Туда начали прилетать ракеты, падать бомбы. И, как всегда в конце марта, вернулись не ведающие о беде, растерянные, не понимающие, что происходит, и очумевшие от грохота сирен и взрывов аисты...
В жизни случаются такие повороты, когда совсем далекое и маловероятное вдруг оказывается рядом, вынуждая нас иметь к налетевшему на нас черному мороку непосредственное отношение. Туда может затянуть смертельная болезнь, от которой не спасет даже несметное богатство. Опытный автогонщик может на лыжах расшибить себе голову о камень. Нас, читающих газеты на борту широкофюзеляжного лайнера, может сбить ракета земля—воздух…Однако картинки из Украины, масштаб разрушения ее городов; обезображенные сгоревшей техникой и окопами ее ландшафты; политики и телеведущие во всем мире беседующие как о само собой разумеющихся ядерной войне и оружии судного дня, — все это никак не умещается в голове, не связывается с нашим современным образом жизни…
Кажется, еще совсем недавно, в новогоднюю ночь мы поднимали бокалы и надеялись, что наступающий 2022-й будет более удачным, строили планы на будущее. И десятки тысяч людей как в Украине, так и в России, не знали, что по воле одного-единственного человека этот год станет для них последним.
Я посмотрел еще раз последнее новогоднее видеообращение Владимира Путина к россиянам. Он стоял один, на морозе московской улицы, и говорил о надеждах «на предстоящие добрые перемены», которые объединяют всех россиян. О новых возможностях, которые зависят от них самих. Желал здоровья и радостных событий…
В этом феврале я планировал съездить в Украину, навестить мать, а заодно побывать у давнего знакомого Анатолия Ивановича Стреляного. Сейчас он живет у себя на родине в Сумской области, недалеко от границы с Россией, а до этого много лет провел в Москве, где во времена перестройки и распада СССР печатался в известных оппозиционных изданиях, входил в редколлегию легендарного крушителя сталинизма — журнала «Новый мир». Позже, уже при Путине, вел из Праги передачу на американском радио «Свобода». Вместе с австрийской киногруппой снял несколько телефильмов об Украине. А в 65 лет решил вернуться на родину, и писать для украинцев и русских оттуда.
Сейчас Анатолию Ивановичу 83 года. Через три недели после его дня рождения Россия напала на Украину…
Я поехал в Украину сразу, как началась война. Сел в Вене на вечерний поезд и, через Будапешт, следующим утром уже был в Украине. Даже почти добрался от венгерской границы до своего родного Трускавца, небольшого курортного городка со знаменитыми минеральными водами. Когда-то сюда приезжали отдыхающие со всего СССР, а моя мама работала санитаркой в военном санатории.
Когда в ожидании автобуса я стоял на привокзальной площади города Стрый, со мной заговорил уже немолодой, худощавый, куривший одну за другой сигареты водитель «Икаруса» Вася. Он не знал, что ему делать: вместе с напарником он должен был поехать на восток и забрать на трассе между Львовом и Житомиром группу школьников из интерната, чтобы отвезти их подальше от войны, в безопасное место в Карпатах. Но напарник не пришел, дозвониться до него не получалось, а время поджимало. Трудно сказать почему, но я предложил Васе составить ему компанию, а он, тоже непонятно почему, неожиданно оказал мне доверие и согласился.
По дороге обратно, когда автобус был уже набит школьниками, которых сопровождали учитель физкультуры и учитель немецкого, мы подобрали на заправке добиравшегося автостопом до Львова греко-католического священника. Ночью пару часов отдохнули: мы с Васей — в автобусе, а священник с педагогами и детьми — на спортивных матах в подвале попутной сельской школы. Дети нашли там емкость с черной краской, и кто-то из них написал на борту автобуса некультурное, но уже ставшее в Украине мемом «путин хуйло». Утром Вася при осмотре нашего транспорта это увидел и, с озорной улыбкой кивнув на надпись священнику, полез в кабину заводить мотор.
Автобус бежал по дороге на запад, а в салоне шли разговоры. Чтобы не уснуть за рулем, Вася просил с ним разговаривать, я сидел рядом, а учитель немецкого и священник — на первом ряду кресел, практически у нас за спиной. Вася рассказывал о том, как три года назад отдыхал с внуками в Турции, а в этом году уже туда с ними не поедет — напряженная мировая обстановка никак не позволит, о своем хитром коте-воришке Ваське и, конечно, рассуждал о России. Ее отношение к Украине напоминало Васе соседа, от которого в прошлом году ушла жена. Тот месяцами, как акула, описывал круги вокруг дома своей бывшей, бросал в окна камни, и в конце концов облил входную дверь бензином, но поджечь не успел — спасибо, его скрутили соседи… На что сидевший за нами учитель немецкого поучающе низким голосом произнес из Гёте: …Und bist du nicht willig, so brauch’ ich Gewalt — «Не хочешь по-доброму — силой возьму» (Лесной Царь).
У священника возникли свои ассоциации. Навязчивые рассуждения Путина о двух братских народах напомнили ему историю с Каином и Авелем, которую, перебирая косточки на четках с крестом, он увлеченно стал нам излагать…
Только к полудню и не без помощи полиции — кроме некультурного изречения на борту, на лобовом стекле находилась крупная надпись «ДЕТИ» — наш автобус, проталкиваясь сквозь ползущую дальше на запад вереницу машин с житомирскими, киевскими, харьковскими номерами, добрался до привокзальной площади в Стрые. Выполнив свою миссию, я попрощался с детьми. Автобус уехал, а я, в последний раз увидев некультурную надпись «путин хуйло», помахал ей вслед рукой. Пора было к матери в Трускавец.
Мою мать зовут Стефания. Ей сто лет. В нашем городе она, наверное, старше всех. Уже почти совсем глухая, но ум у нее светлый, каждый день она прочитывает без очков две газеты, читает мои старые учебники и учебники моего брата. Знает еще немножко немецкий язык, ее угнали в 1941-м на работы в Германию, там она у бауэра ухаживала за свиньями, исполняла по хозяйству, что прикажут. Та война для нее закончилась освобождением. В село Шайдельвиц (Схедловице), стоявшее невдалеке от реки Одер, пришли «наши» русские красноармейцы-освободители. За два дня до их прихода немцы-бауэры спешно собрали свои пожитки и сбежали. В селе остались лишь украинские и польские батрачки. Только в прошлом году мама мне рассказала (раньше, еще молодой, наверное, стыдно было), что наши солдаты ночью стали насиловать наших девушек. И объяснила: «Наверное, за то, что мы работали на немцев». Предлог для оправдания человеческих гадостей находят не только преступники, но и их жертвы.
С поездкой от матери дальше в Ахтырку, к Стреляному, так ничего и не вышло. Я попросту не решился, потому что его небольшой тихий город с красивейшим собором, который еще в XVIII веке возвел знаменитый петербургский архитектор Растрелли, уже в первые дни войны русские взяли в клещи. Туда начали прилетать ракеты, падать бомбы. И, как всегда в конце марта, вернулись не ведающие о беде растерянные, не понимающие, что происходит, и очумевшие от грохота сирен и взрывов, аисты. По телефону Анатолий Иванович рассказывал, как ночью ракета попала в здание воинских казарм, где погибло около 70 молодых солдат-новобранцев, и что на следующий день местный охотник, по слухам, наткнулся в пригородном лесу на трех русских солдат, варивших на костре кашу. Он уложил всех троих из своей двустволки, а в кашу плюнул.
Сейчас, когда пошел уже четвертый месяц войны, Анатолий Иванович продолжает писать о происходящем в Ахтырке. И когда читаешь в Фейсбуке его крохотные, невыдуманные рассказы об этой войне, начатой одним человеком, делается жутко. Не только из-за уже огромного количества смертей и разрушений, но и от мысли, сколько русских Путина поддерживают.
Анатолий Иванович вырос в двадцати километрах от Ахтырки, в селе Старая Рябина. У него там до последних лет был свой крестьянский дом. Приезжая туда в гости, я часто проходил возле сельрады и, миновав маленькую футбольную площадку с косыми пошатнувшимися воротами, подходил к большой каменной глыбе памятника жертвам Голодомора, устроенного в Украине великим преступником Сталиным. Эту гранитную глыбу Анатолий Иванович много лет тому назад привез и на собственные средства установил на том месте, где в 1933 году власть разрешила жителям закапывать в общем рву умерших от голода односельчан. Половину села... Сталинский голодомор забрал в Украине четыре миллиона человеческих жизней. Если все эти тела (взрослых и детей), как спички, выложить в одну цепочку, то на карте мы получим линию от Трускавца до Перми. Кто-то может назвать подобные математические рассуждения абстрактными, но абстракциям свойственно превращаться в символы, а далекое и близкое способны меняться местами...
От кремлевских окон президента России до кремлевской стены, где в мемориальной могиле покоится тело преступника Сталина, рукой подать, но этот президент упорно ищет преступления неонацистов за тысячи километров, в Украине. Патриарх всея Руси Кирилл, забыв о заповеди «не лги», объясняет своей пастве, что «Россия никогда и ни на кого не нападала». Лучше бы молчал. Как это делает лауреат Нобелевской премии мира Горбачев.
У обычного парня нашлось больше мужества, чем у Нобелевского лауреата.
Я случайно наткнулся на эту историю в Интернете. На мосту полицейские обнаружили в рюкзаке молодого человека нарисованный красным и черным фломастерами плакат — падающая на город бомба перечеркнута линией. На вопрос: «Это ваших рук дело?» последовал ответ: «Не только моих». Почти как в легендарной истории с испанским художником Пикассо и его картиной «Герника». На ней, как известно, изображен разбомбленный, кричащий, обезображенный немецким люфтваффе баскский город. Когда пришедший в дом Пикассо с проверкой немецкий полицейский увидел на столе фотографию этой картины и недовольно спросил: «Это вы сделали?», художник ответил: «Нет, это сделали вы».
Просматриваю соцсети, читаю газеты.
Поскольку «границы России нигде не заканчиваются» переговоры с Москвой напоминают игру в шашки, где одна сторона ходит по черным полям, а другая — по белым. Так обе могут никогда не встретиться…
Умер Жириновский — политик, обещавший превратить Киев в пепел. Странно, что человек с подобными эскападами когда-то работал вторым секретарем Советского комитета защиты мира…
По обе стороны фронта погибло больше, чем было убито советских солдат за девять лет войны в Афганистане. Их тела еще не все собраны и похоронены…
На подбитом российском танке рядом с большим Z кто-то дорисовал маленькое n. В таблице Менделеева символ Zn обозначает напоминающее о гробах вещество цинк…
Русский летчик бомбил Украину, где живет его мать, был сбит и попал в плен….
Моя мама уже практически не может ходить. За ней ухаживает жена моего младшего брата. Он умер несколько лет назад, а я примерно пять раз в год приезжаю их навестить. До пенсии мне осталось полгода, тогда приеду в Трускавец насовсем. О нынешней войне маме мы пока ничего не говорим. Сказали, что из-за кризиса не хватает печатной бумаги, и новых газет нет. Спасибо, что у нее под диваном целый склад старых, еще на месяц-другой хватит. Но время идет, и мне, когда разговариваю с мамой, все сложнее не проговориться. Наверное, скоро скажу ей правду.