Праздник Троицы: Слово и язык

Вскоре украинские христиане восточного обряда будут отмечать праздник Сошествия Святого Духа, или Троицу. Именно этот праздник, а не очередные выборы или шумные псевдорелигиозные пиар-акции, предоставляет хороший повод, даже побуждает поразмышлять о месте украинского языка в христианских храмах Украины в измерении христианского вероучения.

Праздник Троицы, или Со­шествие Святого Духа, христиане, как известно, отмечают в память о событиях, состоявшихся на 50-й день после Пасхи, когда иудеи собрались в Иерусалиме, чтобы отметить праздник Пятидесятницы. В иудейскую столицу со всей округи прибывали не только иудеи, но и прозелиты, бывшие язычники, принявшие закон Моисея. Немало иудеев, как свидетельствуют богословы, за продолжительное время пребывания на чужбине забыли родной язык, древнееврейский язык не был, по-видимому, известен и большинству прозелитов, поэтому донести слово Божие, правду о Христовом Воскресении можно было лишь на понятных им языках. Все это детально описано в «Деяниях Апос­толов»: «При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать» (гл.2, 1–4). Из приведенного отрывка видим, что огненные языки и способность провещевать на чужих, доселе не известных апостолам языках, выступают двумя очевидными проявлениями действия Святого Духа.

Толковать причину появления или символизм огненных языков мы не беремся. Однако в обретении апостолами способности провещевать на чужих языках кроме возможного еще какого-то более глубокого богословского смысла нужно усматривать промысел Божий как можно полнее донести до каждого человека основы Нового Завета, а это можно было сделать только на самом понятном — собственно родном — языке. Не случайно в «Деяниях Апостолов» подчеркивается: «Когда сделался этот шум, собрался народ и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собой: эти говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собст­венное наречие, в котором родились. Парфяне и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Егип­та и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, Критяне и Аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божьих?» (гл. 2, 6—11). Вот потому таким большим было удивление или даже испуг многочисленных иерусалимских паломников: неужели о Боге можно говорить на его родном языке? Действительно, это неслыханная вещь для Старого Завета, в эпоху до Иисуса Христа, чтобы Слово Божие, чтобы стать более понятным, приемлемым для человека, могло прозвучать в иной, а не традиционной, устоявшейся форме, то есть не на священном языке. Но наступил Новый Завет, когда Бог, приняв обличье своего творения, дал себя распять, и в таком историческом контексте бессмысленным догматом является стремление придерживаться только одного языка, который почему-то объявили священным. Иисус Христос начал новую эпоху, когда все, в том числе и язык, подчиняется основному смыслу бытия — избавлению человека, поэтому язык, на котором звучит слово Божье, должен способствовать этой великой цели, а значит, должен быть понятным. Языки мертвые и языки чужие, несмотря на иллюзию понятности, всегда уступают в доступности языку родному. Неродной язык, несмотря на все, всегда будет лишним барьером на пути познания Истины. Поэтому неграмотные Христовы ученики, воодушевленные Святым Духом, чудесным образом мгновенно овладевают многими языками, чтобы свою первую апостольскую проповедь провести именно на самых доступных и понятных языках многочисленных паломников.

Основы христианства, явленные человеку Святым Духом в день Пятидесятницы, не совместимы с догматизмом в языковой сфере, который оказался невероят­но живучим и неотступно, как зло­вещая тень, сопровождает христианское вероучение. Так, через восемь веков после Сошествия Святого Духа, в 60-х гг. ІХ в., славянские апостолы святые Кирилл и Мефодий, чтобы дать славянам возможность услышать Слово Бо­жье на родном языке не только в каторжном труде, создают алфавит, закладывают принципы славянского литературного языка и перевода, но и ведут бескомпромиссные дискуссии с так называемыми пилатниками, считавшими священными лишь три языка — еврейский, греческий и латынь. Глубоко осознав значение видимых знаков, явленных Святым Духом в день Пятидесятницы, святой Кирилл провозглашает: «Разве Бог не посылает дождь одинаково для всех? Не всем ли и не везде ли солнце светит? Не все ли дышим одинаково воздухом? Так как же вам не стыдно признавать лишь три языка, а остальные племена народов считать слепыми и глухими». («Великое житие св. Кирилла»).

В большинстве современных украинских святынь не многое изменилось с евангельских времен: «слепыми и глухими» украинцев считают и в Киево-Печерс­кой лавре, и в Святогорском монастыре, и во Владимирском соборе древнего Херсонеса, и в Преображенском кафедральном соборе г. Ужгорода, и во многих-многих других христианских храмах, где украинский язык не пускают и на порог. Недопущение родного языка в христианские храмы украинцев и завтра, очевидно, так­же будут объяснять ревностным соблюдением христианских догма­тов и многовековой традиции. Дескать, старославянский язык — это язык наших дедов и прадедов, и использовать его сегодня означает хранить традиции. Однако разве можно считать сохранением традиций использование языка, который никто, кроме будущих славистов и священников, нигде в Украине не изучает, а потому об уровне владения им скромно промолчим, поскольку как преподаватель старославянского языка с двадцатилетним стажем могу засвидетельствовать, что только отдельные студенты надлежащим образом овладевают этой дисциплиной. Что же тогда говорить о тех, кто никогда ее не изучал...

Это, по-видимому, хорошо осознают и некоторые украинские священнослужители, которые прибегают к примитивному осовремениванию церковнославянского языка, легкомысленно искажая церковнославянские тексты своевольными русскоязычными или диалектными вкраплениями, а то и совсем подменяя их русскоязычными. Главное под личиной соблюдения традиций не допускать в церковь украинский язык, а это уже проявление традиций русификаторских или антиукраинских, а не сугубо христианских.

У украинцев есть свой литературный язык и канонические переводы Священного Писания, а потому — вместе с тысячами евангельских парфян, мидян, еламинян, жителей Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Азии, Фригии и Памфилии, Египта и окраин Ливии, что возле Кирены, — должны слышать Слово Божье на родном языке и на родном же языке прославлять Пресвятую Троицу, а все иное — от лукавого.