Знаю, что за эту статью меня будут бить и слева и справа, однако, как говорится, истина дороже.
Речь пойдет о той ситуации в области государственной идеологии, которая сложилась в нашей стране. Под идеологией я понимаю не фиксированный набор штампов, а комплекс концепций и идей, которые озвучиваются представителями власти и которыми они так или иначе руководствуются при определении внешней и внутренней политики.
После неожиданной кончины Советского Союза и, соответственно, советской идеологии, во всех государствах, образовавшихся на его территории, началось активное формирование собственных государственных идеологий. Большинство были основаны на западном либерально-демократическом образчике, многие — с существенным националистическим компонентом, как, например, в Украине.
Почему у нас все получилось именно так, как получилось, а не иначе? Думаю, одно из возможных объяснений может быть таким. 1991 год стал своеобразной точкой бифуркации, то есть точкой, при прохождении которой реализация того или иного возможного сценария развития общества может во многом определяться совершенно случайными обстоятельствами. Именно так вышло в Украине с национализмом: просто некоторое количество людей определенного склада оказались в нужном месте в нужное время.
А после того как точка бифуркации была пройдена, такое развитие событий стали объяснять вековым стремлением украинского народа к самоопределению, независимости и прочее. На самом же деле все это было, повторюсь, не чем иным, как случайностью.
Но это еще не все. Дело в том, что случайность эта задала новый тренд, то есть то общее направление, в котором наше общество будет двигаться в течение достаточно длительного промежутка времени. С тех пор (то есть с 1991 г.) и по сей день этот тренд определяет контекст любых политических дискуссий, «коридор», в котором они происходят. Любой тезис, выдвигаемый кем бы то ни было, воспринимается либо как тезис в поддержку тренда, либо как его антитезис. Именно «анти», а не «просто» тезис — в этом «действие» тренда. По сути, тренд — это та ось, вокруг которой все крутится — либо центробежно, либо центростремительно, и тот, кто не следует тренду, автоматически оказывается на периферии — как в политике, так и в академической деятельности.
Что помогло в формировании сегодняшнего украинского тренда? Прежде всего, вероятно, существование более-менее сформированной традиции украинского национализма, определенной более-менее стройной его концепции. Однако наличие такой концепции в то время вовсе не означает, что именно ее адепты и носители привели к этому распаду — это нужно четко понимать.
Конкретно начавшийся в 1991 г. тренд проявляется, например, в том, какой язык у нас является государственным, какую литературу изучают в школе, какую историю. А также в том, что определенные концепции, идеи и понятия, в какой-то мере не соответствующие тренду, автоматически относятся к маргинальным. О них становится как бы неловко говорить, неловко употреблять. Соответственно «маргинализируются» носители таких концепций и идей. Причем дело здесь совсем не в том, что эти носители — маргиналы в экономическом или социальном смысле, а в том, что они являются носителями концепций, которые не соответствуют тренду. К таковым могут относиться и известные влиятельные политики и целые регионы.
Вышесказанное дает возможность прояснить вопрос с государственной идеологией. Некоторые авторы считают, что таковая у нас отсутствует. Честно говоря, я и сам так считал. На самом деле государственная идеология у нас есть, у нас есть официальный дискурс, достаточно четкие рамки, за которые большинство публичных политиков не выходят. Просто у нас при всем при этом слишком много маргиналов.
Одно из основных свойств тренда состоит том, что несоответствующие ему сами начинают чувствовать свою маргинальность. Они могут в этом не признаваться самим себе, но сам ход общественного процесса заставляет их чувствовать собственную отстраненность и «отодвинутость». По сути, они начинают говорить на другом концептуальном языке, пользоваться другими словами. Причем именно в силу этой своей отстраненности (а не, например, недостаточной образованности).
Хочу подчеркнуть еще раз, что в рассматриваемом случае маргинальность — отнюдь не отрицательная характеристика. Она ни в коей мере не порочит кого бы то ни было. Речь идет исключительно о сущностном (то есть глубинном, я бы даже сказал «духовном») несоответствии основному тренду, который при этом может и не выражать настроения значительной части общества и в конечном итоге быть губительным для общества в целом.
Любой локальный тренд — а сформировавшийся у нас именно такой — может либо соответствовать глобальному тренду, либо не соответствовать ему. В первом случае он ведет народ к процветанию, во втором — к упадку. Соответствует ли современный украинский тренд глобальным тенденциям? Как известно, формирование крупных самодостаточных национальных государств происходило в результате бурного развития капиталистических отношений, то есть напрямую зависело (или, по крайней мере, коррелировало) от экономической системы. Сегодня мы можем наблюдать и констатировать упадок капитализма. По крайней мере, того капитализма, который столь бурно развивался параллельно со становлением национальных государств. Сегодня, как известно, на повестке дня стоит стирание государственных границ, ослабление национальных правительств и т.п. То есть Украина более чем на сто лет опоздала на поезд национально-государственного строительства. Строить практически с нуля классическое национальное государство (с «титульной» нацией, единым государственным языком и проч.) сегодня примерно то же самое, что делать ставку в развитии экономики на крупные индустриальные предприятия типа металлургических, в то время когда весь мир вступает в шестой технологический уклад.
И тем не менее — я прошу очень серьезно отнестись к моим последующим словам, это не просто реверанс ради политкорректности — мы должны быть благодарны украинскому национализму и украинским националистам за ту идеологию, которой они нас снабдили. В важнейший момент нашей истории они дали разобщенному, растерянному обществу идеологию — пусть, повторяю, и далекую от совершенства, — благодаря которой наше государство в опровержение всех прогнозов не прекратило свое существование.
Но тренд необходимо менять. Хотя бы потому, что современный украинский тренд не соответствует современному глобальному. Однако начнем с того, что сломать его, скорее всего, вряд ли удастся — для этого понадобились бы, прежде всего, очень значительные ресурсы, которые сейчас сосредоточены в руках небольшого количества олигархов. Последние же вряд ли мыслят настолько глобальными категориями, чтобы вкладывать деньги в изменение тренда.
Лично я считаю, что тренд вообще нельзя изменить быстро и, так сказать, напролом. Его жесткая ломка может привести в случае нашей страны к ее расколу. Однако, думаю, на ломку и так никто не пойдет. Скорее всего, для этого нужно ждать очередную точку бифуркации. Только при прохождении этой точки можно — опять же, оказавшись в нужном месте в нужное время и будучи концептуально оснащенным — поспособствовать тому, чтобы тренд изменился требуемым образом. Однако предугадать, когда будет следующая точка бифуркации, нелегко, если вообще возможно. Да и в этом случе, где гарантия, что не придется ждать не один десяток лет?
Можно смириться и полностью подчиниться тренду. Однако и на это пойти вряд ли найдется много желающих, особенно среди тех, кому тренд чужд и кто чувствует поддержку миллионов таких же «маргиналов». К тому же существуют, как уже говорилось, совершенно объективные показания к изменению — и экономические, и социальные, и политические (даже геополитические).
Можно также сделать вид, что подчинился (или, по крайней мере, не сильно выступать против), а потом втайне саботировать все инициативы действительных приверженцев националистической идеи. Именно такой саботаж, как мне кажется, мы сегодня имеем во многих областях Украины (пример — университеты, где многие преподаватели упорно не преподают на украинском языке, а многие ректоры за это не наказывают). Однако пользы от такого саботажа не много. А вреда, наоборот, предостаточно.
И, наконец, последний вариант: использовать политическое айкидо, аналог психологического айкидо. Вкратце суть этого последнего, сейчас уже довольно известного, приема состоит в том, чтобы при возникновении конфликтной ситуации не идти на лобовое столкновение, не спорить с оппонентом, а, наоборот, соглашаясь с ним, попытаться постепенно изменить направление дискуссии в нужную тебе сторону. Как раз нечто подобное в политическом плане следует проделать современным украинским «маргиналам».
А если более конкретно, то нужно принять, что тот вектор движения, который был задан 18 лет назад, действительно определяет господствующий сегодня тренд, что коренным образом что-либо изменить уже нельзя, и попытки это сделать приведут только к еще большим потерям, а возможно, и к распаду государства. При этом следует постепенно, не афишируя и не делая громких заявлений и вообще резких движений, попытаться, насколько это возможно, сгладить наиболее одиозные перекосы в национальной политике. Многого сделать не удастся — нравится это или нет. Однако таким образом можно хотя бы добиться некоторой стабилизации общества и начала экономического роста.
Что можно посоветовать маргинальной (в вышеприведенном смысле) политической партии, борющейся за власть, — той, естественно, которая действительно располагает ресурсами и действительно хочет определять стратегию развития государства (хотя партии не очень-то склонны прислушиваться к советам)? Прежде всего ее спикерам говорить только на украинском языке. По крайней мере, на телевидении. Вряд ли это приведет к сколько-нибудь значительному падению популярности партии у русскоязычного населения, однако в западных областях такой нехитрый прием рейтинг партии может только поднять.
Не следует резко реагировать на попытки «канонизации» героев УПА и т.п. Следует, насколько это возможно, «спускать все на тормозах». То же касается призывов к федерализации. Унитарное устройство Украины не должно ставиться под сомнение.
Необходимо начать широкомасштабное сотрудничество с представителями националистически ориентированной интеллигенции, например, путем финансирования издания произведений этой интеллигенции, поддержки тех или иных культурных проектов. Речь ни в коем случае не идет о том, чтобы «задушить» ее таким образом в объятиях. Речь идет о действительном сотрудничестве. Даже нет, не сотрудничестве, а полномасштабном включении этой группы в сферу влияния партии. Примерно то же самое касается привлечения к партийной работе и продвижения по партийной лестнице «националистически окрашенных» активистов (естественно, наиболее адекватных).
Приветить, обласкать, дать денег — значит, поставить под контроль. Контролируя же определенное количество националистической интеллигенции и политиков, можно будет контролировать движение всего общества.
Начнет ли вследствие означенных мер партия перерождаться? Безусловно. Однако этого не следует бояться, поскольку она начнет перерождаться в правильном направлении. А именно, с помощью данных мер партия сможет существенно уменьшить степень своей маргинальности, то есть будет в большей мере соответствовать тренду. В то же время, поскольку процесс приближения к «оси» тренда сознательно контролируется, можно будет начать постепенную коррекцию его в сторону большей адекватности.
В чем это должно выражаться? Например, в более взвешенной и рациональной внешней и внутренней политике. Не распространяюсь насчет того, в чем они должны состоять: просто возьмите любую программу любой ненационалистической партии (ну, может быть, кроме коммунистической). Существенно облегчит этот процесс то, что большая часть националистически настроенной интеллигенции и политиков будет уже под контролем. То же касается излишней героизации воинов УПА, слишком радикального переписывания истории и прочего. Однако историю переписать придется в любом случае (речь идет в первую очередь об учебниках). Этого не стоит бояться. По большому счету история, «попадающая» на страницы книг (опять же в первую очередь учебников), это всегда либо явная ложь, либо полуправда, либо четверть правды. Главное — найти разумный компромисс, например, между резко анти- и пророссийским вариантом.
Не уверен, что стоит создавать что-либо наподобие «Идеологии белорусского государства». Скорее всего, без этого можно и нужно обойтись. Некоторая доля идеологической неопределенности никогда не повредит — необходимо оставлять возможность для маневра.
Особенно активно и системно включение националистически настроенных политиков и интеллигенции в сферу влияния партии должно начаться в случае победы лидера маргинальной партии на президентских выборах (и/или при получении большинства мандатов на выборах парламентских). Если же такая работа не интенсифицируется, то могу предположить с достаточной долей уверенности, что успех партии или ее лидера будет недолгим. Просто потому, что успех на выборах в данном случае завоеван вопреки тренду. Однако невозможно долгое время успешно действовать вопреки тренду.
И наконец, еще несколько замечаний, которые, возможно, поставят крест на всем вышесказанном.
Все предложенные мероприятия можно осуществить только в одном случае — если партия (или, точнее, ее руководители и спонсоры) действительно имеет политическую волю их осуществить. То есть имеет волю к масштабным, глубоким, долговременным преобразованиям. В настоящее время я, к сожалению, не вижу в Украине такой партии (хотя «маргинальных» у нас вполне достаточно, в том числе и мощных). Не знаю, с чем это связано. Отчасти, возможно, с кадровым составом (например, преобладанием бизнес-компоненты). Возможно, с внутрипартийной борьбой. Как учит история, внутрипартийное единство — это не более чем миф, а борьба внутри партии часто носит более ожесточенный характер, чем борьба межпартийная. Не исключено также, что в силу пресловутой глобализации и возможности быстрой «эвакуации» капиталов никто из тех, от кого это зависит, вообще не имеет намерения спасать Украину. То есть попросту ее грабит…
Но тогда и говорить не о чем. По крайней мере, не так и не про то, и не здесь.
И теперь уже совсем последнее. Если кто-то думает, что, говоря о мощной маргинальной партии, я намекаю на Партию регионов, то он глубоко ошибается. Любая украинская партия сегодня — это структура достаточно аморфная и нестойкая. Сегодня она есть, а через пару лет, глядишь, от нее остался один лишь «лидер» и печать. Главное не партия, не ее название, а те люди, которые за ней стоят, люди, интересы которых партия представляет и которые не хотят быть маргиналами. А таких у нас много…