В последнее время на нас обрушилась лавина моды - бесконечные фестивали и конкурсы, показы наших отечественных мэтров и молодых дизайнеров и даже «гастроли» заезжих звезд. Но недавно состоялось событие, которое заставило нас не столько увидеть нечто новое, сколько ностальгически вспомнить старое. Вспомнить самих себя. В Киеве состоялся показ новой, самой последней коллекции «Четыре сезона» французского кутюрье Пьера Кардена. Более того, мэтр Карден присутствовал на показе сам, лично. 20 лет назад такое событие вызвало бы шок, и можно только представить себе помпезность, официоз и закрытость подобного появления. Сейчас же все было гораздо проще и значительно бестолковее. Огромная и бессмысленная пресс-конференция в «Украине», отсутствие мест и бейджей для прессы и перебранки телепрограмм, каждой из которых были обещаны эксклюзивные права на съемки показа. Можно сказать, что освещение мероприятия в прессе не сорвалось исключительно благодаря… самому Кардену, который с энергией и обаянием, которых трудно было ожидать от 74-летнего человека, отвечал на вопросы, а, вернее, вероятно уже в сотый раз рассказывал один и тот же текст, в свое время дававший кусок хлеба журналистам от Кубы до Филиппин.
Приезд Кардена вызвал немалый ажиотаж, но по-настоящему никого не удивил: Киев уже приобрел славу города, где можно без особых усилий заработать, не только среди артистов и дизайнеров России, но и Западной Европы. Никого не удивило и то, что показ состоялся в театре, - наши предприимчивые организации уже давно нашли применение этим зданиям со сценой внутри. Конечно, если бы мы жили в Японии, было бы удобнее - там в традиционных театрах сцена, согласно традиции, вытянута вперед, напоминая язык подиума.
Даже ленивый и равнодушный поворачивал голову - Пьер Карден приехал. Устроители привезли не просто модельера - они наконец-то нашли достаточно денег, чтобы купить прошлое, наше общее прошлое. Но старые фотографии нельзя подносить к лицу слишком близко…
Показ вызвал самые противоречивые чувства. Возможно, мы не доросли до понимания такой моды, а возможно… По слухам, в Париже эта коллекция вызвала разочарование, да и наши манекенщицы не могли ходить в некоторых платьях (и отнюдь не из-за своего непрофессионализма), а отдельные выходы вызывали в зале улыбки. Но когда в конце показа - самый волнующий момент - на сцену вышел сам мэтр Карден, публика и манекенщицы аплодировали с восторгом. Аплодировали не коллекции - человеку. И я уверена, что молодые дизайнеры, получившие из его рук почетные дипломы (мэтр был главой жюри состоявшегося на следующий день конкурса «Alta moda»), запомнят карденовское рукопожатие на всю жизнь.
Ведь у нас есть свой Карден, и этот образ, возможно, очень не похож на реального человека и бизнесмена - современного финансового магната, сангвиника и позитивиста, безоглядно верящего в прогресс и индустрию, заставившего почти полмира носить одежду своего производства. «Наш» Карден возник в те времена, когда о французской моде мы знали только то, что она есть, да и то не были в этом до конца уверены. Когда в конце 50-х, на смену послевоенным платьицам вдруг принесли «космический стиль» - это был стиль Кардена. Когда в 70-е, скажем, Шанель в нашем представлении была только маркой духов, по телевизору показывали элегантного человека в черном пальто и с немыслимым, невероятным красным шарфом - это был Карден. Из всего огромного мира европейской моды в наших умах тогда был только он один - недосягаемая, сверкающая звезда - и магию составляли даже не его модели (о том, чтобы их увидеть, не приходилось и мечтать), а только имя.
Конечно, теперь мы знаем гораздо больше и у нас есть возможность выбирать. Появились новые кумиры, по сравнению с которыми Карден устарел, а возможно, и стал смешон. И конечно же искусство, в том числе искусство моды, не терпит слабых и не обращает внимания на имена и заслуги. Но если судить лишь с точки зрения беспощадного и высокого искусства, то нужно отказаться, предать самих себя вчерашних. Потому что объективно судить о мастерстве этого модельера можно будет только тогда, когда не останется ни одного человека, который бы помнил, как перехватывало дух и замирало сердце от одного только имени - Пьер Карден.