Если выпало в империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря.
И.Бродский
Когда в свое время лорд Эрнст Резерфорд исследовал дезинтеграцию элементов, а сэр Эдмунд Хиллари покорял Эверест, миру было совершенно не интересно знать, где они появились на свет. Гораздо важнее были феноменальные результаты, достигнутые равновеликими ученым и путешественником, их карьерные восклицательные знаки, ставящие исторические многоточия для будущих поколений. Сами же отважные личности стали по праву принадлежать всем странам и континентам. Их Родина, таинственный и вечнозеленый архипелаг в Тихом океане, несколько застенчиво оценивает собственный немалый вклад в развитие цивилизации, но при этом никогда не забывает о заслугах своих выдающихся сынов и дочерей, живущих и ушедших, бережно хранит их имена и память о них. Такая нарочитая скромность порождает живой исследовательский интерес. Так что же в действительности представляют собой острова под названием Новая Зеландия?
Отбросив декадентский пафос, я попытаюсь рассказать о государстве, которое существует вне новостей, развивается за скобками мировых катаклизмов, но здравствует где-то на краю земли под сплошными и вечными облаками. Такая маленькая и одновременно большая страна, она уникальна в своем провинциальном жизненном укладе. По нашим меркам крошечное четырехмиллионное население мирно уживается с пятьюдесятью миллионами овец, приносящими экономике миллиарды долларов. Самый большой океан в мире, не такой уж тихий, надо отметить, постоянно напоминает о себе ветрами — ни одна частица новозеландской суши не удалена от воды более чем на 128 километров. Климат являет собой вариацию из прохладной зоны на юге и зоны, близкой к субтропикам, на севере. Здесь случаются землетрясения, здесь боготворят рэгби и крикет, здесь словосочетание «ядерная энергия» считается грязным ругательством. Сюда сотнями тысяч приезжают туристы из всех уголков земного шара. Добрые насмешки над соседями «по ту сторону Канавы — Тасманова моря» — признак хорошего тона. А еще здесь великолепные озера, присутствуют даже Альпы, только Южные. Жители этих райских островов любят называть себя «кивийцами». Смешная нелетающая птица киви — символ страны. Шутят, что летать она перестала в ходе эволюции — изобилие съестного на земле избавило от необходимости утомительных перелетов в поисках пищи. По своей сути кивийцы — нация иммигрантов, парадоксально не считающая себя таковой. Предпосылки парадокса кроются в глубине веков. К счастью, исторические завалы разгребать не придется, ведь Новая Зеландия — совсем еще юное государство, не успевшее «засветиться» на смутной и древней политико-географической палитре, но ставшее за несколько исторических мгновений одной из самых стабильных мировых демократий.
Мореплаватель Абель Тасман был первым европейцем, открывшим Новую Зеландию для Старого Света. Произошло это в 1642 году. Спустя 127 лет архипелаг посетил другой выдающийся человек, капитан Джеймс Кук, прибытие которого можно считать началом грандиозных преобразований на островах. Кук моментально оценил экономический потенциал новых земель — редкая древесина, огромные колонии тюленей могли сразу и без особых затрат работать на английский трон. Но был один важный фактор, о котором ранее не упоминалось, — коренное население Новой Зеландии, индейцы Маори, открывшие и заселившие острова примерно за 800 лет до европейского пришествия.
Большое и физически здоровое население маори, отмеченное Куком, было разделено на кланы — «трайбы» — успешно культивировало кумару (некое подобие кисло-сладкого картофеля). Кланы не всегда жили в мире и согласии, поэтому с годами маори чрезвычайно преуспели в методах возведения фортификаций. Индейцы называли свои острова «Аотеароа» — «Земля Длинного Белого Облака». Такая чудесная экспрессия только подчеркивает высокий уровень развития коренного населения на момент столкновения с могущественной мировой державой. Англичане не собирались испытывать маори на прочность — слишком очевидным было неравенство сил. Монархия, уже владевшая доброй половиной мира, четко представляла цели, а также методы и средства их достижения. Поэтому уже в 1773 году Кук возвратился в Новую Зеландию — корона требовала решительных действий.
Далее происходило то, о чем современная новозеландская нация (в большинстве своем — единое целое) дискутирует неохотно. Аотеароа стала архипелагом беззакония. На фоне действительно высокой деловой активности происходили крайне постыдные вещи, к сожалению, типичные для человеческой природы. Белые люди («пакеха») совершали налеты на плантации маори, грабили их могильные склепы, похищали женщин. Были случаи осквернения мест, священных для индейцев и неприкосновенных для остальных. В ответ на такой произвол пришельцев маори атаковали поселения китобоев, а иногда и целые корабли. Например, в 1809 году маорийская вылазка закончилась гибелью всей команды одного из кораблей; резня была обусловлена местью за злодеяния, совершенные предшественниками моряков. Портовые городки отличались беспробудным пьянством жителей, признаками морального разложения.
Сложившаяся плачевная ситуация вынудила будущую метрополию провозгласить войну за человеческие души. В Новую Зеландию начали прибывать миссионеры, открывшие для маори христианство. Индейцы потянулись к проповедникам, справедливо считая их миротворцами, и вскоре Библия стала основным писанием для целых трайбов. Примерно в то же время пакеха с помощью своих мушкетов обозначили безусловный дисбаланс в уровнях снаряжения у воюющих сторон. Позиции маори были ослаблены, и Новая Зеландия превратилась в полигон для тотальной колонизации. Монархия приобретала громадные маорийские латифундии практически за бесценок, одновременно дробя и перепродавая их своим же подданным-колонистам по совершенно иным ставкам. Переселенцы в свою очередь ехали как бы к себе домой, иммигрантами себя не считали.
В 1840 году между Британской Короной и Маори был заключен мирный договор, в котором все люди, проживавшие на территории Новой Зеландии, провозглашались «единым народом». Рождение нации было оформлено документально, однако новозеландцам предстояло еще немало испытаний, прежде чем уверенно называть себя народом собственной страны.
Люди государства Аотеароа пережили несколько земельных войн, десятилетия взаимного неприятия двух абсолютно разных культур и образов жизни. Они сумели переступить через непонимание и нежелание прощать. И пусть в наши дни кое-где можно услышать слабые отголоски неистребимого монархического снобизма в отношении «не британского», а в традиционном маорийском танце заметить изредка проблеск вековой обиды и реванша, главное все же не это. Европейцы и Маори знают, что они многому научились друг от друга, пройдя вместе сквозь десятилетия невзгод и выстрадав свою нацию. Культурные подходы, смешавшись дали поразительные результаты. Новая Зеландия вместе с Финляндией и Данией входят в тройку наименее коррумпированных стран мира. Кивийцы в своем большинстве закон нарушать не умеют, и не только потому, что боятся наказания. Просто не желают по доброй воле отказываться от умиротворенного стиля жизни — выходных в семейном кругу, бокала холодного пива и жарких рэгбийных матчей. Имидж государства, где нет генетически модифицированных продуктов и атомных электростанций, практически нет нищих, зато есть великолепные дороги, работает индустрия туризма. Безусловно, идеального места не существует вообще, и Новая Зеландия имеет свои недостатки, связанные, как правило, с устойчивым комплексом провинциальной неполноценности, особенно в соотношении с могучим соседом. Но это непреложный элемент взросления любой нации.
Не уйду далеко от правды, если скажу, что на самом краю земли развивается государство, у которого есть все шансы прийти на смену феноменальному Сингапуру, но только в значительно большем масштабе. Последняя волна британо-азиатской иммиграции в страну — один из первых шажков в этом направлении. И, пожалуйста, не верьте тем, кто говорит, что в Новой Зеландии ничего не происходит. Там живут люди, и живут они счастливо. По-моему, это самое главное.