Преступление без наказания. Во Львове презентовали книгу об убийстве польских ученых в 1941 году

Их подняли на рассвете. По решительному виду эсэсовцев пленники поняли, что ничего хорошего это им не обещает. Далеко идти не пришлось. Через каких-то двести метров лежал овраг. Короткие автоматные очереди - это было последнее, что в то теплое летнее утро услышали седовласые львовские профессора.

Так в ночь с 4 на 5 июля 1941 года на Вулецких холмах во Львове сотрудники нацистской полиции безопасности и службы безопасности (СД) убили задержанных накануне несколько десятков польских ученых. Последним, 26 июля 1941 года, без суда и следствия расстреляли экс-премьера Польши, профессора Львовской политехники Казимежа Бартеля. Всего в эти дни было задержано и убито более 30 польских ученых, больше половины которых были медиками, а именно - практикующими врачами, докторами и профессорами Львовского мединститута. Большинству из них инкриминировали причастность к налаживанию польско-советского сотрудничества.

В октябре 1943 года командование СС и полиции приказало выкопать трупы польских ученых и вывезти в Кривчицкий лес. Там останки сожгли, а пепел развеяли.

Об этом преступлении стало известно со временем из воспоминаний Каролины Лянцкоронской. Но нехватка информации привела к тому, что история обросла множеством домыслов. Говорили о причастности к расстрелам сформированного из украинцев батальона «Нахтигаль».

Опровергнуть эти измышления решил львовский исследователь Андрей Боляновский в своей книге «Убийство польских ученых во Львове в июле 1941 года: факты, мифы, расследования», изданной Национальным университетом «Львовская политехника». Андрей Боляновский использует документы из немецких, советских, польских, украинских и других архивов.

- Пан Андрей, насколько эта тема изучена украинскими историками?

- Нельзя сказать, что тема расстрела польских ученых в июле 1941 года не разработана или не исследовалась. Но вокруг этого трагического события возникло много политических спекуляций и мифов. Их использовали политически заангажированные СМИ, чтобы сформировать определенные негативные стереотипы относительно украинцев в мире, и в Украине в частности. Что и стало главной причиной моего интереса к этой теме.

- Что, по вашему мнению, было основанием для расстрела польских ученых?

- Следует напомнить тогдашние исторические реалии. Уже в начале Второй мировой войны рейхсканцлер нацистской Германии Адольф Гитлер четко определил судьбу Польши и ее интеллигенции. В соответствии с его планами на территории Польши создали оккупационную административно-территориальную единицу - Генеральную губернию, началась подготовка по уничтожению представителей польской элиты. В сентябре 1939 года в узком кругу доверенных лиц Гитлер заявил: «Каждого из тех, кого мы сможем найти из представителей «верхних классов» в Польше, необходимо ликвидировать. Если кто-то займет их место, их надо взять под стражу и решить вопрос с ними в благоприятное время». К «верхним классам» нацисты причисляли офицеров, должностных лиц Польского государства, судей, крупных землевладельцев, бизнесменов, интеллектуалов, священников. Каждого, способного стать лидером.

После этого настрой и позиция Гитлера не изменились. 2 октября 1940 года он заявил в своей ставке: необходимо обратить внимание на то, что не может быть «польских господ», и «там, где есть польские господа, они должны быть уничтожены, как бы жестоко это ни звучало».

Уже в начале германско-польской войны шеф полиции и службы безопасности (СД) группенфюрер СС Райнхард Гайдрих организовал оперативные группы СС. Они были отправлены на оккупированные территории для выявления, ареста и устранения местных и общенациональных польских лидеров. 6 ноября 1939 года около 180 польских ученых были собраны в Ягеллонском университете в Кракове, арестованы и депортированы в нацистские концлагеря. Следующую широкомасштабную акцию против польских ученых - так называемую чрезвычайную акцию умиротворения - эсэсовцы провели в 1940 году.

Но аресты польских интеллек­туалов вызвали мощный резонанс в мире, и под давлением междуна­родного сообщества нацисты вынуждены были освободить из концлагерей подавляющее большинство представителей польс­кой интеллигенции, в частности краковских интеллектуалов. По­этому после начала гер­манско-советской войны нацисты решили отказаться от идеи депортации польских ученых Львова в конц­лагеря, как это было в Кра­кове. Генерал-губер­натор Польши Ханс Франк 30 мая 1940 года на заседании руководителей СС и по­ли­ции открыто заявил, что проб­ле­му польской интеллигенции надо решить путем ее ликвидации на местах. Он заявил: «Невозможно описать, сколько хлопот у нас было с краковскими профессорами. Если бы мы решили это дело на месте, оно бы разрешилось по-другому. Очень прошу вас, господа, больше никогда не направлять в концлагеря в рейхе, осуществлять ликвидацию на месте или применять предусмот­ренные распоряжениями наказания».

- По некоторым версиям, одна из причин расстрела польских ученых - сотрудничество этих людей с большевиками...

- Действительно, часть расстрелянных в июле 1941 года какое-то время сотрудничали с советской властью. Но обвинять их за это нельзя, потому что к тому времени у этих людей не было выбора. Одна из главных причин убийства польских ученых во Львове, по моему мнению, - уничтожение нацистами одних, чтобы держать в страхе и покорности других.

- Кто был главным организатором этих убийств?

- Сегодня можно сказать, что среди главных организаторов расстрела польских ученых был оберфюрер СС и шеф полиции безопасности и службы безопасности (СД) в Генеральной губернии Карл Эберхард Шенгарт. Накануне германско-советской войны он создал оперативную команду полиции безопасности, из которой была выделена группа сотрудников полиции безопасности и СД - специальную расстрельную команду. Среди тех, кто причастен к упомянутому преступлению или проинформирован о его совершении, - офицеры полиции безопасности и СД Франц Гайм, Ханс Крюгер, Феликс Ландау, Вальтер Кучманн и Курт Ставицкий, а также руководитель оперативной группы «Б» полиции безопасности и СД Отто Раш, подготовивший приказ об их расстреле.

- Была еще одна версия, что якобы к составлению спис­ков польских научных сот­руд­ников причастны украинцы. В свою очередь, к расст­релам - батальон «Нахти­галь». Что вам удалось узнать?

- Действительно, длительное время ходили такие слухи. Но они не подкреплены никакими документальными доводами. Думаю, списки были составлены просто - на основании довоенного телефонного справочника. Как писал польский исследователь Зигмунт Альберт, представители нацистских органов безопасности посещали квартиры, жители которых к тому времени уже умерли. Это свидетельствует о том, что списки составлялись на основании данных 1939 года. Этим также, в частности, можно объяснить скорость операции.

Хочу подчеркнуть: сегодня нет никаких доказательств, подтверждающих тот факт, что эти списки помогали составлять украинцы. Есть только запись от 1942 года в дневниках Каролины Лянцкоронской о том, что Крю­гер признался, будто он был одним из главных организаторов убийства польских профессоров во Львове. После этого она упоминает о том, что во Львове другой эсэсовец, Вальтер Кучманн, подтвердил указанную выше информацию. На вопрос, кто помог составить списки этих профессоров, он якобы с улыбкой ответил: это были «плохие украинские студенты». Но все-таки Кучманн мог дезинформировать и сознательно, возможно, даже в форме шутки. Кроме того, нет никаких доказательств, что это были члены ОУН.

В выводе верховного прокурора Земельного суда в Бонне в 1960 году четко записано, что, скорее всего, эти списки составлялись с учетом публикаций в советской прессе, выходившей тогда в Галичине. Очевидно, она доходила тогда и до оккупированной Польши.

Есть еще две версии, которые я обязательно должен вспомнить. В польском Институте памяти народовой (IPN) в архиве Глав­ной комиссии по расследованию гитлеровских преступлений против польского народа хранится много­томное дело статс-секре­таря правительства Генеральной губернии Вальтера Бюлера. Сог­ласно материалам этого дела, в начале немецкой оккупации во Львов приехал руководитель Главного уп­равления по делам науки и образования Генеральной губернии Адольф Ватцке. И он якобы встре­­чался с некоторыми польскими учеными. Вполне вероятно, что он уточнил составленные заранее списки. Такова первая версия.

В деле убийства польских профессоров фигурировал сотрудник и переводчик СД Питер Николаас ван Ментен. В 1977 году возник международный скандал. У этого известного коллекционера обнаружили картины, принадлежавшие ученым Тадеушу Островскому и Станис­лаву Руффу. Он, возможно, помогал составлять указанные списки, поскольку был заинтересован в завладении этими раритетами.

Такова вторая версия, которая кажется еще более вероятной. В 1977 году состоялся процесс, на котором ван Ментен заявил, что прибыл во Львов уже после убийства профессоров и хотел только сохранить эти произведения искусства. Во всяком случае, органы правосудия Голландии и Германии упустили шанс выявить реальных исполнителей убийства.

Существует множество причин, способствовавших распрост­ранению легенды о причастнос­ти украинцев к расстрелу польс­ких ученых. Нужен был определенный миф, который повредил бы сближению украинской и польской политической эмиграции. В этом, прежде всего, был заинтере­сован Советский Союз. Од­^­ним из авторов такого мифа стал тогдашний руководитель одного из уп­равлений Ко­митета госбезопасности при Со­вете министров СССР Федор Щер­бак. По его рас­поря­жению с осени 1959 года начался сбор компромата против батальона «Нахтигаль». В директивных письмах содержались пря­мые ука­зания о необходимос­ти «подготовить свидетелей». Это означало: «научить» людей, что именно они должны говорить. Та­ким образом, нашли людей, которые якобы что-то видели или знали.

После того организовали судебный процесс над заместителем командира «Нахтигаля» Теодором Оберлендером в зависимой от СССР Германской Демо­кратической Республике.

Внимания заслуживает и другой процесс, состоявшийся в ФРГ в 1960 году. В частности, велось следствие, результатом которого стало представление верховного прокурора Земельного суда Бонна, в котором четко указано: «Акция арестов, осуществленная по приказу руководителя оперативной группы доктора Раша, охватила... польских профессоров, работавших во Львове, и членов их семей. Эти профессора были арестованы малой командой СД в ночь с 3 на 4 июля 1941 года в их жилищах на основании спис­ков, составленных уже перед началом похода против России... Не возникает также никаких сомнений по поводу того, что аресты и экзекуции польских профессоров были осуществлены одной из наз­ванных оперативных команд СД...».

Датированные концом июня 1941 года официальные документы командных структур вермахта, которым подчинялся «Нахти­галь», также четко свидетельст­вуют, что эта воинская часть исполняла исключительно военные функции и не подчинялась струк­турам СС и полиции и полиции безопасности и СД.

После 1960 года проводились и другие расследования, разыскивались лица, в той или иной степени причастные к убийству польских ученых. Фамилии этих людей стали известны. Но убийст­­во польских профессоров вошло в историю как одно из мно­гих преступлений без наказания. Организаторы, заказчики, исполнители и причастные к этому убийству личности, которых я упоминал, были или казнены за другие преступления, или на определенное время заключены и освобождены.

- Пан, Андрей, разные источники называют разное количество погибших. Сколько людей было расстреляно?

- В июле 1941 года расстреляли 27 польских ученых. В том числе 24 ученых и одну учительницу - 5 июля, двух ученых - 12 июля и еще одного - 26 июля. В литературе на эту тему можно найти разные цифры. Потому что кроме польских научных сотрудников, расстреляли членов их семей в возрасте свыше 20 лет, вместе с женами, сыновьями (не был расстрелян только старший сын профессора Антония Цешинского Тадеуш) и другими людьми, которые тогда находились в квартирах задержанных научных сотрудников. О факте их расстрела известно благодаря дневнику, который вел один из офицеров СС и полиции, Феликс Ландау. Он записал, что утром 5 июля во Львове было расстреляно 32 представителя польской интеллигенции. Но, по уточненным данным, представленным Зиг­мун­том Альбертом, расстреляли свыше 40 польских ученых и членов их семей, а также людей, к тому времени находившихся в их жилищах. Нацисты уничтожили и свидетелей преступления.

Завершающим актом этой трагедии стало то, что в октябре 1943 года специальная команда полиции безопасности и СД выкопала останки польских ученых, которые потом были сожжены в Кривчицком лесу в лагере Зон­деркоманды №1005, возглавляемой гауптштурмфюрером СС Вальтером Шаллоком. Пепел развеяли. Таким был завершающий акт этой трагедии.

- Когда впервые начали расследование этого убийства?

- Продолжительное время об обстоятельствах исчезновения этих людей ничего не знали. Подробнее об этом стало известно благодаря воспоминаниям польской общественной деятельницы Каролины Лянцкоронской, арестованной в 1942 году в Ста­ниславе (ныне – Ивано-Фран­ковск), о чем мы рассказывали ранее.

Тщательнее это дело начала изучать в августе 1944 года советская комиссия по расследованию преступлений немецко-фашистских оккупантов и их пособников. В соответствии с ее выводом, это было преступление Третьего рейха. Об этом свидетельствовал официальный вывод комиссии, информация из которого в декабре 1944 года была напечатана в англоязычном сообщении «Советские военные новости», которые издавало посольство Советского Союза в Лондоне.

Было выяснено: руководил расстрельной командой офицер СС Хорст Вальденбургер. Этой версии придерживается ведущий сотрудник института современной истории в Мюнхене Дитер Поль. Вальденбургера разыскивали, но тщетно. Есть версия, что он погиб во время боевых дейст­вий или пропал без вести.

- И последний вопрос: кому был выгоден миф о причастности украинцев к убийству польских ученых?

- Причиной довольно длительного существования легенды о причастности батальона «Нах­тигаль» к убийствам польских ученых было то, что украинцы, не имевшие собственного независимого государства, не создали своих комиссий по расследованию преступлений нацистских оккупантов. Такие комиссии создали россияне в Советском Сою­зе, а также евреи и поляки. От­дель­ные политические деятели, представители этих национальностей считали одним из своих главных врагов именно украинский национализм. Миф о причастности украинцев к этим убийствам использовали и политические силы, не заинтересован­ные в сближении Украины и Поль­ши. Надеюсь, разрушение этой легенды будет способствовать дальнейшему развитию добрососедских отношений украинского и польского народов.