ОУН — между коллаборационизмом и сопротивлением нацистской Германии

Национализм одними характеризуется как источник зла, оправдывающего преступное поведение, а другими как источник спасения. На самом деле эту идеологию по-разному воспринимают разные люди в зависимости от роли, которую она играет в жизни нации. Кому-то эта идеология служит средством гнета, для кого-то же она стала призывом к освобождению. Короче говоря, национализм — продукт исторического развития общества. После эпохи Просвещения и периода романтизма он стал господствующей идеологией западного мира, объединяющей такие элементы, как общий язык, культура, традиции, культ предков и общий экономический, политический, а порой и религиозный опыт. В конце концов, он стал господствующей идеологией в мире. Украинский национализм является лишь ее вариантом.

Цель Организации украинских националистов — обрести для украинского народа свободу и независимость — была четко сформулирована во время учредительной конференции ОУН в 1929 году. Понятно, что путь к цели был труден, если учесть тот факт, что украинская территория была оккупирована Советским Союзом на востоке и Польшей, Венгрией, Румынией и Чехо-Словакией на западе. ОУН восприняла идеологию интегрального национализма, идеи которого были движущей силой в 20—30-х годах. Украинский вариант этой идеологии, близкий к французскому интегральному национализму, оказался очень успешным в вербовке молодежи Западной Украины для борьбы за независимость. Можно утверждать, что ОУН была радикализированной версией национальных устремлений, центральной — скорее всего единственной — целью которых было служить украинской нации. Все остальное было второ­степенным, в частности и харак­тер будущего государства, которое националисты надеялись создать. Читая программу ОУН, можно заметить, что наряду с центральной целью — свободой и независимостью — организация в такой же степени заботилась об обретении социальной и экономической независимости для украинцев.

Как эволюционно-революционный организм, ОУН искала новые пути для достижения своих целей, что касалось преимущественно руководства, ориентировавшего ОУН в направлении авторитарной теории и практики. Это стало особенно ясно после убийства Евгения Коновальца в 1938 году, когда ОУН стала унитарной политической партией с неоспоримым авторитетом лидера. Эти и другие особенности программы и структуры ОУН могли произвести впечатление, что она является фашистской организацией. Однако подобную характеристику Организация отвергала, объясняя различие между ними. Александр Мотыль в своей книге «Поворот направо: ідеологічні початки і розвиток українського націоналізму» усиливает аргументы лидеров ОУН, объясняя, что для фашистов государство является началом и концом всего. В самом деле, фашизм не признает нации без государства. Для ОУН все как раз наоборот: «Нация — это высшая форма органичного человеческого сообщества...». Кроме того, «...украинская нация — это исходный пункт каждой акции и конечная цель украинского национализма». А.Мотыль четко формулирует: «Фашизм — это способ организации государства, а украинский национализм это способ обретения государства. Значит, украинцы не могут быть фашистами, ведь они еще даже не достигли этого пункта — государства, которое делает возможным фашизм... иными словами, украинский национализм в основном был национальным освободительным движением».

ОУН не нашла понимания своих целей у европейских государств. Исключение — правительство Литвы, которое, согласно британским сообщениям, обеспечивало провод ОУН «постоянными денежными субсидиями, фальшивыми паспортами, облегчало их поездки в Америку, под фиктивными фамилиями, для ведения агитационных кампаний и сделало возможным издание жур­нала УВО «Сурма» в Ковно». До­кумент также подчеркивает, что Чехо-Словакия если и не поддерживала, то, по крайней мере, толерантно относилась к значительному количеству ведущих членов ОУН, живших и действовавших на ее территории.

Одним из государств, к которому ОУН проявляла интерес, как к источнику возможной поддержки, была Германия. Вместе с тем постверсальская Германия использовала немцев, связаных с борьбой Галичины за независимость в 1918—1921 гг., чтобы собрать информацию о внутренних делах в Польше, отношении украинцев-галичан к Польше и о ситуации в СССР. Профессор Герхард фон Менде, высокопоставленный чиновник в нацистском аппарате и специалист по восточноевропейским делам, вспоминает полковника Альфреда Бизанца, Ханса Коха, Северина Байгерта и Йозефа Мюллера. По словам фон Менде, Бизанц был главным связным между немецкой разведкой и ОУН. Если говорить о каком-либо сотрудничестве ОУН с немецкой разведкой, то фон Менде упоминает лишь то, что полковник Евгений Коновалец имел контакты с некоторыми ее офицерами. Это практически ничего не означало, ведь главное бюро германской службы безопасности (SD) даже не имело отдельной программы, которая бы касалась Украины. Ситуация изменилась в 1938 г. вследствие нарастания напряженности между Польшей и Германией.

Важным участком деятельности ОУН в те критические годы (1939—1941) был поиск помощи в Германии (последняя имела большие международные связи — с Вашингтоном дипломатические отношения продолжались до 11 декабря 1941 года, когда Германия объявила войну США). Настоящим пособником Третьего рейха был Советский Союз, который, подписав договор 23 августа 1939 года, предоставил Гитлеру свободу действий в Польше, а затем и против государств Западной Европы. Сталин направил Красную армию против Польши, а потом против прибалтийских государств и Финляндии. Именно советско-нацистский пакт привел к трагедии Второй мировой. Это сотрудничество между нацистами и коммунистами продолжалось до 22 июня 1941 года.

Крушение надежд, которое пережили украинцы вследствие провала борьбы за независимость Карпатской Украины, и неожиданная смена событий как следствие пакта Молотова—Риббен­тропа усугубили конфликт между Андреем Мельником с одной стороны и Степаном Бандерой, вышедшим из польской тюрьмы, — с другой. Раскол в ОУН произошел уже в феврале 1940 г., когда Бандеру избрали лидером фракции. Этот раскол стал формальностью в апреле 1941 г., когда фракция Бандеры созвала Второй большой сбор ОУН, определивший планы и политику организации. Украинцы оказались перед фактом существования двух отдельных организаций, у которых цель была одна — независимая Украина, а стратегии — разные. Теперь они были известны как ОУН(м) — под руководством Мельника, и ОУН(б) — под руководством Бандеры. К сожалению, они оказались неспособными согласовать спорные вопросы, — несмотря на посреднические попытки абвера. Немцы уже готовились к войне с Советским Союзом и надеялись использовать силы объединенной ОУН.

В процессе этих споров ОУН(м) и ОУН(б), имея контакты и поддержку абвера, начали весной 1941 г. организовывать группы, которые должны были тайно пройти подготовку для спецопераций. Активную роль в их организации играл Рико Ярый, член руководства ОУН(б), многолетний агент германской разведки. Как можно было надеяться, немцы и украинцы из батальонов «Нахтигаль» и «Ро­ланд», тайно вышколенные в Нойхам­мере (Германия) и в Зауберсдорфе (Австрия), преследовали различные цели. Единственной целью украинцев — членов ОУН было служение украинскому делу. Украинцы выдвинули условие, что они «не будут принуждаемы присягать фюреру или Германии, а скорее Украине и ОУН».

Обе фракции ОУН сообщили о своих целях Гитлеру и другим лидерам рейха. В своем меморандуме от 14 апреля 1941 г. руководство ОУН(м) уже в первом предложении заявляет, что «целью Организации Украинских Националистов является восстановление независимого суверенного Украинского Государства на территории между Дунаем, Карпатами и Каспийским морем, которую населяет украинский народ». Одна из резолюций, принятых Вторым большим сбором ОУН(б), констатирует, что «только суверенное Украинское Госу­дарство может обеспечить украинскому народу свободную жизнь и полное, всестороннее развитие его народа». 23 июня ОУН направила Гитлеру 14-страничный меморандум, подписанный Степаном Бандерой и Владимиром Стаховым; в нем среди прочего было подчеркнуто, что главной целью ОУН является восстановление независимого Украинского Государства, о чем упоминается, по крайнем мере, на семи страницах. Меморандум содержал также предупреждение, точнее, угрозу: «Если даже германские войска в Украине будут сначала приветствоваться как освободители, то такая ситуация может быстро измениться, если Германия придет в Украину без соответствующих обещаний о своем намерении восстановить Украинское Госу­дарст­во». Мемо­рандум заканчивается заявлением, что «украинцы преисполнены решимости создать условия, которые будут гарантировать национальное развитие в самостоятельном государстве. Любая власть, преследующая свои собственные интересы в построении нового порядка на восточноевропейском пространстве, должна принять во внимание эту резолюцию».

Германские власти получили от украинцев упомянутые документы, проанализировали их, но ответа не дали. Немцы не ответили, поскольку не желали враждовать с украинцами, намереваясь эксплуатировать их людские ресурсы для собственных целей, которые были совершенно противоположны украинским стремлениям. Как писал Ханс фон Герварт, «Гитлер видел Украину, как и другие оккупированные территории Советского Союза, исключительно как объект колониальной эксплуатации». Гитлеровские идеи давали о себе знать и в политике, осуществляемой в Украине. В самом деле, для немцев украинцы никоим образом не были партнерами. Несмотря на неуверенность в своих силах, украинцы в батальоне «Нахтигаль» «без надежды надеялись» и были на границе с германским вермахтом, когда началась война с Советским Союзом. Они среди первых частей вошли во Львов утром 30 июня. После однонедельного пребывания во Львове «Нахтигаль» отправился на фронт воевать против Красной армии и дошел до Винницы. Батальон «Роланд» принял участие в войне позднее. Он действовал вдоль Южного фронта — следовал через Венгрию в Румынию и наконец — в Украину, где установил контакты с «походными группами» ОУН. Украинцы выполняли обязанности, возложенные на них немцами.

Неуверенные в своем будущем, украинцы готовились к неизвестному. По инициативе ОУН(б), 86 выдающихся деятелей различных политических убеждений, за исключением последователей Мельника, встретились 22 июня в Кракове и после продолжительных дискуссий создали Украинский национальный комитет. Ответственными за деятельность комитета были: генерал Всеволод Петрив (президент), доктор Владимир Горбовый (первый вице-президент), профессор Виктор Андриевский (второй вице-президент), доктор Степан Шухевич (первый секретарь) и бывший маршалок польского парламента Василий Мудрый (второй секретарь). В тот же день комитет подготовил обращение к украинскому народу, которое подписали 36 выдающихся граждан, культурных и политических деятелей, призывавших украинцев объединиться для общей борьбы за создание Украинского Государства. Это никак не повлияло на Андрея Мельника, высказавшего резкую критику в адрес лиц, создавших комитет.

По маршруту продвижения германской армии бандеровцы и мельниковцы направили политические группы, известные как «походные группы», в восточные регионы Украины; их обязанностью было помогать организовывать местную администрацию и полицию, прививая им дух независимости. Как только германская армия начала продвигаться на восток, первый заместитель Бандеры Ярослав Стецько приготовился к переходу советско-германской границы, чтобы прибыть во Львов к тому времени, когда немцы войдут в город. ОУН уполномочила его провести акцию, которая бросит вызов планам Гитлера в отношении Украины. Это историческое событие, известное как Национальное собрание, состоялось 30 июня 1941 года в здании «Просвіти», где собралось примерно сто выдающихся деятелей Льво­ва; они не знали, что будут участвовать в историческом акте, который изменит отношения между потенциально благосклонной Германией и украинским народом, боровшимся за свободу, за независимое государст­во. Во время собрания в аудиторию вошли два немецких офицера — Ханс Кох и майор Ойкерн; они отказались сесть за стол для гостей по приглашению Стецько. Кох, специалист по украинским делам при германской армии, изложил свою позицию. Его комментарий по поводу провозглашения Ук­раинского Госу­дарства был негативным: Германия «не намерена допускать какие-либо новые государственные образования на территории, добытой кровью ее солдат». Он требовал распустить собрание. Поки­дая собрание, Кох подошел к Стецько и сказал: «Вы играете с огнем».

То, что немцы уже знали раньше от руководства ОУН, Стецько провозгласил формально как Акт восстановления Украинского Государства 30 июня 1941 года.

Акт был немедленно прочитан по радио и вызвал большой подъем среди населения Западной Украины. На следующий день митрополит Андрей Шептиц­кий издал пастырское письмо, благословляя это историческое событие и выражая надежду, что новое правительство под руководством Ярослава Стецько удовлетворит «нужды и потребности всех населяющих наш край граждан, без учета того, к какому вероисповеданию, народу и сословию принадлежит». Поощ­ряе­мый народной поддержкой провозглашения независимости митрополит Шептицкий 7 июля написал письмо Андрею Мельни­ку, призывая его прийти к согласию с Бандерой, что принесло бы пользу украинскому народу. Эта просьба так и осталась без ответа.

Берлин не был готов к такому шагу ОУН(б). Поэтому немедленно решил положить конец самой идее самоуправления, не говоря уж о провозглашении суверенного, независимого государства. В своем письме к Альф­реду Розенбергу Эрих Кох заявил, что события во Львове 30 июня противоречили «запланированному Гитлером колониализму на Востоке, и в свою очередь повысили принцип самоопределения народов». Немецкая служба безопасности понимала значение этих событий. В своем отчете 3 июля 1941 г. она информировала Берлин, что провозглашением Украинского Госу­дарства и образованием милиции бандеровское руководство пытается «поставить немецкую власть перед свершившимся фактом». Немецкая позиция была очерчена во время разговора между Степаном Бандерой, доктором Горбовым, Мудрым, доктором Шухевичем и Андриевским — с одной стороны и заместителем государственного секретаря Эрнс­том Кундтом, доктором Фюлем, судьей фон Бюловом и полковником Бизанцом — с другой.

Кундт сказал, что в любой дискуссии между немцами и украинцами только немецкая позиция является главенствующей. Бандера же объяснил, что борьба, которую ведут украинцы, — это борьба за свободную и независимую Украину. Кундт настаивал, что только немецкая власть имеет право на политические решения в Украине. Бандера ответил, что «базой сотрудничества с немецкими учреждениями была цель установления независимого Украинского Государства...». Жребий брошен — обе стороны определили свои позиции четко и бесповоротно. Немецкие планы в отношении Восточной Европы исключали возможность установления независимого Укра­инского Госу­дарства, а ОУН не могла идти на компромисс в этом вопросе. Это противоречило основной цели ее существования.

Новая политическая дейст­вительность отразилась в деятельности ОУН(б), как это задокументировано в немецких полицейских отчетах. Уже 2 июля 1941 г. было зафиксировано, что последователи Бандеры организовывают милицию и городскую администрацию, чтобы поставить немецкую власть перед свершившимся фактом. В ответ немецкая служба безопасности начала аресты лидеров украинских националистов. Отчет от 5 июля 1941 г. информирует, что Степана Бандеру отправляют в Берлин на допросы, а 7 июля — он уже в «почетном заключении». Кроме Бандеры, несколько других ведущих лиц были отправлены в тюрьмы – в Кракове, и во Львове. Немцы еще поддерживали контакт со Стецько, стремясь убедить его аннулировать Акт от 30 июня.

Предполагая возможность ареста, руководство ОУН(б) созвало 10 июля заседание, на котором присутствовали: Ярос­лав Стецько, Мыкола Лебедь, Ярос­лав Старух, Иван Клымив-Легенда, Лев Ребет, Иван Равлык, Васыль Турковский и Роман Ильницкий. Обсуждали будущее ОУН(б). Чтобы организация не осталась без лидера, Стецько на эту должность назначил Мыко­лу Лебедя. Тогда же было решено переформировать структуру ОУН(б), подготовив ее к борьбе против Германии как страны-оккупанта. Как можно было предвидеть, 11 июля Стецько и Ильницкого арестовали, а на следующий день отвезли в Берлин, где они, как и Бандера, пребывали под домашним арестом. Тем не менее, Бандера и Стецько издавали политические декларации. Например, 21 июля 1941 г. политический отдел ОУН(б) подготовил заявление, объяснявшее значение и бесповоротный характер Акта от 30 июня. В документе утверждается, что украинский народ будет считать агрессию против украинского правительства враждебным актом Германии в отношении самой идеи украинской государственности, и делается вывод, что «провозглашение Украинского Госу­дарст­ва во Львове является испытанной и завершенной реальностью. С того времени все акты будут издаваться от имени Ук­раинского Государства».

Кроме заключения ведущих членов ОУН(б), что вызвало некоторую обеспокоенность в стране, как об этом докладывала служба безопасности, появилась новая проблема – немецкие власти начали обсуждение планов объединения Галичины с Генераль­ным Губернаторством. 1 августа 1941 г. этот аншлюс был осущест­влен и торжественно отмечался с участием немецких партийных деятелей, полиции и военных. Но некоторые документы свидетельствуют о понимании, что этот переход не будет легким. Правительство даже издало тайную инструкцию «Как трактовать украинцев». Например, если украинцы будут выражать недовольство по поводу присоединения отдельных областей к Гене­ральному Губернаторству или к Румынии, им нужно просто ответить: «Украина освобождена немецкой кровью, следовательно, Германия имеет право принимать решения в отношении этих областей согласно общей политической необходимости». Ярос­лав Стецько, узнав об этом событии, направил 3 августа Гитлеру письмо-протест от украинского правительства, заявляя, что украинский народ, веками боровшийся за независимое Украинское Государство, удивлен и возмущен этим актом инкорпорации. Лиде­ры украинских военных частей в рядах немецкой армии — «Нахтигаль» и «Роланд», — узнав об арестах и присоединении Галичи­ны к Генеральному Губернаторст­ву, отреагировали немедленно. Капитан Роман Шухевич как политический руководитель батальона направил верховному командованию вермахта письмо, сообщая, что в таких условиях украинский батальон не может оставаться в немецкой армии. В ответ оба батальона отозвали с фронта якобы для «дополнительной военной подготовки», а в сентябре перевели во Франкфурт-на-Одере. Там украинцев поставили перед выбором: либо они останутся в Германии как принудительные рабочие, либо их отправят на один год в Белоруссию служить в охранной полиции. Они выбрали второй вариант. Так рухнули надежды украинских националистов на военное сотрудничество с абвером с целью завоевания для Украины независимости.

Нацисты были довольно терпимы к Бандере и Стецько во время их домашнего ареста в Берлине. Они имели возможность встречаться со своими друзьями и направлять германскому правительству заявления. Нацисты надеялись, что они все-таки поступятся своим мнением и откажутся от Акта от 30 июня 1941 г. Однако спустя два месяца немцы поняли, что этого не случится. Доказательство тому — «Меморандум ОУН по поводу немецких попыток распустить украинское правительство» от 14 августа 1941 г. Меморандум был ответом на немецкие требования ограничить политическую деятельность ОУН (6 августа их изложили руководству ОУН доктор Кох и доктор фон Менде). Главным пунктом немецких требований был роспуск украинского правительства, созданного во Львове 30 июня 1941 г. В своем меморандуме ОУН(б) недвусмысленно заявила, что это бы означало предательство своей революционной традиции, основной целью которой всегда было восстановление независимого Украинского Государства.

15 сентября немецкая полиция перевезла Бандеру и Стецько в берлинскую тюрьму на Алек­сандерплац, а в январе 1942 г. отправила в концентрационный лагерь Заксенхаузен, где они находились до осени 1944 года. Одно­временно начались облавы, за которыми последовали аресты сотен последователей Бандеры. Большинство их сослали в концентрационные лагеря, остальных казнили. Особенно охотились на Мыколу Лебедя, для чего даже издали 4 октября 1941 г. «гончее письмо» (исключительно для полиции) с фотографией и предупреждением, что разыскиваемый имеет при себе оружие. Нужно заметить, руководст­во ОУН(б) предвидело радикальные меры немцев, и потому уже 10 июля 1941 г. созвало собрание, где даже обсуждалась возможность восстания. Эту идею отвергли как нереальную до тех пор, пока украинский народ не будет готов к этому организационно и психологически. На собрании решили реорганизовать ОУН(б) и начать интенсивную подготовку к вооруженной борьбе против Германии. Роман Ильницкий считал, что тогда была принята первая антинацистская резолюция ОУН(б). Деятельность ОУН(б) против немецких властей, как об этом отчитывалась служба безопасности нацистов, значительно усилилась. В отчете от 27 августа 1941 г. процитировано почти пророческое предупреждение ОУН(б) Гитлеру в Меморандуме от 23 июня. Отчеты немецкой службы безопасности от 22 и 27 августа 1941 г. доказывают, что прогнозы руководства ОУН сбывались. Сначала украинское население приветствовало немецкую армию, но ситуация изменилась, когда обнаружилось, что немцы пришли отнюдь не с целью освобождения украинского народа.

С усилением нацистского гне­та и духа сопротивления, ОУН(б) под руководством М.Лебедя провела в сентябре 1941 г. свою первую конференцию. На ней были четко сформулированы политические цели и подчеркивалась необходимость публиковать материалы, которые бы воспитывали население в духе политической сознательности, раскрывали немецкие планы эксплуатации и колонизации Украины. Эту пропаганду рассматривали как подготовительный этап для активной борьбы. Постановления конференции были равнозначны объявлению войны против Германии. Стать на такую позицию было нелегко, ведь народные мас­сы все еще смотрели на немцев как на освободителей от советского ужаса. Нужно было психологически подготовить людей к неминуемой конфронтации с нацистами. С этой целью в апреле 1942 г. ОУН(б) провела Вторую конференцию, на которой было четко утверждалось, что целью ОУН(б) является установление суверенного Украинского Госу­дарст­ва. Заявляя, что война ведется в интересах империалистических государств — Германии и СССР, участники конференции заявили: «В качестве альтернативы большевистской идеологии интернационализма и немецкому видению т.н. «Новой Европы» мы предлагаем международную концепцию национальной, политической и экономической перестройки Европы, базирующуюся на принципе свободных национальных государств под лозунгом: «Свобода народам и человеку».

Немцы надеялись подавить эти инициативы путем насилия и экзекуций. Так, отделения службы безопасности в Киеве, Днепропетровске, Николаеве, Ровно, Житомире и Виннице получили специальную инструкцию о «бандеровском движении»: «Достоверно установлено, что бандеровское движение готовит восстание в рейхскомиссариате, конечной целью которого является создание независимой Украины. Всех активистов бандеровского движения необходимо немедленно арестовать и после обстоятельного следствия тайно ликвидировать как преступников».

Хотя немцы больше внимания уделяли деятельности последователей Бандеры, которых считали более опасными для своей политики в Украине, было очевидно, что они начнут применять репрессивные меры и против последователей Мельника, чья программа, как и ОУН(б), преследовала цель — самостоятельное Украинское Государство. Берлин приказал представителям властей на местах воспрепятствовать этому любой ценой. То есть каждое проявление национального чувства с политической окраской должно было подавляться.

Самые большие потери в своем руководстве ОУН(м) понесло в Киеве. Хотя мельниковцы и не присоединились к провозглашению Украинского Государства, они сумели организовать Укра­инс­кую национальную раду (УНР), которую возглавил профессор Николай Величкивский, надеясь, что она сможет развиться в представительное политическое учреждение в Восточной Украине. Андрей Мельник и его последователи ошибались, ожидая благосклонного отношения нацистов к их цели — обретению независимого Украинского Госу­дарства. Репрессивные меры немецкой службы безопасности про­тив различных членов Национальной рады, включая арест Величкивского, поставили крест на этих надеждах. За короткое время своего существования Украинская национальная рада не только достигла успеха в деле пробуждения определенной общественной активности, но и, реа­гируя на усиление немецкого насилия, подготовила Гитлеру Ме­морандум от 14 января 1942 г. Этот документ не только отражал разочарование украинского народа немецким правлением, но и свидетельствовал о крахе надежд ОУН(м) на немецкую политику вообще.

Уже 12 декабря служба безопасности конфисковала очень влиятельную газету «Українське слово» и арестовала ведущих членов ОУН(м) Олега Кандыбу, Ивана Рогача, Ярослава Чеме­ринского и Петра Олийныка. В феврале 1942 г. гестапо нанесло смертельный удар литературной группе, издававшей журнал «Літаври» — его душой была поэтесса Олена Телига. Примерно 40 человек было расстреляно в Бабьем Яру. В ответ на столь грубые методы немецкой службы безопасности против членов ОУН по всей Украине, в Почаеве 24—25 мая 1942 г. была созвана конференция, на которой, по словам очевидца, Ярослава Гайваса, ее участники осудили немецкую колониальную эксплуатацию Украины и изложили твердую позицию: ОУН(м) должна активно бороться против немецких властей, поскольку гитлеровская Германия, как и большевики, является злейшим врагом Украины.

Из украинской подпольной литературы и отчетов немецкой службы безопасности следует, что ОУН(б) после 15 сентября 1941 г. и ОУН(м) после конференции в Почаеве воспринимали немецкие власти как врагов украинских политических стремлений, угнетателей и эксплуататоров украинского народа. Это было четко констатировалось в резолюциях Третьей конференции ОУН(б) 17—21 февраля 1943 г., где ранее сформулированная позиция подтверждалась еще подробнее: большевики и нацисты ведут империалистическую войну, преследующую целью «полнейшее порабощение нации и отдельных людей...».

Антигерманская позиция украинского подполья нашла свое воплощение и в резолюции Третьего чрезвычайного сбора ОУН(б), состоявшегося в августе 1943 г. В ней говорится о «гитлеровской программе порабощения и ее грубых колониальных методах», поставивших украинскую нацию в очень сложную ситуацию. Немецкие власти, видимо, осознавали антагонистический характер украинского национального подпольного движения — в их полицейских отчетах после 1941 года появился термин Die Ukrainische Widerstandsbewegung — украинское движение сопротивления.

Третий чрезвычайный сбор ОУБ(б) не просто призывал к открытой войне против нацистов и большевиков. Немецкая разведка рапортовала 15 сентября 1943 года, что большой сбор принял решение, согласно которому ОУН(б) лишалась права единолично решать украинские вопросы. Рапорт также информирует, что ОУН(б) избавляется от авторитарного характера, что в ней «происходят фундаментальные изменения... Изменение политических установок ОУН(б) указывает на тенденцию к демократизации взглядов». В рапорте также подчеркивается, что большой сбор создал на всеукраинской основе главное командование УПА, которое не будет подчиняться никаким политическим группам. О новых демократических основах говорят и Программные постановления сбора, где речь идет о «свободе печати, слова, мнений, убеждений, веры и мировоззрения; против официального навязывания общественности мировоззренческих доктрин и догм». Статья 12 закрепляет «полное право национальных меньшинств взращивать свою собственную по форме и содержанию национальную культуру»; статья 13 — «равенство всех граждан Украины, независимо от их национальности, в государственных и общественных правах и обязанностях, ... равное право на труд, заработок и отдых». Стоит заметить, что эти дальновидные — можно сказать, революционные — изменения в структуре и программе ОУН происходят во время ожесточенной борьбы против двух тоталитарных государств.

Из изложенного выше становится очевидным, что с сентября 1941 г. ОУН(б) вела настойчивую антинацистскую пропаганду, влиявшую не только на ее членов, но и на все общество. Это была борьба не только на словах, это был необходимый период психологической и организационной подготовки к открытому сопротивлению оккупантам. Политика насилия, проводимая германскими властями, сыграла на руку ОУН, поскольку угнетенное население убедилось, что единственной альтернативой большевикам является присоединение к ОУН, чтобы принять активное участие в национальном движении сопротивления.