Вот уже скоро команда «Эквитес» (всадники — лат.) отправится в путешествие вокруг Африки. В Киеве снова появились билборды и реклама в метро, на которой Голтис (Владимир Вукста), Саша Комаров и Костя Могильник. Они смогли вырваться из унылой и монотонной круговерти будней, а теперь их ждут захватывающие приключения на удивительном континенте. У кого-то может возникнуть чувство зависти, а кто-то, не способный отказаться от привычных трех «Т» (тахта, тапочки, телевизор), спросит : «Зачем им это надо?». Но всех нас, сидящих в тапочках на любимой тахте, ждут приключения по телевизору — игровое шоу на канале «1+1», в рамках которого мы сможем следить за продвижением команды вокруг Черного континента. А пока еще есть время вспомнить о событиях, которые мы, журналисты, пережили вместе со «всадниками» в Кении и Танзании, отправившись водружать флаг Украины к десятой годовщине Независимости на вершину Килиманджаро.
О диковинных растениях
и их ценителе Голтисе
Африка — там, где заканчивается саванна — просто переполнена всевозможными растениями. И ничего похожего на какой-нибудь наш каштан или хотя бы инжир нам так и не удалось обнаружить. Зато местные виды настолько хорошо себя там чувствуют, что все как один стремятся стать древовидными. Еще на равнине мы обомлели от древовидных кактусов, затем тропический лес преподнес древовидные папоротники. Выше 3000 м появились уж совсем гигантские, высотой в пять метров, канделябры древовидной сенеции. Ствол этого растения разделяется почти у самой земли на три-четыре части, затем все это уносится ввысь и венчается мохнатыми коричневыми бочонками с пучком зеленых пальмовых листьев наверху. Даже агавы в саванне мнят себя деревьями и выпускают свечи высотой в пять и больше метров. Ну кому это надо! Лучше бы сразу текилой плодоносили. И совсем уж удивительно было обнаружить на улицах Найроби древовидную суданскую розу, из цветков которой дома мы пьем красный чай «Каркадэ».
Все это буйное ботаническое разнообразие более всего радовало Голтиса. Имея душу светлую и сердце незлобивое, мужественный командор команды «Эквитес» при виде неизведанных соцветий обычно теряет голову и, забыв о суете мирской, устремляется с фотоаппаратом навстречу прекрасному. И это еще ничего. Полгода назад даже африканская река не остановила великого ценителя красоты. Он переплыл с одного берега на другой, завидев какой-то диковинный цветочек… А вот крокодилы были замечены только потом. Все-таки хорошо, что реки нам в этот раз не попадались.
Вообще, Голтис с дикой природой на «ты» и как-то особенно в ней преображается. Мы даже шутили, что посредством медитаций командор поднимется на Килиманджаро в «тонком теле». Природа — это его мир и его стихия, где он чувствует себя как дома. А вот в городе и перед объективом ему, похоже, не очень уютно. Забавно, все, кто видит Голтиса на рекламных фотографиях, предполагают в нем человека жесткого, хмурого и замкнутого. Исключительное заблуждение! Там, где заканчивается асфальт, Голтис обычно сияет ослепительной улыбкой.
О Саше Комарове, бытовых трудностях
и гастрономических беспределах
Саша — человек очень добрый и спокойный. Плюс ко всему практичный и крепко стоящий на земле в прямом и переносном смыслах. В нужные моменты он умело брал на себя организацию всей нашей недисциплинированной творческой братии. Комаров не любит суеты, поэтому, не совершая лишних движений, изредка осуществлял командование громовым голосом. Но при этом его выдавали бесконечно добрые глаза — и мы охотно повиновались, потому что не было страшно. Этим же сильным голосом во время подъема на Килиманджаро он читал удивительно красивые стихи и пел романсы серебряного века. Мы от усталости уже едва дышали, а он пел, потому что красота вокруг необыкновенная. К концу похода каждый из нас хорошо знал: с Комаровым легко решаются все бытовые проблемы и вообще не бывает непреодолимых трудностей.
Путешествие из Киева на Килиманджаро было хорошо подготовленным и продуманным. Некоторые сбои начались уже в танзанийском городе Аруша, где мы провели два дня перед подъемом. Выяснилось, что гостиница забронирована, но с питанием — неувязочка. Местность незнакомая да и денег было не очень много. Это обстоятельство несколько смутило всех, кроме Комарова. Мы собрались в холле гостиницы, и Саша объявил: «Питаться будем фруктами, на поиски которых сейчас и отправимся». С этого момента проблема с питанием превратилась в приключение. Мы нашли несколько базаров, где в изобилии продавались фрукты и овощи, разложенные прямо на земле: апельсины, авокадо, манго, папайя, бататы и мелкие сладкие бананы, которые можно попробовать только в Африке, потому что они не выдерживают транспортировки. Также в торговых рядах неожиданно обнаружилась родная белокочанная капуста, очень крупная морковь и помидоры. Кстати, помидоры в Африке невкусные и водянистые. Воздух над всем этим фруктово-овощным раем был наполнен ароматом кофе, который продавался тут же — молотый, в ведрах. На этом базаре во всю мощь открылся еще один бесспорный талант Комарова. Везде, где появлялся Саша — будь то базар или сувенирная лавка, — цены падали в пять раз. Все начиналось с авторитетного заявления на английском языке, что такой цены в природе быть не может. А дальше Комаров 10—15 минут спокойно и убедительно аргументировал свою точку зрения и всегда выходил победителем. Благодаря чему следующие два дня мы благополучно объедались очень дешевыми и полезными плодами. Только Саше было грустно, все эти «манги», «папайи» и «авокады» он не очень любит и называет «шампуниевыми». Зато чуть позже, в очень грязном и непривлекательном районе Аруши, какая-то неведомая сила увлекла его в переулок, где оказалась очень симпатичная пиццерия — «Пиццаруша». Вот там мы и отвели душу среди восьми видов пиццы и огромных «пещерных» кусков жареного мяса. Что за мясо — мы решили не спрашивать. Ну, мало ли… В эту же пиццерию мы вернулись и после покорения Килиманджаро. Многие из участников нашей экспедиции побывали в разных странах, в том числе и на родине пиццы, но ничего вкуснее, чем танзанийская пицца в Аруше, никто никогда не пробовал. Так что пиццу, оказывается, надо есть в экваториальной Африке.
Еще в Кении и Танзании производят светлое пиво: «Килиманджаро», «Сафари», «Таскер» и т.д. По общему признанию, оно вкуснее, чем многие европейские марки. В одном из местных магазинов я купила танзанийские сигареты, которые почему-то назывались «Спортсмен». На пачке изображена голова лошади, видимо, намек на ту самую каплю никотина. А в общем, сигареты вполне «удобокуримые» и напоминают отечественный «Экспресс». Вина и крепкие алкогольные напитки в этих странах тоже есть, но очень дорогие и в основном американского и европейского производства, поэтому особого интереса у нас не вызвали.
Но самым удивительным и незабываемым мероприятием для желудочно-кишечного тракта был ужин в кенийской столице Найроби. Весь день мы постились из-за малого количества денежных знаков. Абсолютно озверев к вечеру, отправились в проплаченный еще из Киева ресторан. Это учреждение общепита оказалось огромным, шикарным и африкански стилизованным. Обслуживающий персонал в национальных костюмах, звуки барабанов, антикварная утварь, маски и копья на стенах, огромные жаровни посреди зала, где на открытом огне жарятся фрагменты туш диких животных. Нас усадили за один длинный деревянный стол. Саша Комаров, переговорив с официантом, выступил с кратким, но емким спичем: «В этом ресторане платят один раз — только за вход. К каждому из нас будут постоянно подходить официанты с шампурами, на которых жареное мясо: курица, баранина, телятина, свинина, сосиски говяжьи, сосиски свиные, зебра, страус, крокодил. Все это будет продолжаться в замкнутом цикле, до тех пор, пока мы их не остановим и не снимем со стола маленький флажок. Ребята, мы поднялись на Килиманджаро — не посрамим же отечество и покажем им, как едят украинцы!»
Интенсивно и с аппетитом мы поглощали все. Но самым вкусным блюдом нам показались ребрышки поросенка в меду. Что делать — украинцы. Пытки дичью продолжались около двух часов, затем еда нас победила. Мы даже расстроились, что так быстро. Но будучи в состоянии общей гастрономической очумелости, посмотрели на проходившую мимо кошку уже совсем другими глазами.
О способах общения, Косте Могильнике
и ситуациях,
где все взрослые становятся детьми
Когда я брала первое интервью у команды «Эквитес», задала, сейчас уже понимаю, глупый вопрос: «А как вы собираетесь общаться с племенами, языки которых вы не знаете?» Теперь сама же отвечаю: «Запросто». Голтис, Саша и Костя моментально умеют расположить к себе людей любых национальностей. Просто они идут навстречу общению искренне, открыто, с добром — и люди отвечают тем же. Им неизменно улыбаются на улицах африканских городов, стремятся поговорить и поздороваться за руку в деревнях. Наверное, мы все умели так общаться в детстве — когда язык еще не выучили, а потом все эти навыки забыли. Костя Могильник вообще постоянно с кем-нибудь общается. Мало того, что он знает шесть языков, он еще обладает кипучей энергией, пытливым умом и способностью по-детски удивляться. При подъеме и спуске Костя общался с немцами, испанцами, итальянцами… Разве всех упомнишь? После ночного покорения вершины и двух дней похода он, смертельно усталый, сидел у палатки и все его мысли были направлены на то, что рядом лагерь австрийцев и с ними непременно надо поговорить. Если бы Костя мог круглосуточно не спать, он бы общался. А если бы не общался, то придумал бы еще 10 новых проектов, таких как этот.
Перед подъемом «Всадники» вошли в масайскую деревню, и их тут же окружило местное население. Начались жизнерадостные приветствия, совместные игры, танцы и спортивные состязания. Со стороны казалось, что они были в этой деревне неделю назад и очень за это время соскучились. А главное, масаи тоже, по всей видимости, кручинились и теперь наконец-то счастливы. На каком языке они общались? На том самом, забытом в детстве — языке чистого сердца и открытой души.
Яркое впечатление оставил парк близ Найроби, где нам посчастливилось увидеть гуляющих на воле жирафов. Глядя на наши фотографии, понимаешь, что все мы в глубине души дети. Никак нельзя быть взрослым, когда из твоих рук мягкими нежными губами и теплым шершавым языком ест добрая и доверчивая жирафка.