала стены и исписала их ненормативными эпитетами в адрес "легавых". Люди выносили во двор кучи бумаг и сжигали их. Самим же "стражам порядка" удалось убежать на второй этаж и забаррикадироваться там. К месту происшествия прибывали все новые группы повстанцев. Нам, школьникам, учителя строго запретили даже приближаться к месту событий, но самые отчаянные из нас, конечно, проигнорировали этот запрет и потом с гордостью рассказывали, как участвовали в сжигании "ментовских" мотоциклов и исписывании бранью стен милицейской резиденции.
Около недели, а то и дольше разбушевавшаяся толпа держала в осаде милиционеров, засевших на втором этаже дома. Что примечательно, за квартал от этого места находилось здание райотдела милиции, но его никто не тронул, громили только горотдел. Применить оружие никто из милицейского начальства не отважился, возможно, небезосновательно опасаясь, что в таком случае восставшие и самих милиционеров могут порешить. Довольно быстро прибыли высокопоставленные милицейские представители из самого Киева, включая высококвалифицированных медиков. Однако их заявлениям и выводам никто из восставших не верил.
И только со временем стихийный бунт, который, как писали в советские времена историки, не имел программы и был неорганизованным, постепенно пошел на убыль. Ведь разгромив (правда, не до конца) ненавистное учреждение, люди действительно не знали, что делать дальше. А среди них было немало переодетых кагэбистов. Кагэбисты также фотографировали людей с верхних этажей окрестных двухэтажек. Поэтому когда гнев людей утих и они разошлись, начались аресты. Хватали тихо и без шума. Открытого судебного процесса также не было. А посадили многих, и некоторых - надолго. Нашей соседке, матери двух маленьких детей, только, так сказать, за участие в массовках дали лет семь. Объясняли восстание, как всегда, коварными происками "проклятых империалистов", которые всё, оказывается, подготовили заранее, правда, непонятно, как же было с погибшим. Но это уже детали. Даже главарей называли, их, как сообщали официальные лица, "взяли" где-то на другом конце Советского Союза.
Наиболее примечательна и несколько непонятна лично для меня в этой истории позиция наших историков и причастных к деятельности средств массовой коммуникации. Она их, оказывается, как правило, не особо интересует. Большинство тех, кому я ее рассказывал, заинтересованно слушали, но этим все и ограничивалось. А ведь еще живы участники упомянутых событий. Даже многие из тех, кому пришлось понести наказание, еще живы, хотя это люди весьма почтенного возраста. И они еще могли бы многое поведать о Прилукском восстании второй половины 1960-х годов против "народной" советской милиции и власти образца "развитого социализма".