Все эти трагико-пафосные разговоры о том, что профессия журналиста в ближайшее время может исчезнуть (из-за цензуры, притеснений и т. п.),— лишь пустая болтовня. Не может исчезнуть то, чего вообще не существует и никогда не существовало.
Часто журналистику называют древнейшей профессией, с чем не берутся спорить даже проститутки, претендующие на пальму первенства. Вполне справедливо: удовлетворение информационных нужд — дело не менее важное, нужное и, подчеркнем, приятное (поэтому и имеет большой спрос в обществе), нежели удовлетворение нужд сексуальных, и любительство здесь не проходит. Но кроме исторических, нравственных и меркантильных точек пересечения, журналистику и проституцию объединяет еще один аспект — юридический, о котором мало кто догадывается, прежде всего сами журналисты. Эти уважаемые и популярные в народе виды деятельности находятся вне закона. Как не существует у нас официально профессии «проститутка», так и не существует профессии «журналист». («Абзац», — написала бы здесь Оксана Забужко.)
В старом советском классификаторе, разработанном еще в 1956 году, список профессий на букву «ж» заканчивается жировальщиком (сдирающим шкуру с убитого животного) и жокеем. В 1995-м Министерство труда и социальной политики наконец-то выпустило украинский государственный классификатор, где (тоже наконец-то) появляется слово «журналист». Казалось бы, теперь можно радостно воскликнуть: есть такая профессия!
— А вот и нет, — пригасил всю радость ответственный сотрудник Министерства труда Владимир Сова. — Журналистика — не профессия, а профессиональная группировка, поскольку к ней до сих пор не разработаны квалификационные характеристики, как к другим профессиям, то есть не определено, кто имеет право называться журналистом, его профессиональные обязанности, образовательные требования, объемы работ, должности и тому подобное.
— Почему не разработаны?
— Полюбопытствуйте в отраслевом Комитете информационной политики у господина Чижа, они этим должны заниматься.
Подчиненные Ивана Сергеевича искренне заверили, что ничего подобного никогда не слышали, и вообще квалификационные характеристики разрабатываются по инициативе Минтруда, а оттуда никакого официального представления по поводу этого не было. «Хотя проблема в самом деле давно назрела», — подчеркнул начальник управления печатных СМИ Госкоминформа Владимир Авраменко. А пока что журналистами нужно считать всех, кто зарабатывает себе на хлеб трудом в средствах массовой информации. Образование, профессиональный уровень значения не имеют. Напечатал две строчки в газете, сказал три слова в эфире — и ты уже журналист!
Что ж, все логично: нет профессии — не может быть и профессиональных требований к тем, кто ею занимается. Действительно, в журналистике (в этой группировке!) базовое образование вроде и не обязательно. Как сказала одна черновицкая редактрисса, главное, чтобы человек творчески и умело подал материал. А для этого якобы вовсе не нужно пять лет учиться на журфаке. По крайней мере правильность этих слов убедительно доказывают отдельные представители журналистской черновицкой братии, у которых за душой только аттестат средней школы, но фору они дают многим дипломированным и тщеславным журналистам, чье перо давно и бесповоротно затупилось, а чернила высохли. Каждая профессия (пусть даже и группировка или так до сих пор и не признанные нашим несовершенным законодательством популярные ныне профессии маркетолога и менеджера) защищает себя прежде всего не бумажками с печатями учебных заведений, а качественным уровнем конечного продукта своей деятельности, каким бы он ни был — интеллектуальным или материальным. Диплом — всего лишь свидетельство того, что его владелец знает, как делать свое дело (что уже важно), а насколько умело это ему удается — покажут результаты труда.
Дабы было с чем сравнивать эти результаты, чтобы дать им объективную оценку, каждая отрасль имеет свои стандарты качества, которые вынуждена соблюдать если не добровольно, руководствуясь законами рынка, где некачественный продукт не будет иметь спроса, то принудительно. Качество товаров, работ, услуг контролирует великое множество государственных и общественных организаций, а также профессиональные гильдии высококвалифицированных специалистов; общество же с этим полностью соглашается, ведь никто не желает покупать и потреблять заплесневевший хлеб, суррогатную водку или минеральную воду с токсичными примесями, лечиться у ветеринаров или слушать в концертном зале за свои же деньги «собачий вальс», пусть даже в исполнении дочери министра с красотой Венеры Милосской. Проблема качества становится особенно актуальной и приобретает значение национальной безопасности, когда речь идет о продуктах и товарах массового потребления.
Журналисты, с дипломом или без него, производят и продают информационный продукт — словесное сообщение, имеющее все признаки товара, предназначенного для удовлетворения нужд пользователей, а ими сегодня являемся практически все мы. И, как у каждого товара, хотим мы того или нет, у него всегда имеется своя качественная и ценовая характеристика. Кто и как определяет сегодня это качество и цену?
В Черновицком областном центре стандартизации, метрологии и сертификации, ведающем такими проблемами, долго не могли понять сути вопроса. «Вы о компьютерах, об информационных носителях или передающих системах?» — «Нет, об информационном продукте в виде газетной статьи, радио- или телепередачи». «Так разве ж можно определить их качество? — невероятно удивлялись специалисты центра. — Это же творчество!» Такого же мнения были и в областном управлении по делам защиты прав потребителей: дескать, информация — слишком эфемерная субстанция, чтобы измерять ее рамками стандарта. Хотя начальник управления Андрей Головань все-таки согласился с тем, что поскольку журналистская информация действительно является товаром и довольно существенно влияет на качество нашей жизни, то она должна иметь свои качественные показатели. Но таких сегодня нет.
Считается, что информационное пространство — это что-то мистически-недосягаемое, едва ли не первозданный вселенский хаос, где правит бал высокое вдохновение и интуиция, а работающие в нем являются великими творцами едва ли не художественных шедевров. Хотя это пространство — обычный рынок, где все можно купить и продать, а журналисты — обычные ремесленники немного специфического товара. А еще едва ли не все убеждены, что качество информационного продукта — газеты, телепередачи — определяет сам потребитель, что является, по сути, подменой понятий, ведь потребитель определяет только рыночную цену издания, его рейтинг популярности. Потребительская оценка вообще мало когда совпадает с оценкой профессиональной. Последнюю может дать только профессионал. Только врач может профессионально оценить качество работы другого врача (больной, в конце концов, тоже может, но, к сожалению, слишком поздно), инженер — инженера, только профессиональный музыкант с признанным авторитетом способен определить уровень исполнения другого музыканта, пусть и гениального любителя-самоучки, но не наоборот. Чтобы стать профессионалом и досконально овладеть профессией, человечество не придумало ничего лучшего системы базового образования. И когда профессия защищает себя определенными качественными стандартами, то эти стандарты прямо зависят от уровня полученного образования. Любой, будь у него хоть сотня педагогических талантов, не имеет права зайти в класс и преподавать, пока не прослушает полный курс педагогических дисциплин и не получит соответствующий диплом. Только учеба на юридическом факультете дает право заниматься профессиональной правовой деятельностью. О врачах и говорить нечего — там, кроме диплома, должен быть еще и специальный сертификат на разрешение практической работы. И только журналистом может быть кто угодно. (Между прочим, что довольно обидно, дипломированный журналист не найдет себе работу вне информационного пространства. Например, он не может легко и спокойно стать учителем даже украинского языка и литературы — для этого нужно еще получить педагогическое образование, а это минимум три года учебы в профильном высшем учебном заведении.)
В черновицких средствах массовой информации дипломированных журналистов можно пересчитать на пальцах. Ими сегодня заправляют учителя-филологи, зачастую не только не имеющие и малейшего представления о специфике работы в информационном пространстве, но и элементарной грамотности. Имеются еще историки, религиоведы, строители — и все журналисты! Среди руководителей СМИ — только один с журналистским дипломом. И что бы там ни говорили о ненужности журналистского образования, именно его газета является сейчас самой массовой, популярной и интересной. Между прочим, в ней и заместитель редактора, и заведующие отделов тоже с дипломами журфаков — профессионал всегда ищет профессионалов, и наоборот. Остальные редакции — пестрые сборища любителей, возглавляемые выпускниками филфака Черновицкого университета, что соответствующим образом сказывается на газетных страницах и тиражах. Естественно, имеется в этом филологическом засилье и счастливые исключения, но, как известно, исключение лишь подтверждает правило, не опровергая его. А оно остается единым во все времена — профессией должен заниматься профессионал с базовым образованием.
В украинской журналистике профессионалов маловато. По официальным данным, 70—80% журналистских должностей в редакциях отечественных СМИ занимают люди без высшего образования — о базовом вообще речи не идет. Таких «самодеятельных» журналистов в Украине более 20 тысяч. Тем временем дипломированные специалисты оказались на маргинесе украинского информационного пространства. Сегодня найти работу, по крайней мере в редакциях газет, очень трудно — вакансий нет. Кадровая политика в этой непрофессиональной группировке, чем является наша журналистика, базируется только на субъективизме редактора или владельца информационного издания и далека от каких бы то ни было профессиональных критериев. В конце концов эти критерии определять и применять некому, ведь не может учитель-филолог давать профессиональную оценку журналисту. И тогда в игру вступают невидимые, непонятные и, если называть вещи своими именами, безнравственные правила, когда во главе уважаемых газет оказываются вчерашние посредственные корреспонденты многотиражек, конечно, без базового образования, только благодаря своим кумовским связям с губернаторской семьей, или при устройстве на работу открытым текстом называется сумма взятки (либо иные услуги) за возможность работать на той или иной редакционной должности. Непрофессионализм руководства СМИ приводит к искажению не только кадровой, но и в целом редакционной политики, зачастую подчиненной не интересам печатного издания, его читателей и коллектива, а удовлетворению амбиций и материальных нужд редактора или владельца газеты.
Непрофессионал всегда будет недолюбливать и отталкивать профессионала — срабатывает так называемый комплекс неполноценности и дарвинистский закон самосохранения. Государству в лице ее властных органов, в частности соответствующих министерств, на которых возложено нормирование труда, профессиональные журналисты все-таки не нужны — ими трудно манипулировать. С принятием же квалификационных характеристик и официальным признанием профессии журналиста сразу исчезнет возможность насаждать в информационном пространстве «своих» марионеток. Ведь профессионал действует по собственному усмотрению и не позволит, чтобы им кто-то помыкал. Он не будет работать лишь за кусок хлеба (средняя зарплата творческих работников СМИ в Черновицкой области сегодня не дотягивает до прожиточного минимума на одно лицо), а будет требовать достойной оплаты своей работы. Он не будет держаться за должность и склонять покорно голову перед руководителем-самодуром (а таких сейчас в наших редакциях великое множество), поскольку будет ведать, что его знание и профессиональное мастерство всегда будут востребованы на рынке труда. В конце концов профессионал не пойдет против профессионала (это как у Киплинга: мы с тобой одной крови — ты и я) и всегда станет в его защиту. Проблемы свободы слова, цензуры (политической, властной, собственной), всяческих притеснений — физических и моральных — решатся тогда сами собой, без лишнего шума. А пока что эти проблемы процветают и еще долго будут процветать в профессии, которой, как оказывается, никогда не было.