Расул Гамзатов писал: «Кто в прошлое выстрелит из пистолета, будущее в того выстрелит из пушки». Культура должна собирать, накапливать, заботиться и помнить. Только опираясь на опыт поколений, мы имеем шанс заглядывать в будущее и прогнозировать его. Мелочей здесь не бывает. Сумочка с несколькими старыми фотографиями, найденная на чердаке сельского дома, в принципе, не менее ценна, чем мумия фараона.
Николай Бабак, художник-монументалист из Черкасс, поиском и сбором старых сельских фотографий занимается давно, интерпретирует их, используя в оригинальных фотоинсталляциях.
Как-то Людмила Семикина — художница-шестидесятница и мастерица по народной украинской одежде, приобрела в селе Дешки Богуславского района небольшую усадьбу. Среди брошенных вещей ей попался архив крестьянской семьи. Будто бы ничего особенного — семейные фотографии, различные квитанции... Эксклюзивным могло быть разве что старое фото 1926 года и записная книжка школьника, датированная 1952 годом. Остальные документы — свидетели эпохи так называемого развитого социализма.
Старые лекарства, старая одежда... Но на чердаке нашла пять прялок, валек, скалку, масленку и многое другое. «Храню как антиквариат и мечтаю о том дне, когда размещу их в собственном интерьере. И кувшины остались... Какие-то они серо-свинцовые, особенно колоритные. Даже выщербленные и побитые, родные для меня». Роскошный ореховый лакированный сундук, золотистый весь, огромный, словно праздничный стол. Другие — меньше по размеру — сторожат где-то амбары или закутки. Такие ветхие, что еле дышат. «Но я их не выбросила. Они — свидетели великой жизни...» Три деревянных долбленых посудины Людмила Николаевна использует для сухих цветов и трогательно называет «красавицами». Все это детали, визуальные образы, свидетельствующие о времени и стиле тогдашней жизни. Так же, как и брошенный архив.
Перебирая пожелтевшие фотографии и документы бывших хозяев, думала о разном: и о разрушительном течении времени, и о трудной правде жизни. Воспитание побуждало тех людей относиться к закону честно и ответственно, даже с боязнью. Сохраняли квитанции, чтобы доказать, что уплатили даже за последнее полено. Вот документ 1978 года о «самоналогообложении»... Но ведь это директива еще сталинской системы: «На основании постановления ЦИК и СНК СССР от 11 сентября 1937 года...» Жуткий документ. Означает, что хотя бы для отвода глаз это законодательство не отменили ни при Хрущеве, ни при Брежневе. А на фотографиях в основном зафиксированы свадьбы и похороны — две отправные точки жизни...
Какое-то время Людмила Семикина колебалась: что делать с этим архивом. Решение пришло, когда художница попала на выставку Николая Бабака. «Это такая роскошь! У меня сразу отпали все сомнения по поводу дешкинского архива», — звонила по телефону мне взволнованная Людмила Николаевна...
Выставка фотоинсталляции «Небесная хроника» продолжалась в Национальном художественном музее. Интерпретация старинных фотографий, собранных в надднепрянских селах. Многоразовое укрупнение первоначально небольших фотокарточек породило иной масштаб. Заломы, осыпания, отпечатки пальцев... То, что было незаметно в альбоме или среди беспорядочного хлама, стало выразительным на музейной стене. История Черкасщины двадцатого века словно оживает...
Николай Бабак решил стать собирателем и хранителем народного искусства лет пятнадцать назад. Как это ни странно, но стимулом послужила варшавская барахолка. Глянул — и ужаснулся. Сколько там было на руках украинской народной иконы! Автобусами вывозили из Украины... С того времени началось формирование коллекции иконы среднего Поднепровья. «У меня есть уникальные вещи. До пятисот икон». За эти годы Николай побывал во многих экспедициях. Попадались в руки и архивы сельских фотографий. Бабак сначала не считал их ценными. Со временем понял, что переступает через уникальный пласт культуры.
Практически у каждого украинского села был свой постоянный летописец с фотообъективом. Рождение, свадьба, похороны... «Всех этих людей уже давно нет на свете. Поэтому выставка и называется «Небесная хроника». Дань той эпохе, нашим родителям и дедам...»
Фотоснимки говорят о том, что невозможно объяснить словами. В них спрятаны величие и хрупкость. Красота и убогость. Это прежде всего касается сельских похорон. Над гробом, бок о бок, серые свиты и закутанные тяжелыми платками лица. И она — покойница. Словно спящая красавица. В высоком венке, вышитой цветами сорочке — одежде, готовящейся к свадьбе...
Каким образом можно собрать пять тысяч фотографий?
Процесс коллекционирования, оказывается, нелегок. Личные просьбы и договоренности с людьми. Агенты, ездящие по селам... «Бывает, дом уже заброшен, рассыпается, а еще что-то висит на стенах... А завтра же кто-то равнодушный заберет и «разбазарит» по базарам, на манер варшавского...» Следовательно, постоянных методов коллекционирования нет. Как-нибудь, любым образом, только бы вещь попала к тебе... В том, что Бабак человек увлекающийся, я убедилась, когда упомянула о «семикинском» архиве... Особенно заинтересовала коллекционера записная книжка школьника, датированная пятьдесят вторым годом: «С рисуночками футболистов? Супер...»
…Фотография из архива Семикиной. Цветущее дерево, стол, накрытый скатертью, женщины в цветастых платках. Очевидно, готовятся к какому-то торжеству. Немного встревоженные, напряженные. Словно у них очень мало времени, а их вынуждают улыбаться для вечности... То дерево, восьмидесятилетняя груша, до сих пор стоит во дворе. Еще живет и каждое лето засыпает плодами все вокруг.