«Эль молей рахамин шойхем бим ромам», — тихо и протяжно обращался к своему всемилостивейшему Богу в небесной вышине главный раввин Николаевщины Шолом Готтлиб. Тысячелетнее словопение возносилось 14 сентября 2005 года над тремя акациями, что наклонились над большой могилой, покрытой бело-синими цветами, над группой людей и над всей широкой голой степью после жатвы. Такой же была эта степь и 64 года тому назад, люди так же, собрав зерно с поля, подсчитывали урожай, планировали зиму, весну, следующее лето. Но с 18 августа планы пошли кувырком: в Березнеговатский район в тот день ворвались немецкие войска. И 14 сентября 1941 года здесь звучала не мелодичная молитва, а пулеметно-автоматная стрельба. В течение нескольких часов с карты было полностью стерто целое село — не уцелел ни один из 998 жителей Романовки. В тот же день в другом еврейском пристанище Березнеговатщины — селе Нагартав — фашисты расстреляли 865 человек.
Появились евреи в нашей прибужской степи в начале ХІХ века. В частности, Нагартав и Романовку основали выходцы из городишек Витебской, Гродненской, Минской и Могилевской губерний. В Петербурге всерьез занимались освоением причерноморских равнин, так что при поселении каждая семья получала надел в 30 десятин казенных земель и дополнительно по две десятины на каждого новорожденного мальчика. Поселенцы на десять лет освобождались от налогов, на 25 — от военной повинности, получали льготные кредиты для приобретения скота, инвентаря.
Нелегко творился этот прецедент, прецедент не только в рамках Российской империи, но и всей Европы: еврей за плугом. Вчерашние сапожники, портные, плотники, шорники (конечно, из обжитых мест на юг переселялись самые бедные) очень медленно привыкали к хлеборобскому труду. Но, как пишут в интересной работе «Еврейские колонии Березнеговатщины» николаевские историки Юрий Котляр и Ирина Миронова, несмотря на суровые природные условия степного края, злоупотребления и притеснения чиновников, колонисты уже во втором поколении вели свое хозяйство не хуже соседей-украинцев.
К тому времени еврейские поселения уже характеризовались стабильной экономикой, высоким уровнем товарности производства, широким внедрением новинок агрономии и сельхозтехники. Здесь проявлялась активная деятельность Еврейского колонизационного общества и прочих благотворительных организаций. Из тормозящих факторов прежде всего — малоземелье, поскольку для евреев действовали запреты на право покупки земли. В определенной мере влиял на хозяйствование и религиозный уклад. Так, в отличие от крестьян соседних сел, евреи выезжали в поле не на рассвете, как это заведено в горячую пору, когда каждый миг дорог, а лишь после утренней молитвы — в это время солнце стояло уже высоко. Каждую субботу, не говоря уже о праздниках, правоверный иудей, как известно, не имеет права даже палец о палец ударить. Следовательно, страдали темпы полевых работ. Что касается молочного производства, то здесь находили выход: доить коров в субботу приглашали православных.
И Нагартав, и Романовка выгодно отличались на общем фоне организацией здравоохранения и образования. Все дети учились в хедерах — начальных школах, а затем в общеобразовательных заведениях. И в царские, и в советские времена многие выходцы из березнеговатских еврейских колоний стали известными деятелями — юристами, врачами, инженерами, военнослужащими. 19 июля 1892 года в Нагартаве, в семье директора начальной школы родился Илья Львович Борщак — выдающийся украинский историк. Закончив свой жизненный путь в 1959 году в Париже, Илья Борщак опубликовал свыше 400 научных и литературно-публицистических работ.
Сразу после заселения перед колонистами встала проблема медицинского обслуживания. Врачи были только в городах — Бериславе, Херсоне, Одессе — и выезжали на периферию редко и неохотно. Свои же фельдшеры-практики постоянную квалифицированную помощь предоставлять не могли. Так что по решению собрания мирян еврейская община в 1850 году построила в Нагартаве свою больницу — первое стационарное медицинское заведение в сельской местности Херсонской губернии. Подчеркнем, что в ближайшем к колонии городе — Николаеве — первая больница для гражданского населения была открыта только через 16 лет. Финансировалась нагартавская больница из трех источников: прибыли от земледельческой деятельности колонистов, пожертвований зажиточных евреев и подушного сбора с земледельцев-евреев (15 копеек в год с каждого члена семьи). Лечение было бесплатным, но только для земледельцев: другие жители колоний (ремесленники, торговцы) платили за день по 70—80 копеек.
Больница в Нагартаве (сейчас — Березнеговатская центральная районная больница) уже 155 лет служит людям. О работе сотен нагартавских медиков в сегодняшнем помещении поликлиники напоминает бюст Ивана Елизаровича Картавы — главврача с 1930 по 1956 год. Благодаря его мастерству скромная сельская больница была одним из ведущих центров хирургии на юге Украины. Из разных точек Советского Союза приезжали в Березнеговатое безнадежные больные: «Сказали, что Картава спасет».
Бурный ХХ век не мог не коснуться и еврейских колоний: Первая мировая, революции, гражданская война, ревкомы, комсомолы, райкомы, коммуны и колхозы. Уже упоминавшийся историк Юрий Котляр утверждает, что Нагартав и Романовка теряли черты еврейских колоний как в социально-экономическом, так и в нравственно-бытовом плане. Закрывались синагоги, в Нагартаве еврейская школа с 1931 года перешла на преподавание на украинском языке. Набирал обороты сталинский террор, и напуганные, озлобленные люди забывали о столетиях добрососедства и дружелюбия между украинцами и евреями.
...В первую же неделю своей власти начальник Березнеговатской райуправы Бауэр направил в Романовку посланца, составившего поименный список всех евреев, то есть всех жителей. В напряженном ожидании прошли десять дней. 13 сентября в село прибыли на мотоциклах фашисты, вооруженные, с овчарками. Всем без исключения романовцам приказали собраться на следующее утро возле школы. С собой позволялось брать только самое ценное. Ночь, самая долгая ночь в жизни романовцев, была бессонной. Люди не хотели верить в то, что завтра — их последний день. Ночью трое мальчишек тихонько пробрались через кольцо охранников, переплыли Высунь и спрятались в прибрежных плавнях. Но не забывайте о немецкой педантичности! Утром списки проверили, пустили по следу овчарок и ребят вернули назад.
Сначала жителей вывели за село и заставили копать ров. Потом раздели догола и, поставив на край рва, расстреляли — детей и стариков, мужчин и женщин. Очевидец Василий Тыцкий рассказывал, что детей солдаты накалывали на штыки и через головы отцов забрасывали в ров. Подумали и о лежачих больных — для них специально выделили десять подвод, которые подвозили намеченные жертвы к месту расстрела. После осени настала зима, земля просела, и в феврале 42-го несколько недель к оврагу возили на подводах почву, чтобы присыпать руки, ноги и даже головы покойников.
Цифры Холокоста — они все страшные, от единицы до ста тысяч, до шести миллионов. У нас на Николаевщине есть Мостовое, Домановка, Богдановка, где количество уничтоженных евреев равняется десяткам тысяч. Но почему, даже думая о двух конкретных еврейских колониях на территории Березнеговатского района, мне все же больше бередит душу именно Романовка?
Возможно, потому, что Нагартав — пригород райцентра, и там жили не только евреи, и село, пусть израненное, изрезанное, расстрелянное, но жить осталось. И там после войны возродились колхозы, где и механизаторами, и председателями правлений длительное время, до массовых выездов в Израиль, были евреи. Романовка же как еврейское поселение исчезла полностью в один день.
Возможно, потому, что мы все немало знаем о белорусской Хатыни, чешском Лидице, французском Орадуре, а об украинской Романовке даже в знаменитой «Черной книге», редактированной и составленной Гроссманом и Эренбургом, нет ни единой строчки. Даже на памятнике над могилой под Романовкой, о которой я упоминал вначале, — безликая надпись: «Здесь похоронены жители с. Романовки...». Фарисействовала власть. Правда, сегодняшняя истину восстанавливает. Накануне 14 сентября этого года председатель Березнеговатской райгосадминистрации Валерий Фалилеев и председатель колхоза «Прометей» Николай Скорый установили возле захоронения гранитную стелу «Жертвам Холокоста».
Возможно, еще и потому особая печаль по Романовке, что в тот распроклятый день 14 сентября фашисты не просто уничтожили всех 998 жителей села, а подрезали под корень начатую почти два века назад еврейскую колонизацию нашего Дикого Поля. И исчезло само понятие — еврейское земледелие юга Украины.
Сорок первый. Последняя жатва. И последние обжинки, горькие и по сей день.