В последнее время нашей общественности все больше и больше внушается либеральная идея, согласно которой главным в жизни общества является самоценность индивидуума, его личная ответственность за свою судьбу, а также отказ от иждивенческого отношения к государству. При этом, как правило, авторы таких теорий не отказывают себе в удовольствии поерничать над вредной привычкой постсоветского человека рассчитывать на патернализм государства и неизжитой ностальгической памятью о дешевой колбасе.
Святое ли это заблуждение или лукавство сытых людей, уже получивших от государства, а в конечном счете от общества, все, что им было нужно (и даже больше), и теперь убаюкивающих общество россказнями о том, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих: «Мы вас обобрали, но вы не отчаивайтесь, дерзайте»? Думаю, что второе.
Общество и государство
Чтобы уяснить, в каком соотношении должны пребывать эти две традиционно оппозиционные друг к другу структуры в будущем, необходимо хоть ненадолго вернуть нашу память к недалекому прошлому. К последним драматическим годам целенаправленного развала великой страны. Абстрагируясь от внешних факторов, сыгравших в этом процессе далеко не последнюю роль, вспомним, какие претензии были у нас самих к тому государству. Нас возмущало, и справедливо, что оно не выполняло своей извечной функции служения обществу в целом и каждому индивидууму в частности. Жили мы хуже, чем люди в странах Запада, гражданских свобод было также заметно меньше, партийно-управленческая бюрократия пронизывала все иерархические структуры и, как оказалось, была действительно гнилой.
Нас очень искусно убеждали, что так дальше жить нельзя. Вот, мол, на Западе жизнь настоящая. Там государство пребывает в гармонии с обществом и отдельным гражданином. Там даже безработный получает пособие, достаточное для нормального существования. В конце концов пропаганда преимуществ так называемых цивилизованных государств Запада сделала свое дело. Мы прокляли наше прошлое, а заодно наших дедов и отцов, обрели, наконец, вожделенную свободу и свое национальное государство. Казалось, вот теперь-то заживем по-новому. С упоением цитировали слова нашего национального гения Тараса Шевченко, что «в своїй хаті своя й правда, i сила, i воля». Не учли, однако, что у него есть и другие слова: «гірше ляха свої діти її (Україну) розпинають».
Прошло десять лет. Мы пышно отпраздновали юбилей независимости (непонятно только, от кого и чего), а надежды на лучшую жизнь так и не сбылись. Да что там на лучшую, никак не можем достичь даже уровня 1990 года, который нам тогда казался нищенским и нетерпимым. Общенациональное богатство, нажитое коллективным трудом многих поколений, как-то незаметно пустили по ветру. Общество не только не обрело инерции возрождения, но, наоборот, заметно деградировало. Начался процесс вымирания. На победном марше строительства независимого государства мы потеряли, по одним расчетам три, а по другим — 5 миллионов этих самых его счастливых строителей.
По существу, если быть честными, то нужно признать, что государство, теперь уже наше родное, которым нас ежедневно призывают гордиться, оказалось банкротом. При этом под государством следует понимать не некую абстрактную политэкономическую категорию, а вполне конкретный политический режим, пришедший на смену старому. Олицетворяют его также конкретные члены нашего общества, которые, казалось бы, и должны нести ответственность за столь плачевные результаты своего правления.
Однако не тут-то было. Оказывается, вовсе и не они виноваты во всем, что с нами происходит, а мы сами, то есть общество. По большому счету, как любит выражаться наш Президент, с этим можно и согласиться. Известное выражение классика, что общество имеет такое правительство, которое оно заслуживает, не потеряло своей справедливости и в наши дни.
Но не слишком ли цинично, господа, сваливать свою несостоятельность на сограждан? Делается это, разумеется, не примитивно, не в лоб, мол, сами виноваты, а по-иезуитски изощренно. Видите ли, общество не дозрело до понимания либеральной идеи. К тому же оно не очень патриотично, и от этого все беды. Люди почему-то надеются на государство, а надо бы самим строить свое собственное благополучие, проявлять инициативу, благо государство не мешает творческому самовыражению граждан.
Но ведь тут никакой не либерализм. Это закон джунглей, где выживает сильнейший. Человеческое сообщество не может так жить. В нем неравенство возможностей индивидуумов не должно сопровождаться безжалостным истреблением слабых. По Конституции, наше государство объявлено социальным. И его святой долг осуществлять тот самый патернализм, над которым иронизируют ныне доморощенные либералы и национал-патриоты.
Если государство считает себя свободным от социальных обязательств по отношению к своим согражданам, то возникает закономерный вопрос, а нужно ли оно им? Сегодня украинское общество как будто так вопрос еще не формулирует, за что удостаивается со стороны власть предержащих сомнительных комплиментов «многотерпеливого» и «толерантного». Но если государство и дальше будет пренебрегать своей обязанностью гаранта социальной справедливости или хотя бы равновесия в обществе, он неизбежно встанет.
Либеральной сказкой является и тезис о свободе личности в Украинском государстве. Не буду бередить наши души примерами террора. Но проследите хотя бы в продолжении одного дня за письменными и электронными средствами массовой информации и вы убедитесь, что в нашей стране все совершается по воле одного человека. Под патронатом Президента проходят съезды и конференции, фестивали и спортивные соревнования, его личной заботой повышается зарплата учителям, вводятся в строй новые больницы и школы, повышается урожайность зерновых и т.д. Странно, что президентский патронат угодливые прислужники не распространили еще и на восход солнца.
Я далек от мысли, что Леонид Данилович поощряет такое, мягко говоря, нелиберальное и недемократическое поведение своего окружения, но ведь и не возражает же. Стоит ли доказывать, что в столь авторитарной атмосфере не может быть свободы творческой инициативы личности. Как говорил когда-то Владимир Маяковский, «нам с тобою думать неча, если думают вожди».
Но даже если бы вывод о том, что нынешнее государство не мешает реализации творческих возможностей индивидуума, и был верным, главная-то его функция ведь не в том, чтобы не мешать, а в том, чтобы помогать. Оно должно создавать благоприятные условия для этой самой реализации возможностей, чего у нас и вовсе не делается.
Недавно мне довелось познакомиться со своеобразной мыслью современного либерала: социальной-де справедливости нам не видать до тех пор, пока в обществе не будут обеспечены права и свободы человека, пока собственное достоинство не будет выступать моральным критерием государственного суверенитета. В этих несколько затуманенных наукообразной фразеологией словах отрадно уже то, что их автор признает факт отсутствия у нас таких свобод. К сожалению, он не говорит о том, кто несет ответственность за это, да к тому же выстраивает несколько странную последовательность приоритетов гражданина. Сначала достоинство, а затем уже социальная справедливость. Но о каком достоинстве можно рассуждать, если человек унижен в самом главном — в праве на достойную жизнь. Если все его мысли только тем и заняты, как бы свести концы с концами. Если прожиточный минимум в Украине равняется 350 гривням, а большая часть ее граждан получают только половину данной суммы. Не кажется ли вам, что либеральная телега здесь поставлена впереди лошади?
Не вписывается в либеральную модель общества и постулат о необходимости «создания общегосударственной идеологии», которая бы укрепила эту самую государственность. Из опыта прошлого известно, что единая государственная идеология не может быть ни толерантной, ни, что уж совсем невероятно, плюралистичной, как заявляют новые украинские либералы. Их надежда, что единая государственная идеология поможет функционированию коренного этноса и этнических меньшинств на принципах взаимопонимания и взаимоуважения, действительно не лишена основания. Конечно, поможет и уже помогала. Но тогда возникает вопрос: зачем мы в свое время подвергли это явление нашей жизни столь жестокому поруганию и отказались от него? Или то, что было плохо в чужом государстве, в своем очень даже хорошо? Необъяснимый парадокс нашего развития: коммунисты поддержали плюрализм идеологий в новой Украине, а либералы и национал-демократы, оказывается, ностальгируют по единой государственной. По форме она мыслится другой, но по сути останется все той же, тоталитарной.
Наверное, в том же ряду следует рассматривать и проблему патриотизма, которая неоправданно часто поднимается национал-либералами. Но, разумеется, вопрос этот они адресуют не себе (их патриотизм, как жена Цезаря, вне подозрений), а нам. Оказывается, недостаточно быть законопослушным гражданином своего государства и даже просто патриотом. От нас требуют еще и беззаветной любви. Будто бы к Отечеству, к Украине, а на самом деле к власть предержащим, к режиму, ко всем тем, кто стал процветать в эпоху безвременья и беззакония и теперь отождествляет себя с Украиной. Малейшее критическое замечание в адрес режима вызывает со стороны его адептов упрек в отсутствии патриотизма и любви к Украине.
Позволю себе вопрос. Какую Украину я должен любить? Ту, что обеспечила немногих всем и обездолила большинство? Украина ведь не только географическое понятие. Что-то не слышно призывов к государству любить своих подданных, к власть предержащим — быть моральным примером беззаветного служения своему народу. Любовь ведь требует взаимности, а иначе ее и не будет.
Интеграция в Европу
и проблема национально-культурной идентичности
Как и в предыдущей, в этой сфере в умах наших либералов и национал-демократов господствует полный хаос и неразбериха. С одной стороны, они являются убежденными апологетами немедленной и полной интеграции Украины в цивилизованную Европу, а с другой — ревностно блюдут национально-культурную, а фактически, этнокультурную девственность.
Консолидация украинского народа в единую политическую европейскую нацию, заявляют они, возможна лишь на основе национальных культурных ценностей. Утверждение более чем сомнительное. Но возникает естественный вопрос. На основе чьих национально-культурных ценностей? Этнических украинских, каждого этноса, составляющего украинское общество или же его интегральных культурных ценностей? Четкого ответа на него не дает никто. Складывается впечатление, что такая туманность устраивает всех. Апологеты украинской идеи в ее этническом понимании подразумевают, что будущая нация однозначно сложится на украинских ценностях. А борцы за национально-культурное возрождение этнических меньшинств убеждены, что они не только сохранят свою идентичность, но и получат новые возможности для ее развития.
В свое время, пытаясь разобраться в этом непростом вопросе, я пришел к неутешительному выводу, что в Украине не только не сформировалась политическая нация, но и не выработаны принципы ее сложения. Национал-демократы немедленно обвинили меня в отсутствии патриотизма, а нынче сами рассуждают о политической нации в будущем времени и, таким образом, признают, что ее все-таки нет.
Никакого удовольствия от этого их прозрения не испытываю, поскольку главный вопрос — на каких принципах надлежит консолидировать украинское общество в политическую нацию? — так и не имеет ответа. Думаю, в век глобализации наши внутренние споры о национально-культурной идентичности все больше теряют свою злободневность. Нельзя одновременно выйти в открытое цивилизационное море и остаться в национальной гавани. Мы должны осознавать, что глобализация неизбежно сопряжена с потерей не только экономической независимости, но и национально-культурной идентичности. Сегодня мы еще иронизируем по поводу «общепонятного» русского языка, а уже завтра вынуждены будем смириться с «общепонятностью» английского.
Не так давно на презентации книги одного известного диаспорного экономиста, переведенной на украинский язык, счастливый автор сказал знаменательную фразу: «Как хорошо, что это состоялось сейчас. Через три-пять лет надобность в таком переводе вообще отпадет, ибо все вы будете говорить на английском». Наверное, в этих словах была значительная доля преувеличения, особенно в отношении сроков овладения английским языком Украиной, но в своей сути они безусловно верны.
Глобализация безжалостно сотрет не только национально-культурные (и языковые в том числе), но и цивилизационные различия народов. По существу, мир движется по пути создания единой цивилизации, причем вовсе не на основе синтеза культур. Когда-то теоретики нации индустриального общества видели ее объединенной одной культурой, одним языком и даже общими культурными кодами. Еще более выраженной эта тенденция будет в эпоху глобализации. Мы уже стали свидетелями быстрого распространения по миру ценности западной цивилизации, которая, по существу, и стала его глобализатором. Хорошо это или плохо? Скорее плохо, но остановить этот процесс (несмотря на сопротивление, приобретающее апокалиптические формы) уже не удастся.
Не сможет устоять перед всеунифицирующими глобализационными процессами и Украина. Осознание такой перспективы развития, разумеется, не вынуждает нас уже сейчас отказаться от наших национально-культурных традиций и сантиментов, но определенно подсказывает, что они не окажутся в числе приоритетов будущего, а потому и не должны сегодня быть камнем преткновения на пути, если можно так выразиться, внутренней национальной глобализации.
Если мы действительно заинтересованы в консолидации украинского общества, необходимо отказаться от неоправданного вовлечения в нашу мирскую суету церкви. Ничего хорошего, как свидетельствует опыт истории, из этого не выходит. В Украине много конфессий, и делить их на наши и чужие — значит сознательно сеять разброд. Ведь все церкви, действующие в стране, несмотря на каноническую, а часто и административно-управленческую их связь с различными сакральными центрами, существуют для украинских граждан, а следовательно, одинаково наши.
Мы должны отдавать себе отчет в том, что, постоянно выясняя вопрос, кто, выражаясь фигурально, в доме хозяин, неизбежно связанный с обострением межэтнических, межкультурных и межцерковных отношений, мы ослабляем Украину как единое государство. Она может оказаться не способной выдержать испытание глобализацией, как этого не выдержали уже Югославия и некоторые другие страны, обласканные вниманием глобализаторов.
В завершение хотел бы подчеркнуть, что перед Украинским государством, а по существу перед его политической элитой, по-прежнему стоит важнейшая задача консолидации нации. Это может произойти при двух непременных условиях. Элита, наконец, осознает свою историческую миссию и очистится от пороков стяжательства, а народ поверит в ее искренность. Пока же они слишком далеки друг от друга. Правда, у народа есть одно несомненное преимущество. Он может не ждать, пока элита станет лучше, и поменять ее, тогда как последняя, слава Богу, лишена такой возможности.