Монументальная бижутерия

Оптимисты склонны считать, что хорошее дольше помнится. Пессимисты этого вроде бы не отрицают, замечая лишь: плохое чаще припоминается. Оба утверждения имеют непосредственное отношение как к сохранившимся, так и создаваемым предметам культуры, которыми являются памятники. Хотя бы по той причине, что у понятий «память» и «памятник» общий корень.

Памятников на Запорожье вроде бы не так уж и мало. Их свыше 7,7 тыс., что, впрочем, составляет менее 1/16 части в масштабах Украины. Подавляющее большинство из них (около 6 тысяч) — памятники археологии. Остальные — памятники архитектуры, мемориальные доски и прочие образцы скульптурного творчества, которые на уровне бытового восприятия и принято считать памятниками. Согласитесь, не так уж и много. К тому же, если учесть мнение сведущих людей, памятников, являющихся произведениями искусства, в Запорожье вообще всего три: Ленину — у Днепрогэса, Кирову — возле ДК алюминиевого комбината да Глинке — у филармонии. Что касается остальных, то в наследие от советских времен одних только памятников вождю мирового пролетариата области досталось без малого 250. Об их художественных достоинствах можно судить по тому, что в начале 90-х власти сочли целесообразным оставить на учете всего 30 изваяний Ильича. Судьбу остальных предложили решать их владельцам. С тех пор демонтировано порядка 50 монументов, а остальные по-прежнему украшают города и веси, продолжая формировать соответствующий художественный вкус.

Казалось бы, с обретением Украиной независимости господство тоталитарных догм должно кануть в Лету. В том числе и в монументальном зодчестве, образцов которого в регионе становится все больше. Наметилась даже некая негласная состязательность между областными и городскими властями по части открытия памятников. В этом соревновании нет ничего плохого, если бы подчас ему не были присущи элементы политической конъюнктуры.

Один из показательных примеров — поднятие в октябре 1999 г. со дна Днепра казацкой чайки, уникального памятника кораблестроения XVIII века. Процедура подъема прошла успешно, однако, вопреки ожиданиям, находящийся в этот день с визитом в Запорожье президент Украины не принял в ней участие. Благодаря стараниям местных чиновников глава государства в это время открывал памятный знак, историческая и художественная ценность которого, безусловно, не идет ни в какое сравнение с бесценной реликвией, достойной статуса государственного символа.

Нечто похожее произошло и в октябре нынешнего года, когда в ходе празднования Дня города открывали памятник князю Святославу. И хотя в торжественной церемонии принимал участие председатель Верховной Рады, глава области и его заместители по неизвестным причинам сочли свое присутствие необязательным.

Впрочем, подобные несуразицы не столь и важны по сравнению с тем, что в спешке, вызванной чиновничьим желанием отличиться или удивить, Запорожье обзаводится памятниками, культурная ценность которых, как и прежде, мягко говоря, сомнительна.

Допустим, специалисты вправе спорить о качестве литья и удачности воплощения образа Андрея Первозванного в относительно недавно установленном памятнике. Но мало-мальски образованному прохожему совершенно невдомек, с какой стати скульптор изобразил апостола с Библией в левой руке? Хорошо еще, что не с мобильным телефоном…

Не меньшее удивление вызывает и открытый около месяца назад мемориал в селе Чапаевка Токмакского района. Он сооружен на месте кровопролитного штурма фашистского рубежа обороны «Вотан» в 1943 году. Сколько красноармейцев погибло в тех боях, достоверно не знает никто. Историки лишь склонны предполагать, что счет идет на многие десятки тысяч павших, останки которых до сих пор достойно не захоронены. И лишь шесть десятилетий спустя местные поисковые отряды занялись этим благородным делом. В нынешнем сезоне поисковики подняли из временных захоронений у Чапаевки останки 472 красноармейцев. Поскольку это перезахоронение одно из крупнейших на территории СНГ, областные власти решили соорудить мемориал. У вершины холма установили в два ряда 50 гранитных крестов, за которыми находится братская могила. На следующей площадке — каменная глыба с надписью в две строки «Не будіть, їх помирила земля. Загиблим у 1943 р.» на фоне импровизированного бруствера. И венчает композицию громадный католический крест из дерева.

А теперь попытаемся найти ответы на несколько вполне закономерных вопросов. Для начала нелишне выяснить, а в честь кого же воздвигнут мемориал на месте позиций, которые занимали солдаты вермахта? В честь погибших красноармейцев? Тогда какой смысл в надписи «їх помирила земля»? Почему гранитных крестов полсотни, а имена погибших высечены лишь на четырех? И с какой стати кресты установлены не на могилах, как это общепринято, а возле них? И из каких соображений на вершине холма водрузили именно католический крест? Неужели среди погибших не было православных, мусульман, иудеев, протестантов, а то и вовсе атеистов?

Мемориал в Чапаевке так бы и остался фактически памятником солдатам рейха, если бы не возмущение местных жителей. Доводы о том, что художественное решение мемориала является воплощением европейского стиля, они сочли столь же неубедительными, как и неприемлемыми. Тогда власти пошли на уступку, согласившись с желанием громады дополнить мемориал памятником за собственные средства. Правда, стела из черного мрамора явно не вписывается в композиционное решение комплекса, но зато выгравированные на камне фигура красноармейца и надпись «Ми пам’ятаєм про вас» свидетельствуют о том, что в этой земле похоронены ее защитники, а не захватчики...

Роден, то ли Микеланджело секрет создания скульптуры объяснил предельно просто: «Я беру глыбу мрамора и отсекаю от нее все лишнее». Возможно, нынешние ваятели, равно как и их заказчики, знакомы с этим изречением, да только, похоже, усвоили его с точностью до наоборот. Не потому ли практически каждый новый памятник в той или иной степени противоречит элементарным нормам архитектуры и монументального искусства? И он уже изначально не может стать культурным достоянием.

Это в полной мере относится к построенному несколько лет назад напротив горисполкома фонтану, увенчанному часами. На этом месте планировали установить памятник Шевченко, однако городские власти решили по-своему. Хотя не мешало бы прислушаться к мнению профессионалов. Уж те бы наверняка объяснили, что водружать часы напротив входа в официальное учреждение в мире не принято, поскольку они символизируют непостоянство, а текущая вода этот образ еще более усиливает. И устанавливать на тротуаре каменные шары, скрепленные цепями, тоже не стоило бы. Шар — символ власти, государства, а цепь — рабства. Какой художественный образ получился в результате, полагаю, догадаться несложно.

Помимо эстетических свойств, памятники отображают идеалы и ценности времени, в котором они созданы. Но еще они являются и неотъемлемой частью пропаганды. А пропаганда, по небезосновательному замечанию кого-то из умных людей, — это монолог, который ищет не ответ, но эхо. В Запорожье эти отзвуки, к сожалению, зачастую не отличаются благозвучностью. Время от времени достоянием общественности становятся факты варварского отношения к памятникам. Вот лишь небольшая часть из перечня печальных примеров. В Орехове разрушен памятник жертвам фашизма. В Мелитополе поврежден памятник Горькому. В Веселом и в Запорожье взорваны и разрушены памятники Ленину. Многочисленные случаи воровства или повреждения мемориальных досок уже стали привычным явлением, как, впрочем, и постоянные пожары на острове Хортица.

Да, всякий раз власти возмущаются выходками вандалов, к сожалению, не задумываясь о том, что подчас и действия официальных лиц являются далеко не эталоном добродетели. И печальнее всего то, что с упорством, достойным лучшего применения, все это преподносится в качестве образцов благоустройства и культурного развития. Таких, например, как построенный в областном центре памятник то ли запорожской металлургии, то ли металлургам. Еще до открытия этот штык из кусков разных металлов получил в народе прозвище «игла» с намеком на то, что он находится вблизи одной из крупнейших в городе точек наркоторговли. И этот «памятник» кричаще диссонирует с архитектурным обликом целостного комплекса, именуемого Соцгородом. Того самого, что получал восторженные оценки на всемирных выставках архитектуры в Париже и Нью-Йорке, который является памятником зодчества и, разумеется, требует к себе бережного отношения, напрочь исключающего безграмотное вмешательство.

Однако «игла» по-прежнему маячит в центре города, подвигая к размножению образчиков монументальной бижутерии, выдаваемых за произведения искусства. А в итоге картина складывается по Станиславу Ежи Лецу: «Одни говорят: «На уровне», другие говорят: «На дне». Что ж, и те и другие правы — при таком мелководье»...