Русский художник-эмигрант Али Изенбек в Украине почти неизвестен. Выставку его картин, организованную общественной организацией «Фонд Юрия Миролюбова» в ноябре прошлого года, СМИ практически не заметили, хотя зрителей на ней хватало. Отечественные искусствоведы высокого мнения о его живописи и графике. Историки знают Изенбека прежде всего как автора находки, известной под названием «Велесова книга». «Фанаты» этого опуса считают его чуть ли не «святым письмом», а профессиональные историки единодушно оценивают как фальшивку. Впрочем, немногие знают, что и сам дешифровщик «Велесовой книги», приятель Изенбека Юрий Миролюбов не был уверен, что это не подделка.
Появление работ Изенбека в Украине стало возможно благодаря доктору экономических наук, профессору Владимиру Перегинцу. Он был лично знаком со вдовой Юрия Миролюбова. В 2002 году Перегинец перевез в Украину работы Изенбека вместе с архивом Миролюбова. В следующем году в Киевском доме ученых состоялась презентация фрагментов «велесовских» рукописей, а также графических работ и картин художника. В течение двух лет Владимир Перегинец оплачивал реставрацию его произведений в Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры Украины. Ныне он возглавляет Фонд имени Юрия Миролюбова и свято верит в подлинность «Велесовой книги»...
Али (Федор) Изенбек родился в 1890 году. В юношеские годы не мог выбрать между карьерой художника и военного. Учась в Санкт-Петербургском морском кадетском корпусе, он берет уроки в Академии искусств. На некоторое время художник возобладал — в 1908 году он отправляется в Париж, где учится в Школе искусств, работает в мастерской художника-символиста Анри Мартена. В Париже в то время расцвел импрессионизм, и Изенбек не избежал всеобщего увлечения. Но его отличали любовь к деталям и безупречное ощущение линии. Однако искусствоведы склонны именно по этой причине считать Али Изенбека прежде всего графиком. Художник создал несколько серий графических работ философского содержания, многие из которых наполнены восточными мотивами.
С 1911 года Али Изенбек работает художником-зарисовщиком в археологической экспедиции, исследовавшей среднеазиатские владения империи Романовых (Туркестан, Бухара, Хива) и северную Персию. С началом Первой мировой войны он идет на фронт. После октябрьского переворота 1917 г. Изенбек присоединяется к Добровольческой армии генерала Антона Деникина. Там он в чине полковника командует артиллерийским дивизионом.
На время службы у Деникина как раз и приходится «самая громкая» страница биографии Изенбека, принесшая ему сомнительную славу в историографических кругах и до сих пор, к сожалению, не дающая возможности оценить его как художника. В разгромленном во время Гражданской войны дворянском имении в селе Великий Бурлук Харьковской губернии (по другой версии — где-то в Курской или Орловской губерниях) полковник в 1919 году нашел мешок то ли с липовыми, то ли буковыми дощечками, покрытыми странными письменами. Мешок Изенбек отдал под личную ответственность своему денщику, таскавшему увесистую поклажу вслед за ее новым владельцем. Дощечки кочевали вместе с полковником, пока в 1921 году не оказались в Брюсселе, куда Изенбек попал после почти двух лет мытарств по Европе. Там он полностью занялся творчеством. Круг его общение был довольно узок. Среди тех немногих, кто в него был допущен, оказался литератор и историк-любитель Юрий Миролюбов, убежденный славянофил. Изенбек показал ему дощечки, и Миролюбов на несколько лет засел за их расшифровку. Так появилсял текст, известный как «Велесова книга» (далее — ВК. — Ю.Р.) После смерти Изенбека в 1941 году дощечки пропали.
С точки зрения как исторической науки, так и литературоведения, текст ВК не представляет ни малейшей ценности. Рассказы об исторических персонажах и событиях, большинство из которых выдуманы, чрезвычайно скучны и путаны — в отличие от тех же «Песен Оссиана», которые хотя и признаны мистификацией, однако литературные достоинства их не вызывают сомнения. Хазары, варяги, гунны, готы и прочие враги рода славянского сменяют в ВК друг друга словно в калейдоскопе и воюют с нашими пращурами словно в две-три смены, каждая из которых длится, по приблизительным подсчетам, от 30 до 100 лет. Любопытно, что в ВК нашим предкам удается по нескольку раз побеждать готов и римлян. Хотя на самом деле в вооружении и способах ведения войны славяне были слишком отсталыми (по крайней мере до VII—VIII в.), чтобы сокрушить усовершенствованный за века механизм римской или готской военной машины.
В перерывах между битвами славяне пашут землю, поют гимны богам и пьют «сурицу». Пьют с частотой мусульманского намаза — пять раз в день. Однако в результате попыток изготовить этот «божественный напиток» в соответствии с рецептом, изложенным в ВК, получается жидкость со свойствами обыкновенного слабительного. Иного эффекта от настаивания щавеля и других трав на молоке ожидать и не приходится, независимо от вариантов перевода. А их, по различным данным, до настоящего времени существует около полутора десятков. Испытывал ли неизвестный автор ВК гастрономические последствия этого напитка на собственном желудке? — об этом божественная Клио умолчала.
Однако в среде не только претенциозных дилетантов, но и даже некоторых отечественных ученых со степенями ВК получила ярых сторонников. Причем ее даже протолкнули в школьную и вузовскую программы. Впрочем, сейчас ее оттуда выживают. Как сообщили автору учителя-филологи из Полтавы, сей опус уже давно не изучают на уроках литературы в средних школах. А известный украинский филолог, лауреат Шевченковской премии Анатолий Погрибный на одной из презентаций был вынужден признать, что ВК пребывает вне поля интересов современных украинских ученых, и никто даже не намеревается писать на эту тему ни кандидатских, ни докторских диссертаций.
Таким образом, тема ВК снята с повестки дня украинской науки. Забыли о ней и массмедиа. Видимо, этим объясняется тот факт, что на пресс-конференции, предшествовавшей выставке картин Али Изенбека, с чьим именем связывают появление ВК, было мало журналистов.
Но все-таки едва ли стоит связывать сам факт появления ВК с наличием злого умысла у Изенбека. Дабы создать псевдоисторическую наукообразную фальшивку, необходимы по крайней мере два мотива: либо чтобы доказать какие-то свои самые неправдоподобные идеи по той или иной проблематике (часто с целью «улучшения» истории), либо просто разыграть научную общественность. Среди «улучшателей» наибольшую известность приобрел в начале XIX века Александр Сулакадзев, в чьей коллекции были «костыль Ивана Грозного» и «камень, на котором Дмитрий Донской отдыхал после Куликовской битвы». В реестре коллекции Сулакадзева, составленном после его смерти, упоминались и деревянные дощечки с начертанными на них текстами. Что же касается розыгрышей, то в этом плане в свое время отметился талантливый львовский писатель Юрий Винничук. Известный весельчак и мистификатор настолько умело представил в украинской литературной периодике текст, написанный якобы кельтским монахом, заставшим разорение ханом Батыем Киева, что некоторые «знатоки» из Национального союза писателей Украины объявили этот текст «крупнейшей сенсацией со времен «Слова о полку Игореве».
Али Изенбек, судя по воспоминаниям его современников, вел уединенный образ жизни, был углублен лишь в свое творчество. Но ни «зацикленным» историком-любителем, ни мистификатором Изенбек не был. Если не принимать во внимание эпизод с дощечками неизвестного происхождения, какой-то особый интерес к славянской старине у него не прослеживается.
Что же касается Юрия Миролюбова, которого многие считают едва ли не автором подделки, здесь не все так просто. Непримиримый противник «норманнской» теории происхождения Руси, которую уже в послевоенные годы мало кто из ученых отрицал (за исключением разве что представителей советской историографии), он оставался, выражаясь языком русофилов, «исконно русским православным человеком». Но профессиональным историком, профессиональным филологом он так и не стал. Учился в духовном училище, собирал фольклор. Продолжил образование в гимназии, потом в Варшавском университете, откуда перевелся на медицинский факультет Киевского университета. Так же, как Изенбек, воевал в деникинской армии. После Гражданской войны оказался в эмиграции, сначала в Чехословакии, потом в Бельгии. Работал в химлаборатории Лувенского университета, потом химиком на предприятиях металлургической промышленности. Поэтому история и лингвистика для него были не более чем хобби. Однако настоящие любители к предмету своего увлечения подходят так же глубоко, как и к своей профессии. О подходе же Миролюбова свидетельствует, на наш взгляд, его фраза: «Необходимо понять и уверовать в то, что Русь — это мы, Древняя Русь — тоже мы, а с Божьей помощью и будущей Русью — также будем мы!» Эти слова, на наш взгляд, наиболее полно передают его идеологическое кредо. «Понять и уверовать», а не «обосновать и доказать».
Теоретически именно такие люди и склонны к мистификациям. Один из украинских авторов, Владимир Щербина, пропагандирующий наследие Миролюбова, сообщает, что для своей поэмы «Сказ о Святославе, хоробре князе киевском» дешифровщик ВК «придумывал свой особый язык, который, по его мнению, был наиболее близок к языку Киевской Руси» («Народний оглядач», 26.01.2003 г.). К выдумыванию языков для героев своих книг был, как известно, склонен выдающийся лингвист и популярный писатель Джон Толкиен. Его успехи в этой сфере были настолько заметны (почти полтора десятка языков для эльфов, хоббитов, гномов, орков...), что ученые некоторых европейских университетов всерьез заинтересовались искусственными языками.
Но одно дело — Толкиен, который, работая со средневековыми текстами, знал структуру древних языков что называется изнутри и потому мог позволить себе любую лингвистическую фантазию. Другое дело — Миролюбов, чьи познания даже в старославянском языке специалистам кажутся небесспорными. Впрочем, лингвистическая реконструкция — вещь нелегкая даже для специалистов. Известные представители Геттингенской лингвистической школы Август Фик и Хьялмар Фальк потратили несколько лет на реставрацию словарного запаса единого немецкого языка (Die Germanische Spracheinsheit). Для этого им нужно было перелопатить лингвистический материал из более чем восьмидесяти (!) германских языков и диалектов древнего, средневекового и современного периодов.
Однако, по словам Перегинца, супруга Миролюбова сама видела таинственные дощечки. Не имея возможности проверить этот факт лично, автор берет на себя риск применить к утверждению руководителя Фонда им. Миролюбова «презумпцию правдивости». Основание для этого дают утверждения самого Юрия Миролюбова, который, оказывается... и сам не был уверен в подлинности ВК, хотя потратил на нее не один год жизни. Факт, о котором украинские сторонники ВК либо не знают, либо сознательно умалчивают.
«Надписи на них (дощечках. — Ю.Р.) были странными для нас, так как никогда не приходилось слыхать, чтобы на Руси была грамота до христианства! Это были греческо-готские буквы, вперемежку слитно написанные, среди них были и буквы санскритские. Частично мне удалось переписать их текст. О подлинности не берусь судить, так как я не археолог», — писал Миролюбов в сентябре 1953 года Александру Куренкову (Куру), такому же любителю русской старины в кругу военной белой эмиграции. Спустя четыре года, в ответ на настойчивые просьбы Куренкова о деталях, Миролюбов пишет ему из Сан-Франциско: «Я уже Вам ответил, что за подлинность этих дощечек ручаться не могу, не будучи специалистом. Это выражение надо понимать так — подлинные дощьки (правописание сохранено. — Ю.Р.) Изенбека я видел, но не могу сказать с точностью, когда и кем они были написаны».
Казалось бы, повод для дилетантской фальсификации у Миролюбова был — неприятие «норманнской теории». «Разве можно оставить это — норманизм, чтобы и дальше от нас скрывали, что мы русы, народ древний, славный и могучий?», — писал он основателю и редактору эмигрантского журнала «Свободное слово Руси» Михаилу Турянице из Сан-Франциско в Нью-Йорк в 1960 году (то, что на дощечках были «готские буквы», антинорманиста Миролюбова совершенно не волновало). Однако предшествующие письма свидетельствуют, что Юрию Миролюбову удалось сохранить редчайшую как для дилетанта (автор не вкладывает в данном случае в это слово отрицательного контекста. — Ю.Р.) научную добросовестность, которой, к сожалению, не могут похвастать нынешние апологеты ВК в Украине. Даже несмотря на то, что вопрос о подлинности ВК «прирос к его сердцу» (цитируется по письму Ю.Миролюбова к М.Турянице от 26 декабря 1960 г.). Понять Миролюбова несложно — кому захочется смириться, если вдруг окажется, что годы труда, связанные с этими странными дощечками, потрачены зря? А основания для этого были. Как отмечает российский журналист Александр Малахов, в плане письма ВК «очень напоминает подготовленное Державиным факсимильное издание «Ответов новгородских жрецов»...» — одной из многочисленных фальшивок Александра Сулакадзева.
Что же следует из всего этого? «Дощечки Изенбека» как артефакт, скорее всего, действительно существовали. Однако текст, содержащийся на них, не дает оснований утверждать, что мы имеем дело с неизвестным ранее историческим источником. Данные исторического и лингвистического анализа навсегда поставили точку в этом вопросе, и больше к нему возвращаться не стоит. Единственный вопрос, который во всей этой истории может интересовать исследователя, — кто все-таки изготовил ВК и каким образом она попала к хозяевам разоренной усадьбы. Для этого нужно установить их родословную, круг общения. Тогда, быть может, удастся узнать, когда были изготовлены «дощечки Изенбека». Хотя, конечно, лучше было бы их отыскать и провести химический анализ.
«Вина» Изенбека и Миролюбова заключается лишь в том, что одному эти дощечки попались на глаза, а другой расшифровал написанный на них текст неизвестного автора. Однако при всем своем славянофильстве Миролюбов был далек от того, чтобы утверждать стопроцентную подлинность «Велесовой книги». И это снимает с них обоих клеймо сознательных мистификаторов.