Сегодня довольно-таки интересное время: оно стремительно и постоянно подбрасывает нам некие новшества, да только живые слова с моментально "выморочным" всеобщим бездействием смыслом часто становятся штампами. Следовательно, "заштамповывается" и политика, и вся социальная жизнь. Нужно возвращать словам живой смысл - а это трудно, да и опыта пребывания в питательной для них демократической среде у нас нет. Но пусть первым шагом для каждого из нас станет анализ нынешней ситуации - тогда, вероятно, массовое сознание станет выдавать на-гора меньше словесных химер.
Наш собеседник - доктор философских наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института философии НАНУ Сергей ПРОЛЕЕВ.
Разговор "по понятиям". Философским
- Прочитанное в вашей "Энциклопедии нравов" изречение "Люди - это всего лишь манифестации слов" вызвало у меня горькую улыбку, но не отрицание.
- На самом деле люди всегда пленники смыслов, в которых живут и которыми руководствуются. А значит, людьми владеют слова, в которых эти смыслы запечатлены. Человек, рождаясь, находит себя в мире, существовавшем задолго до него, усваивает общую жизнь, вписывается в ее порядок и таким образом узнает, кто есть он сам. А что такое действительность? Определенный смысловой порядок, выраженный в языке: как что поименовано, таким мы его и считаем. Так человек подпадает под власть слов. Это тем ощутимее, чем активнее его деятельность связана с речью (как в профессиях журналиста, политика или исследователя). Люди вообще мало думают, большей частью просто повторяя расхожие мнения и речи. Более того, живут в соответствии с ними. И где тут сам человек?
- Вы использовали образ волка, бегущего в свете фар…
- Он не решается прыгнуть в сторону, поскольку ему кажется, что там, во мраке, ничего нет - пропасть, бездна. Так же и человек: зашорен во власти слов и предвзят. Все новое, неожиданное, способное открыть новый смысл или важную истину, видится сквозь решетку известного и привычного. Так мы сами "обрезаем" всю иную действительность за пределами привычных форм. А ведь нередко именно там находится самое интересное и способное оправдать нашу жизнь.
- Штампами, намертво "вмерзшими" в мировоззрение людей, в последние годы становятся "красивые слова" и заверения политиков. Однако частенько народные избранники обращаются к электорату за сочувствием. Как вам такое изречение: "Сейчас мы занимаемся перестановкой стульев на палубе "Титаника"?
- Не знаю, кем и в каком контексте сказано, но само по себе заявление весьма беспардонное. Ведь говорит не простой гражданин, а облеченный властью, то есть ответственный за состояние дел. Депутат пренебрегает своей миссией и даже не отдает себе отчета в том, насколько "саморазоблачительно" выглядит. Ведь если уж продолжать образ, то именно эти люди прямо отвечают за то, на каком корабле мы находимся. Если на "Титанике", то кто, как не они, построили такой корабль и соорудили айсберг. И если ни на что, кроме перестановки стульев, не способны, надо уйти.
- Различают ли у нас власть имущие и рядовые граждане, когда уместно обращаться к "народу", когда - к "населению", когда - к "нации", когда - к "общине"? Значительную путаницу внес в это словоупотребление бывший президент страны Ющенко. А нынешний президент Янукович вообще такие слова не использует.
- Названные слова существенно отличаются по смыслу. Их смешение говорит о незрелости политического дискурса. Но это никого не смущает. Вообще удивительно, как под совершенно безответственную болтовню политики получают огромные дивиденды - дивиденды массового доверия, поддержки, при том что они давно показали свою очевидную несостоятельность. Если нас обманет сосед, мы перестанем ему доверять. А политику это сходит с рук. Почему? Потому что люди большей частью не воспринимают его речь рационально - не помнят ранее сказанное, не сопоставляют, не анализируют. Действует архаическая структура сознания: "наш - не наш". Люди не слушают слова или аргументы - только ловят сигналы. Поэтому политики обычно не обращаются к разуму, не обременяют себя логикой и аргументацией. Если судить по тому, как и какие понятия они употребляют, то нередко они вообще не знают то, о чем говорят. Да им и не нужно, компетенция их мало заботит. Важнее использовать массовые рефлексы, апеллировать к стереотипам и предрассудкам массового сознания. И, в сущности, паразитировать на них.
Например, понятие "народный" в отечественном сознании вызывает сугубо положительные ассоциации, а вот понятие "национальный" - его политический синоним - уже неоднозначную реакцию. В нем эхом откликается "националистический" - и сразу возникают негативные аберрации. Здесь сказываются как стереотипы еще советских времен, так и некоторые особенности словоупотребления. Например, "национальность" обозначает этническую принадлежность, тогда как нация в собственном смысле слова - политическая идея. Которая, однако (третий аспект), отнюдь не тождественна понятию "национализм".
Одним словом, нация - тот же народ, который получил всю полноту власти, стал ее сувереном. Причем необходимым условием суверенитета является автономия индивидов, выраженная в их неотъемлемых правах. Нация появляется в виде объединения индивидов силой общественного договора, правовым выражением которого является конституция. Таким образом, народ в виде нации как бы переучреждает, переустанавливает себя наново, в новом историческом качестве. Так же и индивид как участник нации "переустанавливает" себя в качестве гражданина, носителя гражданских прав. Вещи несложные, давно и хорошо известные. Но нужно хотеть их понять, тогда как многим политикам выгоднее разжигать полуживотные страсти.
В обращении к понятиям политического лексикона нужно учитывать как лингвистический, так и политологический аспект. Так, понятия "народ", "нация", "громада" (община) в разных языках имеют различную смысловую нагрузку и потому означают разное, причем имеют не одно значение. Чтобы устранить эту полисемантичность и придать слову строгий смысл, в научном дискурсе понятие "народ", например, обозначается по меньшей мере тремя разными терминами: "этнос" - в этнографии, "нация" - в политологии, "демос" - в демографии. А во французском языке, откуда понятие "нация" вошло в интеллектуальный оборот (благодаря французскому Просвещению ХVIII века и прежде всего феномену Французской революции), "народ" и "нация" вообще одно и то же слово - их невозможно развести, создать ту лингвистическую полярность, которая есть в украинском и русском языках.
Второй аспект - политологический. Слова политического лексикона без соотнесения с теми политическими идеями, которые они призваны выразить, вообще теряют смысл. Возникает бессмыслица, как лингвистическая, так и идейная, что не мешает ей, к сожалению, успешно существовать. В наших условиях этому во многом способствует то, что слова лишены ответственности - они не соотносятся с политическим действием. Лишь те слова что-то значат, которые обязывают.
А что касается предыдущего президента Ющенко, коль скоро вы на него сослались, то слово "нация" он должен произносить, по моему мнению, с большой долей стыда за свою несостоятельность. Поскольку тот шанс становления политической нации, который возник восемь лет назад, был бездарно упущен во многом благодаря неадекватным действиям его самого и всей его правящей
команды. Но вообще современный политик, не апеллирующий к понятиям "народ", "народовластие", "благо народа", не может восприниматься в цивилизованном обществе.
- А какова судьба у нас в стране понятия "громада"? Мне кажется, у нас в политическом лексиконе много слов-фантиков, в которые политики заворачивают воздух…
- Почему у нас часто возникает проблема со словами? Потому, что у нас за ними нет никакой реальности. "Местная община" - это базовый элемент самоуправления, важная часть всей политической структуры общества. Толки о самоуправлении и о его законодательном регулировании продолжаются столько, сколько существует независимая Украина. Как раз в период президентства Ющенко активно обсуждался закон о местном самоуправлении, о "громадах", но все это куда-то испарилось и ни к чему не привело. Однако "местная громада", или "община", - крайне важный элемент политической жизни, самоуправления, приобретения людьми гражданского статуса и гарантий их прав. Именно через деятельность "громад" и их органов в цивилизованном обществе решается большое количество насущных общественных вопросов, проблем жизнеобеспечения людей. Но поскольку реальные "громады" в наших условиях отсутствуют и законодательно никак не обеспечены, то "громада" становится пустым словом, которое можно употреблять как угодно.
- А что вы скажете по поводу понятия "маленький украинец"?
- В активном словообороте такое понятие, пожалуй, не прижилось. Хотя понятия "маленький британец", так же как "маленький француз" или "маленький немец", действительно давно, уже лет полтораста, присутствуют в политическом лексиконе. Они запущены в оборот примерно с середины ХIХ века, с тех пор как газеты стали играть особо активную роль в политической жизни. И, кстати, это понятие явилось, с одной стороны, продолжением, а с другой - определенной оппозицией к обобщенным образам нации. Скажем, "дядюшка Сэм" - некий образ коллективности американского народа и американского государства, тогда как "маленький американец" - пример конкретного повседневного человеческого существования.
"Маленький украинец" - понятие, неорганичное для украинской речи, аналогом его является "пересічний українець". Проблема не в самом понятии, а в том, что реалии, которые за ним стоят, - "простой человек, обыкновенный гражданин в
своей повседневности", - не находятся в фокусе внимания ни политического, ни публицистического. Поэтому, в отличие от европейской традиции, в которой этот образ символизирует внимание к обычному человеку в его нуждах, потребностях и заботах, в нашем обществе это внимание отсутствует.
- В форумах Интернета кишат бранные ксенофобские определения, те же "галицаи" и "даунбассеры". Способны ли они породить некое ксенофобское направление в общественной жизни?
- Подобные выражения, как и всякая ругань, которая имеет место в Интернете, просто выражает уже наличествующие в обществе ксенофобские настроения и установки. Понятно, что всякая брань не только что-то выражает, но и производит, и чем больше подобной грязи и мути в публичном пространстве, тем хуже для всех нас, поскольку это замусоривание той действительности, в которой мы живем, те же окурки и фантики на наших улицах. Грязь, которая мешает жить и воспринимать друг друга.
- Интернет-пользователи считают себя "спецами" по ментальности: "Один украинец - это партизан, а два - партизанский отряд с предателем".
- Подобные словесные обороты бесконечно скучны и просто пошлы. То ли человек опускает сам себя на дно, то ли так выражается какой-то украинофобский импульс, стремление опустить на дно всех украинцев. Подобные "перлы" большей частью принадлежат какому-то мутному прошлому; это просто непристойности, которые не следует произносить в приличном обществе, даже если мы их и знаем.
На все случаи жизни
- Листая вашу "Энциклопедию нравов", постигаешь противоречивость человеческой природы - и поневоле начинаешь конспектировать: "Пожалуй, только намаявшись в мире людей, чья способность безропотно приспосабливаться граничит с подлостью (а иногда и превосходит ее), научишься ценить гражданственность".
- Гражданственность предполагает, что мы действуем не по логике своего личного, тем более корыстного, интереса, а следуем логике общего блага (справедливости, прав каждого). Она апеллирует к некоему должному порядку существования, который поддерживается усилиями каждого. Но мы живем в мире, общем для всех. Печально, что гражданственность - весьма редкое качество в согражданах и тем более в политиках, для которых оно должно быть чуть ли не основной добродетелью. Однако идея общественного порядка, который служит общему благу, нехарактерна для их деятельности.
- Еще одна жизнеутверждающая цитата: "Отдадим долг сполна - это всего лишь долг, а все остальное оставим себе - нам наверняка достанется лучшее".
- Долг, обязанность, нормы - то, без чего нельзя представить жизненный процесс. Они, конечно, необходимы, как необходимо и многое другое: регулярно поглощать пищу, постоянно вдыхать воздух. Но все-таки мы живем не для того, чтобы есть, и не для того, чтобы дышать. Так же и обязательства - есть те, которым нужно противиться, и те, которым нужно следовать. Но за пределами должного - огромный массив жизни, где мы обычно находим самое нужное, то, чего от меня никто не требует, но что для меня всего дороже. Каждый человек самобытен, и важнейшее для него заключается в том, что он нашел свое призвание, собственную жизнь, лишь ему присущие предпочтения. А все это за пределами должного. Нужно лишь правильно видеть и адекватно оценивать.
- "Многослойное" изречение, которое годится на все случаи жизни: "Гигиена появилась на земле вместе с грязью".
- Пока мы не распознаем что-то как грязь, у нас не появится идея чистоты.
- Интересно определение самоотверженности, мобилизующей все духовные силы человека: "Самоотверженный щедро отдает себя, и, будем справедливы, без этой человеческой способности ничего не появилось бы на свете. Все нами созданное стоит ровно столько, сколько самих себя мы вложили в собой созданное. Кто никогда не сумел ничем пожертвовать, едва ли добьется чего-либо значительного. Ему не выйти за рамки всецело посредственного существования, едва ли нужного даже самому себе".
- Самоотверженность парадоксальна. Кажется, что, когда берешь себе, приумножаешь то, что имеешь, и наоборот - отдавая, лишаешься. Но в жизни, скорее, действует другой закон: нельзя приобрести, не отдавая. Более того: многое важное для нас появляется словно ниоткуда, силой нашей решимости и самоотверженности. Скажем, человек, совершая смелый поступок, может отчаянно трусить, - но он проявляет отсутствующую в нем самом смелость, и благодаря этому она появляется в нем. Мистическая механика! То, что мы отдаем, как будто не имея, на самом деле приобретаем.
- А вот мысль о мироустройстве: "Нас попросту нет без того, о чем мы заботимся".
- Действительное "я" - это не просто мое тело или сознание, а весь мой жизненный мир. Он очерчен пределами моей заботы: то, что для меня значимо, мне небезразлично. Все, что играет существенную роль в моей жизни, я стараюсь сохранить и приумножить. Это и значит заботиться. Но и меня создает мой мир - пока я о чем-то не позабочусь, то не приобрету мира, останусь сам по себе, а это, по сути, пустое существование. Чем шире круг моей заботы - тем больше мир, в котором я живу. Если меня заботит судьба человечества, то и пространством моей жизни становится все человечество.
- Примечательны определения мужества в связи с простой повседневностью: "Самое заурядное существование требует едва ли меньше мужества, чем ситуации исключительных испытаний", "Ни в чем человек не проявляет столько силы и сноровки, даже отваги, как в утаивании своих слабостей".
- В ситуациях экстраординарных, опасных, требующих отваги, есть одно преимущество: они видны. Это ситуации в каком-то смысле напоказ. Есть пословица: "На миру и смерть красна", - перед людьми все приобретает другой вес и значимость. Поэтому в публичных деяниях есть преимущество высокого признания со стороны других людей. И, безусловно, нам сложнее совершить тот же самый поступок, заведомо зная, что он никогда никому не станет известен. Вообще, основные проблемы человеческого существования укоренены в повседневности. Это самый большой груз, который человек призван нести. Он складывается из малых, неприметных испытаний, но многочисленных и, главное, тянущихся изо дня в день. Это вынести труднее всего. Из суммы песчинок складывается самая большая гора, к тому же нестерпимо серая. Можно преодолеть любые препятствия, если надеешься на что-то впереди, но куда сложнее сохранить достоинство, самообладание и мужество в примитивном, заурядном существовании, которое ничего не обещает и не имеет перспективы. Впрочем, подлинное мужество состоит не столько в том, чтобы вытерпеть невыносимое, сколько в том, чтобы даже в самой безнадежной ситуации найти шанс к лучшему.