Мы привыкли к тому, что раньше в марте, а теперь в мае проходит когда-то Всесоюзный, а сейчас - Международный Шевченковский праздник «В семье вольной, новой». И хотя это уже стало традицией, но и она тоже имеет свое историческое начало, ведь известно - быстрее и проще уничтожаются именно традиции. В этом убеждают и политические события, и отношение за много лет к разного рода бытовым, этнографическим, в целом к культурным традициям. Не исключение и Шевченковский праздник. С каждым годом все труднее и труднее его организовывать и проводить. И зависит это от тех же, фактически, от кого зависело более 110 лет тому назад: лиц при власти.
После смерти Т.Шевченко наступило долгое молчание о нем, оно продолжалось почти 20 лет. И что удивительно, но это молчание было именно в Украине, потому что в России, в ее столице, почти ежегодно проходили вечера литературы и искусства, отправлялись панихиды, как правило, в Рязанском соборе. В Петербург специально к этим дням приезжали выдающиеся украинские театральные деятели, такие, как М.Заньковецкая, М.Кропивницкий, ставились пьесы, читались стихи... В Украине официально было запрещено какое-либо собрание, посвященное Кобзарю. «В Киеве, - пишет газета «Труд», - не было еще до сих пор ни одного публичного собрания в эти дни (дни смерти Т.Шевченко. - И.З.) в честь поэта». 1
Таким образом Россия продолжала свою имперскую политику в сфере культуры, искусства. Она уже присвоила себе талантливых художников XVIII века В.Боровиковского, Д.Левицкого. Они и сейчас считаются русскими. 2 Как считали своими Гоголя-Яновского Н.В., Гребинку Е.П., Квитку-Основьяненко Г.Ф., Костомарова Н.И., Котляревского И.П., Маркович (Марко Вовчок) М.О. и других. В этом списке, конечно, значится имя и Т.Г.Шевченко.
Начало 1881 года было богато событиями: 20 лет как отменили крепостное право (хотя народ не стал свободным и богатым), ранение и смерть императора Александра II (так была отмечена предыдущая дата и продемонстрирован акт непокорности и непримирения с убожеством простого народа). Шла подготовка и к 20-летию со дня смерти Т.Шевченко (наверное, первое мероприятие этой даты провел Н.Костомаров, напечатав повесть «Несчастный» 3 ). Был еще один праздник, который не отмечали так широко в России, но пресса не обошла его в рубрике «Иностранные известия», - это 80-летие Виктора Гюго. Это событие и дает нам повод сравнить уровень национальной сознательности, который более чем 100 лет назад определил уровень французской и уровень всеимперской русской культуры. Поэтому только сейчас, а не после октябрьских событий 1917 года, как до некоторого времени было принято считать, становятся понятными и значимыми слова Т.Шевченко «В семье вольной, новой», ведь только сейчас народ Шевченко может быть новой и вольной семьей и в ней должно быть все по-новому. Дай Бог этому осуществиться.
Мы не успели свято почтить еще при жизни многих славных сыновей и дочерей Украины. Мы не научились еще это делать и по отношению к тем, кто сейчас отдает свои силы на благо народа. Наступило время приобщаться к международным традициям. Они-то, убежден, и должны оздоровить наш начиненный вредными элементами организм. Давайте порадуемся тому, что общество в целом имеет возможность и способность возрождаться и обновляться. Будем беречь это свойство и используем его. Гений Т.Г.Шевченко будет благодарен за это и даст нам силы и вдохновение на много лет благодатной деятельности для строительства новой Державы.
Предложенные материалы взяты из киевской газеты «Труд» за 1881 год. Сознательно или случайно ( будем думать о первом) они были помещены в одном номере за 23 февраля по ст.ст. Это и стало причиной их второго рождения. Числа указаны по старому стилю, выделения оставляем так, как они зафиксированы в газете.
Письмо в редакцию
За чем же дело стало?
Таким вопросом невольно задался я, прочитавши в №42 «Зори» «Поминки Т.Г.Шевченка». В самом деле, что мешает Киеву почтить память Шевченко!
Попробуем это сделать. Время самое удобное: 19 февраля окончилось 20 лет со дня освобождения крестьян, 26 февраля оканчивается 20 лет со дня смерти лучшего крепостного крестьянина Киевской губернии Тараса Григорьевича Шевченко. Помянем же его! Помянем - не демонстративно, а открыто, публично, во всеуслышание, помянем все, кто хочет, кто желает, кто имеет возможность.
Но где и как?
Во-первых - по-христиански, молитвой. Пригласим профессора Фаворова отслужить поминальную обедню и панихиду 25 февраля в университетской церкви, хотя, по-моему, сообразнее было бы совершить это богослужение в Братском монастыре, воспетом не раз Шевченком.
На богослужение пригласим всю учащуюся в Киеве молодежь, в особенности - учащихся в народных школах.
Желательно, чтобы в частных Киевских газетах в День 26 февраля явились статьи, посвященные воспоминаниям о Шевченко.
Быть может, 25 февраля, или накануне - будет заседание Киевской думы, - пусть же дума почтет память Шевченко, наименовав одно из городских училищ - лучше всего первое подольское - училищем имени Шевченко. Предположение об этом подобает внести в думу городскому голове, как представителю общества.
Ученые наши общества - Нестора, церковно-археологическое, юридическое и другие - пусть устроят 26 февраля собрания, на которых следует прочесть рефераты о Шевченко.
Утром 1 марта (взамен 26 февраля, приходящегося на первой неделе поста) пусть любители устроят в зале думы бесплатное литературно-музыкальное утро из произведений Шевченко и о Шевченко. Разумеется, все литературные произведения должны быть на малорусском языке.
Вечером того же дня - спектаклю в драматическом обществе, поставив драму Шевченко «Назар Стодоля».
Так как литературное утро и спектакль на малорусском языке требуют особого разрешения г.Министра В.Д.: то следует заранее обратиться к губернатору с просьбой, чтобы разрешение было испрошено по телеграфу.
Наконец - откроем у себя в газете, по примеру «Отечественных записок», подписку и прием пожертвований на устройство школы имени Шевченко в Каневе, а лучше бы - в селе Морынцах, месте родины Шевченко. На первый раз - приношу посильную лепту для этой школы 25 рублей серебром. Вот чем можно и должно помянуть Шевченко.
Что же! За чем дело стало?
Перебендя.
От редакции. Горячо сочувствуя предложению, выражаемому в этом письме, и уверенные, что рано или поздно, в такой или иной форме будет почтена память великого поэта, мы с своей стороны готовы содействовать скорейшему осуществлению давнего намерения почитателей памяти Т.Г.Шевченко.
В Иностранные известия
В Париже, 27 февраля (нов. ст.), праздновалась восьмидесятилетняя годовщина Виктора Гюго. Газеты справедливо говорят, что такое чествование писателя при жизни его не имеет примера в истории; перед этим бледнеет празднество, устроенное этим же Парижем в честь Вольтера. Люди всевозможных положений, состояний и политических партий соединились, чтобы достойным образом почтить поэта, составляющего славу и гордость всей нации. Правительство сделало почин всем чествованиям; накануне юбилея министр - президент Ферри явился в квартиру Гюго и привез ему от имени правительства великолепную севрскую вазу; поднося ее поэту, министр сказал: «Дорогой учитель! Прошу позволения поднести вам то, что мы нашли самого прекрасного в наших национальных мануфактурах». При этом Ферри добавил, что он в качестве министра народного просвещения ради дня рождения Гюго отменил все наказания в учебных заведениях Франции и Алжирии. В день события, 27 февраля, вся улица, где находился дом поэта, украсилась флагами; возле дома устроены были эстрады, убранные экзотическими растениями; тут у порога дома стоял золоченый бюст республики. С 10 часов утра от триумфальной арки огромная толпа участников торжества направились к дому поэта; впереди всех шли ученики. Когда шествие остановилось перед домом, на балконе появился убеленный сединами поэт со своими внуками, мальчиком и девочкой, по сторонам. Гюго не мог удержаться от слез. Здесь он стоял, когда внизу проходили целые тысячи депутаций с музыкой, с пением патриотических песен, с постоянными приветствиями поэта. При появлении членов генерального совета, Гюго, взволнованный, растроганный этою величественною манифестациею, произнес речь. «Приветствую Париж не от своего имени, потому что я ничто, а именем всего того, что живет, мыслит, любит и надеется на земле. Города - благословенные места; они - мастерские божественного труда. Труд божественный - это тот же человеской труд; в том случае он делается божественным, когда становится совокупным. История от времени до времени кладет печать на тот или иной город. Чем были Афины для греческой древности, чем был Рим для древности римской, тем стал ныне Париж для Европы, для образованного мира. Кто говорит к Парижу, тот говорит к целому миру. И я, скромный прохожий, славлю с любовью и приветствую священный город Париж именем городов Европы и Америки, от Афин до Нью-Йорка, от Лондона до Москвы, от твоего имени, Рим, и от твоего - Берлин». При слове «Берлин» поэт закрыл глаза рукою и зарыдал. Толпою овладел непомерный восторг. Депутации складывали на пороге дома множество венков, цветов. Особенно радостно встречена была депутация студентов. Гюго благодарил движениями рук, несколько раз плакал. Шествие продолжалось до 3-х часов; мимо дома поэта прошло до 200000 народа и все это в образцовом порядке. В 3 часа, в зале Трокадеро, собралась масса народа; здесь читали и пели лучшие произведения Гюго, а Луи-Блан произнес речь о жизни и сочинениях его. Вечером в театрах даны были празднические представления; народ долго группами бродил по городу, распевая «Марсельезу» и другие песни.
1 «Труд», 1881, №4.
2 См. об этом детально в книге: Чайковская О. Как любопытный скиф... Русский портрет и мемуаристка второй половины XVIII века. М.: «Книга». 1990. 295 с.
3 «Исторический вестник». 1881. №1. С. 1 - 45.