Многие считают виднейшей фигурой ХХ века гениального физика Альберта Эйнштейна. У самого же великого ученого был совершенно другой фаворит: «Возможно, грядущие поколения просто не поверят, что такой человек из обычной плоти и крови ходил по этой грешной земле». Эйнштейн вел речь о Мохандасе Карамчанде Ганди, которого сперва вся Индия, а потом и весь мир называли Махатмой Ганди, хоть сам он категорически не воспринимал этого прозвища. «Махатма» на языке хинди означает «великая душа», «великий учитель».
«Моральное влияние, которое Ганди оказал на мыслящих людей, — писал Эйнштейн, — является намного более сильным, нежели кажется возможным в наше время с его избытком грубой силы. Мы признательны судьбе, подарившей нам столь блестящего современника, указывающего путь для грядущих поколений».
Единственная его одежда — кхади, кусок грубого домотканого полотна, обмотанный вокруг тщедушного тела, плохонькие самодельные крестьянские сандалии, одетые на босую ногу, а часто — вообще никакой обуви, в руках — посох. И все. Больше никаких вещей. Так Махатма Ганди обошел пешком или объехал в поездах третьего класса (намного хуже современных украинских электричек) всю огромную Индию.
И вместе с тем «последний рыцарь Британской империи» Уинстон Черчилль считал этого «полусумасшедшего пророка» не менее страшным и опасным врагом своей империи, над которой никогда не заходило солнце, чем Адольф Гитлер. Нацисты стремились противопоставить британской силе, гордыне и чувству собственной исключительности еще большую силу и гордыню. Ганди — сатьяграху, философию ненасильственного сопротивления темной силе. Гитлер проиграл, а Ганди выиграл.
В современной Украине мало знают о Махатме. А между тем, мы — те самые «грядущие поколения», о которых писал Эйнштейн. И без Ганди и его политически-нравственного учения, наш мир был бы другим. Без него не было бы ни афро-американского пророка Мартина Лютера Кинга, ни советского диссидентского движения, ни польской «Солидарности», ни чешской бархатной революции конца 1980-х, ни, в конце концов, украинской оранжевой революции. По крайней мере, в таком виде, как все это произошло.
Как закалялась сталь
2 октября 1869 года в семье дивана (премьер-министра) крохотного индийского княжества Порбандар родился шестой и, как оказалось, последний ребенок. Слабенького и худенького мальчика назвали Мохандасом Карамчандом. Отец младенца Карамчанд Ганди был своеобразной «белой вороной» среди крайне коррумпированных, напыщенных и алчных индийских чиновников. Карамчанд и его супруга Путлибай (мать нашего героя) принадлежали к самому ортодоксальному вишнуистскому направлению в индуистской религии, они не употребляли алкоголя, мяса, не курили табак. Индуистская религия, как, впрочем, и любая другая, запрещает обижать людей, воровать и брать взятки. Однако, изо всех чиновников только Карамчанд Ганди воспринимал эти религиозные предписания не как некие абстрактные понятия, а как руководство к действию.
Когда Мохандасу было семь лет, у его отца возник конфликт с британским агентом в Порбандаре. Карамчанд лишился своей должности, однако князь соседнего Раджкота немедленно предложил ему аналогичный пост. Семья Ганди переехала в этот город, где Мохандас пошел в начальную, а позже и в среднюю школу. Будущий лидер нации не отличался какими-то заметными успехами в учебе, был весьма робок и избегал общества других детей. Но уже на первом году учебы в средней школе произошел случай, в котором, словно в капле воды, виден будущий Махатма. В школу приехал английский инспектор, задавший ученикам написать по-английски пять слов, в частности слово «котел». Двенадцатилетний Ганди написал это слово неправильно. Учитель толкнул его, желая, чтобы Мохандас переписал слово у соседа. «Но я считал, — вспоминал Ганди спустя много десятилетий, — что учитель находится в классе для того, чтобы не давать нам списывать. Все ученики написали слово правильно и только я оказался в глупом положении. Позже учитель пытался доказать мне, что я поступил глупо, но это ему не удалось». И на протяжении всех 67 лет, которые еще суждено было ему прожить, никогда никому не удалось заставить его сделать что-то, что Ганди считал бы недостойным. Под угрозой не только плохой оценки, но и потери имущества, свободы, краха политической карьеры, физических пыток и даже смерти.
Карамчанд Ганди к тому времени был уже неизлечимо болен и вскоре умер. Но перед смертью все-таки настоял на женитьбе своего самого младшего сына. Так Мохандас вынужден был в возрасте 13 лет бракосочетаться. Супруга Ганди, его ровесница Кастурбай, стала на всю жизнь его верной помощницей во всех делах и умерла в 1943 году в британской тюрьме, куда была заключена вместе с мужем и другими руководителями освободительного движения. Тем не менее, Ганди со временем крайне отрицательно оценивал обычай детских браков.
Премьер-министр практически не оставил наследства и содержать его семью пришлось дяде Ганди. А в скором времени Мохандас закончил среднюю школу. После продолжительных обсуждений и совещаний родственников, Мохандаса решили отправить в Англию учиться «на адвоката». Трудно было собрать деньги на эту поездку, но еще больше опасений вызывал вопрос: не предаст ли юный вишнуист на чужбине веру своих предков? В конце концов мать взяла с Ганди клятву — не употреблять в Англии алкоголя, не есть мяса и не изменять жене.
4 сентября 1888 года восемнадцатилетний Ганди отплыл из Бомбея в далекий неведомый мир.
Поездка в Англию была осознанным выбором не только семьи, но и самого Ганди. Он уже избавился от наивного детского убеждения, что англичане господствуют над индусами потому, что едят мясо и курят табак. Но в чем же сила Британской империи, являвшейся тогда мощнейшим государством мира (примерно как сегодня Соединенные Штаты)? Ганди стремился понять основы этой силы. А вместе с тем получить профессию, которая бы позволяла ему как можно лучше служить своему обездоленному народу. Дома его ждали родные, мать, жена и маленький сын.
Спустя три года Ганди получил в туманном Альбионе диплом баристера (адвоката). Он не только довел до совершенства свой английский, но овладел еще и французским языком, в Лондонском университете и Школе права изучал юридические и естественные науки. Решил доказать себе и окружающим, что индус может стать настоящим британским джентльменом, не теряя своей национальной сущности. Молодой Ганди досконально овладел умением одеваться по-европейски и вести себя в обществе, даже брал уроки европейских музыки и танцев. Однако все это было только лишь внешней стороной его жизни. Именно в Англии невиданной дотоле интенсивности приобрели его «поиски истины», попытки понять мир и найти свое место в нем, поиски Бога. Как ни странно, только в Англии и в английском переводе Ганди ознакомился со священными книгами индуизма. Огромное впечатление произвела на него книга «Свет Азии», посвященная буддизму. Он читал также Коран, Ветхий и Новый заветы христиан. В полнейший восторг привели его слова Христа из Нагорной проповеди: «А Я вам говорю не противиться злу. И если ударит тебя кто-то по правой щеке твоей, подставь ему и вторую. А кто захочет тебе иск учинить и забрать рубашку твою, отдай и плащ ему».
В Англии Ганди узнал: не все европейцы едят мясо, среди них тоже имеются вегетарианцы. Это открытие его настолько поразило, что он стал активистом вегетарианского движения и даже какое-то время являлся секретарем Ассоциации вегетарианцев одного из лондонских районов.
За коротких три года Ганди достиг своей цели — познал мир европейской культуры и религии, получил профессию, и в то же время остался настоящим патриотом своей униженной страны.
Африканские университеты
Возвратившись в начале 1891 года в Индию, Ганди уже не застал матери, семья переживала финансовые затруднения. Начать работать по приобретенной в Англии специальности ему не удалось. Ведь Ганди практически не знал традиционного индийского и мусульманского права, в то время применявшегося в индийском судопроизводстве в не меньшей степени, нежели британское. Кроме того, юридическая система Британской Индии была насквозь коррумпированной, а Ганди принципиально не желал участвовать ни в каких коррупционных действиях. Но, пожалуй, важнейшей причиной неудачного старта его профессиональной карьеры были... робость и стыдливость, которые
22-летний Ганди сохранил с детских лет. «Мой дебют состоялся в суде по мелким гражданских делам, — вспоминает Ганди. — Я выступал на стороне ответчика и должен был подвергнуть перекрестному допросу свидетелей истца. Я встал, но тут душа моя провалилась в желудок, голова пошла кругом. Я не смог произнести ни одного вопроса. Судья смеялся, а адвокаты наслаждались зрелищем. Я сел и сказал своему клиенту, что не могу вести дело».
Старший брат Ганди, эмигрировавший в город Дурбан в южноафриканской провинции Наталь, попросил его приехать, чтобы представлять в суде интересы одного индийского купца, увязшего в имущественном конфликте со своим коллегой-земляком. Ганди согласился и отправился в путь. Он надеялся, что вернется домой спустя каких-то полгода, но суждено было иначе — он прожил в Южной Африке долгих 24 года.
Дело, которым занимался Ганди, тянулась около года, спорное имущество находилось под арестом, и оба богатых купца оказались перед угрозой банкротства. И именно Ганди удалось уговорить и истца, и ответчика согласиться на третейский суд одного из лидеров индийской общины Наталя, а Ганди приобрел большой авторитет среди индийцев Южной Африки.
Именно в Африке Ганди впервые в жизни реально столкнулся с расизмом. В Англии к нему относились как к образованному человеку, а в родном городе он так редко встречал англичан, что ни о какой дискриминации речи быть не могло. Но в провинции Наталь все было иначе. Ганди заставляли ехать на подножке, а не внутри дилижанса, молчать, когда его сталкивали с тротуара. Белый «высший свет» маленького провинциального городка не допускал к себе успешного адвоката только лишь из-за смуглого цвета его кожи. Однажды его силой выволокли из вагона первого класса поезда, ехавшего в Преторию, только потому, что он не белый.
Достигнув блестящих успехов в адвокатской карьере, Ганди в 1894 году основал Индийский конгресс Наталя и начал борьбу за предоставление индийцам равных гражданских прав с южноафриканскими белыми.
Долго, где-то до 1915 года, Ганди хоть и выступал против конкретных форм британского управления колониями, и не возражал против британского владычества как такового, считал, что в целом оно полезно и для Индии, и для Южной Африки. Во время англо-бурской войны 1899—1902 годов Ганди однозначно стал на сторону англичан, сформировав и возглавив санитарный отряд в составе британской армии, хоть его личные симпатии были на стороне буров.
В 1904 году Ганди-адвокат стал Ганди-пророком. Он оставил свою адвокатскую практику, приносившую немалую выгоду, купил ферму Феникс вблизи Дурбана, где и поселился вместе с семьей (к тому времени у него уже было четверо сыновей) и единомышленниками. Его привлекала скромная жизнь и погружение в религию. Он читал религиозные тексты, завел переписку с Львом Толстым. Эта ферма стала прототипом ашрамов (обителей), которые он со временем основал по всей Индии.
Но Ганди был особенным пророком. Он не только искал истину и нравственно самосовершенствовался, но и оставался лидером Индийского национального конгресса Наталя, организовал и возглавил борьбу этого дискриминуемого меньшинства за свои права, разработал и впервые испытал на практике теорию сатьяграхи — ненасильственной политической борьбы. Она в какой-то степени перекликалась с теориями Толстого. Но если последователи российского пророка так и не смогли достичь более-менее заметных успехов в общественной жизни своей страны, то сатьяграха действовала.
Правительство Наталя предложило в 1906 году ввести обязательную регистрацию всех индийцев. Ганди созвал массовое собрание индийцев в театре Империал в Йоханнесбурге, резко выступившее против унизительной регистрации. Ганди предупредил, что борьба будет продолжительной и изнурительной. Переговоры сперва не принесли результатов, так же, как и поездка Ганди в Англию. Только в конце следующего года был достигнут компромисс — индийцам разрешили регистрироваться добровольно. Колониальная администрация не простила Ганди его победы — в 1908 году он впервые был отправлен в тюрьму. Потом неоднократно сидел в тюрьме и в Африке, и в Индии, а тем, кто хотел стать его последователем, всегда задавал вопрос: «Готовы ли вы к заключению?»
В 1913 году противостояние крайне обострилось. Индийская иммиграция росла, и британские власти Южной Африки всячески ее ограничивали. Британцы воспринимали индийцев в Африке только в качестве рабочих-контрактников.
Власти предложили запретить въезд в Африку индийцев, не имевших контракта, не признавать действительными нехристианские браки между индийцами, заставить каждого индийца, у которого кончился срок контракта, платить огромный дополнительный налог. Особое возмущение индийских женщин вызвало то, что большинство из них из законных жен своих мужей по новому закону превращались де-юре в любовниц.
Остановились угольные шахты, а 13 ноября 1913 года Ганди начал свой знаменитый марш на Трансвааль, первую массовую кампанию сатьяграхи. В ней приняли участие 2037 мужчин, 127 женщин и 57 детей.
Во время марша Ганди арестовывали трижды. Тогда колонну возглавлял его друг Полак, белый, кстати. Хотя правительство применило силу, многих участников марша бросили в тюрьмы, а остальных силком перевезли по железной дороге обратно в Наталь, протестующие в конце концов победили — общественное мнение в Англии пришло в негодование, Ганди освободили из тюрьмы и после продолжительных и трудных переговоров с генералом Смэтсом он в июле 1914 года добился полной отмены дискриминационных законов.
Ганди писал: «Если эта сила (сатьяграха) распространится по всему миру, она совершит переворот в общественном мнении, уничтожит диктатуру империализма, который душит Западную Европу и стремится подчинить себе Восток».
Ганди почувствовал, что рамки Южной Африки для него слишком тесны. 9 января 1915 года 45-летний Ганди возвратился в Индию, чтобы стать лидером и учителем одной из крупнейших наций на Земле. Его борьба продолжалась до самой смерти — еще 33 года.
Сатьяграха, ахимса, свадеши и сварадж
Ахимса, свадеши, сварадж и сатьяграха — четыре столпа политической теории и практики Ганди. Конечно, политические взгляды Махатмы неразрывно связаны с его религиозными, нравственными и философскими убеждениями. И в полной мере постигнуть суть только лишь одной из этих подсистем без глубокого изучения других невозможно. Тем не менее, ограниченные размеры газетной статьи позволяют нам остановиться только на политической этике и практике Ганди, да и то кратко (дальше все цитаты из произведений и речей Махатмы).
Итак, ахимса — это ненасилие, отсутствие гнева и ненависти. «Дословно говоря, ахимса означает «неубийство». Но для меня это — целый космос значений... На самом деле это означает: не обижай никого, не допускай к себе ни одной жестокой мысли, даже если она касается человека, которого считаешь своим врагом. У того, кто соблюдает это учение, не бывает врагов». По Ганди, только основываясь на ахимсе, можно достичь победы в политической борьбе. Иначе победа со временем неминуемо превратится в поражение.
Свадеши, в дословном переводе «отечественный», — движение за бойкот иностранных товаров. Последние десятилетия своей жизни сам Ганди пользовался исключительно самыми скромными одеждой и обувью индийского кустарного производства. И призывал к тому же своих сторонников. Благодаря этому сокращался рынок для британских и вообще европейских товаров в Индии, поддерживались национальные товаропроизводители, а сами гандисты вследствие практического применения принципа агариграхи — отказа от лишних вещей — морально очищались и совершенствовались.
Сварадж, в дословном переводе «свое правление», означал постепенное внедрение в Британской Индии самоуправления вплоть до обретения страной полной независимости.
Сердцевиной всей системы политических взглядов Ганди была сатьяграха, термин, происходящий от слов «сатья» — истина и «аграх» — твердость, что-то типа «крепко держаться истины». В первые годы после возникновения сатьяграхи Ганди объяснял ее суть европейцам английскими словами «пассивное сопротивление», но со временем пришел к заключению, что это словосочетание несет в себе определенный негатив. Между тем сатьяграха «не является оружием слабого против сильного». По Ганди, сатьяграхи — человек, постигший суть сатьяграхи и применяющий этот метод борьбы на практике, — безусловно, морально выше своего оппонента, а следовательно, сильнее.
Современные норвежские гандисты Юхан Хальтунг и Арне Несс в дополнение к основной норме сатьяграхи «Ты не должен осуществлять насилие или желать осуществить насилие ни одному живому существу, а действовать или намереваться действовать только для его блага» выделяют еще ряд детализирующих норм.
Попытаемся раскрыть некоторые из них, основываясь на теоретических высказываниях Ганди и примерах из его практической политической деятельности.
Итак, «Соблюдай ахимсу в мыслях и сердце».
«Сатьяграха не победит до тех пор, пока царит ненависть. А потому каждое утро, едва проснувшись и еще не сделав первый шаг в новый день, скажи себе: мне нечего бояться в мире, кроме Бога; в моем сердце нет ненависти, я не совершу несправедливости; я одолею правдой ложь».
Идентифицируй себя с теми, ради кого ведешь борьбу.
Удивительно и интересно сравнивать фотографию Махатмы, сидящего на поле своего ашрама в одной из беднейших деревень Индии, и фотографию уверенного в себе адвоката из Южной Африки, человека зажиточного, одетого по-западноевропейски, эдакого буржуа. Почему такое огромное различие? Потому что Ганди стремился быть единым целым с тем нищим народом, ради счастья которого он решил бороться всю свою дальнейшую жизнь.
Ганди одевался как бедный индийский крестьянин, ел то, что ест бедный индийский крестьянин, ездил исключительно поездами третьего класса — теми, которые может позволить себе ездить бедняк.
Наполни борьбу положительным содержанием.
В ходе борьбы нужно всегда не только добиваться ликвидации существующих органов и взглядов, но и четко представлять, что ты хочешь предложить взамен.
Лично встреться с противником.
Встреча необходима, даже если она таит в себе угрозу или соратники считают, что противник занимает слишком низкое положение, или предлагают бойкотировать его. Ганди неоднократно шел на такой риск. Он встречался с генералом Смэтсом, вел переговоры с лордом Ирвином, посещал текстильных рабочих в Ланкашире, против которых косвенно была направлена кампания по бойкоту английских товаров в Индии, произносил речи в мусульманских районах, что было очень опасно для индусов — всегда наперекор предостережением своих соратников.
Не суди других строже, чем самого себя.
Нельзя ни в нравственном, ни в интеллектуальном плане ставить противника ниже себя, а относиться к нему так, будто бы у него не менее высокие нравственные мотивы.
Предупреждая вице-короля Индии лорда Ирвина о проведении «соляного марша» против государственной монополии на соль, Ганди писал: «Взгляните на ваше жалованье! Вы получаете более 700 рупий ежедневно, тогда как средний доход индийца составляет менее 2 ан в день (разрыв в 3500 раз. — О.П.). Британский премьер-министр получает всего лишь в 90 раз больше, чем рядовой англичанин. Стоя на коленях прошу вас задуматься над этим. Я слишком уважаю Вас как человека, чтобы пытаться обидеть вас. Возможно, вся сумма идет на благотворительность, но система, одобряющая такое положение вещей, заслуживает того, чтобы ее отменили». Нечего и говорить, что никаких свидетельств расходования вице-королем хотя бы части своего жалованья на «благотворительность» не было.
Будь склонен к компромиссу.
«Я по сути являюсь человеком, склонным к компромиссу, потому что никогда не уверен, прав ли я», — говорил Ганди. Он считал, что склонность к компромиссу присуща истинной сути сатьяграхи. Самым известным примером компромисса является пакт, заключенный Ганди с вице-королем Индии Ирвином 5 марта 1931 года.
Собственно говоря, это был компромисс между status quo Ирвина и полной независимостью Ганди. Слово «независимость» не упоминалось в пакте, «статус доминиона» тоже. Но все же это был шаг вперед, хотя «ни одна из сторон не праздновала победу», поскольку само понятие «пакт», по мнению Ганди, символизировало возможность на равных основаниях вести переговоры между угнетателем и угнетенным.
Борись против дела, а не против лица, что ним стоящего.
«Ненавидеть британскую систему управления, а не самих британцев», — неоднократно призывал Ганди своих учеников.
Не используй слабости противника.
И во время Первой, и во время Второй мировых войн, когда Британия оказывалась в затруднительном положении, Ганди категорически возражал против того, чтобы «наносить ей удар в спину». Не используй тяжелое положение своего противника, если оно вызвано не самым конфликтом с тобой или кампанией, а дай ему почувствовать, что давление, оказываемое на него, является результатом им самим причиненной несправедливости.
Не торгуйся.
Во время очень важных переговоров в 1920 году, которые Ганди вел с целью объединения индуистов и мусульман, мусульмане предложили: они не будут резать коров (животных, священных для индуистов), а индуисты взамен поддержат их движение за халифат. Ганди отказался связывать эти два вопроса. Он заявил, что индуисты поддержат требования, касающиеся халифата, без какой бы то ни было компенсации, поскольку эти требования справедливы.
Не становись зависимым от помощи извне.
«Если народ не готов к самопожертвованию ради высокой цели, никакая помощь извне не поможет ему обрести собственную свободу».
Будь готов к самопожертвованию.
«Будь готов вложить все свои физические и духовные силы в борьбу за дело, в которое ты веришь, и, если это будет необходимо, пожертвовать собственной жизнью ради дела и ради людей, а не ради самой жертвы».
Вживайся в мировоззрение противника.
Ганди требует такой идентификации с противником, чтобы быть способным увидеть ситуацию его глазами и объяснить ее так, как он сам ее объясняет. Но это не значит, что политические дебаты сводятся к принятию аргументов противника. Нужно пытаться убедить противника в ложности его суждений, но таким образом, чтобы он сам постиг и признал свою ошибку.
Не скрывай свои планы.
«Ни из какой тайной организации, какой бы большой она ни была, не может получиться ничего хорошего. Утаивание преследует цель возведения защитной стены вокруг чего-то. Ахимса отвергает такую защиту».
Признавай свои ошибки.
После трагедии в Амритсаре 13 апреля 1919 года, когда войска убили 379 демонстрантов, Ганди отменил кампанию сатьяграхи. Он мотивировал это тем, что часть ее участников своими действиями спровоцировала взрыв насилия. «Было огромной ошибкой призывать к ненасильственному восстанию народ, еще не созревший до понимания ненасилия».
Не прибегай к саботажу.
Ганди выступал против уничтожения какого бы то ни было правительственного имущества или объектов инфраструктуры в знак протеста: «Уничтожение мостов, скажем, с помощью динамита, не приведет к ликвидации зла, а спровоцирует еще большее зло».
Предпочти насилие трусости.
Во время одной из акций несотрудничества мужчины — жители нескольких деревень — бежали от карательной экспедиции, бросив на произвол судьбы хижины, женщин и детей. «Я упрекал их за трусость, а они бесстыдно прикрывались ненасилием. Ненасилие требует большого мужества. Трусость совершенно несовместима с ненасилием. Я хочу, чтобы и индусы, и мусульмане воспитывали в себе мужество и были готовы умереть, не убивая. Если же у них нет такого мужества, пусть лучше развивают искусство убивать и быть убитыми, нежели бегут от опасности, словно трусы. В этом случае насилие лучше, чем бегство».
Основываясь на этих нормах, Ганди разработал целый ряд форм сатьяграхи, которые условно можно разделить на «мягкие», радикальные и экстремальные.
К мягким формам относятся переговоры, арбитраж, агитация, демонстрация и ультиматум.
Для сатьяграхи важно начать борьбу с переговоров, ведь этим самым он дает противнику осознать, что готов к взаимопониманию. Если не удается уладить конфликт с помощью переговоров, противнику нужно предложить арбитраж — третейский суд третьей стороны, которую обе конфликтующие стороны уважают и решения которой обязуются выполнить. Этой третьей стороной может стать другая нация, общественная организация, индивид или группа.
Если желаемых результатов не принесли первые две формы, начинается агитация и уличные демонстрации, которые в конце концов заканчиваются ультиматумом: «Выполните наши минимальные условия, или мы будем вынуждены прибегнуть к более жестким методам сатьяграхи». Ультиматум является не угрозой, а уведомлением о планах и намерениях сатьяграхи.
К радикальным формам Ганди причислял гарталь, забастовку и всеобщую стачку, пикетирование, дхарну и гизрат.
Гарталь — прекращения работы на короткий срок, на один день или несколько часов. В гарталь зачастую вносят элементы праздника, он должен объединить группу сатьяграхи, привлечь внимание противника, а также нейтральных наблюдателей.
Забастовка, всеобщая стачка и пикетирование — более или менее традиционны. Ганди обращал внимание на недопустимость насилия. Поэтому желательно, чтобы решение о забастовке на каждом предприятии принималось единогласно, а во время пикетирования штрейкбрехерам не угрожали, не оскорбляли их, а пытались убедить, обратить в свою веру.
Экономический бойкот — например, долгосрочный отказ от приобретения британских товаров в Индии. Социальный бойкот заключается в отказе противнику в личном общении, помощи, за исключением тех случаев, когда его жизни грозит опасность.
Дхарна — очень древняя специфически индийская форма протеста. Она заключается в том, что один или несколько протестующих садятся на корточки на улице и отказываются встать до тех пор, пока не будут удовлетворены их требования.
Гизрат заключается в массовой эмиграции из региона, где противник обладает самой большой властью — на некоторое время, пока противник не согласится пойти на уступки.
К экстремальным формам сатьграхи Ганди относил голодовку, отказ от уплаты налогов, несотрудничество, гражданское неповиновение и параллельное управление.
Сам Ганди часто прибегал к голодовке. Голодающий отказывается от пищи, а если противник не согласится пойти ему навстречу, сатьяграхи голодает до смерти. Каждый раз, когда Ганди голодал, британская колониальная администрация была вынуждена полностью или частично удовлетворить его требования.
Любопытно, что во время голодовки в 1943 году жизнь Ганди косвенно спас Сталин. На Тегеранский конференции Сталин поинтересовался у Черчилля причинами его плохого настроения. Тот сообщил, что Ганди голодает в тюрьме уже длительное время, и врачи ожидают, что он со дня на день может умереть. А это вызовет непредсказуемые последствия в Индии. Тогда Сталин посоветовал Черчиллю подмешивать в питье узника глюкозу. Ганди об этом, конечно, не знал, но продержался еще более 10 дней голодовки, пока англичане не пошли на уступки.
Несотрудничество, по Ганди, заключается в отказе от почетных титулов и орденов, правительственного жалованья, в бойкоте правительственных судов, когда истцы и ответчики прибегают к третейскому суду, бойкоте государственных школ и высших учебных заведений, законодательных собраний, то есть отказе голосовать и выдвигать свои кандидатуры на выборах, отказе работать в министерствах и департаментах, бойкоте армии и полиции, всех английских банков, страховых обществ и т.п.
Разница между гражданским неповиновением и несотрудничеством заключается в том, что неповиновение, в отличие от упомянутой формы, предполагает демонстративное нарушение законов. Самый яркий пример — Соляной марш к морю в 1930 году, когда Ганди и сотни тысяч его последователей публично нарушили закон о государственной монополии на продажу соли.
И, наконец, последней формой сопротивления является создание параллельных органов управления — альтернативных государственным.
Три десятилетия, проведенные Ганди на родине после возвращения из Южной Африки, — это сплошная история различных форм сатьяграхи. В этой борьбе были «приливы» и «отливы», но авторитет Ганди, количество его сторонников постоянно возрастали. В конце концов, в середине 40-х годов прошлого века британцы поняли, что им все-таки придется предоставить Индии независимость. Это означало, по сути, крах не только крупнейшей в истории человечества империи — Британской, но и всей мировой колониальной системы.
Триумф и катастрофа
В августе 1942 года, когда возникла реальная угроза оккупации Индии японскими милитаристами, возглавляемый Ганди Индийский национальный конгресс принял резолюцию, получившую название «Вон из Индии!» — Ганди требовал немедленного предоставления независимости как необходимого условия защиты Индии от японской агрессии. Британцы бросили Махатму и тысячи его последователей в тюрьмы. Однако уже 15 марта 1946 года британский премьер-лейборист Эттли вынужден был заявить, что Индия получит статус доминиона — аналогичный статусу Канады, Южной Африки, Австралии. Последней надеждой британцев хотя бы частично сохранить свои позиции в Индии стала ставка на противостояние индуистов и мусульман.
Мусульмане завоевали Индию за несколько веков до британцев и составляли большинство среди господствующих классов этой страны. На протяжении двух веков британского господства мусульманская община (примерно пятая часть населения Индии) частично сохранила свое привилегированное положение по сравнению с остальным местным населением. Главная их партия — Мусульманская лига — выступала за сохранение господствующих позиций своих единоверцев, а в случае невозможности этого — за выделение районов Индии с преимущественно мусульманским населением в отдельное государство — Пакистан. Британцы делали все, чтобы не допустить единения двух основных религиозных общин страны. 16 августа 1946 года в Калькутте, а позже по всей Индии началась кровавая индуистско-мусульманская резня.
Ганди прилагал все усилия для того, чтобы сохранить единство страны, стоявшей на пороге независимости, а главное, прекратить братоубийственную резню. 77-летний Махатма метался между городами и провинциями, где каждый раз возникали вспышки межконфессионального насилия. Он шел к индуистам и к мусульманам. И там, где он появлялся, резня унималась. Но один человек не мог объять всю огромную Индию.
В межконфессиональных столкновениях погибло не менее 700 тысяч человек, более шести миллионов мусульман и 4,5 миллиона индуистов были вынуждены покинуть родные места, где большинство составляли представители другой конфессии. Индия все-таки была разделена на два доминиона — Индийский Союз и Пакистан, в состав которого вошла также нынешняя Бангладеш.
15 августа 1947 года на площади перед Красным фортом в Нью-Дели ученик и последователь Ганди Джавахарлал Неру торжественно поднял флаг Индии — страна стала независимой. Но почему Неру, а не Ганди? Махатма, буквально убитый крушением своих идеалов и не желая принимать участия в праздновании обретенной такой страшной ценой независимости, демонстративно покинул столицу.
«Я вынужден признать банкротство свое, но не принципа ненасилия, — подвел он итоги своей политической карьеры. — Ненасилие, практиковавшееся на протяжении 30 последних лет, было ненасилием слабых. Индия не имеет опыта ненасилия сильных».
В начале 1948 года в предместьях Дели собралось 400 тысяч пенджабских беженцев-индуистов. Лишенные жилья беженцы начали погромы мусульман в самой столице. И каждый день Ганди выходил к людям, страстно призывая к любви и братству между индуистами и мусульманами. 12 января 1948 года он объявляет шестнадцатую в своей жизни голодовку «до смерти» — с требованием прекратить погромы. 18 января представители индуистской и мусульманской общин клянутся в присутствия Махатмы положить конец противостоянию. И резня действительно прекратилась!
Но религиозные фанатики с обеих сторон не унимались. 30 января 1948 года Ганди, как обычно, вышел из дома к народу, собравшемуся послушать его. Вдруг из толпы вырвался человек, вплотную приблизился к Махатме и трижды выстрелил. Как выяснилось позже, это был индуистский экстремист Годсе. На белых одеждах Махатмы расплывались красные пятна. Ганди упал, все еще держа приподнятой правую руку, которой благословлял людей, и успел только радостно (как утверждают все свидетели) произнести: «Рам! Рам!» (Боже! Боже!). И умер.
Вместо эпилога
Человеку европейской культуры чрезвычайно трудно понять, постичь, а еще труднее принять как целостность систему религиозных, нравственных, философских и политических взглядов Ганди. В чем-то они кажутся непостижимо мудрыми, а в чем-то — по-детски наивными. Но Ганди доказал и, в отличие от очень многих моральных авторитетов и пророков ХХ века, доказал на практике, что политическая борьба, базирующаяся на основах честности и самопожертвования, в принципе возможна. Что утверждение «Политика — это всегда грязное дело» не является аксиомой.