70 лет назад, в ночь с 29 на 30 сентября 1938 года, канцлер Германии Адольф Гитлер, дуче Италии Бенито Муссолини, а также премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен и премьер-министр Франции Эдуард Даладье подписали смертный приговор, пожалуй, одной из самых демократических стран Европы – Чехословакии. На эту встречу, где решалась судьба 15-миллионной страны в самом центре Европы, представителей Пражского Града даже не пригласили. Мало кому известно, что все могло быть по-другому. Перед самой капитуляцией руководства Чехословакии ряд высших офицеров, готовились с целью отпора нацистам пойти на крайние меры, вплоть до военного переворота …
История вопроса: Версальская «мина»
В 1933 году, с приходом к власти в Германии национал-социалистов, Версальская система международных отношений, закрепившая безоговорочную победу стран Антанты в Первой мировой войне (1914–1918), постепенно начала давать сбои. Авторы ее – триумфаторы Великой войны – решили раз и навсегда уничтожить воинственный прусский дух. Для этого надо было превратить Германию во второсортную страну. Шаги в этом направлении оказались беспрецедентными, и по своим размерам, и по последствиям: мощная армия уничтожалась, формировался рейхсвер в 100 тысяч человек, на тяжелое вооружение и военную авиацию накладывалось табу, флот превращался в беспомощную флотилию.
Апофеозом показательной порки «главных поджигателей войны» стало максимальное сокращение территории рейха: Франции возвращались Эльзас и Лотарингия, Дании – Шлезвиг, бездумно «обкраивались» восточные рубежи бывшей империи; оккупировался Саар и планировалась демилитаризация Рура. Предусматривались также тяжелейшие репарации, в Восточной Европе создавалась группировка государств, идущих в фарватере политики Антанты. Одновременно эти страны становились «санитарным кордоном» перед лицом усиливавшейся большевистской угрозы. Речь идет в первую очередь о Польше, Чехословакии, Румынии и Югославии. Три последние объединились в Малую Антанту и противостояли реваншизму не только Германии, но и Венгрии, Австрии, Болгарии – государств, оказавшихся в стане проигравших после ноябрьской катастрофы 1918 года и потерявших значительную часть своих «исконных» земель.
Казалось, ладно скроенная, но во многом несправедливая, имевшая множество «подводных камней» Версальская система становилась объектом постоянных атак практически всех немецких партий времен Веймарской республики. Особо в этом преуспели национал-социалисты. Гитлеризм, с момента его выхода на политическую сцену, стал последовательно бороться за ревизию серии мирных договоров. Это была беспроигрышная карта, которую, кстати, разыгрывали и крайне левые – те же коммунисты.
Мировой экономический кризис 1929–1933 годов, больно ударивший по всем странам планеты, неузнаваемо изменил и политический климат в Европе. Количество тоталитарных режимов неуклонно возрастало (процесс этот начался в 1922 г. с приходом в Италии к власти фашистов Муссолини). Практически лишь страны Скандинавии, Великобритания, Франция, страны Бенилюкса и Чехословакия оставались невосприимчивыми к различного рода вариантам тоталитарных режимов – от фашистских, нацистских до «народных», эгалитарных и «санационных» по типу польского.
Германия потеряла все колонии и даже часть этнографических («исконных», по крайней мере с XII–XIII вв.) земель на востоке. Наличие за пределами рейха многомиллионной немецкой диаспоры (в Чехословакии, Польше, Румынии, Югославии, Венгрии) и униженность Австрии, Венгрии и Болгарии стали питательной средой для реваншизма. «Потерянное поколение», пережившее позор поражения, непомерных репараций и аппетитов победителей, жаждало отмщения.
Одной из первых ощутила дыхание необратимых «перемен» Вторая Речь Посполитая — страна, которую трудно (если вообще возможно) было назвать образцом демократии. Варшава строила свои отношения с многочисленными национальными меньшинствами с позиции силы. Кстати, в первую очередь это касалось украинцев. Немцы не были исключением – «горе побежденным»...
«Народник», пруссак Густав Штреземан (умер в 1929 г.) в Веймарской республике стал проводником подготовки постепенного решения «польского вопроса» – возвращения рейху Данцигского коридора, Силезии и части Померании. Но вот австриец Адольф Гитлер в первую очередь обратил свой взгляд на родину, которую всегда считал лишь частью «Великой Германии», и на Чехословакию. По переписи 1930 г. в Чехословакии немцы составляли 22,32% населения (3,23 млн. человек). Они проживали в основном вдоль границ с Германией и Австрией. Судетские немцы в 1918–1919 гг. пытались с оружием в руках добиться присоединения к Германии или Австрии, но чехословацкая армия, получившая полную поддержку Антанты, задушила сепаратизм в зародыше. В одночасье немцы из нации, господствующей на землях Чехии и Моравии (равно как и венгры в Словакии и на Закарпатье), стали нацменьшинством, которое жестко вытесняли из важнейших сфер управления, политики и экономики.
Одиночество: среди «своих» и чужих
Держава, созданная совместными трудами Томаша-Гаррига Масарика (автора концепции единого народа – чехословаков) и бессменного министра иностранных дел Эдварда Бенеша, и в 30-е годы продолжала оставаться классической демократией западного типа. Она имела немалый потенциал самосохранения, который базировался на дисциплинированном и преданном идее республики бюрократическом аппарате и весьма мощных вооруженных силах (о чем ниже). Парламентско-партийная система работала как часы. И никакие кризисы, связанные со сложностями взаимоотношений между более «продвинутыми» чехами и «отсталыми» словаками (последние так и не стали чехословаками, как ни старались представители истеблишмента), казалось, не могли поколебать уверенности хозяев монументального Пражского Града в будущем.
Но во второй половине 30-х годов Чехословакия оказалась в полукольце врагов – непримиримых (к коим относились немецкие нацисты и венгерские хортисты) или же потенциальных (при определенных обстоятельствах таковыми могли стать поляки). Но Варшава так не стала союзником в деле локализации нарастающей экспансии Берлина. В годы Веймарской республики немцами проводилась лишь культуртрегерская и пропагандистская, часто удачная, кампания, усилившаяся с приходом к власти Адольфа Гитлера. Яблоком раздора была Тешинская область со смешанным польско-чешским населением. Варшаве пришлось ее уступить в 1920 году после того, как Прага воспользовалась сложным положением поляков. Это был единственный неудачный из серии локальных конфликтов, в которых увязла возрожденная Антантой Вторая Речь Посполитая в первые два года своего существования: с украинцами-галичанами, литовцами, красными большевиками и немцами.
…В октябре 1933 года малоизвестный инструктор по гимнастике Конрад Генлейн создал Судетендойче Хейматфронт – крайне правую легальную организацию. В ситуации, когда чехословацкие власти внимательно отслеживали даже намеки на угрозу территориальной целостности государства и запретили местный аналог нацистской партии, именно Генлейну было суждено – в условиях затянувшейся в стране экономической депрессии – взять на себя «перековку» немецкого электората. «Активистские» (сотрудничавшие с Градом) немецкие партии постепенно теряли политический вес, а из Берлина сторонникам присоединения к рейху стали поступать щедрые субсидии. Даже Т.-Г.Масарик (но не Э.Бенеш) игнорировал зарождавшуюся опасность и отказался запретить Хейматфронт.
Еще в декабре 1935 года больной Т.-Г.Масарик (скончался в сентябре 1937 г.) передает бразды правления любимому ученику Э.Бенешу. Время было упущено, и к концу 1937 года ситуация уже выходит из-под контроля Праги. Даже большинство тех избирателей-немцев, которые ранее голосовали за социал-демократов и коммунистов, готовы отдать голоса за нацистов Генлейна, создавшего партию. Что и доказывают муниципальные выборы в мае-июне 1938 года: Хейматфронт (Партай) получает более 85% голосов немцев в стране!
Развязка: в кольце врагов
12 марта 1938 года нацисты вступили на территорию Австрии. Этому событию – «аншлюсу» (присоединению) независимой страны – предшествовал долгий процесс «поглощения». Он начался с попытки переворота 1934 г. и убийства канцлера Энгельберта Дольфуса и завершился экзекуцией-спектаклем, устроенным А.Гитлером новому канцлеру Австрии Курту Шушнингу 11 февраля 1938 г., во время его визита в Германию. Великобритания и Франция «отреагировали» лишь словесными протестами. Интересный факт: ряд западных газет отметили, что во время «блицкрига» к Вене много десятков немецких танков банально поломались. Это были еще не те немцы, которые, пройдя горнила кампаний в Польше, Западной и Юго-Восточной Европе, в 1941 году громили советские войска…
Невилл Гендерсон, Герман Геринг, Невилл Чемберлен, Бенито Муссолини, переводчик, Адольф Гитлер и Эдуард Даладье (слева направо) во время Мюнхенской конференции. |
Почему не защищались?
Вопрос о том, стоило ли Чехословацкой республике защищаться, до сих пор бередит умы многих чехов и словаков. Поляки дали свой, чисто шляхетский, ответ на этот вопрос ровно через год, в сентябре 1939 года. Нация и ее лидеры, в данном случае «полковники» – соратники Юзефа Пилсудского, не стали искать оправданий для капитуляции и защищали державу, считая ниже своего достоинства лебезить перед австрийским капралом. А вот чехи и словаки до последнего пытались согласовывать свои планы с Западом (действительно «прогнившим», если использовать риторику брежневской эпохи). Эта ошибочная линия в первую очередь ударила по морально-этическим ориентирам целых поколений.
«Комплекс Мюнхена» аукнулся в 1948 году, когда местные коммунисты при поддержке Сталина довольно легко уничтожили демократические институты (многие чехи и словаки просто «отсиделись» дома во время февральских событий). В 1968 году армия также осталась в казармах. Впрочем, дух сопротивления диктату силы выплеснулся на улицы городов, как и во время бурных демонстраций в поддержку республики весной-осенью 1938 года. Жаль, но армия в XX веке трижды оставалась безучастной и «аполитичной» в ситуациях, когда актуальным был лозунг «Армия и народ – едины!» И если стратегически ситуация в 1968 году действительно выглядела катастрофической (Запад так и не пошел на конфронтацию с Кремлем), то к 1938 году такой вывод применить весьма сложно.
Мощные укрепления (капониры и полукапониры) на чехословацко- немецкой границе не имели аналогов в мире. Фото: www.bankry.cz |
Нацисты сосредоточили на чешских границах (со стороны рейха и аннексированной Австрии) 39 дивизий. Всего немцы располагали на сентябрь 1938 года 47 (!) дивизиями и 2,2 млн. человек списочного состава вермахта. Французы же на восточной границе располагали минимум 60 дивизиями первого эшелона, которым противостояли лишь несколько дивизий. Союзники имели более чем двукратное преимущество! Мы не учитываем английскую армию, о которой даже У.Черчилль был невысокого мнения («наша армия в три раза меньше чехословацкой!»).
В данной ситуации надо сказать о том, что Сталин был готов прийти на помощь Чехословакии, с которой 16 мая 1935 года СССР подписал договор о взаимопомощи. Впрочем, один его пункт практически дезавуировал весомость соглашения: Советский Союз мог прийти на помощь лишь после выполнения и Францией союзнических обязательств. Группировка РККА к утру 22 сентября 1938 г. была приведена в полную боеготовность: всего 30 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, танковый корпус, семь танковых, мотострелковая и 12 авиабригад.
28 сентября 1938 г., то есть за день до подписания договора в Мюнхене, народный комиссар обороны СССР Климент Ворошилов представил в Совнарком докладную записку, в соответствии с которой «в случае необходимости посылки авиации в Чехословакию подготавливаются и могут быть отправлены 30 сентября с.г. следующие авиачасти…». Далее представлен список, в котором фигурируют 246 скоростных бомбардировщиков и 302 истребителя. Главной проблемой был отказ руководства Польши пропускать советские войска, но вот с Румынией можно было договориться. Есть основания утверждать, что договоренность о переброске авиации через Румынию в Чехословакию у Кремля была.
Впрочем, не надо сбрасывать со счетов и опасения руководства Града, прекрасно знающего о страшных метаморфозах внутренней политики Кремля (массовом терроре, уничтожении военной элиты) и о том, что Сталин никогда не отказывался от экспорта коммунистической идеологии. В этой связи интересную запись читаем в дневнике посла СССР в Швеции Александры Коллонтай от 1 июня 1939 года: «В нашу политику верят и не верят. Что мы не агрессоры, это понятно и признано. Но если Красная армия будет в Стокгольме, что потребует Москва?». И таки «доблестная» РККА очень скоро, через неполный месяц после подписания Пакта Риббентропа-Молотова (24 августа 1939 г.), занялась хищническим разделом вместе с нацистами Польши. А вскоре, получив от Гитлера карт-бланш на агрессию в «своей зоне ответственности», начала последовательно поглощать соседние страны (Литву, Латвию, Эстонию) или же оккупировать территории других (как в случае с Румынией). Лишь Финляндия не поддалась угрозам Кремля и смогла сберечь свою независимость и честь ценой кровавой войны и потери Выборга.
Чехи и словаки готовились к сражениям. Уже 20–31 мая 1938 года была проведена частичная мобилизация. 11 июня 1938 г. в Праге состоялась 50-тысячная демонстрация под лозунгом «Мы не сдадимся!». Демонстранты буквально штурмовали здание советского постпредства в Праге с просьбой не бросать чехов и словаков на растерзание агрессорам. Коммунистическая партия была единственной политической силой, выступившей безоговорочно в защиту республики…
7 сентября 1938 г. в английской газете «Таймс» была опубликована статья главного редактора Даусона, где он рекомендовал правительству Чехословакии «принять предложение, поддерживаемое в некоторых кругах и ставящее своей целью сделать Чехословакию более однородным государством путем отделения от него чуждого ему населения, живущего по соседству с народом, с которым оно связано расовыми узами». Дорога к Мюнхену была открыта. Чехословакия оказалась в изоляции и стала шаг за шагом уступать позиции. Приезд летом 1938 г. миссии английского лорда Уолтера Рэнсимена, который старательно выкручивал руки союзникам (он даже рекомендовал «передачу Германии районов с преимущественно немецким населением»), означал лишь одно – Лондон уже списал Прагу со счетов. Французы, впрочем, выступили против проведения плебисцитов и высказались за гарантии «изувеченной Чехословакии», как писал У.Черчилль. 19 сентября Лондон и Париж передали ультиматум Праге, в котором они призывали союзников «освободить» нацистам те районы страны, где немецкое население составляло более 50%.
Была ли альтернатива капитуляции?
Руководство Чехословакии не спешит с ответом, но уже 23 сентября 1938 г. Э.Бенеш своим декретом объявляет всеобщую мобилизацию. Смена днем ранее Кабинета министров и назначение премьером военного министра генерала Яна Сыровы, казалось, меняет ситуацию на корню. 25 сентября Прага отвергает ультиматум, чем ввергает в состояние шока западные столицы…
Но первое же известие о начале переговоров «стервятников» парализует волю к сопротивлению Э.Бенеша и его опытных военных. Вот часть записи телефонных переговоров начальника штаба армии ЧСР генерала Людвика Крейчи с генералом Я.Сыровы 29 сентября 1938 года:
Сыровы: «…К сожалению, наши союзники оказались трусами и в последнюю минуту, когда уже должно было произойти столкновение, они испугались и за нашей спиной возобновили переговоры…»
Крейчи: «…Мне не понятно, как все время переговоры о нас шли без нас. Ведь мы не Эфиопия, у нас сильная армия, которая в состоянии выдержать удар со стороны немцев…»
Сыровы: «…Мы должны полностью отдавать себе отчет в том, что не можем вступать в борьбу одни, когда нас покинули все наши союзники, ибо, учитывая известную жестокость Гитлера, это означало бы истребление нашего народа».
Генерал армии ЧСР Сергей Войцеховский |
Тем временем судьба страны решалась в столице Баварии, где прошли три раунда переговоров. Гитлер и Муссолини (итальянский диктатор являлся как бы хозяином встречи) разыграли – с репетицией – потрясающий спектакль. Премьеры Франции и Великобритании были настолько мелкими пешками в этой игре, что даже не удосужились заранее встретиться и обговорить свои позиции. Это был театр двух блестящих актеров-мерзавцев – дуче и фюрера. Но и не менее «блестящих» статистов, которые боялись войны как огня и приняли все «пожелания» агрессора. То, что Чемберлен был человеком ограниченного ума и подлецом (не побоюсь этого слова), подтверждает, хоть и косвенно, его соотечественник Норман Девис в книге «История. Европа»: «Чемберлен пришел как ягненок в логово льва, к сожалению, ничего не зная о «далекой стране» (речь идет о верном союзнике – Чехословакии! – С.М.), чью судьбу надо было решать… Демократические правительства, которые отбрасывают моральные принципы, ведут переговоры с диктаторами себе на погибель». Уинстон Черчилль, которому суждено будет в 1940 г. стать первым серьезным соперником нацистов в надвигающейся мировой бойне, в порыве гнева скажет о Чемберлене: «Невилл – дурак… Он думает, что можно ехать верхом на тигре!». Доверчивость, граничащая с идиотизмом, этого престарелого аристократа просто поражает воображение: «Несмотря на печать суровости и отсутствие жалости на его лице, у меня создалось впечатление, что на этого человека можно положиться». Это сказано о Гитлере!
Пару слов об Эдуарде Даладье – лидере радикалов и «великом пацифисте». Он выглядит просто жалкой фигурой даже на фоне Чемберлена. В годы войны правительство коллаборационистов Петена пыталось судить Даладье за поражение 1940 года, но Гитлер отправил его в Бухенвальд. «Герой» Мюнхена так и не был прощен на родине, хотя и пытался заниматься политической деятельностью после войны. Именно Франция, догуливавшая за дымовой завесой Версаля в кафешантанах свою былую мощь, не просто «блистательно» проиграла войну с нацистами, но и потерпела страшное поражение в моральной плоскости. Это поражение нельзя сравнить с гордым сопротивлением Польского государства, так и не подписавшего капитуляцию. Честь Франции спас человек весьма правых взглядов, генерал де Голль, создавший комитет «Свободная Франция» и партизаны «маки» (в основном коммунисты).
…Чемберлен поразился радостным эмоциям баварцев по пути в аэропорт. И также был встречен ликующей толпой на аэродроме на родине, где сказал всем известную фразу: «Я верю, что это будет мир для нашего времени!». Уинстон Черчилль в палате общин был лаконичен: «Мы потерпели полное и безусловное поражение без войны. Грабитель, грозя пистолетом, потребовал один фунт. Получив его, он потребовал два».
Президент Чехословакии Э. Бенеш 30 сентября 1938 года по радио сказал соотечественникам: «Жертва, которую нас заставили принести, огромна и бесконечно несправедлива». Личный протест Бенеша, вскоре отправившегося в эмиграцию, и его абсолютная капитуляция – индульгенция, которая оказалась никому не нужной, и одновременно, жестокое моральное поражение лидера нации. Союзники так и не «простили» ему Мюнхена, хотя президент страны и отсутствовал при ее расчленении по их вине.
Результат Мюнхена-38 стал катастрофой для Чехословакии: нацисты получали на блюдечке до 30% ее территории, 33% населения, самые важные промышленные районы, где производилось 70% железа и стали, 66% угля, крупнейшие электростанции, практически всю линию укрепленных районов; были перерезаны все важнейшие железнодорожные магистрали.
Уже 1 октября 1938 г. немцы начали оккупацию Судетского края, а на следующий день поляки оккупировали Тешинскую область. 7 октября Прагой признана широкая автономия профашистской Словакии, 8-го – Закарпатской Украины. 2 ноября южные области Словакии и Закарпатья аннексированы Венгрией.
Нацистские войска вступают в Прагу. 15 марта 1939 г. |
15 марта 1939 г. венгерские войска оккупируют провозглашенную днем ранее Карпатскую Украину; хортисты разворачивают страшный террор на этих землях.
Так, всего лишь за неполных полгода ситуация в Европе изменилась кардинально. Для Гитлера поглощение Чехословакии стало пробным камнем. Черчилль был провидцем… Именно в марте 1939 года Великобритания устами Н.Чемберлена заявила, что окажет полякам «всю поддержку, которая в ее силах», и гарантировала территориальную неприкосновенность Польши. У Лондона, как и у Парижа, хватило сил только на «странную войну» и футбольные матчи… Проводя аналогию с нынешней дряхлой системой «коллективной безопасности» в мире, зададимся вопросом: «Запад нам поможет» в случае возникновения конфликтной ситуации?
Редактор страницы «Архивариус» приносит извинения у читателей за ошибку, допущенную в материале «Новый русский Сталин, или Конструкторы «счастливого прошлого». В абзаце, начинающемся со слов «Вместо выводов отметим следующее…». вместо «словаком Гахой» следует читать «чехом Гахой».