3 декабря - столетие со дня рождения Михаила Кошкина,
главного конструктора легендарного танка Т-34
Все годы второй мировой войны шло состязание конструкторских умов воюющих стран. Германия трижды меняла конструкцию своих танков. Победа осталась за КБ Харьковского завода №183 (ныне «Завод им.Малышева»). События, о которых идет речь, - уже история. В них перемешаны энтузиазм и репрессии, порыв и демагогия, преданность делу и отсталость, консерватизм. События и очевидцы говорят сами о себе.
Материалов, рассказывающих о жизни Михаила Кошкина, осталось мало. Его рукой заполнен лишь один документ, оставшийся от переписи населения. Пожелтевшие страницы, поблекшие чернила сохранили такие записи. Отец погиб на лесозаготовках, надорвавшись от поднятия больших тяжестей. У матери осталось трое: Михаилу - семь лет, сестре - четыре, брату - один год. Не было сельхозинвентаря, не было ни лошади, ни коровы, земельный надел маленький - мать батрачила. Уже в 11 лет Михаил отправился в Москву на заработки. Служил мальчиком на побегушках, работал на кондитерской фабрике, которая держалась на тяжелом ручном труде. Фронт, знакомство с большевиками, партийная работа. Очень хотелось стать инженером, но куда с трехклассным образованием. Уже после тридцати лет начал осваивать азы математики и физики, готовился к учебе в вузе и поступил в Ленинградский машиностроительный институт. В архивах сохранился отзыв о прохождении практики студента Кошкина в отделе сборки Горьковского автозавода, где ему поручили ответственный участок - он работал мастером на укомплектовании. В 1934 году выпускнику факультета конструирования, испытания и исследования автомобилей и тракторов был вручен диплом. До создания танка Т-32, впоследствии получившего индекс Т-34, оставалось пять лет.
В танкостроении не бывает одного конструктора. Танк - это коллективное творчество. Один конструктор работает над ходовой частью, другой - над вооружением, третий занят башней или двигателем. Каждый ищет свои «изюминки», но все они должны вложиться в заданные параметры. Координировать, утрясать, брать ответственность на себя, улавливать перспективные идеи, вести за собой приходится главному конструктору.
Харьковский завод №183
им.Коминтерна, где суждено было Кошкину стать главным конструктором, одним из первых в стране включился в оснащение армии машинами. Проектирование танков началось еще в 1928 году работой над Т-1-12. Плодом большой кропотливой работы стал Т-24. В 1931 году по проекту харьковских конструкторов были построены опытные образцы легкого колесно-гусеничного быстроходного танка с противопульной защитой БТ-2. При толщине брони 13 миллиметров эта машина была вооружена пушкой и пулеметом, имела скорость 52 км в час на гусеничном ходу и 72 км в час на колесном. Однако двигатель М-5, которым оснащался танк, трудно заводился, часто возгорался и, согласно инструкции, запускать его разрешалось только в присутствии пожарника. Результатом усовершенствования стал образец БТ-5. Он предназначался для огневой поддержки атакующих танков. Танки БТ-5 для командного состава выпускались с радиостанцией и антенной на башне. На его модификации, танке БТ-7, был более современный карбюраторный авиационный двигатель М-17Т, радикально изменены агрегаты трансмиссии. Часть танков оснащалась зенитными пулеметами.
Особый размах приобрели в это время в Харькове работы по созданию дизельного двигателя. Молодые инженеры, пришедшие в дизельный отдел, по своей инициативе решили создать быстроходный танковый дизель, который по своим параметрам и габаритам соответствовал бы авиационному. Аналогов такому мотору в мировой практике не было, почти все вопросы приходилось решать впервые. Чтобы определить оптимальную конструкцию, создатели сделали около десятка различных проработок. К началу 1932 года были определены основные параметры будущего дизеля и материалы для его изготовления. Через год первый в мире танк с мощным дизельным двигателем вышел из ворот цеха на заводские ходовые испытания. Первые же часы работы опытного танка показали, что установленный в нем двигатель БД-2 способен устойчиво работать на всех режимах, обеспечивает лучшие качества, легче переносит перегрузки. К осени 1934 года на танках БТ-5 и БТ-7 прошли испытания дизелей более массово.
Сложные то были годы - разгул сталинских репрессий. Не обошел он стороной и танкостроителей. Были арестованы и навсегда исчезли стоявшие у истоков дизелестроения К.Челпан и Я.Аптекман. Репрессированы десятки специалистов в мартеновском цехе, не миновала эта участь и главного металлурга А.Метаньева. Был арестован директор завода Иван Бондаренко и обвинен в шпионаже за то, что стажировался на заводах Круппа в Германии. Михаил Кошкин сменил на посту репрессированного начальника танкового КБ Афанасия Фирсова. Малышевцы считают, что Фирсов заслуживает особых слов. Это был специалист еще дореволюционной школы инженеров, чрезвычайно талантливый конструктор. Он работал на заводах Швейцарии, убежал туда во время революции. Афанасию Осиповичу предлагали швейцарское гражданство, но он отказался и вернулся в Советскую Россию. С 1931 по 1936 годы работал в Харькове. Его арестовывали дважды, водили на работу под конвоем. Фирсову удалось сколотить хорошее КБ, оставить талантливых учеников, в частности Александра Морозова, заместителя главного конструктора, а затем и главного конструктора малышевского КБ, которое сегодня носит его имя.
В этот период Михаил Кошкин трудился в опытном КБ в Ленинграде заместителем главного конструктора. Под его руководством был спроектирован и изготовлен опытный образец танка с противоснарядной защитой.
В жизни иногда очень важно в нужное время оказаться в нужном месте. Таким местом для Михаила Кошкина стал Харьков.
Среднего роста, с пышной копной каштановых волос, с неизменной папиросой в зубах, подвижный и общительный - таким предстал он перед коллективом КБ. Многих подкупало то, что он приехал «без своих людей», тем самым дав понять, что полностью верит в харьковских конструкторов.
Из воспоминаний конструктора Якова Барана:
- Помню свою первую беседу с Михаилом Ильичем. Он глубоко интересовался работой, которую я выполнял. Тактично выяснил, как я стал конструктором, как отношусь к этому делу, похвалил за то, что продолжаю учебу в вечернем институте.
Новой работой КБ стало создание танка с защитой от крупнокалиберного пулемета на колесном ходу с 45-миллиметровой пушкой. Заказчиком были снижены характеристики. Конструкторы понимали: колесный ход - это детище вчерашнего дня, а двигатель должен быть дизельный и он уже есть на заводе, его лишь надо довести до конца. Кошкин с присущей ему напористостью включился в борьбу. Вера в свою правоту была настолько сильна, что наряду с заказным А-20 конструкторы решили разработать собственный вариант Т-32 - гусеничный танк с дизельным двигателем. В КБ его ласково окрестили «подкидышем». Летом 1938 года технические проекты обоих танков были закончены.
Из воспоминаний Александра Морозова:
- При разработке конструкции нового танка мы поставили перед собой исключительно сложную, дерзкую по тем временам задачу: сохранить в машине маневренность, присущую среднему танку, обеспечить экипажу надежную защиту от всех имеющихся в то время противотанковых и танковых средств, дать машине мощное вооружение. Достичь этого удалось благодаря правильно выбранной конструкции, удачной компоновке и, конечно же, самоотверженному, не знающему отдыха труду конструкторов, техников, чертежников - всех работников конструкторского бюро.
Правильно определенные толщина брони и форма корпуса, простая и плотная компоновка механизмов, дальнобойная и хорошо приспособленная для танка пушка, мощный дизель-мотор, заменивший привычный для танков бензиновый, явились той основой, которая и определила столь необходимые танку высокие боевые качества.
Другим важным направлением работы конструкторов стала борьба за вес и технологическую простоту машины. В отличие от сторонников всяких «заумных» решений мы исходили из того, что конструкция должна быть прочна, полностью отвечать своему назначению и в то же время проста, не иметь ничего лишнего, случайного и надуманного. Сделать сложную машину, конечно, куда легче, чем простую, которая далеко не каждому конструктору по плечу.
Ничто не далось главному конструктору само собой. Каждое решение приходило в результате многих дней и ночей кропотливой работы, поисков, споров, отказа от ранее найденного, но не вполне удовлетворяющего. Кошкин весь день был в движении: подойдет к одному, другому, расспросит, как идет работа, поможет советом, предложит подумать над решением, в котором ему видится выход. Затем - в цех, узнать, как идут работы с дизелем, посоветоваться с технологами, послушать мнение рабочих. Все он делал спокойно и доброжелательно.
А вокруг ураганный огонь критики: баталии против дизеля, недоверие к новинкам. Звучали и опасения - не оставит ли Кошкин Красную Армию без танков перед лицом вооруженного до зубов противника? Правоту могла доказать только машина. И она была сделана.
Из воспоминаний Веры Кошкиной, жены главного конструктора:
- Михаил Ильич очень любил семью, детей. Был жизнерадостный, здоровый. Мало только приходилось бывать с детьми и видеть их. Уезжал на работу рано, они спали. Приезжал поздно, видел их спящими. Только в выходной день все были вместе. Любил футбол, литературу, кино, театр, но не хватало на все времени. Проработал около 4 лет на заводе, не был в отпуску. Очень переутомлялся.
Кошкин был из тех, для которых дело прежде всего, которые везде хотят поспеть, берут на себя как можно больше. Во время перегона танков Т-34 на генеральные смотрины в Москву Михаил Кошкин решил ехать вместе с механиками и водителями, хотел воочию увидеть, как поведут себя машины на таком длительном маршруте. Погода не баловала, сильные морозы и метели затрудняли движение. Местами высота снежного покрова доходила до полутора метров. Танки шли по бездорожью, напролом, ориентируясь зачастую по верхушкам телеграфных столбов. По дороге в Москву Кошкин простудился. С высокой температурой он поехал в Кремль для правительственного показа танков и на их испытание на подмосковном полигоне. Два дня на холоде и ветру ухудшили здоровье. Но разрешение на серийный выпуск Т-34 придавало сил. Домой главный конструктор решает возвращаться в танке, надо видеть машины в работе. Вот как об этой поездке рассказывается в книге К.Слободина «КБ принимает вызов»: «Танки шли знакомым маршрутом. Но март есть март, и картина за несколько дней изменилась до неузнаваемости. Подтаял и осел посеревший снег. Ночью его схватывало морозцем, а днем по-весеннему пригревало солнышко. Время от времени Михаил Ильич покидал танк, чтобы вдохнуть свежего, пахнувшего талым снегом воздуха. Дышал тяжело, с хрипом, но старался держаться и ни разу не пожаловался. Под Тулой не выдержал мост, по которому шли. Танк упал в реку, продавив при этом подтаявший лед. Промокший и сильно ушибшийся Михаил Ильич до конца оставался со всеми. С трудом танк вытащили на берег и двинулись дальше. На заводе колонну встречали тепло и торжественно. Доложив директору о результатах пробега, о правительственном показе и испытаниях, Михаил Ильич отправился в КБ, намереваясь вместе с ближайшими помощниками обсудить, что следует предпринять конструкторам для подготовки завода к производству танков Т-34. Внезапно начался приступ удушья, Михаил Ильич потерял сознание. Прямо из КБ его увезли в больницу.
Врачи установили абсцесс легкого. Оперировали. Удалили одно легкое, второе оставалось пораженным. Врачи ничего не обещали, тогда еще не было радикальных средств лечения этого тяжелейшего недуга, не знали даже пенициллина.
Из воспоминаний Веры Кошкиной:
- Сделали операцию, стало лучше, начал поправляться. Отвезли в Занки - дом отдыха. Я тоже была там с детьми. Навещали Михаила Ильича с завода: конструкторы, рабочие. Много приезжало людей. К нему относились с любовью. Играли в домино, шашки. Все, кажется, было хорошо, гулял с детьми. Водил за руку маленькую дочку Танечку. Была осень - сентябрь. Собирался домой. Мечтал о новой машине. Как-то сказал: «Как только окрепну хорошо, начну новую машину делать, да такую, что всем чертям будет тошно».
Доводили, запускали в серийное производство танк Т-34 и создавали новые машины уже без него. Михаила Ильича не стало 26 сентября 1940 года.
Парадокс, но в архивах и музеях почти нет документов о Михаиле Кошкине - унесла война. Не сохранилась даже его могила. Во время первой бомбежки Харькова был разрушен крематорий, где сберегалась урна с прахом главного конструктора, но вот танк Т-34 прошел по всем фронтам, признан лучшим танком второй мировой войны. Многие решения, заложенные в Т-34, определили ряд направлений в мировом танкостроении, стали классическими, их широко заимствуют и сегодня.
Ушли с КБ ветераны, работавшие когда-то с Михаилом Кошкиным, на смену им пришли новые специалисты. Сегодняшний малышевский танк Т-84 считается одним из самых современных в области машиностроения, артиллерии, радиоэлектроники, металловедения. У него высокие характеристики огневой мощи, защиты, подвижности. Он пригоден к эксплуатации во всех климатических зонах в диапазоне температур от -40 до +55 градусов. Оснащен ракетно-пушечным вооружением, может без подготовки преодолевать водные преграды до 1,8 метра. В нем есть оборудование для самоокапывания, комплекс радиоэлектронного подавления и помех «Штора-1». Танк приспособлен под установку на нем минного трала. Двухтактный многотопливный турбопоршневой дизельный двигатель мощностью 1200 л.с. обеспечивает высокую скорость движения и маневренность.
Дело, которому Михаил Кошкин отдал свою жизнь, живет.