"Почему люди не замечают одной простой вещи: они делают якобы все, что захотят, однако же их время им не принадлежит!"
Так говорил вуйко Дезьо
Как только появляются первые яблоки, я иду на базар покупать "зеленцы". Мне все равно, сладкие они или кислые, главное - это вкус детства. Мальчишками мы обносили яблони соседей, как только сформировавшийся плод можно было увидеть среди листвы. Вот и сейчас я покупал яблоки и для видимости торговался с продавщицей. На мой вопрос о том, не кислые ли они, она изумленно бросила: "А где вы видели кислую петровку?" Затем завела разговор в сторону, что завтра Петра́. "Как, уже двенадцатое?", - искренне удивился я, поскольку за хлопотами последнего времени забыл счет дням. "Да, - сказала женщина. - Оно в числе".
Я иду, ем яблоки и улыбаюсь. Улыбаюсь этому "оно в числе". Как метко, с минимумом слов, народ сформировал определение для непереходных праздников. Меня всегда поражало это свойство народных определений, когда минимум собранных вместе по каким-то отдельным правилам слов дает полнейшую характеристику обстоятельству.
"Праздник в числе"… Попробуйте без апелляций к месячным и солнечным календарям точнее раскрыть содержание в двух словах!
Я ем яблоко, вспоминаю детство и думаю о течении времени.
Сначала время принадлежало человеку, и он его не замечал, он просто был суверенным пространством его бытия, существования. Потом жрецы и шаманы впрягли время в периоды обращения Солнца, разлива рек, выпадания снегов и т.п. Затем они стали администраторами времени и человека. От жрецов администрирование времени и людей приняли на себя властители - так возникло государство.
Все войны между государствами - это, собственно, узурпация чьего-то времени, а контрибуции и дань - всего лишь материальное выражение такой узурпации. Троя может считаться исключением, ибо там конфликт возник из-за женщины, поэтому все завершилось только грабежом и сожжением города, никто время не узурпировал.
Ученые и мыслители усовершенствовали администрирование времени, предложили научную идею его природы и создали соответствующие массовые механизмы хронометрирования времени, которые позволили бы вернуть его отдельным людям. Но вельможи и владельцы капиталов, земли, заводов и фабрик воспользовались этим, чтобы вновь обратить время против людей: они исказили его природу - вместо пространства бытия человека они определили его мерой работы, а массовую узурпацию времени сделали индивидуальной.
Деньги возникли как уникальный аккумулятор-эквивалент доверия во взаимоотношениях между людьми. Они упростили свободный обмен. Но когда деньги стали мерой частного времени человека - работы, они превратились в инструмент узурпации это времени: вместо средства деньги стали целью, вместо доверия мы получили порабощение. Если бумажные деньги администрировали только наше "рабочее время", а вне него у нас оставалось пространство приватности, то электронные деньги становятся инструментом тотального администрирования человека.
Человек попадает в пространство навязанной фантасмагории. Он получает деньги, чтобы вернуть себе суверенитет над собственным временем, а вместо этого попадает в электронные отношения, где любая его транзакция лишена приватности: узурпируется уже не только время человека, но и сам человек во всех проявлениях и действиях, которые ошибочно считает суверенными.
Это нам только кажется, что в течение дня мы действуем произвольно. Как только утром мы поворачиваем ручку крана на смесителе воды, так сразу попадаем в поле взаимных прав и обязанностей между потребителем и поставщиком услуг. Так же и с электричеством, и т.п. Пока мы идем к маршрутке, на нас распространяются нормы поведения в общественных местах, а в транспорте - правила поведения пассажиров и ПДД. На работе мы выполняем должностные инструкции, указания руководства, придерживаемся норм корпоративной этики. Знакомый как-то заметил, что в магазине он покупает что хочет, и по по какой захочет цене. Я только улыбнулся: это до тех пор, пока тебе не дадут чек, и там будет указано: "В том числе НДС". Кто-то с тобой его согласовывал? О вечернем досуге нечего и говорить: информационные потоки, "предлагаемые" нам СМИ и соцсетями, только условно можно назвать выбором. Казалось бы, когда мы ложимся спать и выключаем свет, то наконец-то получаем вымечтанную свободу. Однако же нет! Пока мы спим, наш сон хронометрирует будильник - круг замкнулся.
Человек, который по Замыслу о человеке должен рождаться свободным, в нынешней цивилизации с первым своим криком получает кучу обязательств: тогда-то зарегистрироваться, такие-то сделать прививки, дальше - больше.
Узурпация нашего времени означает создание для человека навязанных условий существования. Так наша жизнь искусственно перемещается из окружающего подаренного нам мира в мир выдуманных кем-то моделей. Находясь в них продолжительное время, мы становимся беспомощными в окружающем реальном мире - он нас начинает пугать и невротизировать. И потому смыслом успеха человека становится поиск изысканного комфортного собственного порабощения. Такое извращенное толкование успеха деформирует критерии всех оценок: смысл жизни человека становится пустым, ибо зависит от чужой выдумки.
Вся история человечества - это борьба за власть над администрированием времени человека. Уже потом такая власть конвертируется в капиталы, деньги, статусы.
Когда человек снова получит суверенитет над собственным временем и вернет ему первоначальную природу - пространство бытия, а администрирование (скорее хронометрирование) времени будет направлено только на содействие раскрытию энергии солидарных действий и заботу, наступит новая Эра человечества.
Я останавливаюсь перед светофором и смотрю по сторонам, куда бы выбросить огрызок яблока, и вдруг невольно улыбаюсь: в детстве у меня сомнений по этому поводу не было бы: я не стоял бы под светофором в ожидании зеленого света, а сидел бы на яблоне нашей соседки, высматривая вокруг, не идет ли она, случайно, в сад. Сдерживающим фактором для меня тогда был не казенный, кем-то запрограммированный электрический сигнал светофора, а возможная вечерняя взбучка от деда, хотя нам с братом - "городским" - немного прощалось. Помню, как совсем маленьким я оборвал все "стрелки" лука на семена в огороде бабы Палажки, поскольку думал, что это такие сельские одуванчики. И когда мама, узнав об этом, начала меня ругать, то баба вступилась за меня, хоть и осталась на следующий год без собственных семян и вынуждена была у кого-то их занимать.
В детстве наше время принадлежало нам, пока мы не стали взрослыми. Уже потом мы всю жизнь приобретаем имущество, капиталы, должности и статусы, чтобы вернуть власть над собственным временем, по ошибке называем это успехом, а на самом деле в погоне за ним все больше уступаем вымечтанным суверенитетом.
Как только я перешел через дорогу, телефон дал сигнал, что пришло смс. Но я решил его не читать: каким бы привлекательным ни было предложение от неизвестного мне "доброжелателя" - скидки, бонусы и т.п., оно, по сути, является посягательством на мое личное время, ибо потребует хотя бы моего внимания. Лучше я съем еще одно яблочко. С волной терпкого кисло-сладкого сока, пронимающего до мурашек на шее, ко мне приходит понимание принципиальной сути праздника. Любой праздник является вкраплением нашей суверенности над временем в пространстве принудительного, навязанного бытия, а предостережения о греховности любой работы в праздник - механизм, который, пусть и локально, возвращает нам время в собственное владение.
Я начинаю пересматривать и отменять планы следующего праздничного дня и представляю себе, как выключу завтра телевизор, компьютер и телефон...