Одна из экспертов в сфере защиты прав детей пару недель назад написала в соцсетях, что даже если бы она вдруг потерялась в календаре, то по внезапно резко увеличившемуся количеству звонков от журналистов с просьбой дать комментарий, сразу поняла бы: приближается 1 июня - Международный день защиты детей.
День, когда все вдруг вспоминают о том, что в стране есть дети. Причем не только свои, "благополучные", для которых любящий родитель готов почти на все. Но и чужие, которых вроде бы не бывает. Наверное, потому что они всегда где-то далеко - то ли в интернатах, то ли на Востоке Украины, под обстрелами, то ли где-то еще. Своими они становятся на короткий миг праздника, когда государственные дяди и тети начинают совершать паломничество в места детских страданий и несвободы; "любить" детей в микрофоны и на камеры, называя их "нашим будущим", которое всегда так и остается в будущем. Ведь эта неизвестно кем и когда придуманная хитрая словесная конструкция позволяет забыть о том, что дети - все же не ангелы, которые в точно назначенный свыше час красиво спустятся к нам с небес. Они живут здесь и сейчас, и у них есть проблемы, решение которых требует от нас, взрослых, ежедневных внимания и заботы.
Обозначить пять ключевых задач/вызовов в сфере защиты прав детей в Украине, пути их решения, а также то, что делает (должно делать) в этом направлении государство, мы попросили экспертов из ЮНИСЕФ и общественных организаций, а также из департамента защиты прав детей и усыновления при Минсоцполитики.
Последние прислали в редакцию девятистраничный праздничный отчет с официальной статистикой, внушающей оптимизм несведущим в теме людям. Полностью ознакомиться с ним можно на сайте ZN.UA.
Здесь же приведем только пять ключевых задач госполитики в сфере защиты прав детей в Украине по версии департамента защиты прав детей:
1. Деинституализация воспитания детей в Украине;
2. Сохранение семейной среды для ребенка и предотвращение изъятия ребенка из семьи;
3. Развитие и поддержка семейных форм воспитания;
4. Обеспечение социальной защиты детей в условиях вооруженного конфликта;
5. Защита жилищных и имущественных прав детей-сирот и лишенных родительской опеки.
Ответы остальных экспертов, по сути, являются оценкой того, насколько государство правильно видит задачи, в том числе по приоритетности, и насколько хорошо оно с ними справляется.
Джованна Барберис, глава представительства ЮНИСЕФ в Украине:
1. Помощь детям, пострадавшим от конфликта на Востоке Украины. По данным ЮНИСЕФ, более 200 тыс. детей (т.е. каждый четвертый ребенок в двух областях на востоке страны) нуждаются в срочной и постоянной психосоциальной поддержке для преодоления травм, полученных вследствие продолжающегося более трех лет конфликта.
В прошлом году ЮНИСЕФ предоставил такую помощь около 200 тыс. детей - через общественные центры защиты, мобильные бригады, учителей и школьных психологов. Родители, учителя, директора школ и школьные психологи продолжают сообщать о разительных переменах в поведении детей, в том числе младших - до трех лет. У них наблюдаются высокий уровень тревожности, ночное недержание мочи и кошмары, агрессивное поведение и отстраненность от жизни своих семей и громад.
Большинство из упомянутых 200 тыс. детей не получают надлежащей психосоциальной помощи. Услуги для них не покрывают всех потребностей и недостаточно финансируются. Соцработники, психологи и специально подготовленные учителя работают практически круглосуточно. Однако учитывая то, что конфликт продолжается, существует необходимость в дополнительных ресурсах.
2. Внедрение системы раннего вмешательства может помочь до 250 тыс. детей с риском или задержками развития. Ранее вмешательство - это междисциплинарная семейно-центрированная комплексная помощь семье с ребенком (от рождения до четырех лет), имеющим инвалидность, нарушение развития или риск их возникновения. Такая система поддерживает всю семью, давая ей навыки, необходимые для обеспечения наилучших условий для сохранения здоровья ребенка, его развития и образования. Это помогает предотвратить прогрессирование расстройств и институционализацию детей. Благодаря раннему вмешательству, дети и родители получают знания и навыки, позволяющие им эффективно интегрироваться в громады, а ребенку - расти в семье.
В апреле с.г. правительство Украины поддержало инициативу ЮНИСЕФ и Всеукраинского общественного объединения "Национальная ассамблея людей с инвалидностью Украины" по внедрению национальной платформы раннего вмешательства, которая будет строить диалог между гражданским обществом и правительством относительно системного подхода к услугам раннего вмешательства в Украине. Мы надеемся на построение эффективной государственной системы предоставления услуг поддержки и предотвращения развития расстройств у детей.
3. Необходимость реформировать систему образования стала особенно неотложной в условиях продолжающегося конфликта.
Более 740 школ (каждая пятая в пострадавших районах) были разрушены или повреждены. ЮНИСЕФ участвует в реформировании общего среднего образования "Новая украинская школа" 2017-2020. Мы предоставляем техническую поддержку в создании нового содержания образования, ориентированного на формирование ключевых компетенций для жизни, т.н. "жизненных навыков".
ЮНИСЕФ также работает на Востоке Украины для внедрения концепции "Безопасная школа" как благоприятной среды для развития ребенка и защиты его от насилия и буллинга.
Кроме того, в восточных регионах мы поддерживаем местные департаменты образования, отстраиваем школы и увеличиваем количество мест в дошкольных и школьных учебных заведениях.
4. Улучшение качества и эффективности медицинских услуг. Происходящая сейчас реформа здравоохранения нуждается в широкой политической и общественной поддержке и должна завершиться как можно быстрее. ЮНИСЕФ предоставляет длительную экспертную поддержку сектора здравоохранения. Мы также делаем закупки вакцин и препаратов для ВИЧ-терапии по заказу Минздрава, работаем над повышением знаний и навыков относительно современных практик среди руководителей сферы здравоохранения и медработников; повышаем уровень знания по вопросам вакцинации среди родителей. В прошлом году Украина имела один из самых низких показателей иммунизации в мире. Вспышки полиомиелита в 2015-2016 гг. и нынешняя ситуация с корью неприемлемы, и их можно было предотвратить, повысив уровень иммунизации.
5. Укрепление защиты прав детей, находящихся в конфликте с законом, - также один из главных приоритетов ЮНИСЕФ в Украине. Приняв Стратегию по правам человека в 2015 г., правительство Украины приняло на себя обязательство создать эффективную, отвечающую международным стандартам, систему правосудия для детей. Эта система должна содержать эффективные механизмы ресоциализации и реабилитации детей, пребывающих в конфликте с законом; обеспечивать, чтобы каждое решение, принимаемое в отношении детей, отвечало наилучшим интересам ребенка и учитывало его мнение.
24 июня Кабмин утвердил межведомственный координационный совет по вопросам правосудия в отношении детей. Это результат многолетнего сотрудничества между ЮНИСЕФ и правительством Украины, в частности Минюстом. У координационного совета впереди немало сложных задач, таких как разработка стратегии предотвращения преступности, закона о справедливости для детей и создания разнообразных механизмов и подходов в восстановительном правосудии.
Хотя приоритетом сегодня являются дети, пребывающие в конфликте с законом, все уязвимые дети имеют право на защиту, в том числе пострадавшие в результате конфликта, лишенные родительской опеки, страдающие от насилия и жестокого обращения; дети с инвалидностью.
Дарья Касьянова, национальный программный директор "SOS Детские деревни - Украина":
1. Я начну с того, что болит, - с Востока Украины и войны. На мой взгляд, помимо самой войны, пребывания детей на неконтролируемых территориях, в серых зонах, где небезопасно, сегодня есть огромная проблема нескоординированности действий международных и украинских общественных организаций, а также государства в сфере предоставления услуг. С одной стороны, организации предоставляют колоссальные финансовые, человеческие и сервисные ресурсы. С другой - абсолютно отсутствует механизм, который позволял бы провести оценку потребностей и структурировать эту помощь: кто и в чем именно нуждается, кто предоставляет услуги, и насколько они качественные. Огромный поток ресурсов абсолютно не контролируется, не мониторится и не координируется.
Людей на местах обучают, но куда девается или денется потом этот подготовленный персонал, непонятно. Нет никакой системы, которая позволила бы выстроить эффективную работу после войны, когда такая поддержка будет еще более необходима, чем сейчас.
Например, о трагедии в Авдеевке, когда в результате обстрела сиротами остались две девочки (их мамы погибли), написали все СМИ и все чиновники на своих страницах в соцсетях. Но спустя две недели детям все еще не была предоставлена первая психологическая помощь. Несмотря на то, что психологи вроде бы массово работают на Востоке Украины, о чем отчитываются и международные, и общественные организации, тех, у кого есть опыт работы с такими сложными случаями, немного. Девочкам необходима длительная помощь - и по работе с травмой войны, и в связи с потерей родных, и т.д. Сейчас подключились психологи из общественной организации "Промир". Однако у "Промира" не так много ресурсов, чтобы постоянно ездить в Авдеевку. Они работают в Славянске и Святогорске, где тоже есть достаточно людей, нуждающихся в их помощи.
В Авдеевке же нет даже базовых специалистов - детского окулиста, невропатолога. На весь город - всего три-четыре педиатра. При этом под обстрелами работают школы, дети занимаются танцами, ходят в музыкальную школу. Такая вот параллельная реальность…
На национальном уровне должен быть координатор, который не просто собирал бы информацию статично, но мог бы ее анализировать и проводить мониторинговые визиты. В этом могли бы помочь общественные организации.
2. Децентрализация. Этот процесс активно начался в разных регионах, районах, громадах, но темы детей в нем нет. Дети остались в детсадах, школах, однако сфера защиты их прав, прав семей с детьми выпала. И если, к примеру, главе ОТГ придется выбирать - направить средства на дорогу к больнице или на развитие сервиса по профилактике сиротства, то я сильно сомневаюсь, что он отдаст предпочтение второму. Нельзя отдавать все на откуп местным властям, громадам. Нужно постоянно напоминать о том, что социальная работа с семьей и ребенком должна быть обязательной. Это проблема, о которой необходимо думать сегодня, органично встраивать, потому что иначе
3. Деинституализация не начнется. Эти процессы взаимосвязаны. Система реформирования институционального ухода предполагает развитие услуг в громаде. А для этого нужно на что-то ориентироваться, четко понимать, какие есть потребности у семей и детей, которые там проживают. К сожалению, сегодня процессы децентрализации и деинституализации рассматриваются отдельно. И пока не будет понимания, что между ними есть четкие причинно-следственные связи, деинституализация будет вызывать неприятие по всей стране.
4. Семейные формы воспитания и интернаты. В интернатах Украины находятся 104 тыс. детей, 90 тыс. из которых имеют родителей, не лишенных родительских прав. Почему так происходит? Откуда и что это за дети? Есть ли возможность поддержать их и вернуть в биологические семьи, и если нет, то почему эти дети годами пребывают в интернатах без статуса, почему не работают суды?
Система скрытого сиротства растет, и поскольку нет альтернатив, нет поддержки семейных форм воспитания (приемных семей и ДДСТ), количество детей в интернатных учреждениях опять увеличивается. Почему дети попадают туда, и как сделать так, чтобы их устраивали в приемные семьи, под опеку и т.д., мне кажется, это сегодня большая проблема, очень актуальная и связанная с процессами децентрализации и деинституализации.
5. Взаимоотношения общественных организаций и государства. Несмотря на то, что все это время в некоторых ситуациях общественные организации перебирали на себя функции государства, пытаясь решить проблемы, иногда возникает ощущение, что свою помощь, апробированные нами в Украине практики в сфере обеспечения защиты прав детей мы навязываем. Мы не чувствуем запроса. А хотелось бы, чтобы между государством и общественными организациями были, насколько это возможно, равноправные, партнерские отношения. Чтобы был диалог, и чтобы лучшие практики мы искали уже не за пределами, а внутри Украины, потому что они есть. Тогда, мне кажется, все задекларированные изменения и реформы происходили бы гораздо быстрее, эффективнее, и каждый осознавал бы свою ответственность в интересах конкретного ребенка.
К сожалению, пока этого нет. Сейчас процесс несколько улучшился. Надеюсь, не из-за Дня защиты детей и необходимости подогнать документы для праздничной отчетности.
Людмила Волынец, эксперт в сфере защиты прав детей:
1. Неправдивая статистика. Много придуманной неправды, когда желаемое выдается за действительное.
Например, страна не знает количество погибших вследствие войны детей. Уже ровно год тиражируются цифры о том, что погибло 68 детей и ранены 123. Все правозащитные организации утверждают, что этих детей минимум в три раза больше.
Согласно официальной статистике, количество детей-сирот и лишенных родительской опеки в Украине уменьшилось на 20 тыс. по сравнению с последним довоенным годом, хотя, по логике, их стало больше.
МВД оптимистично заявляет об уменьшении детской преступности, сравнивая при этом цифры 2012-2013 гг. со всеми последующими, уже без учета оккупированных и временно неподконтрольных Украине территорий.
Статистика по детям - жертвам преступных действий - либо проблемная, либо не ведется вообще.
Таких примеров можно привести много. Не имея достоверной статистики, невозможно правильно планировать дальнейшие действия. Например, в концепции Национального плана действий военный аспект, значительно ухудшающий положение детей, вообще затронут лишь по касательной. Хотя на ближайшие пять лет, как мне кажется, это будет определяющим.
2. Отсутствие исследований по изменению социальных явлений: их сути и проявлений.
Например, мы не знаем, сколько детей сегодня находится в состоянии бесприютности и беспризорности. В середине 1990-х это явление было следствием процессов, происходивших после отделения Украины от СССР: социально-экономических проблем, растерянности семей и т.д. Сегодня - это в том числе последствия войны и обнищания населения. Но, к сожалению, никто не говорит о том, что это явление есть, не проводятся исследования. А нет исследований - нет деятельности по реальному преодолению их причин, в том числе законодательной.
3. Много законодательного спама - норма ради нормы. Новые нормы между собой не взаимосвязаны, плохо сочетаются в судьбе ребенка, их исполнение нелогично в действиях госслужащих.
Когда возникает парламентский кризис, то, как правило, вносят законопроекты по детям. В результате принимаются нормы, которые практически ничего не меняют и не решают. Например, недавно была принята норма о постановке детей на жилищный учет в тех регионах, где они зарегистрированы как ВПЛ. Замечательная норма! Но если учесть, что строительство государственного жилья в стране сведено практически к нулю, средства на приобретение коммерческого жилья в бюджет не закладываются, а в жилищной очереди стоит огромное количество людей, в том числе льготных категорий, то перспектива получения жилья этими детьми выглядит весьма туманно.
Много противоречащих законодательству указаний, методических писем, активизировалось "телефонное право"…
Например, Минсоцполитики сейчас активно пишет письма о том, как определять место происхождения ребенка-сироты или лишенного родительской опеки. Часто такие письма основываются не на том, как это определено законом, а на основании размышлений госслужащего высокого уровня по данному поводу. Это приводит к тому, что дети теряют право на статус лишенных родительской опеки, их не включают в базу данных, следовательно, в дальнейшем они не могут получать выплаты от государства.
4. Руководство Минсоцполитики гордится результатами, но не уважает "их приносящих" сотрудников, тяготея к карательным мероприятиям.
Чуть ли не дважды в месяц ВР принимает тот или иной закон с дополнительными функциями для органов опеки и попечительства. На бумаге все выглядит замечательно. Однако на местах органы опеки и попечительства - это службы по делам детей, как структурное подразделение, которое рассматривает и готовит эти вопросы. Их кадровое обеспечение сегодня - менее 70% от предусмотренного законодательством. Фактически во многих местах эти службы сокращены до того минимума, когда они теряют способность действовать. Особенно в условиях постоянно растущих функций. Законодатель обязан рассматривать ситуацию до самого низа - есть ли кому вообще выполнять данную функцию. Иначе все это зависнет на уровне отсутствия исполнителя.
При этом Кабмин готовится вносить проект закона о том, что если госслужащий не исполняет поручение центральных органов исполнительной власти, то будет платить за это штраф. Вроде бы норма правильная. Но карающая мера в сфере детства, как правило, дает малый результат, часто приводя к парализации действий госслужащих, а не улучшению качества их работы. Всегда нужно искать золотую середину и разбираться в причинах.
5. Детскую тему "не видят" и не считают важной губернаторы, главы районных администраций, городские головы. Более того, постановлением Кабмина запрещено активизировать процессы защиты прав ребенка - будешь иметь низкие рейтинги работы региона. Так, 57-й пункт положения говорит: если в районе большое количество детей-сирот и лишенных родительской опеки, значит, вы работаете плохо. Возможно, это хорошо звучит для уха непрофессионала - все хотят, чтобы детей-сирот было меньше. Но для эксперта это выглядит так, что фактически Кабмин запрещает городам и районам предоставлять детям статус лишенных родительской опеки.
За три года ни одного указа президента по детской теме. Страна, которая до этого каждый год "получала" указ по детям, растерялась и растеряла тему.
Галина Постолюк, директор представительства благотворительной организации "Надежда и жилье для детей":
1.У нас сохраняется отношение к ребенку, как к объекту воспитания, а не как к человеку, наделенному правами. Взрослые чаще предстают в роли имеющих над детьми власть, а не защитников прав ребенка, которые он, в силу своего возраста, самостоятельно защитить не может.
Недавно 7-летнему ребенку одного из наших проектов учительница в школе разбила указкой бровь. Опекун заявил в милицию, началось разбирательство. Учительница незамедлительно оказалась в больнице, якобы в предынфарктном состоянии. И для всех вовлеченных в этот процесс взрослых - директора школы, сотрудников полиции, врачей - виноватым оказался ребенок, который не слушался, вертелся и довел учительницу до предынфарктного состояния. Все они стали уговаривать опекуна забрать из полиции заявление.
Такое происходит повсеместно. Многие родители не придают значения тому, что на их детей кричат в школе - будто так и надо. В интернатах к детям вообще относятся, как к неодушевленным предметам. Какие чувства при этом испытывает ребенок, какие травмы получает - никого не заботит. Мне кажется, все начинается отсюда.
2. Права детей и их защита - у нас политически непривлекательная тема. Пиара на фото с детьми среди политиков достаточно. Но менять правила и процедуры в этой теме им неинтересно. Сегодня необходимо поменять основы, чтобы через пять лет мы не находили детей на мусорниках. Но это не происходит в один день, чтобы сделать какой-то шаг и отчитаться перед электоратом.
А если еще и затронуты интересы взрослых, и чтобы защитить права ребенка, нужно ущемить их в каких-то правах, то такие решения приниматься точно не будут. Ведь дети не голосуют.
3. Децентрализация. На национальном уровне мы говорим о стремлении к мировым стандартам и практикам. Однако между этими словами и тем, что мы сегодня имеем на местах, - большая пропасть. Знают ли люди, которые руководят ОТГ, о том, что они должны защищать права детей, работать с семьями в сложных жизненных обстоятельствах? На местах нет таких услуг и необходимых для этого ресурсов. Мы оставляем это на потом, рассчитывая, что все решится как-то само по себе.
4. Деинституализация. Наконец-то обратили внимание на то, что дети в институциях страдают. После 10 лет разговоров об инклюзии, в закон об образовании будут приняты изменения и предприняты какие-то шаги для перехода к практике.
Тем не менее, остается слишком много лозунгов и двойственности суждений. Так, министр, говоря о необходимости деинституализации, в то же время заявляет, что интернаты для детей с инвалидностью мы трогать не будем, потому что для этих детей нет никаких решений. А ведь как раз эти дети в институциях страдают больше всего. Но вместо того, чтобы делать какие-то конкретные шаги и планировать результаты, мы пока просто переименуем специнтернаты в пансионаты.
Мы все время мы работаем по принципу - лучше что-то, чем ничего. Вместо того чтобы сесть и наработать принципы, как должна выглядеть и работать система, привлечь экспертов, в том числе международных, если не хватает своих, мы 10 лет говорим о социальных услугах, о реформировании системы защиты прав детей, а потом за два дня нам нужно что-то написать. В результате получаются какие-то обрывки, которые пришиваются к старой системе, вместо того, чтобы кардинально ее поменять. Политической воли, чтобы это изменить, нет.
Проект Всемирного банка о модернизации соцуслуг существует как бы сам по себе. При обсуждении Национального плана действий он в расчет не берется. Для выделенных миллионов долларов международного займа существует какой-то отдельный план. И чем закончится этот проект - непонятно. Складывается ощущение, что никто не заинтересован в эффективной трате как этих средств, так и поступающей международной помощи.
5. И главная проблема - наличие и качество кадров, работающих в системе, а также оплата их труда.
В идеале должны быть кадры с определенными ценностями, должна быть понятная система со всеми уровнями ответственности на каждом этапе, с определенными принципами и методами работы, стандартами качества и внешним мониторингом. И начинать, по-моему, нужно снизу, с ОТГ - понять, какие виды услуг нужны, какие люди, посчитать, сколько это стоит. Что должно быть из местного бюджета, а на что необходима субвенция госбюджета.
Я, например, переживаю за движение приемных семей и качество их подготовки. Их количество увеличилось, назрела необходимость изменений - в программах подготовки, поддержки и супервизии. Но это оставили и увлеклись патронатом и наставничеством.
Опять же вопрос правильного перераспределения ресурсов. Конструктивного диалога в этом нет. Я не знаю, что еще нужно сделать для того, чтобы Минфин перестал финансировать здания интернатов, и начал - развитие услуг для детей.
Я бы запретила все программы с общими словами и пустыми лозунгами. Чтобы были конкретные планы с конкретными действиями, сроками и ресурсами. Только тогда что-то будет работать, меняться. А лозунги о том, что мы сделаем все от нас зависящее - уже давно не греют. Нужны какие-то конкретные действия, и чтобы кто-то брал на себя за это ответственность.