30 сентября, в день святых мучениц Веры, Надежды, Любови и их матери Софии, Украина в седьмой раз (с 2008 года) отметила День приемных родителей, усыновителей и опекунов, принявших в свои семьи детей.
К величайшему сожалению, даже во время военного конфликта в стране, от которого больше всего страдают дети, в государственной повестке дня детская тема остается едва ли не на последнем месте. И если в семье о своих детях, как могут, позаботятся любящие родители, то для сирот и тех, кто лишен родительской опеки, мамой и папой является государство. Однако оно о своей обязанности заботиться о государственных детях, закрепленной в Конституции, к сожалению, вспоминает нечасто. И если полтора года назад нерасторопность чиновников в вопросах эвакуации детей из зоны конфликта можно было хоть как-то объяснить (но не оправдать) растерянностью и отсутствием опыта, то сегодня их бездействие кажется преступным. Радуясь тому, что официальные цифры по детям-сиротам уменьшаются, государство предпочитает не замечать того факта, что статистика, которую оно ведет, ущербна.
О том, как чувствуют себя сегодня государственные дети, что сделало и что должно было бы сделать для них государство, ZN.UA беседовало с экспертом по правам ребенка Людмилой Волынец, которая в разных должностях (от сотрудника Министерства по делам семьи, молодежи и спорта до замминистра, а позже - руководителя офиса Уполномоченного по правам ребенка) занимается детской темой уже двадцать лет. Именно она и команда единомышленников стали авторами законодательства о приемных семьях и ДДСТ, определившего как сам термин "приемная семья", так и порядок ее существования.
- Людмила Семеновна, есть ощущение, что за последние полтора года тема защиты прав детей, став острее де-факто, де-юре отошла на задний план. Что происходит сегодня в законодательной сфере? Какова ситуация с усыновлением, ДДСТ, приемными семьями?
- Я пытаюсь мониторить происходящее в Украине, общаясь с людьми в областях. Прежде всего в том, что касается приемных семей, ДДСТ и усыновления. В условиях военных действий, отсутствия государственных органов Украины на оккупированных территориях очень важно понимать логику государственных решений по этому вопросу, а также соответствие этих решений запросам людей.
Все законодательство по детям, действующее в Украине, было написано для мирного времени. Полтора года военных действий практически не получили отображения в законодательных нормах. Например, нет ответа на вопрос: как зарегистрировать на мирной территории ребенка, родившегося на оккупированной? Или факт смерти родителя ребенка, умершего и похороненного на оккупированной территории? Эти факты могут быть подтверждены только документами так называемых ДНР и ЛНР, но Украина эти документы не признает. И все, круг замкнулся… А последствия таковы: ребенок не зарегистрирован, не признан Украиной, не имеет гражданства, имени и родителей. В случае нерегистрации смерти родителей не может быть признан сиротой и получить защиту государства, не может быть усыновлен и так далее.
Не отрегулированы и многие другие вопросы. Это тонкие технические вещи, которые малоинтересны с точки зрения неучастников процесса, но принципиальны для того, чтобы мы, как минимум, могли посчитать детей в стране (я имею в виду детей-сирот и тех, чьи родители были лишены родительских прав). И как результат, государственные органы страны гордо сообщают, что в Украине количество детей-сирот и лишенных родительской опеки уменьшается. Да, потому что детей, потерявших в зоне военных действий родителей, не регистрируют.
Ведь мирное время - это не просто эмоции. Это, прежде всего, работоспособные госадминистрации на местах и их законодательная связка с усыновителями, приемными родителями, родителями-воспитателями ДДСТ и опекунами.
На оккупированных территориях все это сейчас однозначно рухнуло, поскольку там нет органов государственной власти Украины. Но дети ведь остались, и как граждане Украины, они имеют право на защиту и обеспечение своих прав. На находящихся в зоне АТО подконтрольных территориях ситуация с защитой прав детей значительно ухудшилась. Но и мирным территориям нашей страны, к сожалению, сегодня похвастаться тоже особо нечем.
Детская тема действительно ушла на задний план. Хотя во всем мире слово "война" - это фактически синоним несчастья детей. Соответственно, реакцией должно быть усиление их защиты.
К сожалению, этого не происходит, как минимум, по двум причинам. Первая - это сложные политические процессы, связанные с вооруженным конфликтом, которые часто не учитывают, а то и просто игнорируют интересы детей.
Вторая связана с тем, что в органах опеки и попечительства (они же - райгосадминистрации) часто меняются руководители, а иногда вообще отсутствуют длительное время. Соответственно, жизненно важные для проживающих в этих районах конкретных детей вопросы не решаются.
Так, например, по итогам первого полугодия в половине райгосадминистраций ни один ребенок, оставшись без родительской опеки, не был устроен в приемные семьи или ДДСТ. Нет главы органа опеки и попечительства - нет и решений. Очевиден и результат.
Если в 2013 году почти пять тысяч детей были усыновлены или устроены в семьи, то по итогам работы первого полугодия можно предположить, что в 2015 году в семьи будет устроено в два раза меньше.
Кадровый состав сотрудников Департамента защиты прав ребенка и усыновления при Минсоцполитики за последний год претерпел значительные изменения. Достаточно сказать, что замдиректора по вопросам усыновления назначен кадровый милиционер, не имеющий ни опыта в вопросах усыновления, ни психологической и педагогической подготовки для такой работы.
Очень часто "защиту" и "обеспечение" прав ребенка у нас считают синонимами. Это принципиально разные и процессы, и процедуры. За обеспечение прав ребенка отвечает, как правило, исполнительная ветвь власти. А за защиту, потребность в которой возникает, когда права ребенка не обеспечены, - Уполномоченный по правам детей, прокуратура.
К сожалению, сегодня, общаясь с сотрудниками Министерства социальной политики, я все чаще слышу: "Мы выплатили деньги, и это главное". Но этого критически мало. Это лишь один из необходимых ресурсов, чтобы ребенок-сирота мог чувствовать себя нормально. Причем, не основной. Намного хуже ребенок чувствует себя без материнского тепла.
Поэтому, когда сегодня Департамент по усыновлению и защите прав ребенка считает, что отвечает только за финансирование, и перемещенным семьям достаточно просто выплатить деньги, то я считаю это базовым непониманием функций своей и местных органов, а также непрофессиональным трактованием прав ребенка. От этого множатся многие проблемы детей и детской политики.
Так, в Постановлении Кабмина №356 от 4.06.2015 года "Про затвердження Порядку забезпечення діяльності прийомних сімей, ДБСТ, які перемістилися з тимчасово окупованої території або району проведення АТО" нет ни слова о том, как эти семьи должны обеспечиваться жильем. Так что не стоит удивляться, что 16 из 36 ДДСТ, переместившихся только из Донецкой области, вернулись жить в зону АТО, предпочитая дом в зоне вооруженного конфликта бездомности в мирной Украине.
Некоторые перемещенные семьи, воспитывающие по десять детей-сирот, больше года живут в монастырях, центрах социальной реабилитации или в интернатных учреждениях. Абсолютное большинство таких семей жилье арендует. И у меня вопрос: откуда им брать для этого деньги?
Обеспечить жильем 50–
100 ДДСТ - вполне посильная задача для государства. Нельзя кричать "Вывозите из зоны вооруженного конфликта всех детей-сирот!", при этом ничего не подготовить для них на мирной территории, а потом не замечать, что половина из них вернулась в зону АТО.
- А сколько таких семей вернулось на оккупированные территории?
- Этот вопрос задают часто. Но в зоне вооруженного конфликта плохо всем детям.
16 упомянутых ДДСТ вернулись на подконтрольные территории. Но если сегодня вы зададите Минсоцполитики вопрос, сколько в их базе данных на детей-сирот числится ДДСТ, приемных и опекунских семей, которые увезли детей в РФ или остались в оккупированной зоне, вам вряд ли ответят.
Большинство из этих семей, уехавших в РФ или в Крым, сделали это не из-за своих политических взглядов, а потому, что там находятся родственники - бабушка и дедушка или мамина родная сестра, которая живет в большом доме. Я могу сказать это точно, потому что поддерживаю связь с этими семьями. А вот Минсоцполитики с ними, к сожалению, не общается. А, наверное, должно бы. Потому что в этих семьях - дети-сироты и лишенные родительской опеки. Из Украины их вывезли законно, поскольку наше государство дало право родителям-воспитателям вывозить детей за рубеж, пересекать границу. Это описано в Гражданском кодексе. Но мы почему-то с этими семьями не общаемся. И даже разговоров не ведем о том, чтобы они возвращались, что мы им здесь что-то приготовили.
Это очень плохо. Переселенные семьи сегодня переживают супернагрузки - новые детсад, школа, место проживания, новый город, часто другой язык. И точно так же дезадаптированные мама с папой…
Когда я спрашивала таких родителей, почему, переезжая, они не взяли хотя бы зимние вещи для детей, мне отвечали: "У нас - "рафик". Нас - двое взрослых и десять детей. Поэтому нужно было выбирать - зимние вещи или дети, в чем есть, зато все. Мы, конечно, предпочли детей".
Есть семьи, которые под бомбежками сначала закончили процедуры оформления новых детей, забрали их и только потом уехали…
- Что, на ваш взгляд, в ситуации войны должно было бы делать государство?
- Во-первых, внести изменения в законодательство с учетом нахождения детей в зоне АТО. То есть все постановления Кабмина, касающиеся работы органов опеки и попечительства, приемных семей, ДДСТ и усыновления, должны быть дополнены пунктами: "а в случае, если ребенок проживает на территории зоны АТО, то…" должно происходить то-то и то-то. Но наше законодательство войны не видит. А это значит, что дети остаются без адекватной помощи.
Во-вторых, в Департаменте по усыновлению и защите прав детей Минсоцполитики, на мой взгляд, следует создать специальный отдел, который отслеживал бы ситуацию по детям в зоне АТО. Если не по всем детям, то хотя бы по так называемым государственным.
В-третьих, в Законе о временно перемещенных лицах заложено очень много ошибок в отношении детей-сирот. Его явно писали люди, не знакомые с темой обеспечения прав ребенка-сироты. Только сейчас мы пытаемся внести изменения в этот закон.
Я приведу только один пример того, как Минсоцполитики накладывает сиротскую кальку абсолютно на все 14 млн семей в Украине. Когда в семье случается беда (в данном случае - вынужденное переселение), и по какой-то причине родители не могут уехать со своими детьми, то сопровождают их, как правило, бабушки и дедушки. Однако, согласно нормативам Минсоцполитики, они не являются законными представителями ребенка. И государство говорит им: мы не будем выплачивать вам деньги и не зарегистрируем как временно перемещенного вашего внука. Отдавайте в интернат.
Такое игнорирование норм Семейного Кодекса и пренебрежение семейными связями противоречит Конституции и основам социальной работы, за которую в стране отвечает все то же Минсоцполитики.
Следующее. Согласно официальной статистике, в Украине около полутора миллионов временно перемещенных лиц. Детей среди них - около
200 тысяч, то есть около 13%.
Давайте посмотрим, сколько детей у нас в демографической группе населения. Донбасс - это около шести миллионов населения, из них один миллион - дети (17%). Так каким должно быть процентное соотношение? Или взрослые уезжают в эвакуацию, оставляя детей в зоне войны?
Но дело в том, что ребенка, переехавшего с бабушкой, не регистрируют как перемещенное лицо, потому что бабушка не является законным представителем. Дело в том, что Минсоцполитики вообще не считает внутренне перемещенными детей-сирот и тех, чьи родители лишены родительских прав. Их не вносят в электронный банк данных перемещенных лиц. Как результат, через два года мы не сможем доказать, что эти дети были перемещены. Чернобыльская трагедия случилась 30 лет назад, но люди пользуются льготами до сих пор, потому что это было для них серьезным травмирующим событием.
- Разве временно перемещенным лицам дают какие-то особые льготы?
- Вопрос не в том, что дают сейчас. Но это событие - перемещение - произошло в жизни детей, и его необходимо зафиксировать. Для тех, кто не включен в процесс, фиксация статуса временно перемещенного для такого ребенка кажется неважной. Но переезжая в Киевскую область, дети-сироты при этом теряют право на обеспечение жильем после достижения ими 18-летия. Потому что по закону делать это должны по месту их происхождения. Это важно. Перемещенным детям необходимо выдать подтверждающий это документ.
Мы очень надеемся, что все эти изменения будут проголосованы народными депутатами.
- Если Минсоцполитики не регистрирует перемещенных детей-сирот, это означает, что оно не ведет никакой региональной статистики и не знает, сколько детей-сирот осталось в зоне АТО?
- Конечно. На самом деле проблем очень много. Но перечисленные выше критически важны, поскольку, если они не решены, то мы просто не понимаем реальных процессов в сфере детства.
- Я слышала, что на контролируемых территориях в зоне АТО увеличилось количество детей-сирот и детей-отказников.
- Конечно, увеличилось. Чем хуже живет взрослый человек, тем больше отказов от детей. Ведь сиротство в Украине всегда на 90% было социальным, то есть когда родители по тем или иным причинам не справлялись с родительством. А война - это еще одна серьезная проблема, с которой родитель не может справиться. Так что это неудивительно. Вопрос в другом - почему Минсоцполитики не фиксирует увеличения количества сирот? Да потому, что в законодательство по детям не внесены особенности жизни ребенка в зоне военных действий.
Сейчас мы настояли на том, чтобы детьми, лишенными родительской опеки, признали тех, о ком достоверно известно, что их родители находятся на территории АТО, и с ними нет связи. Хотя бы временно. Потому что нужно и этих детей защитить. Причем до того, как они станут детьми улицы.
Но государство, и прежде всего Минсоцполитики, сегодня упивается тем, что детей-сирот у нас не становится больше. Такого просто не может быть в стране, где идет война. Эти дети "зависают" неучтенными.
- Предположим, родители в зоне АТО (как на оккупированных, так и на подконтрольных Украине территориях), не справившись с жизненными обстоятельствами, отдают своего ребенка в интернатное учреждение или же отказываются от него сразу после рождения. В мирное время у них есть возможность посещать своего ребенка и передумать. Во время войны, когда дети, находящиеся в детском учреждении, были перемещены на мирные территории, родители, по сути, такой шанс теряют?
- Да. И таких ситуаций очень много. Часть родителей детей, которых эвакуировали с учреждениями, пытаются забрать их домой, но не могут представить необходимые документы. Либо по причине их утери, либо на таких документах стоит печать "ДНР"-"ЛНР", и их не признает Украина. На мой взгляд, для детей эту "политическую целесообразность" стоило бы убрать.
- Есть мнение, что, возможно, это даже хорошо. Ну, кого могут воспитать родители, проживающие на территории "ДНР"-"ЛНР"? И если их дети находятся в детском учреждении на подконтрольной Украине территории, то есть шанс вырастить из них патриотов.
- В высказываниях высоких политиков я очень часто ловлю нотки сталинизма. Это во времена Сталина были "дети врагов народа". К сожалению, выражения "их" и "наши" дети сегодня тоже звучат. Но я хотела бы напомнить: все эти дети родились на территории Украины, имеют украинское свидетельство о рождении, а значит и украинское гражданство. Ребенок не должен отвечать за политические взгляды своих родителей, если у него есть государство Украина, которое обязано защищать ребенка, независимо от политических взглядов и симпатий его родителей. И какими бы эти взгляды и симпатии ни были, ребенку все же лучше оставаться в семье. Этот высокий принцип неизменен и признается во всем мире. К сожалению, порой политическая целесообразность слишком глубоко забирается и в семейную жизнь, и в жизнь детей. Так не должно быть.