В последнее время проблема «русские на велфэре» из темы, периодически обсуждаемой на страницах русскоязычной прессы, превратилась в незатухающую и частоте во всем джентльмёнскую дискуссию. Острый интерес к ней нашей публики всех возрастов и акцентов очевиден и понятен: во-первых, проблема, учитывая общенациональные страсти по поводу реформы системы велфэра «в том виде, в котором мы ее знаем», - чрезвычайно остра, а во-вторых, она явно из тех, которые напрямую связаны с материальным, психологическим и, если хотите, - этическим самочувствием многих десятков тысяч людей. Не говоря о тех, на кого она влияет латентно, т.е. косвенным образом. Их наверняка еще больше. Имею в виду родственников, знакомых, друзей «государственных иждивенцев», а также тех из нас, кто с болезненной чувствительностью относится к вопросу общественного престижа русскоязычной общины.
Нет смысла в который раз повторять содержание проблемы, поводы, доводы и аргументы, хотелось бы лишь остановиться на некоторых публикациях на «велфэрскую» тематику, в которых для вящей убедительности используется вроде бы наука. Вадим Ярмолинец, автор серии статей на эту щекотливую тему, ставит во главу угла психологию, а Эдуард Кимельфельд рассматривает проблему с точки зрения экономиста.
Заранее хочу оговориться: я не собираюсь принимать чью-либо сторону, осуждать или наоборот оправдывать кого-то по уже укоренившемуся трафарету: «они (клиенты программы плохо поступают - они вынуждены так поступать». Считаю вообще подобный метод обсуждения крайне сложного, многофакторного явления, да еще связанного со столь массивным количественным и качественным субъектным разнообразием, предельно наивным, школярским. Я хотела бы поговорить о методах и средствах, которыми участники дискуссии пытаются доказать свою правоту.
Как хорошо быть человеком, которому «все постоянно ясно», а самый веский аргумент - «мне кажется».
Статья Э.Кимельфельда «Эмигрантский велфэр и американская экономика», спору нет, представляет собой достаточно убедительное и добротно аргументированное миниисследование, по основным принципиальным позициям которого с автором нельзя не согласиться. Но в силу причин, от него не зависящих, о которых будет сказано ниже, все же оставляет «щели» для оппонентов вроде этого: «Пусть неважная экономическая ситуация влияет на трудоустройство членов нашей общины, пусть вы это доказали, но ведь речь идет не о работе по специальности, а о готовности к любому труду; все газеты пестрят объявлениями о позициях домработниц, нянек, водителей, официантов и их помощников, где не требуется опыт, квалификация и английский-то нужен минимальный, а вы говорите - нет работы». И таким образом можно до бесконечности плясать вокруг костра разногласий, скрещивая новые аргументы и доказательства.
Но если в статье Э.Кимельфельда сам по себе уровень аргументации облечен в достаточно строгие логические рамки, то «инструментарий», которым пользуется В.Ярмолинец в статье «Психология и экономика», равно как и однотипных, пред шествующих ей, мягко говоря, наивен. Конечно же, психологией в его системе рассуждений даже не пахнет, если не считать таковой утверждение, что множество из тех, кого вынесла на американские берега последняя волна «русской» иммиграции, обладают иждивенческой ментальностью, в отличие от их самоотверженных соплеменников - бывших коллег, друзей, близких и дальних родственников, родных братьев и сестер, появившихся здесь на десяток лет ранее.
Говоря откровенно, во многом, как говорится, «по впечатлению», я с ним согласна и сама непрочь иногда с сигареткой и кофе с подругами по-кухонному, по-бабьи посудачить на тему эмигрантской морали и «захребетничества» некоторых представителей... Но одно дело - бездоказательный треп, основанный на острых впечатлениях от двух-трех, ну, пусть пяти глубоко покоробивших нравственное чувство абсолютно частных случаев, как и наоборот - восхитивших душу нескольких не менее частных примеров трудового героизма и чудес предприимчивости, и совсем иное - ко многому обязывающий публичный разговор с претензией на научное обоснование и ссылками на теоретиков, практиков и иных гигантов эмигрантской мысли.
Вся «антивелфэрская» публицистика В.Ярмолинца базируется на эмоционально-горячих впечатлениях, а любые впечатления, в отличие от трезвого системного анализа, чаще всего сотканы из противоречий и приблизительностей. Постараюсь доказать это «по тексту» его последнего печатного выступления, и пусть читатель сам оценит уровень его аргументации...
Дискутируя с Э.Кимельфельдом по поводу приведенных им цифр занятости, В.Ярмолинец пишет: «Э.Кимельфельд утверждает, что, период с 1979 по 1982 год благоприятствовал иммигрантам...» И далее: «Американский «Деловой альманах» (Business Almanach) свидетельствует, что в 1980 безработица составила 7,1 процента, а в 1983 году она поднялась до 9,6 процента. По Кимельфельду, это годы, «когда создавались миллионы рабочих мест». В наши дни показатель безработицы - 6,5 процента. Из этого следует, что мои герои все же устраивались в более сложной экономической ситуации, чем та, в которой не могут или не хотят работать некоторые представители последней волны иммиграции. Рейганомика, о которой пишет Э.Кимельфельд, согласно тому же справочнику, дала свои плоды лишь в 87-м, когда численность незанятого населения упала до 6,2 процента». Предваряя эти выкладки, Ярмолинец говорит: «Простое журналистское правило - проверять хотя бы то, что лежит на поверхности...»
Все, вроде бы, верно. Но, во-первых, Э.Кимельфельд в своей статье «утверждает» совсем другое. «По Кимельфельду» речь идет о «благоприятном периоде после 1982 и до 1987 года. Вот его слова: «С 1982 года начался беспрецедентный экономический подъем, создавались миллионы рабочих мест».
Поверьте, не очень это приятное занятие - сопоставлять тексты, с целью уличить, прижать к стенке очевидным, словно когда-то пятилетнюю дочку на очной ставке с кошкой по поводу слопанного до донышка варенья, а потом подыскивать эвфемизмы, чтобы сохранить определенные публикационные приличия, вроде этих: «Следовало бы господину автору повнимательней прочитать текст оппонента... и т.д.» Полноте, господа! Меня, например, коробят такого рода приемы.
Но это все же не главное, это - попутное. Главное в другом. Ведь дело не в абсолютных цифрах занятости, а в их динамике. Снижение безработицы на 3,5 процента в течение пяти лет - это и есть «миллионы рабочих мест», созданных за эти годы! И если в 1987 году и сейчас цифры, отражающие уровень безработицы, почти одинаковы (соответственно 6,2 и 6,5 процента), то это значит только то, что количество рабочих мест с тех пор по крайней мере не увеличилось. Это же ясно!
Наверное, простое журналистское правило не только в том, чтобы «проверять хотя бы то, что лежит на поверхности», но и обдумывать его.
Рассмотрим ссылку В.Ярмолинца на банковский процент того периода, в три раза превышающий нынешний, а следовательно, по его мнению, являющийся показателем более «застойной» ситуации в тогдашней экономике. Снижение банковского процента действительно стимулирует экономику, но это зависит не напрямую от абсолютных цифр процентных ставок банковских займов, а от того, в каких масштабах они используются. Можно теоретически вообще довести банковский процент до нуля или до отрицательных величин, но, если никто не будет банковскими кредитами пользоваться, что эти цифры могут показать? Если же стоимость недвижимости, налоги, арендная плата и проч. достаточно низки, а потребительский тонус высок, то при относительно высоком банковском проценте это может быть стимулом для организации новых бизнесов. Важен расчет и сопоставление. Это ведь тоже экономическая азбука. Не все так однозначно в экономике. А у нас речь идет о конкретном конечном результате: о числе новых рабочих мест или об их отсутствии.
Еще один удивительный пассаж, достойный того, чтоб его процитировать. «В моей статье «При чем здесь возраст», - пишет Ярмолинец, - ...я рассказал историю 60-летнего американского компьютерщика, работавшего на предприятии оборонной промышленности. Потеряв работу в 57 лет, он разослал 150 резюме. Ответили ему на одно, но приглашения на работу не последовало. Этот человек, в отличие от тех, кого знает Э.Кимельфельд, не сидит без дела. Он работает за 4,25 в час, перегоняя машины из аэропортов на стоянки прокатных компаний. Почему Ральф Гириш смог найти работу, а знакомые цитируемого мной автора не смогли? Это уже проблема не экономическая, а психологическая... Однако я берусь ответить на поставленный вопрос и без помощи психотерапевтов».
Об ответе на этот вопрос давайте поговорим несколько позже, но ведь его, этот вопрос, вообще ставить нельзя, он противоестественен контексту обсуждаемой проблемы. Речь ведь идет о людях, попавших в незнакомый для них мир с чуждым опытом и ментальностью, без знания местного языка, чаще всего и без водительских прав, позволивших бы перегонять куда-нибудь автомашины, а нам в качестве сопоставимого примера приводят случай с коренным американцем, выросшим здесь, говорящем на родном языке, знающим каждую щелочку и ухабинку в своей привычной с рождения среде обитания и вообще чувствующим себя здесь, как рыба в воде. И его нам предлагают сравнить с каким-нибудь 60-летним иммигрантом, бывшим, предположим, инженером отдела труда и зарплаты винницкого, скажем, комбината бытового обслуживания! Логика-перевертыш, не поддающаяся элементарному восприятию! Да и сам пример работает против концепции Ярмолинца и доказывает обратное тому, на чем он настаивает: уж если такое происходит с американцами, то что взять с наших, которым за 50!
Мне трудно понять, как функционирует такая «творческая лаборатория» в смысле подбора фактов: гребется все, что попадается под руку? Это относится практически и ко всем другим частным примерам, которые приведены в статье.
Так как же отвечает на придуманный им вопрос автор статьи? Обвинением в массовом чистоплюйстве: «В США этим евреям (имеются в виду бывшие советские евреи. - Е.В.) пытаются предложить стать дворниками, опять же, в самом широком смысле этого слова. То есть водителями такси, чернорабочими, работниками кухонь, разносчиками почты. Это именно те работы, которые всегда может предложить иммигрантам НАЙАНА. ...Они чисто психологически не в состоянии принять стихию капиталистического рынка рабочей силы. Им больше по душе американский социализм, который предоставляет им возможность сидеть без работы - жить, не работая».
Такой, с позволения сказать, ответ, кроме недоумения, вызывает законный очередной вопрос: о ком ведет речь автор и какие у него основания для повально-огульного обобщения? О половине, о трети? О двух-трех-десяти своих знакомых или авторах писем? Обо всех без исключения? На основании массового опроса и проведенного среди клиентов «велфэра» социологического обследования? Не напоминает ли, не из той ли оперы: все журналисты продажные, все евреи жуликоватые, все женщины б...
Кстати, НАЙАНА предлагает работу «дворников» только своим клиентам, т.е. тем из иммигрантов, кто в стране не более нескольких месяцев, и если предлагает, то это еще не значит, что всех на эти работы берут и что все 50-60-летние с ними физически могут справиться. Хозяева бизнесов, разумеется, знают, сколько физических сил надо, чтобы в течение восьми часов выполнять обязанности чернорабочего на стройке или подсобного рабочего на кухне, и, как правило, на эти работы людей, которым за пятьдесят, не берут. Даже если они приходят с бумажкой от НАЙАНЫ.
Теперь давайте «пробежимся» по интервью из этой же статьи с работником организации, которая занята трудоустройством иммигрантов (на 95 процентов - из стран СНГ). Коронный вопрос: «А какие шансы на трудоустройство у тех, кому за 50?». И не менее впечатляющий ответ: «Я бы сказала, что люди, которым за 50, просто стремятся- пересидеть до пенсии на пособии, подрабатывая где-то за наличные».
Госпожа Левитина, если эти слова и вправду принадлежат вам, покорнейшая просьба: поделитесь источником информации. Буду очень признательна, поскольку, если уже проведены социологические исследования, мне очень любопытно было бы с ними, познакомиться, исходя из моих профессиональных интересов, или, если это не так, возможно, открыты новые неведомые мне способы определения системно-структурных связей в сфере социальной психологии.
«Я, например, - закругляет тему о возрастных цензах Ирина Левитина, - устроила несколько пожилых людей водителями школьных автобусов». Французы говорят: «чтобы приготовить рагу из зайца, нужно как минимум иметь в наличии кошку». Один наш знакомый, приехав в Америку в семьдесят лет, через три дня получил в одном из университетов кафедру и сто тысяч годовой зарплаты. Чем не пример в том же духе? Правда, он, наш знакомый, всемирно известный ученый и в совершенстве владеет английским. Чтобы водить школьный автобус, нужно как минимум быть профессиональным водителем... И уметь хоть как-то понимать язык, на котором говорят полицейские, механики гаража, пассажиры... В чем и загвоздка для многих.
Частности, частности, частности... Против которых так отчаянно протестует Э.Кимельфельд в своей статье, но если в споре слышат только себя, тут уж ничего не поделаешь...
А вот еще из ответов г-жи Левитиной на вопросы интервьюера: «Мы помогаем устраиваться бывшим, учителям английского, которые часто считают себя здесь никому не нужными. Между тем, спрос на педагогов, знающих русский и английский, очень велик». Вот те на! И не только на педагогов. У людей, владеющих английским, нет вообще тех проблем, по поводу которых мы ломаем копья, да и являются ли они вообще субъектами дискуссии «русские на велфэре»? И сколько их, отказавшихся от работы педагога, переводчика, секретаря и пр. ради «велфэровских» крох?
Хватит, наверное... Думаю, вполне достаточно примеров поверхностности в использовании аргументов и ссылок. Но, тем не менее, вопрос остается открытым: какова основная причина, того, что столько «русских» сидят на «велфэре»? И если у нашей общины, что, очевидно, существует к этой проблеме жгучий и неслучайный интерес, то незачем принимать «на веру» чьи-то мнения и впечатления, для этого есть простой, в сущности, путь: провести хотя бы небольшое, на первых порах хотя бы зондажное, социологическое обследование. Сделать это можно на волонтерских началах под эгидой одной их еврейских организаций. Собрать небольшую группу квалифицированных специалистов, может быть, даже из тех, кто все еще пользуется «прелестями» государственного пособия, думаю, будет несложно, да и затрат особых это не потребует: разве что почтовые, транспортные и типографские. Но проведя такое исследование, мы в определенном приближении сможем иметь представление о сущности процесса: о его статистико-демографических показателях, мотивационных характеристиках и социально-психологических тенденциях. Короче говоря, появится возможность хотя бы в общих чертах разобраться: кто, сколько, как, отчего... А может, еще и в том - как, кому и чем помочь...