Фрейдизм, фетишизм, садомазохизм, жесткое порно. И это все о ней, любимой. О Неделе высокой моды, которая снова кружила головы в Париже. Больше всех говорили, конечно, об очередных безобразиях признанного хулигана Джона Гальяно. Стивену Спилбергу, который находился в первом ряду среди зрителей этого шоу, по его собственным словам, приходилось все время напоминать себе, что он находится не на показе сиквела кубриковских сексуальных фантазий «Широко закрытые глаза-2», а на демонстрации коллекции одного из величайших домов высокой моды. Конечно, сам Кристиан Диор в свое время тоже не стеснялся шокировать самую высокопоставленную публику заимствованиями элементов «уличной моды», так что, вполне возможно, следующие поколения критиков еще будут восхищаться смелостью и незакомплексованностью дизайнера, предложившего в качестве нашейного украшения петлю висельника. Остается только надеяться, что будет это уже в следующей жизни. Хотя у самой «продвинутой» молодежи гремучая смесь военной униформы, кружевных чепчиков и фартучков горничных и «боевого арсенала» профессиональных кокоток все же вызвала определенный интерес. По крайней мере, как прошибающая до спинного мозга квинтэссенция декаданса (или, по мнению более резких критиков, сексуально-интеллектуальной деградации) и заигрываний извращенной психики и с Эросом, и с Танатосом одновременно. В этом контексте каблуки в форме стилета и золотые пули на подвязках для чулок (особенно после перевода этих самых подвязок в разряд верхней одежды) выглядели не только символично, но и прочувствованно. Судя по всему, сам Гальяно остался доволен произведенным впечатлением. А представители Дома Кристиана Диора, для которого и создавалась эта коллекция, не скрывали своего удовлетворения тем, что срок контракта с этим смутьяном из Британии истекает уже достаточно скоро.
Собственно, тема садомазохизма для подиумных показов не так уж и нова. Впервые ее начал эксплуатировать Джанни Версаче, срывая при этом яростные аплодисменты. Однако его сестра и продолжательница дела мягко, но настойчиво стремится увести мировую моду от этой темы. «Я не думаю, что женщинам стоит сохранять этот налет скверны, — заявляет она. — Им следует выглядеть утонченными и абсолютно самодостаточными». Соболя, килограммы полудрагоценных камней, облегающие платья телесного цвета с единственным акцентом — массивным ожерельем — Донателла тоже умеет совращать и соблазнять. Но при этом сомнения в психическом здоровье ее клиенток возникают лишь при взгляде на цену изделий. Да и то в основном у их мужей. Цвета фуксии, абрикоса, коралла, гиацинта и совершенно особенный розовый, получивший название «Камилла» и разработанный Донателлой для Камиллы Паркер, стали цветами ее триумфа над сердцами и кошельками зрителей. Гвинет Пэлтроу и Милла Йовович наперебой перечисляли наряды, которые им бы хотелось приобрести. И тут же подтверждали, что вряд ли они все это смогут себе позволить. Зато оценка профессиональных критиков была более сдержанной: они никак не могли понять, почему эта коллекция демонстрировалась в программе Недели высокой моды, а не pret-a-porter.
Показ коллекции Александра МакКуина для Дома Живанши никаких ассоциаций с одеждой, предназначенной для носки, не вызвал. Мотоциклетные шлемы с психоделическими цветочками в комплекте с меховыми манто, брючные костюмы с крошечными электрическими лампочками, вечерне- пижамные костюмы в попугаечных сочетаниях канареечно-желтого с мятно-зеленым, «пришлепнутые» к тому же гигантским бантом. Мнение одной из клиенток по поводу этого шоу было достаточно показательным: «Я все время пританцовывала! Обязательно куплю себе этот саунд-трек! Ну и, может, еще что-то из одежды…»
Шоу Карла Лагерфельда также оказалось достаточно запоминающимся и впечатляющим. Зрители, затаив дыхание, следили за моделями, которые в обуви на острых каблучках дефилировали по надувным понтонам, покрывающим ярко-синюю гладь открытого бассейна, и не уставали гадать, чем это закончится: продырявленным понтоном, падением в воду или нервным срывом. Убедившись, что ничего подобного не произошло, присутствующие наконец решились обратить внимание на саму коллекцию. Правда, ничего сверхинтересного они не увидели: знаменитые прозрачные боа Лагерфельда кочуют из одного показа Дома Шанель в другой, элегантность и стильность юбок длиной выше колена уже привычно диссонирует с анахроническими начесами и «базарным» макияжем. Зато массивные металлические пояса, щедро украшенные аквамарином, аметистом или золотыми вставками, плотно сидящие на бедрах и сочетающиеся по цвету с губной помадой и лаком для ногтей, несомненно, будут взяты на вооружение в наступающем сезоне.
Унгаро и Валентино также привычно для себя эксплуатировали тему романтической сексуальности, правда, пытаясь придать ей более актуальное «спортивно-поэтическое» звучание. Что это может означать, понять было трудно, но публика голову подобными сложностями не забивала, а старательно получала удовольствие от красочных и женственных нарядов. А коллекция очков Унгаро, щедро присыпанных драгоценными камнями, разошлась практически мгновенно.
Жан Шарль де Кастельбажак, все еще родом из детства, активно использовал рисованные мотивы диснеевских мультиков. Симпатичная мордашка Бемби, выглядывающая из-под густой шелковистой листвы, обильно покрывающей модель, мало кого оставила равнодушным. Зато раскошеливаться на подобный наряд особо желающих почему-то не нашлось.
Заключительный аккорд, по давней традиции, был поставлен показом Ив Сен-Лорана. Безупречность вкуса и непогрешимое чувство прекрасного, которые в очередной раз продемонстрировал великий мастер, только подчеркнули напыщенность и беспомощность основной массы дизайнеров более поздних поколений. Том Форд, которого прочат в преемники прославленного метра, с трудом подыскивал слова, выражающие степень его восхищения: «Это была вершина. Совершенство. Безумно прекрасно. С первой минуты он причаровывает и вовлекает в свой собственный мир». А сам Ив Сен- Лоран, разрисованный яркими отпечатками губной помады, которые оставили на лице дизайнера его мать Люсьен и самая любимая клиентка Катрин Денев, говорил о том, что самое главное — не испортить то, что прекрасно уже само по себе: красоту женского тела, чистоту линий, совершенство пропорций. И тогда вечернее платье, сотканное из невесомых перьев, огромная розовая шляпа в комплекте с желтым камзолом матадора, меховое манто, под которым на голой груди нет ничего, кроме массивных ювелирных украшений, будут выглядеть совершенно естественно и гармонично. А главное, очень красиво.