Вера - это не вопрос выбора человека.
Вера - этот вопрос выживания человечества.
Так говорил вуйко Дезьо
Было полнолуние. Я зачарованно наблюдал, как из трубы дома напротив вылезает Луна. Нет, она не выплывает, не поднимается, а именно вылезает.
В какой-то миг мне даже кажется, что я вижу, как она сначала упирается в трубу руками, потом выпрямляется в локтях, упирается коленями о трубу и наконец, отряхнувшись, отталкивается. Вот теперь она плывет.
День стремительно меркнет, вспыхивает свет в окнах домов, а Луна уже над верхушками голой яблони, которая растет у меня перед окном. Теперь она полная, степенная и в мою сторону, кажется, даже не смотрит, мол: "Какие колени? Какие локти? Что ты мелешь, иди проспись". А мне и не обидно, и я киваю ей: "Гуляй себе. Сегодня твое время. Я ничего не видел".
Я отворачиваюсь от окна, и взгляд мой останавливается на экране компьютера. Воспоминание о просмотре последнего материала снова угнетает меня. В видеоролике, что я смотрел, речь шла о новейшем оружии: летательных микродронах с элементами искусственного интеллекта, которые абсолютно не уязвимы и оснащены функцией распознавания лиц. Представлять себе, что может натворить стая таких целевых убийц на поле боя, в правительственных учреждениях, в местах массового пребывания людей, я даже не хочу.
Воспоминание о Луне немного отвлекает меня, и я вспоминаю слова Камю, что у этого мира есть только эстетическое оправдание. Но и эта мысль не успокаивает. Наша цивилизация теряет свое эстетическое качество. И наибольшим абсурдом цивилизации становится присутствие в ней человека. Этикой цивилизации потребления и навязанного спроса становится отсутствие хоть какой-то этики, потому что именно через этот инструмент можно потребителю навязать любой спрос, а избирателю - выгодный манипулятору социальный заказ.
Но без этики нет человека! Так что единственный путь спасения - возврат к этике сосуществования. Никакие технические решения (дроны - антидроны и т.п.) не имеют смысла, если они не будут подкреплены этикой сосуществования, вершиной которой является этика заботы.
Почему это так?
Спонтанные порядки - это проявление фундаментальной логики ("В начале было Слово"), логики Замысла относительно человека, в самом широком понимании, логики подаренного людям.
Эстетика - это проявление спонтанных порядков.
Логика человека формирует порядки навязанные.
Координация между спонтанными и навязанными порядками является культурой. Чем богаче и точнее эта координация, тем богаче матрица культуры.
Когда навязанные порядки, созданные человеком, становятся органичным продолжением спонтанных порядков, мы называем это искусством.
Навязанные порядки всегда будут создавать новую локальную логику, уже из которой, в свою очередь, будут возникать новые "модифицированные" спонтанные порядки. Для их удержания во времени понадобится дополнительный ресурс: действия отдельных людей или солидарные действия масс. Так возник язык - фантастический "модифицированный" спонтанный порядок. Так возникали в сообществах людей, которые тоже является примером "модифицированных" спонтанных порядков, такие "модификации": страны, народы, государства, цеха, школы, больницы, институты и т.п.
Между спонтанными порядками (подаренными людям) и "модифицированными" спонтанными порядками (выдуманными людьми) существует бесчисленное количество связей - матрица культуры. Оперируя ими, люди всегда учитывают лишь часть их, те, которые считают существенными. Однако иногда связи, отклоненные как незначительные, оказываются очень важными. Нахождение таких связей мы называем креативом. Креатив - это выявление существенного скрытого существующего, а не выдумывание кричащего.
Эстетика как проявление спонтанных порядков включает в себя и проявление "модифицированных" спонтанных порядков. Как уже отмечалось, в основе "модифицированных" спонтанных порядков, кроме фундаментальной логики, есть и навязанная логика человека. Навязанный компонент в "модифицированных" спонтанных порядках требует отдельных затрат, усилий для поддержания их устойчивости.
Поведение сообщества, его правила, которые обеспечивают возникновение и направление энергии людей на поддержание устойчивости "модифицированного" спонтанного порядка, его эстетики, мы называем этикой, а законы - формализованной этикой. То есть эстетика определяет этику - характер усилий и поведения для обеспечения существования "модифицированного" спонтанного порядка с соответствующими проявлениями.
Понятно, что распад этики (этических норм) приводит к распаду "модифицированных" спонтанных порядков. Если вообще, то и к распаду сообщества (общества) в целом и человека, в частности. Распад этики делает закон как его формализованное содержание пустым. К примеру: спонтанные порядки - это Вселенная, ветер, тучи, волны, источник (река, море, океан), горы, поля, леса, живой мир и т.п. "Модифицированные" спонтанные порядки - это язык, народы, заводы, школы, больницы, институты, дома, произведения искусства и т.п.
Как только в "модифицированных" спонтанных порядках исчезают солидарные действия масс, они сразу начинают распадаться до спонтанных.
В свое время появление пушек сделало уязвимыми средневековые замки. Это ослабило автономность знати. Поэтому в Европе произошли разительные изменения общественно-политического устройства - образовались империи.
В современных условиях к похожим радикальным изменениям приведет стремительное появление новых видов автономного мобильного оружия, оснащенного элементами искусственного интеллекта.
Цивилизация снова оказалась на пороге разительных общественно-политических трансформаций, вызванных новым качеством войны, осознать и определить которую нам еще следует, как и попробовать представить изменения. Это опасное обстоятельство усиливается нивелированием и унижением этики. Образно говоря: мать-эстетика отдала свою дочь-этику в привокзальный бордель, где всем заправляют сутенеры и прохиндеи. Это даже не футуристический прогноз, а реальность.
Если владелец такого оружия будет лишен каких-либо этических норм, что является характерным последствием общества потребления и навязанного спроса, то отыскать хоть какие-то перспективы у будущего цивилизации очень трудно. Если же что-то и будет, то абсолютно непостижимое для нас.
В своем знаменитом интервью журналу "Шпигель" Мартин Хайдеггер, кроме всего прочего, сознался, что его невероятно огорчили фотографии обратной стороны Луны. Его вывод: человечество попадает в технологическую ловушку, оно окружает себя приборами и оборудованием, постичь которые уже не в состоянии. На вопрос журналиста, какой выход из ситуации он видит, Хайдеггер ответил, что цивилизацию может спасти только Бог, если он есть. И по просьбе уточнить, что же в таком случае делать, Хайдеггер посоветовал жить так, будто Бог есть. Жить в постоянном ожидании Его благодати. И только так.
Человечество либо выживет, находясь в готовности воспринять Его приход, приблизиться к Нему, либо должно готовиться к смерти, не веруя в существование Бога.
Со времени появления интервью Мартина Хайдеггера (а оно, по завещанию, было опубликовано в 1976 г., через 10 лет после его смерти) прошло почти полвека. И я иногда удивляюсь, какое же надо было иметь глубокое мировоззрение и мощное мышление, чтобы так точно распознать и красноречиво описать угрозы человечеству, которые теперь стали очевидными?
Мы живем во время глобальных политических катаклизмов, рожденных дегенерацией этических норм и потерей меры бытия. Популизм превратился в оружие новейшей войны. На его волне к власти приходят либо безответственные невежды, либо же откровенные прохиндеи и авантюристы. Стратегия политического планирования и прогнозов сворачивается во времени до мгновенных рефлексий, которые метафорически языком шахматистов можно охарактеризовать так: "Дурак увидел шах".
В наше настоящее, которое определяется как Постправда, когда разрушаются смыслы всех понятий, исчезает понимание причинно-следственных связей, когда исчезает база сравнения, построенная когда-то на моральных императивах мировых религий, только церковь, синагога, мечеть, молитвенный дом могут и должны стать свидетелями правды, чтобы вернуть человеку смыслы существования и уберечь от распада этики. Именно из этих истоков, а лучше вместе с ними у нас есть шанс приблизиться к цивилизации заботы, а значит - еще себя спасти.
Чтобы как-то отвлечься на ночь и не испортить себе сон, я иду на кухню, открываю холодильник и прямо пальцами беру из банки маринованный огурчик.
Помню, будто вчера, как мы летом встретили парней и женщину, которые на базарчике раскладывали большие целлофановые мешки с огурцами. Уже поверхностного взгляда мне было достаточно, чтобы понять: это самое то, что мы ищем. Огурчики были с огорода, а не из теплицы, и по размеру - лучшего и не пожелаешь!
Я сразу остановил свое внимание на мешке с самыми маленькими. Такие огурчики мама дома называла корнишонами. Торговались мы не долго, потому что сразу сказали владельцам, что заберем весь мешок.
Когда жена на кухне уже их перебирала и мыла, то отдельно откладывала самые маленькие и успокаивала, дескать, не переживайте, вы пойдете в банки, а не сразу в салат. Благодаря этому потом, когда я вас достану, то покажу, как выглядит снег, и вы узнаете, что такое зима.
Сегодня мы открыли банку, но снега еще нет. Поэтому, несмотря на ошеломляющий вкус огурчиков и отличное настроение от осознания финала хорошо сделанного дела, нас мучили угрызения совести: не обманули ли мы огурчики? Я успокаивал жену тем, что имеем удивительно теплую осень, а это объективная причина бесснежности, кроме того, в амбаре еще есть банки с огурцами, так что у них точно будет шанс увидеть снег.
За воспоминанием дня я поднес огурец ко рту, а он хрустнул на зубах. И прежде чем я захлебнулся волной ошеломляющего вкуса, еще успел подумать: "Камю был прав!".