Удивительная блоха из аглицкой вороненой стали оставалась у Александра Павловича в шкатулке под рыбьей костью, пока он скончался в Таганроге, отдав ее попу Федоту, чтобы сдал после государыне, когда она успокоится. Императрица Елисавета Алексеевна посмотрела блохины верояции и усмехнулась, но заниматься ею не стала.
Н.Лесков, «Левша»
Мы слышали о том, что украинский народ неизмеримо богат на талантливых людей, и твердо в это верим. Поэтому уже просто стесняемся спросить: а где, собственно, результаты их деятельности? Нет, не посмертное признание и не факты их процветания в чужих странах. Почему эти гении, коих должно быть множество, не объединяют свои усилия и не ведут страну к процветанию? Они же умные, черт возьми!
Однако, глядя на политрекламу, начинаешь сомневаться, что они вообще есть. В период выборов все групповые неврозы и психозы не просто усиливаются, а искусственно приобретают статус общественного мнения. Если представить, что герои рекламных роликов действительно говорят устами своего круга, а не партийно озабоченных богачей, то большую часть украинцев следовало бы немедленно госпитализировать с диагнозами «маниакально-депрессивный психоз» («синий» электорат) и «паранойя» (помаранчевая команда).
Тем не менее гении есть. Не те одноразовые козлы отпущения, которые «розділяють наші погляди». Таких быстро приносят в жертву. Есть стойкие интеллектуалы, которые брезгливо игнорируют не только агитационный грязепоток, но и общественно-политические процессы в целом, а уж тем более свое авторизированное и осмысленное участие в них. Имея устоявшиеся (самые разные) политические убеждения, работая на самые разные, в том числе избирательные, команды, отечественные таланты тем не менее никак не могут системно повлиять на нашу жизнь. Или не хотят?
Итак, вопрос: почему при наличии высокообразованных, талантливых людей Украина в общественном развитии все же идет на поводу у серости и вторичности, при этом выдавая желаемое за действительное?
Во-первых, виной тому стереотипы. Слово это появилось в 1922 году и настолько быстро стало синонимом примитивности, что психологи вынуждены были ввести термин с подчеркнуто положительным звучанием — «социотип». Стереотипное мышление — это не глупость, а способ коллективно усваивать какое-то представление о других побыстрее, а стало быть, и попроще. В стереотипе всегда содержится рациональное зерно, но не более того. При стереотипном мышлении люди особо «не заморачиваются», следовательно, тратят меньшее количество энергии. Поскольку население Украины неуклонно стареет, то тенденция к экономии сил, в том числе и умственного напряжения, естественна.
Во-вторых — само общество. Говорят, что век толпы прошел. Но именно работы Лебона и Тарда о психологии масс предсказали превращение толпы в новое качество — в публику. Толпа была безграмотным, сложенным из обрывков плоти чудовищем, сродни творению Франкенштейна. Публика обрела собственный характер, черты субъектности. Стало быть, вожди, которые могли, ослепляя своим величием, вести толпу, теперь упрямо завоевывают внимание «почтеннейшей публики» теми же лидерскими средствами, что и сотни лет назад. Поэтому публика, будучи более здравомыслящей, сомневается в их адекватности, но, если потенциальный поводырь нравится, то может и подыграть.
Ага, значит, в этом случае коллективный разум возникает и срабатывает на развитие, становится субъектом политики, пусть и не таким влиятельным, как в европейских странах с вековыми традициями демократии. Почему же способные у нас уже могут самоорганизовываться, а талантливые — еще нет? Как ответить, не используя политическую демагогию и не вводя в схему нечто мистически-трипольски-необъяснимое?
Можно говорить о мотивах и мотивациях. Есть такой термин — «когнитивная структурированность», — объясняющий, почему и как разные люди по-разному могут перерабатывать информацию. Люди с низкой когнитивной структурированностью охотнее собираются в толпу — они скатываются к стереотипам. C высокой — будут тем быстрее перерабатывать информацию, чем сложнее обстановка, и коллектив им для этого не нужен.
Поведение умных людей мотивируется тем, что при данных условиях ближе всего к личным целям и задачам. Как бы цинично ни прозвучало, но талантливый человек жертвует своими интересами ради общества лишь в виде исключения. Если политики начнут вменять ему это в обязанность, он будет категорически против. Патриотизм же, о котором так много говорится в эти дни, на самом деле одна из личных целей, так как дает человеку масштабное ощущение востребованности и нужности. К слову, люди со сложившейся личной жизнью не испытывают потребности публично демонстрировать это чувство, поэтому войны и катаклизмы всегда подпитывали патриотизм, совмещая его с чувством мести.
В начале девяностых мы ожидали, что украинские гении вот-вот вернутся из внутренней эмиграции, выйдут из духовного подполья и преобразуют нашу жизнь. Вместо этого первая волна «духовных иммигрантов» быстренько рванула за рубеж на пмж.
В средине девяностых нам рассказали, что новая украинская элита переживает инкубационный период и вот-вот вылупится, явив миру весь свой блеск. Вместо этого в политику пришли молодые коллаборанты «второй волны», цинизм которых небезуспешно выдавали за некий новый менеджмент и европейскость.
Затем был римейк «перестроечных» мифов — гении есть, они все как один против Кучмы и стремятся если не в оппозицию, то уж в тюрьму за идею — точно. Потом революция, единство команды … Здесь тоже не наблюдалось участия каких-то новых талантов, напротив — старые осторожно выказывают брезгливость по отношению к общественным процессам. Почему?
Для таланта мотив — правильная пропорция отношений «индивид—среда». Пока общество не оставит его в покое настолько, насколько ему это лично нужно, талант будет от общества отталкиваться, то есть действовать негативно. Действие, как и мотив, нередко распадается на разбросанные во времени части. Спустя определенное время обычно возобновляется.
Чтобы побудить талантливого человека действовать во имя общества, нужно как минимум предоставить ему выбор. Но украинские политики предпочитают этого не делать, почему-то считая, что безальтернативность должна толкнуть гениев в их цепкие объятия.
Мотивация — не единый процесс, равномерно от начала и до конца пронизывающий поведенческий акт. Вначале работает процесс взвешивания возможных исходов действия, оценивания их последствий. Гений быстро реконструирует ситуацию, взвешивает все фазы до принятия решения. Чем «мутнее» общественная жизнь, тем меньше шансов, что одаренные люди будут хотеть как-то на нее организованно повлиять. Их аналитический ум подсказывает: уравнение со многими неизвестными не оптимизируется.
Гений — деятелен, но его деятельность не будет направлена на общество, если оно, с его точки зрения, примитивно и лицемерно. От мотивации зависит, как и в каком направлении может пойти его деятельность. А еще талантливые люди обладают собственным, накопленным в ходе жизни запасом возможностей, которыми психология мотивации не занимается, принимая их как данное.
Рассмотрим это на более простом примере. Блоха прыгает в высоту примерно на тридцать сантиметров. Будучи помещена в спичечный коробок и при этом нуждаясь в движении, она прыгает на высоту спичечного коробка. Если однажды ее оттуда выпускают, то она все равно прыгает на высоту спичечного коробка.
Наше общество сродни такому не особо просторному коробку. Его «грани» задают параметры выбора между возможными действиями, вариантами восприятия и мышления, а также интенсивность и упорство в осуществлении выбранного действия и достижении его результатов.
Как можно прыгать выше коробка и в то же время оставаться в нем?